38. Суд Соломона (3 Цар. 3:16-28)

После этого богоявления Соломон радостный вернулся в Иерусалим, совершил щедрое жертвоприношение у Ковчега Завета и устроил пир для всех жителей города. Затем он стал разбирать спорные вопросы.

К нему пришли две женщины. Одна из женщин, плача, рассказала царю следующее: «Я и эта женщина живем в одном доме; и я родила при ней в этом доме; на третий день после того, как я родила, родила и эта женщина... и умер сын этой женщины ночью, ибо она заспала его; и встала ночью, и взяла сына моего от меня, когда я, раба твоя, спала, и положила его к своей груди, а своего мертвого сына положила к моей груди; утром я встала, чтобы покормить сына моего, и вот, он был мертвый; а когда я всмотрелась в него утром, это был не мой сын, которого я родила».

Обвиняемая все это отрицала, обе женщины кричали и ругались. Выслушав женщин, Соломон повелел принести меч и сказал: «Рассеките живое дитя надвое и отдайте половину одной и половину другой». Тогда обвиняющая женщина в ужасе воскликнула: «О, господин мой! Отдайте ей этого ребенка живого и не умерщвляйте его». Другая же хладнокровно сказала: «Пусть же не будет ни мне, ни тебе, рубите». Соломон увидел, кто является матерью живого ребенка, и повелел отдать его первой женщине. Мудрость царя поразила всех присутствующих.

39. Построение храма (3 Цар. 5-8)

Благоустроив внутренние дела государственного управления, Соломон не замедлил приступить к исполнению главного завещания своего отца Давида – к построению «дома имени Господа, Бога своего».

Старый друг Давида, Хирам, царь тирский, перенес свою дружбу и на его сына, и, услышав о восшествии его на престол, отправил к нему посольство с поздравлением и заявлением дружбы. Соломон воспользовался этим случаем и через ответное посольство к Хираму просил его о содействии в построении храма. Хирам охотно предложил Соломону содействие. Между ними состоялось соглашение, по которому Хирам обязывался доставлять кедровые брусья с Ливана, а Соломон должен был ежегодно поставлять во дворец Хирама условленное количество хлеба и оливкового масла.

Заготовлявшийся на Ливане строевой лес сплавлялся финикийцами морем до Яффы, откуда Соломон перевозил его в Иерусалим. Рабочие для этих работ набирались из подвластных иноплеменников, живших в различных частях страны. Их собрано было 153 600 человек: 70 000 из них употреблялись для перевозки брусьев, 80 000 – для рубки леса на Ливане и 3 600 – в качестве надзирателей. Кроме того, чтобы сделать храм национальным предприятием и созданием, Соломон обложил повинностью и весь израильский народ, который должен был поставить 30 000 рабочих для работы на Ливане, куда он и посылал их по десять тысяч в месяц попеременно (один месяц они работали на Ливане, а два месяца оставались у себя дома). Кроме рубки леса они должны были тесать огромные камни под фундамент храма, для которого подготовлена была гора Мориа. Кроме рабочих и материала Хирам снабдил Соломона и главным архитектором, своим соименником Хирамом. Он был сын одной вдовы из колена Данова. Как главный архитектор и художник, он стал во главе многих других художников, собранных самим Соломоном.

Наконец, в 480 году от исхода израильтян из Египта, в четвертый год царствования Соломона, во 2-й день месяца Зиф, второго месяца церковного года (апрeль — май), приступили к постройке.

Место для постройки храма выбрал еще Давид. Царь плани­ровал воздвигнуть храм на холме Офел, по преданию, это была го­ра Мориа, на которой Авраам принес в жертву Исаака. Вершину холма срезали и сравняли. Для расширения полученной площадки ее окружили вертикальной стеной из обтесанных каменных глыб, скрепленных оловом. Строительство храма продолжалось более семи лет. Сам храм был небольшим, всего лишь тридцать один метр длиною, десять с половиной шириною и пятнадцать высотою. К его трем стенам – задней и двум боковым, примыкали три строения с комнатами для священнослужителей и службы. Стены храма были сооружены из огромных тесаных камней. Снаружи они были обложены белым мрамором, а внутри – кедровыми досками, на которых были вырезаны изображения херувимов, пальм, распускающихся цветов. Все это было покрыто золотом.

