9.3. Этнические самосознание и поведение и их проявления

Рассматривая этнические особенности людей и групп, необходимо прежде всего остановиться на феноменах, являющихся краеугольными в этнопсихологии, вне которых не может быть этнической самоидентификации как в большой этнической группе (нации), так и в сравнительно небольших и не всегда самодостаточных этнических сообществах. К таковым можно в первую очередь отнести понятие «этническое самосознание». Оно выступает как осознание людьми своей принадлежности к определенной этнической группе, признание ее традиций, интересов и ориентаций, понимание особенностей взаимоотношений в «своем» сообществе, а также осмысление роли своего этноса в системе экономических, общественных, в том числе межнациональных отношений. Стоит отметить, что этническое самосознание есть одна из важнейших составляющих самосознания личности в целом. Стремление отнести себя к определенной территориально-этнической общности, повысить собственную значимость через принадлежность к ней известна по такому обыденному феномену, как «землячество» в широком и узком плане: «наш сибирский народ..», «у нас в Иркутске много таких людей...», «мы - баргузинские...» и т.п.

Прежде чем более детально разобраться в содержании и специфике этнического (национального) самосознания, остановимся на таком очень важном феномене как национальный язык (язык нации, государственный язык) и его важнейшие функции. Это обращение необходимо по двум важнейшим причинам. Во-первых, этническое самосознание практически невозможно (особенно в таких этнических группах, как нация) без функционирования национального языка, поскольку последний служит средством не только выражения, но и формирования первого. Оригинальность, уникальность каждой нации проходит становление прежде всего через язык, его лингвистические средства. Во-вторых, и в экономике, и в политике, и в других сферах жизнедеятельности этноса все более важным становится использование языка в качестве средства межэтнического или международного общения. Сущность этих двух моментов подвергнем краткому анализу.

Можно выделить следующие основные функции национального языка:

- он является средством обозначения наиболее важных для данного этноса понятий и символов, отображения окружающего мира в определенных лингвистических категориях;

- он выступает средством общения между всеми представителями этнической группы;

- он обеспечивает выражение каждым индивидом наиболее глубинных, искренних чувств и эмоций, слагаемых собственного духовного мира;

- он представляет возможность обмениваться наиболее значимыми ценностями традиционной культуры между представителями разных поколений, а через свои письменные формы и с ценностями далеких предков;

- наконец, без национального языка невозможно дальнейшее развитие свойственного для этноса менталитета (мировосприятия и миропонимания), существенных свойств духовных богатств этноса.

Для нас весьма значимо и то, что эффективное межэтническое взаимодействие возможно лишь тогда, когда представители других наций вникают в суть и смысл определенных языковых средств народа-соседа.

В сознании каждой отдельной личности национальное самосознание проявляется, по крайней мере, в трех интегративных и взаимозависимых феноменах: а) этническая мотивация, б) мировоззренческие установки и их совокупность как часть менталитета - в) этнические стереотипы. Названные компоненты национального самосознания проявляются чаще всего не только на личностном уровне. Они сохраняются в письменных и устных источниках этноса, как своего рода эталоны, образцы, примеры, на которые "желательно" (а нередко и обязательно) должны ориентироваться личности.

Этническая мотивация связана, прежде всего, с конкретными причинами и стремлениями представителей этноса по «приписыванию», «отнесению» себя к данной этнической группе, к своей принадлежности к ней. Из всех трех названных «слагаемых» национального самосознания - этническая мотивация - наиболее личностная характеристика. Это означает, что хотя и существует много общих причин-мотивов, предопределяющих стремление к этнической принадлежности (гордость своим народом, желание продолжать традиции предков, оригинальное, существующее только в данном этносе религиозное осмысление мира и т.п.), у каждого конкретного человека они создают «специфическую иерархию», т.е. оцениваются и устанавливаются по рангу на основании собственных индивидуальных мерок и критериев, нередко не совпадающих с критериями других людей. Поэтому данную этническую характеристику мы более подробно рассмотрим в следующей главе о личности.

Вторым «слагаемым» национального самосознания является совокупность мировоззренческих установок, исконно присущая представителям конкретного этноса. Данные установки связаны прежде всего с теми атрибутами действительности, которые человек (в историческом смысле) воспринимал в окружающем мире и которые были значимы для его адаптации и функционирования в этом мире. В составе этноса он жил в определенной географической местности с ее ландшафтами и климатом, в силу природных особенностей региона занимался специфическими видами деятельности (скотоводство, землепашество, охота, рыболовство), рождал, выращивал и воспитывал детей, в силу необходимости вступая в контакты со своими соседями, родственниками и т.д. Интегрируя с помощью религии и «народной философии» свои взгляды по отношению к внешним реалиям, каждый этнос вырабатывал собственный менталитет, т.е. совокупность мировоззренческих установок и позиций этноса по важнейшим вопросам культуры, быта, хозяйствования, отражающую своеобразие видения представителями этноса окружающего мира. Именно спецификой менталитета этноса, «впитанного» его представителями, можно объяснить их многие оригинальные и уникальные поступки, действия, реакции.

