Занятие 16 Композиция лирического произведения

Цель: дать определение композиции, ее роли в системе анализа лирического произведения.

Основные понятия: композиция, диалог-спор, внутренний конфликт.

В системе изучения поэтического текста весьма значительна роль анализа его композиции. Сам путь анализа во многом пре­допределяется особенностями структуры, построения текста.

Композиция лирического стихотворения - это сложная система взаимосвязей составляющих его компонентов. Лирическое произ­ведение часто строится как обращение к определенному лицу. Нередки обращения поэтов к природе. Это помогает раскрыть единство душевного мира человека и мира природы. Поэт может размышлять наедине с собой. Для поэзии Лермонтова характерен внутренний монолог, многие стихотворения Некрасова строятся как рассказ очевидца, а стихи Маяковского - страстный диалог со временем, с друзьями и врагами, обращение к потомкам.

В собственно лирическом стихотворении развернутая фабула - цепь взаимосвязанных и взаимообусловленных событий - отсутствует. Движение авторской мысли в лирике осуществляется через соотношение образов, элементов языка и стиха. Хотя в некоторых лирических стихотворениях фабула слегка намечена. Но определяющим является не развитие событий, а движение чувств лирического героя. Только в этом смысле можно говорить о сюжете лирического стихотворения.

Есть немало стихотворений со статичной композицией. Переживание в них не столько развивается, сколько проясняется. Обычно нет необходимости проводить всесторонний анализ подобных сти­хотворений.

• Понаблюдайте за выражением чувств лирического героя сти­хотворения Б.Пастернака «Как бронзовой золой жаровень...». Каким настроением проникнуто стихотворение? Какие художественные средства использует поэт для его передачи? Найдите тропы и стилистические фигуры, помогающие понять идею произведения.

Как бронзовой золой жаровень, И, как в неслыханную веру, Жуками сыплет сонный сад. Я в эту ночь перехожу,

Со мной, с моей свечою вровень Где тополь обветшало-серый Миры расцветшие висят. Завесил лунную межу,

Где пруд, как явленная тайна, Где шепчет яблони прибой, Где сад висит постройкой свайной И держит небо пред собой.

Однако есть произведения, где вполне правомерно говорить о вступлении, о нарастании эмоциональной волны или об усилении драматизма, где можно определить кульминацию в развитии ли­рического переживания. Задача вступления в лирическом стихотворении - ввести читателя в эмоциональный строй произ­ведения.

• Понаблюдайте за движением чувств лирической героини стихотворения А.Ахматовой:

Сжала руки под темной вуалью...

«Отчего ты сегодня бледна?» Оттого что я терпкой печалью Напоила его допьяна.

Как забуду? Он вышел, шатаясь, Искривился мучительно рот... Я сбежала, перил не касаясь, Я бежала за ним до ворот.

Задыхаясь, я крикнула: «Шутка Все, что было. Уйдешь, я умру».

Улыбнулся спокойно и жутко И сказал мне: «Не стой на ветру». - Найдите вступление, кульминацию, развязку. Какими средствами передается драматизм ситуации?

В основе ряда лирических произведений лежат острые конфликты. Наиболее явно они обнаруживаются в тех стихотворениях, которые строятся как диалоги-споры. Это может быть не только внешний, но и внутренний конфликт, который мы наблюдаем во многих произведениях С.Есенина. Например, в стихотворении «Спит ковыль. Равнина дорогая...» выражено сложное, противоречивое отношение поэта к старой и новой России:

Спит ковыль. Равнина дорогая, И свинцовой свежести полынь. Никакая родина другая Не вольет мне в грудь мою теплынь.

Знать, у нас у всех такая участь, И, пожалуй, всякого спроси - Радуясь, свирепствуя и мучась, Хорошо живется на Руси.

Свет луны, таинственный и длинный, Плачут вербы, шепчут тополя. Но никто под окрик журавлиный Не разлюбит отчие поля.

И теперь, когда вот новым светом И моей коснулась жизнь судьбы, Все равно остался я поэтом Золотой бревенчатой избы.

