Пуанкаре.

Конвенционализм. Научное знание развивается с помощью гипотезу. Гипотеза выдвигается, проверяется. Либо опровергается, либо подтверждается. Если подтверждается, то растет доверие к ней. На ней основываются другие гипотезы, она хорошо работает. В конце концов, от этой гипотезы неудобно отказаться. Потом она получает новый статус - статус неопровержимой. Пуанкаре объясняет законом инерции: если на тело не действуют никакие силы, то тело сохраняет свое состояние покоя или равномерного или прямолинейного движения. Этот закон никогда не будет опровергнут, т. к. он превращается в правило описания наблюдаемых фактов, он – часть нашей методологической установки. Пуанкаре: ученые заключают соглашение, момент осознанного выбора присутствует.

Как с нашим обычным знанием, на которое мы опираемся? Принимаем огромное количество допущений: «Кошки не растут на деревьях», «Огонь обжигает». Мы думаем, что они вряд ли будут опровергнуты опытом. Чем обоснованы эти утверждения? Опыт, обобщение опыта.

Витгенштейн.

«О достоверности». Языковая игра: целостность, неразрывна связано с внеязыковой деятельностью, имеет определенные правила. Правила игры выглядят как обыкновенные предложения. Как отличить правило игры? По нашей реакции. «Я видел, как на ветке выросли котята» - нарушение коммуникации. Данное утверждение не является описанием фактом, через нее мы сталкиваемся с правилами языковых игр. Наше совместное использование языка опирается на согласие в суждениях. Мы согласны в значениях слов и суждениях. Неопределенный массив допущений: то, что может происходить с кошками и с деревьями. Без этого не работают языковые практики и виды деятельности, куда вплетены языковые практики. Среди наших знаний и представлений есть то, за что мы крепко держимся, от которых мы не откажемся. К таким утверждениям относятся те, которые были подтверждены достаточным массивом наблюдений. Дальше – скачок, ни перестают быть описаниями наблюдений т становятся правилами игры. Геометрические объекты: в какой-то момент с ними что-то произошло и они приобрели другой статус. Мы не подвергаем сомнению эти правила. мы далеко не все можем подвергнуть сомнению. радикальное сомнение невозможно, потому что тогда слова потеряют значения. Когда мы включаемся в процесс деятельности, сомнения должны прекратиться, иначе деятельность невозможна. Т. о. правила языковой игры – правила деятельности. Эти правила, которые мы не подвергаем сомнению, лежат в основании деятельности. Мы не можем одновременно сомневаться и действовать. Положения изъяты из сомнений, которые функционируют как правила, завязаны с огромным массивом утверждений и видов практик. По отдельности человек мог бы сомневаться, но в связи с другими практиками и утверждениями, которые выстроены в систему – нет. Сомнение должно на что-то опираться. языковые игры не являются не обоснованными, ни необоснованными. Они передаются и разыгрываются. Мы знаем, где употреблять, а где не употреблять базисные утверждения: бенгальский огонь не обжигает – он и не совсем огонь. С одной стороны. расширение, с другой стороны – ограничение сферы. Складывается целостность, с языком, представлениями о реальности, структурами социальности (доверие). Принимаем допущения: существует Австралия, внутри нас есть мозг и т. п. Без этого мы не стали бы полноценными членами общества, чувствовали себя некомфортно в мире. После усвоения правил мы можем уже сомневаться. Институты доверия и авторитета.

Бошляк

Психоанализ огня. Анализ представлений об огне. Огонь связан с образом отца. Запрет: не трогай печь. Нарушение запрета – подтверждение авторитета родителей. Не присутствуют ли в наших достоверностях социально значимые роли? Доверие авторитету. – гипотеза Сокулер.

Наша социальная жизнь не представима без некоторых вещей, которые мы не подвергаем сомнению: паспортные данные. Можно придумывать, но мы живем в обществе, основанном на безусловном доверии к некоторым вещам. Паспортные данные проверяются стандартными процедурами, ментов не волнует, что меня подменили в роддоме. Паспортные данные, в сущности – социальная конвенция. Мы не можем подвергать сомнению все социальные конвенции. Радикально сомнение просто неуместно.

