Предметы и признаки

Объекты дихотомически делятся на предметы и признаки. Условимся обсуждать эту дихотомию на материале реально существующих объектов. Ее ввел Аристотель, правда, в других терминах. То, что сегодня называют предметами, конкретами, индивидами, партикулярами, вещами и т. д., он называл первыми сущностями, а то, что сегодня называют признаками, качествами, характеристиками, определенностями, универсалиями и т. д., – вторыми сущностями. Вторыми сущностями он называл также и классы (роды и виды), которым присущи эти признаки.

Различение первой и второй сущности, предмета и признака имеет ключевое значение для философии. Достаточно сказать, что от него зависит осмысленность спора между современными номиналистами и платонистами (платоновскими реалистами, реалистами). Первые признают реальность только предметов (первых сущностей, конкретных сущностей, конкретов, индивидов), вторые считают реальными также и признаки (вторые сущности, абстрактные сущности, абстракты, универсалии). Между тем, даже сами участники этого спора признают современное представление о разнице между предметами и признаками неудовлетворительным. «Различие между номиналистами и их противниками, – пишет классик современного номинализма У. Куайн, – зависит от не слишком ясного различия между тем, что считают партикулярами и универсалиями»¹. «Линия между тем, что обычно называют абстрактом, и тем, что обычно называют конкретом, кажется мне смутной и капризной»², – вторит ему Н. Гудмен.

Мы видим, таким образом, что от строгого и ясного различения категорий «предмет» и «признак» зависит исход одной из самых острых философских дискуссий, продолжавшихся весь ХХ век и не закончившихся сегодня. Трудно назвать философа или логика с мировым именем, который не принял бы в ней участия: Б. Рассел, Л. Витгенштейн, Ф.П. Рамсей, Н. Гудмен, В. Куайн, Р. Карнап, С. Лесневский, Т. Котарбиньский, А.Черч, И.М. Бохенский, К. Поппер являются авторами наиболее важных исследований по этой проблеме³. Общее же их количество исчисляется сотнями. Это к вопросу о роли философских категорий в современном дискурсе.

На мой взгляд, достаточно строго предметы (первые сущности) и признаки (вторые сущности) различил уже Аристотель. Главным дефинитивным признаком первой сущности он считает способность существовать отдельно: «Из других родов сущего ни один не может существовать отдельно, одна лишь (первая. – Г.Л.) сущность может»⁴. В качестве примеров первых сущностей Аристотель приводит «животных, растения и их части, а также такие природные тела, как огонь, вода и земля»⁵. Под отдельным существованием он имеет в виду самостоятельное существование первых сущностей в пространстве и времени в качестве целостностей. При этом Аристотель определяет первую сущность не как то, что существует отдельно, а как то, что может существовать отдельно. Следовательно, часть первой сущности, например, ножка стола, – тоже первая сущность: не обладая отдельным существованием реально, она способна к такому существованию. Именно этим она отличается от второй сущности – признака стола, например, его цвета⁶. Наделение признака вещи самостоятельным существованием в пространстве и времени называют гипостазированием или реификацией, и считают ошибкой все, за исключением крайних платонистов.

Еще одну разницу между первой и второй сущностью Аристотель выражает так: «Сущность, называемая так в самом основном, первичном и безусловном смысле, – это та, которая не говорится ни о каком подлежащем и не находится ни в каком подлежащем, как, например, отдельный человек или отдельная лошадь»¹. «Она то, что не сказывается о субстрате, но о чем сказывается все остальное»². Здесь нужны комментарии.

Эти высказывания можно понимать и в грамматическом, и в онтологическом смысле. Первая сущность в грамматическом смысле – это собственное имя, т. е. имя индивидуальной вещи, например, «Буцефал» или «Сократ». В суждении оно может быть только подлежащим. Именно о нем «сказывается все остальное», т. е. все, что заключено в предикате суждения. Первая сущность в онтологическом смысле – это сама отдельная вещь, обозначаемая именем собственным: сам Буцефал или сам Сократ, а «все остальное» – это признаки, которые присущи ей, которые придают ей определенность и в этом смысле сказываются о ней. Итак, вторая сущность сказывается о первой. Обратить эту последовательность невозможно: индивидуальная вещь не может быть признаком признака, не может в этом смысле сказываться о нем. Именно эту асимметрию Аристотель и использует для различения первой и второй сущности³.

О том, насколько современными являются эти два критерия, с помощью которых Аристотель отличает первую сущность от второй (предмет от признака, партикуляр от универсалии), говорит следующее рассуждение современного платониста К.А. Бейлиса: «Универсалии – это род сущностей, которые, за исключением конъюнкции взаимно несовместимых сущностей, могут характеризовать, т. е. могут быть воплощены или экземплифицированы. Если они воплощены, мы называем их характеристиками того, что они экземплифицируют. Универсалии тоже имеют признаки. Однако партикуляры хотя и имеют множество признаков, не могут ничего характеризовать»⁴. Разница, как мы видим, чисто терминологическая.