План храма, за исключением некоторых деталей, во всем был похож на план скинии Моисея. Внутри храм делился на три части: Святое Святых, Святилище и Притвор. Святое Святых представляло собой маленькое помещение без окон, где в таинственном мраке находился Ковчег Завета. Рядом с Ковчегом по сторонам с распростертыми крыльями стояли две пятиметро­вые фигуры херувимов, вырезанных из оливкового дерева и обложенных золотом. В Ковчеге Завета хранились две камен­ные скрижали Моисея. Святое Святых отделялось от Святили­ща стеной из кипарисового дерева, украшенной различными изображениями и обложенной золотом. Двери в Святое Святых с вырезанными на них изображениями херувимов были всегда открыты, но вход прикрывала занавесь из драгоценной мате­рии, богато расшитой херувимами, цветами и пальмами.

Входить в Святое Святых мог только первосвященник, да и то лишь один раз в год.

В Святилище, перед завесой, стоял жертвенник для курения фимиама (ладана). На правой стороне Святилища было поставлено пять столов предложения и пять золотых светиль­ников, по одному перед каждым столом. С левой стороны сто­яло такое же количество столов и светильников.

С восточной стороны к храму примыкал Притвор. По обе стороны входа в Притвор высились двенадцатиметровые медные колонны с великолепными резными венцами – мистические сим­волы силы и величия. Притвор предназначался для священнослужителей. На ступенях, ведущих в Притвор, располагались музыканты во время богослужения.

К храму примыкал малый, или внутренний двор, кото­рый отделялся от большого, или внешнего двора невысокой каменной стеной. Посредине двора стоял жертвенник всесожжения, на котором постоянно горел огонь. Рядом находилось «мед­ное море» – громадная медная чаша, наполненная водой для омовения священнослужителей. Эта огромная чаша, отлитая Хирамом в горах Заиорданья, покоилась на двенадцати медных волах; три из них глядели на север, три – на запад, три – на юг и три – на восток. Для омовения жертвенных животных были сделаны десять умывальниц, которые стояли по краям двора. Здесь же во дворе находилось возвышенное место для царя.

Дальше шел внешний двор, где молился народ.

По окончании строительства храма состоялось большое торжество по случаю перенесение в храм Ковчега Завета. Во время торжества толпы народа заполняли внешний двор, а на внутреннем дворе в это время проис­ходила церемония освящения храма и установления Ковчега. Вокруг жертвенника собрались старейшины племен израильских, придворные, священники в льняных белых облачениях, во главе с первосвящен­ником Садоком. На ступенях, ведущих в храм, заняли свои места музыканты и певцы. Соломон в пурпурном, богато расшитом плаще и золотом царском венце, сидел на престоле. Сзади выстроились пятьсот воинов личной гвардии царя со щитами из чистого золота. Торжество началось столь крупным жертвоприношением, что число жертв для всесожжения невозможно было сосчитать. Среди дыма и запаха горелого мяса загремели трубы, и священники внесли на плечах Ковчег Завета. Ковчег несли по ступеням храма, певчие на два хора под аккомпанемент арф и кимвалов запели двадцать третий псалом Давида. Пение продолжалось до тех пор, пока Ковчег Завета не был установлен в Святое Святых. Когда священники вышли из Святилища, явилась слава Господня и «облако наполнило дом Господень». Соломон встал с престола и, вознеся руки к небу, про­изнес горячую молитву, прося Иегову не лишать Израиля Своей милости. Вся страна в течение четырнадцати дней праздновала это событие, и не было в Израиле человека, который бы не участвовал в торжествах и не принес бы в жертву хотя бы одного вола или овцы.