По ночам, прижавшись к изголовью, Вижу я, как сильного врага, Как чужая юность брызжет новью На мои поляны и луга.

Но и все же, новью той теснимый, Я могу прочувственно пропеть: Дайте мне на родине любимой, Все любя, спокойно умереть!

- Проследите, какими лексическими средствами поэт передает противоречивость своего отношения к тому, что происходит в России. Обратите внимание на контрастную лексику. «Любя, проклинал» - в этих словах выражается сложное отношение поэта к тому, что происходит в стране.

Внутренний конфликт, лежащий в основе стихотворения, может не получить разрешения. Это придает произведению особый драматизм. Исключительное значение в их построении имеет кольцевой повтор. В

стихотворении А.Блока «Ночь, улица, фонарь, аптека...» повтор слов в обратном порядке создает впечатление безысходности, движения по замкнутому кругу:

Ночь, улица, фонарь, аптека, Бессмысленный и тусклый свет. Живи еще хоть четверть века - Все будет так. Исхода нет.

Умрешь - начнешь опять сначала, И повторится все, как встарь: Ночь, ледяная рябь канала, Аптека, улица, фонарь.

Домашнее задание: найдите произведения со статичной ком­позицией и произведения, в которых есть развитие чувства лирического героя. Какими средствами это выражено?

Занятие 17. Итоговая контрольная работа за курс «Анализ лирического произведения» Цель: проверить знания учащихся, полученные в результате изучения элективного курса; подвести итоги.

Целесообразно в конце курса предложить учащимся контрольную работу по сравнительному анализу стихотворений разных авторов, раскрывающих одну тему, или произведений одного автора, написанных в разные годы жизни.

Контрольная работа Вариант 1

Сравните поэтические тексты:

Да обретут мои уста Первоначальную немоту, Как кристаллическую ноту, Что от рождения чиста!

Она еще не родилась, Она - и музыка, и слово, И потому всего живого Ненарушаемая связь.

Останься пеной, Афродита, И, слово, в музыку вернись, И, сердце, сердца устыдись, С первоосновой жизни слито!

Спокойно дышат моря груди, Но, как безумный, светел день, И пены бледная сирень В черно-лазоревом сосуде.

О.Мандельштам «ЗПепйит»

Ф.И.Тютчев «ЗИепйиш!»

Молчи, скрывайся и таи Как сердцу высказать себя?

И чувства и мечты свои - Другому как понять тебя?

Пускай в душевной глубине Поймет ли он, чем ты живешь?

Встают и заходят оне Мысль изреченная есть ложь.

Безмолвно, как звезды в ночи, - Взрывая, возмутишь ключи,-

Любуйся ими и молчи. Питайся ими - и молчи.

Лишь жить в себе самом умей - Есть целый мир в душе твоей Таинственно-волшебных дум; Их оглушит наружный шум, Дневные разгонят лучи,- Внимай их пенью - и молчи!..

- Как понимают тему судьбы поэты Ф.И.Тютчев и О.Мандельштам? В чем своеобразие их поэтики? Кто является скрытым адресатом стихотворений?

Примерный вариант анализа стихотворений Ф.Тютчева и О.Мандельштама. Анализ выполнил Дмитрий Сичинава, учащийся 10 класса Измайловской гимназии № 1508 г.Москвы, занявший 1 место в Первой Всероссийской олимпиаде школьников по литературе (учитель Фурманюк Юлия Александровна).

Преемственность заглавий - случай не частый как в русской литературе вообще, так в особенности в поэзии. Она указывает на преемственность содержания, сюжета, идеи - но вместе с тем и привнесение чего-то своего в их художественное воплощение. Поэт не берет чужое, а заново пересоздает его «на своей латыни», по словам Мандельштама, чьего стихотворения «ЗПепйит» как раз касается наш анализ. Не только заглавие объединяет его с написанным почти за 80 лет до того одноименным стихотворением Ф.И.Тютчева. Схожа форма - внутренний монолог поэта, схожа идея - сокровенное в душе человека, гибнущее от облечения в слово, поэтому естествен призыв к отказу от словесного воплощения поэтических переживаний (оба стихотворения завершаются императивом, причем у Тютчева он звучит лейтмотивом через все стихотворение), схож и размер - четырехстопный ямб, «заветный ямб, допотопный», по слову Ходасевича, еще со времен Ломоносова считавшийся наиболее подходящим для рассуждения, и для философской лирики в частности. Но для читателя важно не столько это «общее» само по себе, как то, как оно отражается в поэтическом мире конкретно Тютчева и Мандельштама.

