3 П ш и — князь.
бы мы вовремя не подоспели, парень, разумеется, погиб бы. Но в тот момент он не думал о смерти. Потом этот парень присоединился к нашему отряду, и мы все время дивились его храбрости. Доблестный был воин. Я с ним крепко подружился. И несколько раз он спасал меня от верной смерти. Но, бедный, погиб, храбро сражаясь. Да-а...
интересный народ урусы, красивый народ: белокожие, волосы светлые, а глаза цвета неба. Народ-богатырь: разгромил и прогнал со своей земли невиданно большое объединенное войско стран захода солнца.1
Хатхе рассказывал спокойно, и перед слушателями быстро проносились картины виденного и пережитого им. А сам он задумчиво-мечтательным взором словно смотрел туда, в непостижимую ширь русской земли и, казалось, не видел окружающих его людей.
Непонятен был соплеменникам этот необычный человек Хатхе Мхамет. И никто так и не узнал, куда устремлен был его мечтательный взор, о чем тосковало его сердце, в какие неведомые края и к каким приключениям рвалась его неуемная любознательная душа. Необыкновенна была страсть Хатхе к путешествиям, редко бывало, чтобы год подряд жил он спокойно дома. Никто не мог проникнуть в тайну его сердца. Недаром люди сплетали вокруг него венки из легенд. Воины, бывавшие в походах под предводительством Хатхе Мхамета, рассказывали, что по ночам во время похода Хатхе всегда ехал впереди, чуть поодаль от отряда, и будто видели люди, как что-то белое двигалось рядом с его конем. И когда он, вот как сейчас, мирно и задумчиво беседовал с людьми, — его мечтательный взор, устремленный в неведомое, казалось, так же отделял Хатхе от собеседников. Кто знает, кем бы стал Хатхе Мхамет, родись он там, где уже сложилось могучее государство. Может, ненасытно любознательным путешественником, открывателем новых земель.
Анчок, как зачарованный, не сводил глаз с Мхамета.
После того как гости отведали угощение, Хатхе в сопровождении стариков отправился на джегу, куда его так настойчиво приглашали. Окруженный стариками и беседуя с ними, Мхамет ни на минуту не оставлял без внимания молодого Анчока. Он то и дело подзывал юношу, спрашивал его о чем-нибудь или просто брал его за локоть и держал около себя. Казалось, между ними протянулись нити взаимной приязни.
И придя на джегу, Мхамет взял Анчока за руку и, ласково положив руку ему на плечо, поставил возле себя.
Среди девушек, стоявших полукругом, Хатхе сразу заметил одну. Были тут девушки красивее, и все же она выделялась среди всех. Матово-смуглое, чуть крупноватое лицо, осененное высоким чистым лбом, выражение необыкновенной резвости ума в больших темных глазах, которые, при всей их застенчивой робости, глядели снисходительно и озорно-смешливо, — все это делало ее приметной.
Хатхе спросил у Анчока: «Кто эта девушка?» Юноша смутился, не сразу нашелся что ответить, и бессвязно пролепетал: «Это соседка наша...» За Анчока ответил старик, стоявший рядом:
—- Это — Гулез, дочь соседей Моса. Покойный Мое любил ее, как родную дочь, и она сама была привязана к нему больше, чем к родному отцу. Очень хорошая девушка.
Хатхе заметил, как смутился и растерялся Анчок. И Хатхе захотелось оказать внимание девушке, к которой, он видел, так неравнодушен был его юный друг. Он подозвал джегуако и попросил его пригласить девушку на танец. Гулез вышла из полукруга, сбросила высокие деревянные башмаки и в тонких сафьяновых чувячках последовала за Хатхе.
Хатхе танцевал немного, только для того чтобы показать, что он разделяет радость дома, куда его пригласили. Окончив танец, он проводил девушку на то место, где стояли ее деревянные башмаки. Гулез, чтобы не повернуться спиною к гостю, отступала вспять, а он в медленном ритме следовал за нею. Гулез остановилась около башмаков и едва уловимым кивком головы поблагодарила Хатхе. Он ответил ей тем же и произнес во всеуслышание:
—Ты достойна самых лучших похвал, красавица! Гулез застенчиво улыбнулась и скромно ответила:
—Похвала Хатхе Мхамета и недостойную сделает достойной.
Хатхе был удивлен ее находчивым ответом. С минуту он внимательно разглядывал девушку, а затем с улыбкой сказал:
—Я рад, что не ошибся, похвалив тебя! Будь счастлива!
У адыгов высоко ценят умное слово, и не случайно само слово «псатль» означает по-адыгски «выражение души». Ответ Гулез очень понравился всем присутствующим. С достойной скромностью выразила Гулез всеобщее уважение к Хатхе. Вскоре весь аул уже знал об остроумном ответе Гулез.
Хатхе недолго пробыл на джегу. В сопровождении стариков он вернулся в дом Анчока и тотчас же уехал. Несколько верховых провожали его далеко за черту аула.
А вечером, когда свадебное торжество окончилось, весь джегу, во главе со стариками и с музыкантами-камылистами впереди, проводил Гулез домой как девушку признанную самой достойной в ауле.
II
Гулез и Анчок росли вместе. Так обычно растут соседские дети. Трудно объяснить, почему их сердца тянулись друг к другу, но с самого раннего детства крепкая дружба связала их. Может быть, этому причиной был Мос, покойный отец Анчока. Он очень любил эту смуглолицую, худенькую, ласковую и привлекательную соседскую .девочку, которая по нескольку раз в день прибегала к ним. Следуя обычаю адыгейских мужей не проявлять нежных чувств к своим детям, Мос держал сына в чрезвычайной строгости. Зато он не скупился на ласки полюбившейся ему чужой девочке, и девочка привязалась к дяде Мосу больше, чем к родному отцу, который проявлял такую же суровость, как и Мос к своему сыну. К Тому же Гулез в доме Моса угощали такими сластями, каких она никогда не видела у себя дома. Да и вряд ли такие кушанья можно было найти во всем ауле. Мос был не только отважный воин, но он был также разумный и прилежный хозяин. У него была богатая пасека и лучший в ауле сад. Предприимчивый и смелый, он не продавал продукты торговцам- скупщикам, а сам возил их на берег моря, в Анапу, Геленджик или Цемесскую4 бухту. Это был тяжелый и опасный путь. По дороге путников подстерегали тугуруги — налетчики, они не только грабили, но и уводили людей, чтобы продать их в рабство. Мос