С одной стороны, все человеческое знание – предположительно. Это указывает на то, что утверждение «Я обладаю знанием» накладывает большие обязательства. Навязывание знание, использование знания накладывает большую ответственность. Претензия на обладание абсолютным знанием связано с претензией на власть. С другой стороны, не надо рушить социальных практик, где существует доверии и т. п. Мы живем среди достоверности, которая не несет познавательного характера.

Тема: Истина.

Достигает ли человечество истины? Истина как предикат. «Нечто истинно». Предикат можем приписывать высказываниям, совокупности высказываний (теориям).

Платон

Истинное Бытие. Утверждение, что сама реальность может быть истинной древнее, чем убеждение в том, что истина присуща высказываниям. Онтологический аспект понятия истины: истина – то, что есть по истине, подлинное бытие. То, чего искала философская мысль. Истина – то, что врачует, восстанавливает человеческую душу. Душа должна прикоснуться к истинному бытию и обрести подлинное бессмертие. Приближение к истине с помощью разума. Познание как способ причастности к истине.

Аристотель. Корреспондентская теория истины.

Истину говорит тот, кто полагает соединенное соединенным, а разделенное разделенным. Истину высказывает тот, чье высказывания соответствуют действительности как она есть на самом деле.

Лекция № 13

Тема: Истина.

Вопрос об обоснование подразумевает обоснование того, что некоторое утверждение истинно. Выяснили, что знание – содержательное, нетривиальное, общее (как в научных теориях) - остается гипотетичным. Но нас окружает массив достоверных утверждений, в которых нет смысла сомневаться, например: «Я сейчас здесь», «В одном метре 100 см». Сомневаться не имеет смысла, т. к. эти утверждения не являются фиксацией черт реальности, они являются формулировками черт нашего языка. Достаточно большое число утверждений, в которых не имеет смысла сомневаться, относится не к внешней реальности, а к правилам, по которым мы описываем нашу познавательную деятельность или правила языка, в которых мы фиксируем результаты познавательной деятельности: от очевидного «Я сейчас здесь» до законов сохранения физики, которые выступают как правила исследовательской деятельности. Эксперимент прошел правильно, если соблюдается закон сохранения. Предполагается причинность. Невозможно сомневаться в таких утверждениях, в которых фиксируются основания нашего образа жизни: «Земля существовала задолго до нашего рождения». Если в этом усомниться, то это значит усомниться в своих родителях, их рассказы и т. п.  усомниться в собственной идентичности  в чем я могу не сомневаться? Поэтому реально сомневаться в том, что «Земля существовала задолго до моего рождения» - значит потерять основание для того, чтобы что бы то ни было принимать.

Еще есть много вещей, за которыми стоят социальные конвенции. Например, «Москва – столица России». Такие вещи обосновываются указом. Если проверка научного утверждения предполагает эксперимент, а в нем – неограниченное влияние разных факторов. Эксперимент считается контролируемой ситуацией. Но могут быть неучтенные факторы. В социальных конвенциях все четко прописано, поэтому подвергать сомнению бессмысленно. Мы можем продолжать наши виды действия, которые опираются на разные допущения. Витгенштейн: Далеко не во всем можно осмысленно сомневаться. Правила наших видов деятельности не столько обосновывают наши действия, сколько сами скрепляются тем, что на их основе мы можем действовать. Реально мы опираемся на допущения. Является ли эти утверждения истинными? (типа: «Земля была задолго до нашего существования)

Истина часто понимается как свойство суждений или совокупности суждений Но это не единственное понимание истинны. Есть понимание Истины как реальности, как бытия. Здесь понятно, Так истина действительно является ценностью. Истина имеет аксиологический аспект. Гуссерль, Поппер: европейская цивилизация основывается на понятии истины (в том числе). Изначально – истина как истинное бытие. Тогда понятно, почему истина имеет такую ценность. Стремление к истине как этическое, не только рациональное. Для Европы характерно, что постижение истины может быть осуществлено с помощью разума (Платон).