Тютчевское «ЗПепйит!», любимое стихотворение Л.Н.Толстого, принадлежит к философскому циклу 30-х - начала 40-х годов, в котором подчеркивается идея взаимосвязи человеческой души и потусторонней «стихии», «хаоса», проявляющейся в «ночные часы», «часы всемирного молчанья». Ночь, по Тютчеву, - время непосредственного приближения к видимому миру «мира таинственного духа», а день - «покров над бездной». Эту тему можно услышать и в анализируемом стихотворении:

... Есть целый мир в душе твоей Таинственно-волшебных дум; Их оглушит наружный шум, Дневные разгонят лучи...

То есть та же антитеза «дня» и «ночи», двух сосуществующих миров. Образный ряд стихотворения близок и философской лирике Тютчева в целом, и «ночному циклу» в частности.

Строфика, синтаксическое и логическое построение стихотворения Тютчева зависят от идеи - императивного призыва к молчанию, к невысказанности. Каждая строфа (шестистишие с парной рифмовкой) кончается императивом («Любуйся ими», «Питайся ими», «Внимай их пенью») и рефреном стихотворения - «и молчи!».

Так как этот рефрен завершает каждую строфу (и рифмой подчиняет себе последние два стиха каждой строфы), то можно сказать, что призыв к отказу от слова «разлит» по всему стихотворению.

Стихотворение Тютчева касается внутреннего мира поэта, но имеет и общечеловеческое значение. Обращение к риторическому собеседнику усиливает это впечатление. То, что все же именно поэт, по мысли Тютчева, в первую очередь носитель «таинственно-волшебных дум», видно из стихотворения «ночного цикла» «Лишь Музы девственную душу...».

Признаки индивидуального стиля у Тютчева, его художественного мира, его философской концепции проявляются в «ЗПепйит!» от первой строки до последней.

Стихотворение Мандельштама «ЗПепйит» вошло в его сборник «Камень» (1913). Молодой Мандельштам был одним из основателей и идеологов нового литературного течения, поставившего своей целью борьбу с «туманностями» символизма, создание произведений, унаследовавших лучшие модернистские традиции, но вместе с тем дающих приоритет Слову, Смыслу («Мы - смысловики», - говаривал Мандельштам), а не «музыке стиха» и формальным поискам вообще. В задачи акмеизма (его же «адамизма») входило найти новые, естественные, «целомудренные» средства выражения мысли. В анализируемом стихотворении Мандельштам говорит о первооснове поэзии - «ненарушимой связи всего живого», субстанции неопределенной, сопоставляемой с той пеной, из которой - по легенде - родилась богиня любви Афродита. «Первоначальная немота», по Мандельштаму, - отправная точка акмеизма, предельно чистая форма поэзии - связанная и с музыкой, и с чувствами человека. Намечается тема трагического противоречия между идеальной «немотой» - сохранением исконной гармонии - и реальным творчеством. «Сердце» должно устыдиться «сердца» - происходит раздвоение творческой личности.

Сложная образная система Мандельштама как бы «шифрует» стихотворение, намеренное затемнение смысла преследует целью создание настроения своеобразного «заклинания», достигающее предела в двух последних строфах. Идее «заклинания» подчинена и охватная рифмовка (АББА), и широкое использование пиррихиев, и необычная с точки зрения грамматики структура обращения: три однородных предложения с обращениями соединены союзом «и».

