3.Класс квалифицированного труда;
4. Класс полуквалифицированного труда;
5. Класс неквалифицированного труда.
Эту иерархию можно назвать и транспрофессиональной стратификацией. В то же время П. Сорокин считал, что члены каждой профессиональной группы подразделяются на следующие слои:
- предприниматели, хозяева (занимающиеся организацией и контролем собственного дела);
- служащие высшей категории (директора, менеджеры, члены советов директоров, главные инженеры);
- наемные рабочие (см. там же, с. 355, 359).
Естественно в содержательном плане на сегодня критерии и уровни профессиональной и межпрофессиональной стратификации изменились, но принципиальный подход к иерархии видов деятельности остался прежним. В частности, при изучении иерархии общества часто используется семиклассовая вертикальная стратификация: 1) высший класс профессионалов, администраторов; 2) технические специалисты среднего уровня; 3) коммерческий класс; 4) мелкая буржуазия; 5) техники и рабочие, осуществляющие руководящие функции; 6) квалифицированные рабочие; 7) неквалифицированные рабочие.
Но существуют основания не только для одномерной (по одному критерию, например, профессия), но и для многоизмеримой стратификации. В основу многоизмеримой стратификации ложится, в частности, совокупность таких показателей, как уровень дохода, обладание собственностью, обладание властью и (или) статусом в обществе. К профессиональным и статусным критериям присоединяются, «привариваются» критерии экономические и психологические. Специалисты по мотивационным исследованиям из США выделяют шесть (или даже больше) относительно стабильных групп в рамках общества, располагающихся в иерархическом порядке и характеризующихся наличием у их членов схожих ценностных представлений, житейских стереотипов и близких поведенческих реакций. К таким группам, социальным класса обычно относят:
Высший - высший класс: так называемая аристократия общества, происходящая из именитых семей и имеющая наследуемое богатство. Эти люди живут в полном достатке на доходы, извлекаемые из своих капиталовложений, владеют более чем одним домом, посылают своих детей в частные школы и престижные университеты;
Высший - низший класс. К нему относятся представители семей, не так давно получившие экономическое благоденствие и общественную власть, причем чаще всего это достигнуто благодаря собственной энергии и исключительным способностям. Эти люди жаждут признания своего статуса и роли в обществе и поэтому активны в общественных делах.
Высший слой среднего класса. В него входят лица, начинающие преуспевать в каких-то значимых сферах жизнедеятельности общества, делающие карьеру менеджеры, бизнесмены, почитаемые деятели культуры, науки, представители свободных профессий. Главным их отличием от высших классов является то, что свои доходы этим людям приходится зарабатывать собственным трудом или же посредством текущих сделок.
Низший средний класс. К нему относят служащих, торговцев, так называемую "рабочую аристократию" - часть высококвалифицированных рабочих, средний инженерно-технический состав производственных предприятий, банковских работников средней квалификации, делопроизводителей. Эту категорию работающих иногда называют "белыми воротничками" за интеллектуальную насыщенность их труда. Накопленная ими собственность невелика, однако они часто являются владельцами домов.
Высший слой низшего класса - мелкие служащие, рабочие высокой и средней квалификации, так называемые "синие воротнички", не очень-то заботящиеся о своем социальном и профессиональном росте, мало использующие возможности получения образования и роста культурного уровня.
Низший слой низшего класса - неквалифицированные рабочие, лица, живущие на различные пенсии и пособия, группы неассимилированных иммигрантов. Чаще всего отличаются бедностью, непритязательностью в запросах, полной или частичной потерей интереса к полнокровной духовной жизни.
Многие исследователи (см. к примеру, 77, с. 107) показывают ромбовидную (с отсеченными углами) фигуру конфигурации американского общества, в которой социологи этой страны расширяют и детализируют показанную выше социальную стратификацию в конкретном межпрофессиональном плане (см. рисунок 4).
В кратком комментарии «иерархии» американского общества обратим внимание на один момент. Объективные характеристики страт показывают, что между ними не может быть определенного соперничества. Точно так же подобная стратификация сама по себе предполагает наличие в обществе социальных страт. Термин «элита» (от фр. еlyte – лучшее, отборное) чаще употребляется для обозначения лучшего, совершенного в каком-либо смысле. Например, элитные семена, элитные войска и т.п. В этом смысле он применим к таким социальным группам, как аристократия (в феодальном и капиталистическом обществах), часть научной интеллигенции, для которой характерны наиболее высокие достижения, верхний слой деятелей культуры, искусства и т.п. К элите общества также можно отнести крупных бизнесменов, высших военных чинов и т.п. В «американской» стратификации есть психологическая тонкость. Представители двух более низких классов (среднего и низшего), находящиеся в «авангарде» высших слоев каждого класса, могут считать себя «элитой» своих социальных групп, и этот субъективный момент улучшает их психологическое самочувствие.