Если «наполнять» содержанием понятие менталитет, то можно использовать такие часто встречающиеся в науке и практике термины и словосочетания, как «отношение к миру», «взгляды на мир», «оценка окружающей действительности», «убеждения», «позиции», «традиции», «обычаи», «этническая философия», «мировоззренческие вопросы», «этническое сознание», «национальные стереотипы» и т.д. Каждое из данных слов и сочетаний носит свою смысловую нагрузку в раскрытии особенностей понятия «менталитет».

Менталитет этноса как особая часть национального самосознания становится реальностью для личности и принимается ею через различные научно – практические трактаты, мифы, легенды, предания, сказы, религиозные притчи и т.д., в которых изложены древние и не столь древние сакраментальные (традиционные) воззрения на природу, общество и общественные отношения, преставления о смысле жизни и предназначенности человека и т.д. Своеобразие менталитета передаётся прежде всего через языковые средства, поэтому, не зная языка народа, очень трудно понять его оригинальный менталитет.

Этническое самосознание и его традиционные параметры - этническая мотивация, авто- и гетеростереотипы, менталитет народа, «вплетаются» во все сферы жизнедеятельности этноса, проявляют себя каждый раз в конкретных атрибутах структуры и содержания жизнедеятельности этнической группы. Но точно таким же свойством обладают и этнические нормы, являющиеся в одно и то же время и составляющими этнического самосознания, и средствами его реализации в жизнь. Любая этническая норма - это требование к личности и специфическим малым группам (семья, род, община, целевое товарищество и т.п.) со стороны этноса в целом; одновременно это образец этнических суждений и (или) предписание поведения, действия, поступка, целесообразных и обязательных с точки зрения этноса.

Делая экскурс в прошлое, мы обнаруживаем, что в наиболее стабильных сообществах человек чрезвычайно редко выступал против норм и правил, установленных в этносе, не стремился проявлять пренебрежение к этническим требованиям и традициям. Такой человек был органично вписан в этнос, прочно «опутан» его предписаниями, что в значительной степени способствовало возникновению чувства безопасности, определенности, гармонии со всеми окружающими.

К конкретным представителям этническим норм можно отнести каноны и правила хозяйственной жизни, традиции, нормы обычного права, верования, этнические «мерки» и принципы, этнические стереотипы и т.п. Возможно, у кого-то вызовет сомнение, что мы относим к этническим нормам стереотипы, но этому есть вполне доказательное объяснение. Любой психический стереотип основывается на привычности, повторяемости и схематичности явлений, суждений, действий, а эти характеристики - непременные атрибуты этнической нормы. Можно сказать даже больше: именно стереотипы являются прародителями этнических норм, поскольку в их качестве закреплялись позиции, действия, оценки и отношения, которые повторялись изо дня в день или в каких-то периодических ситуациях и были в силу этого весьма значимыми для жизнедеятельности этноса.

Этнические традиции и правовые нормы «накапливаются» в практике этноса, отражая положительный опыт всех предшествующих поколений. «Жизнь нации, национальная жизнь есть неразрывная связь с предками и почитание их заветов. В национальном всегда есть традиционное», - писал Н.А. Бердяев (26, с. 79). В связи с этим остановимся на анализе традиций и некоторых других видов социальных норм как основных инструментов организации и регулирования жизни этноса.

В социальных науках традициями называют сложившиеся и закрепившиеся в ходе исторического развития этноса формы деятельности и поведения, «доказавшие» свою положительную значимость, а также соответствующие им правила, ценности, представления. К традициям относятся, прежде всего, действия и мнения, ставшие для данного народа привычными, устоявшимися, и в этом смысле они близки к понятию стереотипа. Важнейшие факторы формирования традиций (как и в целом социальных установок) - это потребности, запросы людей и ситуации их реализации. Привычная в течение длительного времени (десятилетий, а то и столетий) обстановка, идентичные запросы и интересы, формы их реализации неизбежно ведут к возникновению традиций как своего рода поведенческих алгоритмов. Обобщенно говоря, традиция - это всегда зафиксированный, передаваемый из поколения в поколение положительный опыт жизнедеятельности этноса.