Стихотворение вызывает невысказанное представление о первооснове поэзии, как о чем-то священном и неприкосновенном - идею, в совершенно ином ключе поданную у Тютчева. Мандельштам пользовался приемом «суггестивности» (создания определенного настроения) и в других произведениях раннего периода («Невыразимая печаль», «Я ненавижу свет»). Этот прием у него совмещается с акмеистической «точностью», торжественностью и даже намеренной тяжеловесностью синтаксиса. Историко-культурные ассоциации (образ Афродиты, «черно-лазоревого сосуда», вызывающего в памяти Грецию, наконец - само заглавие, отсылающее к Тютчеву) характерны для творчества Мандельштама как в период «Камня», так и в период «Тпзйа» (где особое внимание уделено Греции).

Итак, идея невозможности высказать сокровенное чувство, то, что в конечном итоге является первоосновой мира и поэзии в том числе, выражена у Тютчева и у Мандельштама в рамках мировоззрения, литературных взглядов, индивидуального стиля обоих поэтов.

Вариант 2

Сравните поэтические тексты: Б.Пастернак. «Рождественская звезда» Стояла зима. Дул ветер из степи. И холодно было младенцу в вертепе На склоне холма.

Его согревало дыханье вола.

Домашние звери

Стояли в пещере,

Над яслями теплая дымка пльша.

Доху отряхнув от постельной трухи И зернышек проса, Смотрели с утеса

Спросонья в полночную даль пастухи.

Вдали было поле в снегу и погост, Ограды, надгробья, Оглобля в сугробе, И небо над кладбищем, полное звезд.

А рядом, неведомая перед тем, Застенчивей плошки В оконце сторожки Мерцала звезда по пути в Вифлеем.

Она пламенела, как стог, в стороне

От неба и Бога,

Как отблеск поджога,

Как хутор в огне и пожар на гумне.

Она возвышалась горящей скирдой Соломы и сена Средь целой вселенной, Встревоженной этою новой звездой.

Растущее зарево рдело над ней И значило что-то, И три звездочета

Спешили на зов небывалых огней.

За ними везли на верблюдах дары. И ослики в сбруе, один малорослей Другого, шажками спускались с горы.

И странным виденьем грядущей поры Вставало вдали все пришедшее после. Все мысли веков, все мечты, все миры, Все будущее галерей и музеев, Все шалости фей, все дела чародеев, Все елки на свете, все сны детворы.

Весь трепет затепленных свечек, все цепи, Все великолепье цветной мишуры... .. .Все злей и свирепей дул ветер из степи... .. .Все яблоки, все золотые шары.

Часть пруда скрывали верхушки ольхи, Но часть было видно отлично отсюда Сквозь гнезда грачей и деревьев верхи. Как шли вдоль запруды ослы и верблюды, Могли хорошо разглядеть пастухи.

-Пойдемте со всеми, поклонимся чуду,- Сказали они, запахнув кожухи.

От шарканья по снегу сделалось жарко. По яркой поляне листами слюды Вели за хибарку босые следы. На эти следы, как на пламя огарка, Ворчали овчарки при свете звезды.

Морозная ночь походила на сказку, И кто-то с навьюженной снежной гряды Все время незримо входил в их ряды. Собаки брели, озираясь с опаской, И жались к подпаску, и ждали беды.

По той же дороге, чрез эту же местность Шло несколько ангелов в гуще толпы. Незримыми делала их бестелесность, Но шаг оставлял отпечаток стопы.

У камня толпилась орава народу. Светало. Означились кедров стволы.

• А кто вы такие? - спросила Мария.

• Мы племя пастушье и неба послы. Пришли вознести вам обоим хвалы.

• Всем вместе нельзя. Подождите у входа.

Средь серой, как пепел, предутренней мглы Топтались погонщики и овцеводы, Ругались со всадниками пешеходы, У выдолбленной водопойной колоды Ревели верблюды, лягались ослы.

Светало. Рассвет, как пылинки золы, Последние звезды сметал с небосвода. И только волхвов из несметного сброда Впустила Мария в отверстье скалы.

Он спал, весь сияющий, в яслях из дуба, Как месяца луч в углубленье дупла. Ему заменяли овчинную шубу Ослиные губы и ноздри вола.