Рис.4. Американский вариант социальной стратификации
В Англии существует во многом идентичная стратификация, которая делает попытку объединить по категориям различные виды занятий по признаку схожего достатка, власти, статуса, ответственности, квалификации и надежности общественного положения. Здесь социологи выделяют семь аналогичных классов: от класса 1, объединяющего крупных собственников, менеджеров солидных организаций и т.п., до класса 7, куда относятся неквалифицированные и полуквалифицированные работники всех отраслей промышленности, а также сельскохозяйственные рабочие. Семь классов Великобритании, в свою очередь, подразделяются на 3 группы: 1) служебные классы (1 и 2), которые имеют высокие доходы, надежную работу, неуклонно растущее благосостояние, обладают определенной властью; 2) промежуточные (3, 4, 5) и собственно рабочие. Нечеткость критериев такой стратификации доказывается тем, что британские социологи первые два класса рассматривают как престижные категории, открывающие широкие возможности для привлекательной деятельности, в то время как в фундаменте остальных классов в основном лежат виды труда.
Мы приводим эти, в свое время называемые "инородными" социальные дифференциации, поскольку уверенно можно утверждать, что аналогичные процессы в скрытом, замалчиваемом виде давно существовали у нас, а сегодня явно легализовались. Причем, как уже говорилось, такое подразделение до определенного уровня носит трансклассовый характер, т.е. иерархичность групп или по крайней мере стремление к ней можно проследить в каждом из наших "традиционных" классов: и у рабочих, и у крестьян, и у интеллигенции. И какими бы ни были привлекательными издавна сложившиеся лозунги о всеобщем равенстве людей, в реальной жизни не избежать иерархичности социальный сословий и статусов их представителей. П. Сорокин справедливо отмечал, что социальная стратификация - это постоянная характеристика любого организованного общества. Изменяясь по форме, социальная стратификация существовала во всех обществах, провозглашавших равенство людей. Феодализм и олигархия продолжают существовать в науке и искусстве, политике и менеджменте, банде преступников и демократиях уравнителей - словом, повсюду. В житейской интерпретации этот момент известен и понятен многим на примере извечной ранговости достижений людей в различных видах спорта, естественной дифференциации человеческих способностей или физической силы.
В западной социологии и социальной психологии стабилизацию в обществе, сохранение его равновесия и устойчивости увязывают с увеличением численности и повышением благосостояния прежде всего среднего, промежуточного класса. Последний трактуется как постепенно складывающееся большинство населения, обладающее собственностью и достаточными средствами для безбедного существования; оно трудолюбиво, настойчиво в достижении намеченных целей, умеет распорядиться доступными благами и ценит представляемые обществом возможности для улучшения своего положения. Как субъект политики средний класс выступает за правопорядок, законность, соблюдение прав человека, а также за стабильную устойчивую власть. Он противник анархии, произвола и экстремизма в политике, сторонник умеренных, взвешенных, продуманных реформ. Считается, что увеличение численности "среднего класса" фактически означает ликвидацию векового противостоянии богатства и бедности. Например, существуют подсчеты, согласно которым в американском обществе в 80-х годах представители двух высших классов составляли 3%, высшего-среднего - около 12%, низшего среднего и высшего низшего - 65%, и в низшем-низшем классе находилось около 20% населения. Естественно, благосостояние более значительной части населения, (многие из которых законопослушные налогоплательщики) обеспечивало социальную стабильность общества.
Эти факты показывают, что в высокоразвитых индустриальных обществах социальные отношения в значительной степени переросли теоретические выводы марксистов о неизбежности неискоренимых противоречий между господствующим классом (буржуа, капиталистами) и эксплуатируемыми трудящимися массами. Выводы, несомненно, верные в первоначальный период накопления капитала за счет эксплуатации большинства работающих, оказались спорными в современной обстановке по ряду причин. Во-первых, обеспечив накопление средств, правительства и господствующий класс капиталистических стран стали больше учитывать нужды и требования сотрудников «низкого ранга» вследствие политического давления и благодаря системе заключения коллективных договоров. Многие рабочие развитых стран (США, ФРГ, Япония и др.) имеют высокую зарплату и премиальные, а в случае отсутствия возможности трудиться, получают пособия по безработице. Сами «олигархи» поняли, что нужно все больше и больше «делиться» с нуждающимися и тратить средства на социальные расходы. Например, в 2010 году свыше сорока «толстосумов» Америки поклялись, что половину своих миллиардных доходов они потратят на благотворительную деятельность.