К общим характеристикам традиций как своеобразного симбиоза сознания и поведения можно отнести следующее:

• они являются своего рода поведенческим алгоритмом, т.е. сложившейся последовательностью мыслей и (или) действий, основанных на психологическом стереотипе восприятия (осознанном и даже неосознанном) и (или) знания социальных явлений;

• они рождены в результате практической деятельности этноса, когда соответствующие логические формулы и алгоритмические формы поведения приводили к эффективности труда, хозяйствования, быта, досуга в целом, к упорядочению социальной жизнедеятельности;

• большинство традиций народов отражают не только и даже не столько сословные, клановые или иные групповые интересы, сколько являются значимыми для всех представителей этноса;

• они выступают продуктом совместно-исторического ума не только в том плане, что возникли, разрабатывались и утверждались в сообществах людей, но и потому, что коллективы разных поколений и эпох вносили в них свою лепту, детализируя их, варьируя процедуры их реализации в зависимости от сложившихся условий;

• они предполагают определённую добровольность в следовании им, свободу выбора в деталях их проявления и реализуются в результате творческой самодеятельности людей;

• примеры обращения к традициям, особенности их проявления и (или) исполнения чаще всего связан с лидерами этнических групп;

• соблюдение традиций так же связано с поддержкой / не поддержкой их общественным мнением: если массовое сознание отказало традиции в значимости, она постепенно сходит на нет, оставаясь лишь в памяти, как некий анахронизм.

К традициям тесно примыкает понятие «обычаи». Обычаи также являются следствием устоявшихся форм жизнедеятельности и также регулируют общественную жизнь, «поставляя» членам общины образцы поведения. М. Вебер пишет: «Обычаем, в отличие от «условности» и «права», мы будем называть не гарантированное внешним образом правило, которым действующее лицо фактически руководствуется добровольно - то ли просто «не задумываясь», то ли из «удобства» или по каким-либо другим причинам - и вероятно следования которому оно из тех же соображений может ждать от людей того же круга» (53, с. 634). Таким образом, традиции и обычаи по своему существу схожи, хотя спектр проявления первых значительно шире.

Традиции и обычаи, функционирующие длительное время, могут трансформироваться в формальные регуляторы поведения, которые закрепляются в виде официально оформленных правовых норм и предписаний. «Обязательность» их формирования проявляется у каждого конкретного народа. Так, во введении в книгу «Обычное право селенгинских бурят» отмечается: «До присоединения Бурятии к России обычное право у бурят представляло единственный вид права. Они не знали писаных законов, общественная жизнь народа регулировалась на основе установившихся правовых обычаев, передававшихся устно из поколения в поколение.

Обычаи, ставшие традиционными и соблюдавшиеся под охраной институтов власти первобытной общины, развивавшейся по пути перехода на новую ступень общественных отношений, принимали черты норм права и поэтому могут быть охарактеризованы как обычное право» (208, с. 3). Последняя фраза, на наш взгляд, хорошо и емко характеризует процесс перехода обычаев, традиций, иных важных моральных норм конкретного этноса в формальные регуляторы поведения. Прохождение через этот процесс характерно для всех народов, которые сегодня имеют системы официально установленных норм (и не только правовых).

В последнее время во многих регионах и особенно в национальных республиках проводится большая работа по восстановлению и возрождению традиций народов. К традициям относят прежде всего образцы, эталоны суждений и действий, которым следовали наши предки в течение длительного времени, помогающие им в ре­шении многих жизненных вопросов, в достижении нравственно оправданного поведения. Несомненно, ситуация изменилась, поэтому возникает проблема возможности и необходимости возрождения некоторых норм и традиций: они могут быть совершенно неадек­ватны вновь возникшим обстоятельствам или модифицирующимся потребностям людей. Так, вряд ли заслуживает возрождения публичная порка нарушителей общественных норм, практикуемая в прошлом у казаков, или обливание дегтем ворот женщины "легкого поведения". Но в целом у каждого народа, его этнических и региональных групп есть масса традиций, которые эффективно могут действовать и в наше время. В их воскрешении, равно как и в установлении и поддержке вновь возникающих традиций, свое слово может и должна сказать социальная психология.

Многочисленность традиций у каждого народа предполагает выделение критериев оценки их «эффективности» в совместной жизнедеятельности. Наиболее значимым этнопсихологическим фактором, предопределяющим особенности и социального и экономического поведения, издревле выступает индивидуалистический или коллективистический характер менталитета народов. При этом водоразделом данных типов мировоззрения выступают, по мнению многих учёных, народы Запада и Востока, в связи с особенностями своих давних традиций и влиянием современных экономических, религиозных и иных детерминант. Считается, что индивидуализм остаётся отличительной чертой Запада и в цивилизациях ХХ века. В одном исследовании, которое использовало данные об одинаковых группах населения в 50 странах, 20, где показатель индивидуализма оказался наивысшим, включали в себя 19 западных стран, участвовавших в выборке. Другое межстрановое исследование индивидуализма и коллективизма в такой же степени выявило доминирование индивидуализма на Западе в сравнении с превалирующим повсеместно коллективизмом. Это привело к выводу, что «ценности, наиболее важные на Западе, являются наименее важными во всём остальном мире» (220, с.87).