Стояли в тени, словно в сумраке хлева, Шептались, едва подбирая слова. Вдруг кто-то в потемках, немного налево От яслей рукой отодвинул волхва, И тот оглянулся: с порога на Деву, Как гостья, смотрела звезда Рождества.

И.Бродский. «Рождественская звезда»

В холодную пору, в местности, привычной скорее к жаре, чем к холоду, к плоской поверхности более, чем к горе, младенец родился в пещере, чтоб мир спасти: мело, как только в пустыне может зимой мести. Ему все казалось огромным: грудь матери, желтый пар из воловьих ноздрей, волхвы - Балтазар, Гаспар, Мельхиор; их подарки, втащенные сюда. Он был всего лишь точкой. И точкой была звезда. Внимательно, не мигая, сквозь редкие облака, на лежащего в яслях ребенка издалека, из глубины Вселенной, с другого ее конца, звезда смотрела в пещеру. И это был взгляд Отца.

• Дайте сравнительный анализ этих стихотворений. При выполнении задания вы можете ориентироваться на вопросы:

• Как определяется место и время действия в произведениях поэтов? Какое это имеет значение для понимания стихотворений?

• Как реализуется мотив рождественской звезды?

• Какие реалии используют Б.Пастернак и И.Бродский? Как в этом проявляются особенности художественного мышления поэтов?

• Чем различается ритмико-синтаксическая организация стихот­ворений?

• В чем поэтический смысл каждого из данных произведений?

Примерный сравнительный анализ стихотворений Б.Пастернака и И.Бродского «Рождественская звезда». Мы бога знаем только в переводе, А подлинник немногим достижим.

Б.Пастернак. «О боге и городе» Ты вошел в этот мир без волхвов, без звезды,

без предтечи, Ты причастие принял глагола...

Г.Шейнина. «Иосифу Бродскому»

Пастернак и Бродский... Два поэта XX века. Такие разные, неповторимые, но схожие судьбой. Гонимые, проклятые страной, которую любили. Почему же они обратились в своем творчестве к библейским сюжетам, к жизни Христа? Не потому ли, что в нем видели спасение России?

«Зимние праздники» - любимая тема в поэзии Пастернака. Евгения Казимировна Ливанова рассказывала, что всегда бывавший у них в сочельник Пастернак в один из таких дней прикоснулся к «Рождественской звезде». Сам поэт говорил: «...я за этим столом задумал и начал сочинять про себя «Рождественскую звезду». Он вспоминал: «Я очень любил Рождество и елку, и до сих пор осталось ощущение чего-то сказочного, праздничного».

К концу 1947 года были написаны десять стихотворений из тетради Юрия Живаго. Передавая авторство их своему герою, поэту-дилетанту, Пастернак сознательно отказывался от специфики своей творческой манеры - от «подчеркнутой субъективности восприятия и индивидуальной ассоциативности». Это позволило ему расширить тематику стихотворений, используя евангельские сюжеты.

И самому поэту, и его герою, Юрию Живаго, пришлось жить в переломную эпоху крушения мира. Попраны, растоптаны устоявшиеся понятия, канула в Лету привычная жизнь. Всюду смерть... Как сохранить душу в этом кошмаре? Оба находят спасение в творчестве. И в вере.

Если говорить о Бродском, то очень мало в мире читателей, способных подняться до его уровня. Стихи трагичны, они не созданы для литературного бизнеса. Россия для Бродского - страна вечной трагедии. И он, русский еврей, изгнанный из страны, некрещеный христианин, лучше кого-либо ощущал трагичность общего и личного русского бытия.

Бродский моложе Пастернака на 50 лет. Между ними - целая эпоха. Лев Лосев в интервью с Валентиной Полухиной в 1989 году говорил: «Иосиф всегда категорически отказывался обсуждать вопросы веры. Это означает абсолютную исключительность того места, которое вера занимает в его существовании... Я думаю, что в русской литературе нашего времени... не было другого поэта, который с такой силой выразил бы религиозность как таковую в своей поэзии».