Во-вторых, произошло значительное расслоение внутри самого рабочего класса, т.е. «синих воротничков». Появились не только высокооплачиваемые квалифицированные рабочие, инженеры, техники, но и многочисленные представители сферы услуг, социального, компьютерного и телефонного обслуживания, торговые работники, всевозможные «охранники», которые уже не идентифицируют себя с категорией «рабочие» и заинтересованы в существующей системе, обеспечивающей их благополучие. В-третьих, после кризисов перепроизводства товаров для многих экономистов и предпринимателей стало особенно понятно: чтобы реализовать продукцию и увеличивать количество услуг для получения прибыли, необходимо обеспечивать все большему и большему количеству населения повышение их платежеспособности, т.е. увеличение зарабатываемых и накопляемых средств. Состоятельным людям можно стать богаче, лишь поднимая доходы остальной части общества, находя все новые и новые возможности реализации своих товаров и услуг. Например, уже в конце 20-го века в США принят закон, согласно которому самый низкооплачиваемый работник должен получать не менее 801 доллара в месяц.
Совершенно по иному обстояло дело с теорией и практикой стратификации в бывшем СССР и в целом в странах "социалистического лагеря". Догматически уверовав в справедливость лишь марксистского подразделения общества на классы (буржуазия, рабочие, крестьянство, интеллигенция), социалистическая наука рассматривала концепции стратификации как присущие лишь "буржуазным" теории и практике и отсюда не заслуживающими внимания "наших" исследователей. В результате каких-либо устоявшихся взглядов о стратах социалистического общества в советской науке практически не было, хотя подобные попытки и делались зарубежными исследователями.
В частности, представляет интерес анализ многомерной социальной структуры советского общества 40-50-х годов, данный американским социологом А.Инкельсом. Он рассматривал ее как пирамиду, включающую 9 страт.
На вершине находится правящая элита (партийно-государственная номенклатура, высшие военные чины). На втором месте - высший слой интеллигенции (видные деятели литературы и искусства, ученые). Обладая значительными привилегиями, они не имели тех властных полномочий, которыми располагал высший слой.
Достаточно высокое третье место отводилось "аристократии рабочего класса". Это стахановцы, "маяки", ударники пятилеток и т.д. Этот слой также имел большие привилегии и высокий престиж в обществе. Именно он олицетворял "декоративную" демократию: его представители были депутатами Верховных Советов страны и республик, членами ЦК КПСС (но не были включены в партийную номенклатуру), входили в руководящие органы иных организаций.
Далее следовал основной отряд интеллигенции (управленцы среднего звена, руководители небольших предприятий, научные и научно-педагогические работники, офицеры и т.д.).
Пятое место занимали "белые воротнички" (мелкие управленцы, служащие, не имевшие, как правило, высшего образования).
Шестое - "преуспевающие крестьяне", работавшие в передовых колхозах, где создавались особые условия труда. С целью формирования "образцово-показательных" хозяйств им выделялись дополнительные государственные финансовые и материально-технические ресурсы, что позволяло обеспечить более высокую производительность труда и уровень жизни.
На седьмом месте находились рабочие средней и низкой квалификации. Численный состав этой группы был достаточно велик.
Восьмое место занимали "беднейшие слои крестьянства" (а такие составляли большинство). И, наконец, на самом низу социальной лестницы находились заключенные, которые были лишены практически всяких прав. Данный слой был весьма значительным и составлял несколько миллионов человек.
Если хорошо проанализировать представленную иерархию страт, то можно увидеть, что она не только близка к реальной иерархии групп, существовавших в СССР несколько десятилетий назад, но многие ее характеристики можно смело переносить и в не столь далекое прошлое (до середины 80-х годов). Отсутствие в отечественной науке подобных правдивых критических концепций структуры советского общества не позволяло сделать адекватные выводы о состоянии сознания и психологии в разных его социально-экономических группах. В результате метаморфозы в мышлении, ценностных ориентациях и экономическом поведении большинства представителей прежде всего высоких страт в период "перестройки" и после нее, оказались неожиданными и непредсказуемыми. Но об этом несколько позднее. Прежде необходимо разобраться в некоторых особенностях стратификации в современном российском обществе.