Рационализм индивидуалиста чаще всего отличается своим выраженным эгоизмом. Интересы и потребности своего «я» превалируют над всеми другими, подстраивая под это и логику мышления. Характерным примером служит полушутливая заметка одного из американских математиков по вопросу о том, что такое логика. Суть заметки следующая. «Мы сидим с женой в ресторане. Официант приносит пирог с рыбой, поделенный на два куска – больший и меньший, и предлагает мне выбор. Я беру большой кусок, размышляя при этом: «Моя жена любит меня. И она знает, что я люблю пирог с рыбой. А это значит, что она хочет, чтобы я взял большой кусок пирога».

То, что рационально мыслящий индивидуалист обычно настроен на больший кусок пирога и в других сферах жизнедеятельности, вряд ли у кого вызывает сомнения. При этом, действуя в экономических структурах, он нередко в подобном мышлении может приходить к нарушению «рациональных» интересов организации.

Жизнедеятельность человека в этнической группе, проявление в ней своих задатков и дарований, гордость историческим прошлым этноса и его заслугами перед человечеством или нацией (или, наоборот, чувство вины за «неполноценность» этноса) приводят к формированию у личности стойкой этнической самооценки. В ней сочетается оценка личностью своих возможностей и качеств, своей роли в этнической группе с оценкой значимости этноса в целом среди прочих этнических групп. Естественно, никакая этническая группа не ставит специальной задачей социализации формирование самоуважения, но, по сути дела, без высокой устоявшейся самооценки не может быть полноценных личностей, которые и предопределяют «качество» этноса.

В свою очередь стоит обратить внимание на влияние завышенной этнической самооценки на характер и частоту межличностного и межгруппового экономического сотрудничества. Апломб, амбиции, высокомерие, заносчивость – все эти реалии так или иначе связанные с завышенной самооценкой значительно ухудшают любые контакты. Не случайно авторитетные ученые, занимающиеся вопросами межэтнического взаимодействия, искали и предлагали конкретные меры влияния на снижение данных параметров у одних групп до адекватного уровня и, соответственно, его повышения у других. К.Левин писал по этому поводу: «Я думаю, что решение может быть найдено только тогда, когда мы обеспечим такой общий уровень групповой оценки и групповой лояльности (которые сами по себе совершенно естественны и необходимы), который соответствовал бы уровню, присущему всем без исключения группам общества. А это означает, что необходимо предпринять все возможное, чтобы снизить завышенную самооценку некоторых групп. Им следует выучить молитву из музыкальной пьесы «Оклахома»: «О, Боже, помоги мне понять, что я ничем не лучше ближнего своего». Однако столь же важно выучить и вторую часть этой молитвы, которая звучит приблизительно так: «…но что я так же хорош, как и он». Мой опыт говорит о том, что повышение самооценки меньшинств является одним из самых важных стратегических средств для улучшения межгрупповых отношений» (115, с.384-385).

Логика нашей работы требует хотя бы обзорно коснуться специфических особенностей этнического самосознания и поведения, которые проявляются в разных сферах хозяйствования. Показывая причины своеобразия экономического поведения, приведем детерминанты проявления рациональности или иррациональности мышления и поступков представителей этнической группы:

• традиции, которых члены этнической группы придерживаются и которые идут вразрез конъюнктурной экономической политике властей или бизнесменов,

• существующая в этносе степень влияния на человека семейных, родственных и клановых отношений,

• неоднозначность критериев выгоды и утраты в материальных благах, т.е. специфика этнических ценностей, под которые, бесспорно, можно подвести характер изменения богатства или бедности, доказать однозначно рациональность принятого решения;

• свои стандарты и приемы максимизации – минимизации в разных сферах этнического бизнеса (весьма рационален продавец риса, когда он продает рис в кружке с дном вогнутым, а получает в кружке с дном выпуклым),

• индивидуализм или коллективизм этнического сознания, приводящий к:

• определенному уровню альтруизма,

• специфике механизмов принятия решения,

• проявлениям оппортунистического поведения,

• особенности логики, определяемые, к примеру, восточной и западной философией,

• уровень транзитивности (постоянства) традиций и ценностей и критериев оценок (древние идеи Конфуция для многих его адептов срабатывают и сегодня),

• отношение типичных представителей этноса к риску (стандарты риска),

• традиции конкуренции: «жесткая» (предполагаемая отношение к конкуренту, как к врачу) и «мягкая» конкуренция,

• этническая самооценка, связанная с уровнем агрессивности в условиях экономической конкуренции или «скромности».

Разнообразие этнокультурных объективных и субъективных реалий, которые могут выступить критериями рациональности / нерациональности в экономическом мышлении и поведении людей нуждается не только в постоянном учете в полиэтничной стране, но и в обязательном мониторинге.