Сам Бродский высказывался так: «Я не сторонник религиозных ритуалов или формального богослужения... Я не получил религиозного воспитания, в меня не вложили в готовом виде основы веры. Я все это осваивал самоучкой. Например, Библию впервые взял в руки в 23 года... Идея царства небесного не была мне внушена в детстве, а ведь только в детстве и может возникнуть представление о рае. Детство само по себе рай, твое счастливейшее время. Я же вырос в обстановке суровой антирелигиозной пропаганды...» (Из интервью Свена Биркертса с И.Бродским, 1979 год). Однако вера, что «в каждом из нас - Бог», живет в душе поэта.

Пастернак и Бродский. Поэт, потерявший «рай», и поэт, никогда не имевший его.

Разное время, разные судьбы. А стихотворения имеют одно название - «Рождественская звезда».

«Рождественская звезда» Пастернака - это не просто произведение, созданное на евангельский сюжет. Это прежде всего образ России, окружавшей поэта. Здесь присутствуют «элементы итальянской живописи», заданный ею «сознательный анахронизм». Иначе нельзя объяснить строки:

Стояла зима,

Дул ветер из степи... ***

Вдали было поле в снегу и погост, Ограды, надгробья, Оглобля в сугробе.

Не правда ли, привычный российский пейзаж. И лексика стихотворения («доха», «сторожка», «стог», «хутор», «гумно», «пруд», «ольха», «грачи», «кожухи», «хибарка», «скирда», «огарок») - чисто русская, наша, знакомая до боли. А рядом - отблеск пожара революции, точнее «поджога» - так воспринимает ее поэт. В стихотворении «Распад», посвященном поездке в первых числах июля 1917 года в Романовку к Елене Виноград, Пастернак рисует картину развала и анархии, постигших страну на четвертый год войны. Образ «горящей скирды» - «она, туманная, взвилась революционной копной» - использован и в стихотворении «Рождественская звезда»:

Она пламенела, как стог, в стороне

От неба и Бога,

Как отблеск поджога,

Как хутор в огне и пожар на гумне.

Она возвышалась горящей скирдой

Соломы и сена

Средь целой вселенной...

«Рождественская звезда» Бродского имеет несколько иной пространственный и временной аспект. Двенадцать строк передают в собственной интерпретации автора сюжет из Евангелия о рождении Христа.

Смесь прозаичности («грудь матери», «пар из воловьих ноздрей», «волхвы», «подарки») и безграничности («из глубины Вселенной, с другого ее конца») определяет стиль стихотворения. В нем все дано вне времени и вне пространства. Поэт считает, что «объяснять произведение искусства историческим контекстом, стихотворение тем более... бессмысленно». Место действия может быть любым, и подчеркнуто это лексикой: «холод» - «жара», «плоскость» - «гора», «пустыня» - «зима». Конкретного времени тоже нет, мы ощущаем себя в каком-то культурно-историческом провале, в Вечности, во Вселенной...

Младенец, родившийся в пещере, «чтоб мир спасти», окружен природными стихиями, особо любимыми Бродским (воздух, облака, небо, звезды). Стихотворение раскручивается, ускоряясь, по расширяющейся спирали; оно в движении, движении ввысь, к той единственной точке во Вселенной - звезде, «взгляду Отца». Мир, окружающий младенца, огромен, а сам он «всего лишь точка». За этой краткостью и недосказанностью - немыслимая глубина и обращенность поэта к будущему.

Мировосприятие Бродского - это некий «надчеловеческий, над- мирный взгляд на мир сверху», он смотрит на Землю не с земной плоскости, а из других сфер, где отношения «человек-мир», «человек- Бог» являются определяющими.

В речи, которая была произнесена Иосифом Бродским перед выпускниками Мичиганского университета в 1988 году, поэт говорил: «Постарайтесь вспомнить, из какого далека - от звезд, из глубины Вселенной, возможно, с ее противоположного конца - пришла просьба не делать этого, равно как и идея возлюбить ближнего как самого себя. По-видимому, звезды знают больше о силе тяготения, а также об одиночестве, чем вы, ибо они - глаза желания». Не правда ли, повторяется тот же образ: одиночество и взгляд из глубины Вселенной, призывающий к спасению и жертвующий самым дорогим - сыном. И так мало понимания и тепла: младенец лишь точка в пустыне, а рядом мать, волы и волхвы.