Хотя в социалистическом обществе существовали определенные страты, все же государство посредством различных механизмов уравнивания обеспечивало "усредненный" уровень жизни многих советских граждан. Пусть этот среднестатистический показатель был далек от благополучия гражданина из "средних" страт цивилизованных стран, все же он был характерен для большинства населения и поэтому в массовом сознании считался вполне приемлемым. Но изменения в политическом и экономической строе в России, происшедшие за последние десятилетия, во многом изменили структуру общества.
Во-первых, произошла резкая социальная поляризация населения, в основе которой лежит имущественное расслоение, имеющее тенденцию к усилению. В результате появился слой "богатых" и "сверхбогатых" (хотя и по численности небольшой), а значительное число граждан России стало "бедными" и "нищими". Вместе с тем российских богатых и сверхбогатых людей вряд ли можно отождествлять, идентифицировать с представителями "высших-высших" классов из цивилизованных стран. Главное отличие здесь - отсутствие у подавляющего большинства "новых русских" и "иже с ними" сословных корней, старинных родословных, традиций предпринимательства и бизнеса, передаваемых из поколения в поколение, а нередко также и адекватного уровня культуры.
Во-вторых, многие представители так называемого "усредненного" слоя в силу экономического кризиса обеднели, и в связи с этим количество представителей среднего класса (по-российски) катастрофически уменьшилось, а именно его благополучие, как уже говорилось, является основой основ процветания и стабильности в обществе.
Но надо признать, что и статистические показатели, и анализ результатов психологической самоидентификации индивидов с определенными социальными категориями дают весьма противоречивую картину материальной и классовой стратификации российского общества в начале 21-го века. Наблюдаемые существенные расхождения между официальными данными о численности среднего класса в российском обществе и субъективной отнесенностью себя к таковым, которые часто преподносятся в различных СМИ и Интернете, вызваны, на наш взгляд, социально-психологическими причинами. 1) Большое количество лиц, когда-то достигших "твердого" среднего благосостояния (и особенно люди с высшим образованием) не хотят признаться ни себе, ни тем более другим в том, что они значительно понизили свой статус, ведь это признание автоматически повлечет за собой необходимость снижения самооценки и самоуважения, чего не хочет любой человек. Лучше апеллировать к "временным трудностям" своего положения (феномен человека обедневшего, но внутренне оставшегося "дворянином"). 2) Значительная часть активных и предприимчивых индивидов из лиц среднего достатка нашла компенсаторные механизмы своему положению: живут по принципу три "при" - "приторговывают", "'прирабатывают", "приворовывают", а также занимаются различными незаконными операциями. Психолого-экономической основой последнего «при» выступает известная поговорка: «Сколько у государства не воруй, своего не вернешь». 3) В России исстари весьма прочны семейные и родственные связи. И старшее поколение, само скатываясь в нищету, все же всемерно поддерживает детей и внуков, отдавая им все из когда-то нажитого (не случайно в опросах чаще относят себя к среднему классу молодые люди). Нам думается, что в связи с трудностью учесть два последних обстоятельства при объективной стратификации общества. Любые официальные и неофициальные цифровые данные по "среднеобеспеченным", "бедным" и "нищим" в свете данных положений неточны.
Но все же и объективные характеристики и субъективная приверженность граждан к определенному классу показывают, что в этом вопросе на сегодня нет каких-либо устоявшихся и надежных критериев, и в данное время установить в той или иной степени точную дифференциацию структуры российского общества весьма затруднительно.
Только что рассмотренные практические примеры дают основания говорить о том, что в отличие от устоявшихся страт западного общества в нашей стране положение многих людей на сегодня неустойчивое. Переходный период в экономических преобразованиях, колебание в доходах населения, сбои и спады в производстве и бюджетном обеспечении, нередко сопровождающиеся невыплатой заработной платы в течение длительного времени, детерминируют зыбкость статусных характеристик. В обществе наблюдается своего рода "броуновское движение". Сегодня ты "пан", а завтра - никто, - с такой тенденцией встречается значительное число людей, особенно в российских глубинках. Отсюда неуверенность в своих перспективах, мятущееся сознание, отсюда и стремление как можно больше "урвать" от текущего момента.