В стихотворении Пастернака «холодно», неуютно младенцу в этом враждебном мире. Но, как говорит в романе «Доктор Живаго» Веденяпин, «века и поколения только после Христа вздохнули свободно. Только после него началась жизнь в потомстве, и человек умирает не на улице под забором, а у себя в истории, в разгаре работ, посвященных преодолению смерти...»

В «Рождественской звезде» та же мысль:

И странным виденьем грядущей поры Вставало вдали все пришедшее после. Все мысли веков, все мечты, все миры, Все будущее галерей и музеев, Все шалости фей, все дела чародеев, Все елки на свете, все сны детворы. Весь трепет затепленных свечек, все цепи, Все великолепье цветной мишуры... Все яблоки, все золотые шары.

Анафора «все...», используемая здесь Пастернаком, и наличие многоточий усиливают это понимание, что все будет только после Рождества, возможно, после нашего возвращения к Рождеству, ибо в 1917 году многие его потеряли.

Стихотворение Пастернака, в отличие от произведения Бродского, многолюдно. Здесь погонщики, овцеводы, всадники, пешеходы, звездочеты и пастухи, здесь звери и птицы (волы, ослы, верблюды, овчарки, грачи). Пространство насыщено картинами быта, звуками: «ворчали овчарки», «топтались погонщики», «ругались пешеходы», «ревели верблюды», «орава народу»... В этих словах вся наша жизнь, суетная, бестолковая, шумная, мелочная.

Но «в гуще толпы» - «несколько ангелов». Они «бестелесны», но «шаг оставлял отпечаток стопы». Может быть, именно они, посланники Бога, идущие рядом с людьми, спасают нас от окончательной гибели, ведут мир к «Звезде Рождества»? Не зря ведь Пастернак ввел в стихотворение слова «рассвет», «сияние», «месяца луч». И это «в потемках», «в тени», « в сумраке хлева».

У Бродского ответа нет. Его философия - философия вопросов, а не ответов. Ответ мы должны найти сами.

Когда читаешь его «Рождественскую звезду», кружится голова, будто стоишь над бездной. Удивительно. Ведь поэтике Бродского свойственна некая холодность, интонационная монотонность, «стремление нейтрализовать всякий лирический элемент, приблизить его к звуку, производимому маятником» (из интервью Джона Глэда с И.Бродским). И, несмотря на это, прямо противоположный эффект: стихотворение пронзительно лирично. За внешним спокойствием бесстрастного обозревателя - бурная внутренняя эмоциональная жизнь, решающая религиозно-философские вопросы.

Пастернак в письме к В.Шаламову (7 марта 1953 года) писал: « С тех пор все переменилось. Нет даже языка, на котором тогда говорили... Я стараюсь изложить в современном переводе, на нынешнем языке, более обычном, рядовом и спокойном, хоть некоторую часть того мира, хоть самое дорогое... Но издали, из-за веков отмеченное этой темой тепловое, цветовое, органичное восприятие жизни».

Стиль «Рождественской звезды» отличается от манеры Пастернака. Стихотворение лишено характерного для него метафорического импрессионизма. Метафор здесь немного, они прозрачны: Застенчивей плошки В оконце сторожки Мерцала звезда...

Она возвышалась горящей скирдой... Средь целой вселенной,

Встревоженной этою новой звездой. ***

По яркой поляне листами слюды

Вели за хибарку босые следы. ***

Рассвет, как пылинки золы, Последние звезды сметал с небосвода.

Автор использует немного сравнений (« Средь серой, как пепел, предутренней мглы...»), несколько эпитетов («теплая дымка», «небывалых огней», «по яркой поляне»).

Стихотворение Бродского более скупо. Поэт использует только одну метафору, но она распространена на всю строфу:

Внимательно, не мигая, сквозь редкие облака, на лежащего в яслях ребенка издалека, из глубины Вселенной, с другого ее конца, звезда смотрела в пещеру. И это был взгляд Отца.

Какова же ритмическая организация стихотворений? В начале творчества И.Бродский предпочитал силлабо-тонические метры. Позднее он стал пробовать составлять сложные, небывалые строфы, применяя различные размеры, часто изобретая их сам.

Его «Рождественская звезда» написана свободным стихом, или верлибром (вид стихосложения, распространившийся в XX веке и стоящий на грани между стихом и прозой).

Поэт использует все три трехсложных размера (дактиль, амфибрахий, анапест) внутри одной строки, причем строки различны по числу слогов, строфы - по количеству строк. Здесь применена в парная рифмовка двустиший - излюбленная форма Бродского («жаре» > «горе», «спасти» - «мести»), большинство рифм женские. Отсюда, возможно, минорные интонации, мягкость, женственность, эмоци­ональное тепло и человечность, окружавшие рождение Христа.

Пастернак для создания стихотворения использует вольный стих. Размер - амфибрахий. Строки здесь разностопны (2 и 4), но с середины произведения это только четырехстопный амфибрахий.

Почему именно трехсложные размеры? Возможно, именно они создают впечатление шага тех людей, которые идут к Христу. А разное количество стоп в строке, как бы перебой в движении, подчеркивает трудность пути.

Количество строк в строфах у Пастернака меняется на протяжении стихотворения в зависимости от темы строфы: вначале - 4, а начиная с середины - и 3, и 5, и 6, и 7, и 10.

Пастернак использует и звукопись (аллитерацию). В строфе: Топтались погонщики и овцеводы, Ругались со всадниками пешеходы, У выдолбленной водопойной колоды Ревели верблюды, лягались ослы...

- преобладают звуки [р], [д], [т], подчеркивающие гомон толпы. А далее, при описании Марии и младенца, мягкость интонации передает звук [л].

Стихотворение Пастернака входит в цикл написанного Юрием Живаго. Оно лишь звено в логически продуманной композиции. После «Рождественской звезды» будет «Рассвет», «Чудо», «Дурные дни», «Магдалина», «Гефсиманский сад». Весь путь Христа. Вся жизнь, отданная за нас, и смерть. И вместе с ними жизнь и душа Поэта, перешедшая в Вечность.

Стихотворений, посвященных празднику Рождества, у Бродского так много, что можно составить из них отдельный сборник. Поэт умер в начале 1996 года. Но образ Звезды и Слова останется навсегда рядом с его именем:

В январе Вы ушли далече. И днесь - небожитель. Той златой Звезды кавалер, пастух и хранитель, что во дни кромешны Вам откровеньем явилась, а отныне - на веки вечны остановилась, затмевая луны, и звезд, и прочих светил убранство, говоря, что времени нет - осталось одно пространство, ще присутствие Ваше - явно и несомненно: то пространство звука и языка, Неба, Земли, Вселенной. Ибо Слово - везде...

Элеонора Иоффе. «Элегия на смерть И. Бродского»

25 февраля 1996 года

Литература

1. Л.И.Тимофеев. Основы теории литературы-М., 1976.

2. А.П.Квятковский. Поэтический словарь. - М.: Советская энциклопедия, 1966.

3. С.В.Калачева. Стих и ритм. - М.: Знание, 1978.

4. Б.В.Томашевский. Теория литературы. Поэтика. - М.: Аспект-пресс, 2001.

5. М.Я.Поляков. Вопросы поэтики и художественной семантики. - М.: Советский писатель, 1978.

6. К.Д.Вишневский. Мир глазами поэта. - М.: Просвещение,

1979.

7. Б.В.Томашевский. Стилистика. - Ленинград: Издательство Ленинградского университета, 1983.

8. В.М. Жирмунский. Теория стиха. - Ленинград, 1975.

9. В.П.Медведев. Изучение лирики в школе. - М.: Просвещение, 1985.