Происходят заметные размежевания и в политическом плане. Появились группы лиц, чье процветание полностью зависит от хода преобразований в обществе: высшее чиновничество, банкиры, коммерсанты, предприниматели, часть фермеров и т.п. - потенциальные "высший-средний" и "средний-высший" классы. Есть сословия, которые хотя и что-то утратили от возникшей нестабильности, но увязывают свое будущее с переменами в обществе: высококвалифицированные рабочие экономически важных производств, сравнительно высокооплачиваемые работники сферы услуг, известные и заслуженные деятели культуры и т.п. Заметная часть населения в возникшей нестабильности видит возможность "хорошей ловли рыбы в мутной воде" и в силу этого защищает создавшееся положение. Немало и таких, которые многое потеряли и теряют дальше. Все это - своего рода ситуационные, окказиональные (т.е. рожденные по случаю, обстоятельствам) страты нашего общества, в которых еще будут происходить многочисленные изменения. И именно эти процессы для значительного числа людей, понизивших свой статус в обществе, не сумевших адаптироваться к новым условиям, означают нарастание психологического стресса, агрессивности, готовности к революционным преобразованиям.
Если попытаться отобразить страты российского общества в геометрической фигуре (как американского на рисунке 4), то это будет явно не ромбовидная, а треугольная конфигурация со следующим расположением слоев (см. рис. 5).
Рис. 5. Конфигурация страт российского общества
Создавшуюся "фигуру" социальных слоев в России придется "преобразовывать" очень длительное время.
И еще одну особенность стратификации в российском обществе нельзя не отметить: реальное соотношение богатых, средних и бедных слоев населения России очень часто зависит от конкретных регионов. В России как федеративном государстве можно уверенно проводить стратификацию регионов по уровню доходов, материальной и финансовой обеспеченности. В таком случае на одном полюсе будут находиться относительно благополучные субъекты Российской Федерации (республики, области, города, в частности, Москва, Санкт-Петербург), а на другом - депрессивные регионы (как отдельные субъекты РФ, так и географические районы, в частности, Север России, оказавшийся никому не нужным в условиях рыночной экономики). Естественно, экономическое положение в регионах самым непосредственным образом отражается на доходах граждан, на увеличении или уменьшении их собственности, а значит, и на уровне их удовлетворенности происходящими в стране реформами и деятельностью властей.
Перечисленные особенности стратификации в российском обществе, детерминированные социально-политической и экономической ситуацией, в свою очередь, обуславливают непредсказуемость социальной и политической обстановки в обществе, возможные коллизии между трудящимися и властью, характер, а тем более последствия которых очень трудно предугадать. Но весьма современным в этом плане выглядит афоризм Конфуция: «Если государство управляется правильно, бедность и незнатность вызывают стыд. Если государство управляется неправильно, то богатство и знатность также вызывают стыд». И, по-видимому, справедлива веками устоявшаяся мысль о том, что неравенство положения и статусов - естественная характеристика любого общества, и люди в основной массе понимают это. Но все же обществу весьма важно зажечь «зеленый огонек» надежды на путь вверх для многих людей.
В данном разделе было бы естественным показать непосредственные механизмы взаимодействия и влияния страт и групп на личность. Но более тонкий и детальный анализ данных механизмов целесообразней произвести после рассмотрения таких феноменов социальной психологии, как социальная норма и личность. Это сделает анализируемые проблемы более логичными и понятными. Но в любом случае важно уйти от однозначной детерминации социального и экономического поведения человека и, отчасти, малой группы лишь стратометрическими факторами, чем грешат некоторые представители общественных наук. Против стремления социологов и экономистов свести все мотивы и действия индивидов только к интересам классов и рациональным размышлениям в свое время выступал и С.Московичи. Он, в частности, отмечал, что они «забывают о том, что люди часто действуют наперекор своим так называемым интересам. Как, например, сыновья буржуа и дворян восстают против привилегий их класса, а сыновья рабочих и крестьян защищают свои цепи и своих угнетателей. Законы общества – это не законы рынка, даже если рынок охватывает все общество. Стремиться освободить экономику от власти установлений и верований – значит лишить ее идей и ценностей, свести к тупому механизму. Однако очевидно, что философские или религиозные представления определяют наши интересы, то, что нам полезно или вредно, что делает нас счастливыми или несчастными. Одним словом, экономические принципы детерминируются мощными интеллектуальными и моральными течениями» (132, с.62). В наше время, когда немало людей обожествляет значение денежных отношений и ценностей олигархов, истины, отраженные в цитате, звучат весьма злободневно.