6.3.4 Биологическое и социальное в человеке

Попытка создания стройной и научно обоснованной концепции антропосоциогенеза ставит перед философским знанием еще одну непростую проблему: какова сама природа человеческого существа? Ее разрешение требует прояснения вопроса о соотношении биологического и социального компонентов в человеке.

По своей телесной организации и физиологическим функциям человек, безусловно, принадлежит к животному миру, к природе. Однако человеческое существование в подлинном смысле возможно как существование социальное, организуемое и осуществляемое совместно с другими людьми. Двойственная природа самого человека объясняется тем, что он, как представитель Homo sapiens, принадлежит к высшим млекопитающим, но живет и существует в особом культурном пространстве общественных связей и отношений. Еще Аристотель подметил этот двойственной характер человеческого существа, назвав его «политическим животным». То есть существом, соединяющим в себе биологическое (животное) и политическое (общественное) начала.

Проблема же заключается в том, какое из этих начал является доминирующим, определяющим в формировании индивидуальных качеств человека и его социально-значимого поведения.

В философской литературе сложились две устойчивые позиции по этой проблеме. Согласно первой из них, природа человека - как родового существа - может быть только социальной. В рамках этого подхода утверждается, что единственной способностью, с которой человек рождается на свет, является способность «приобретать человеческие способности». Формирование личности, весь ход ее жизни полностью зависят от тех общественных условий, в которых пребывает человек по воле случая или по собственному выбору. Поэтому никаких протосоциальных схем поведения, закладываемых в человеке природой, социологизаторский подход не признает.

Одним из слабых мест провозглашенного примата социального над биологическим является невозможность объяснения с этих позиций уникальности каждого человека. Ведь общество состоит из личностей, единственных в своей неповторимости. Как же объяснить столь огромное разнообразие человеческого материала, если придерживаться взгляда о примате социального над биологическим?

Трудно оспорить, например, такой факт, что люди, являющиеся представителями одного поколения, вырастают совершенно разными, хотя живут в одних и тех же социальных условиях, воспитываются на одних и тех же ценностных императивах. Тем не менее, найти абсолютно похожих, с точки зрения социальных качеств, людей не представляется возможным.

Вторая позиция исходит из идеи существования биологически запрограммированных предпосылок и схем социального бытия человека. Причем утверждается, что такая биологическая нагруженность свойственна всем животным нашей планеты. В рамках современной социобиологии считается, что большинство стереотипных форм поведения человека можно обнаружить у млекопитающих и, в первую очередь - у высших приматов. Так, американский исследователь Э.Уильсон полагает, будто животным свойственны такие качества как альтруизм, защита мест обитания, семейственность.

Вывод, к которому приходят социобиологи, утверждает тезис о природном единстве всего живого. Признавая решающее влияние культурной эволюции в развитии человека, они стремятся реабилитировать природную составляющую человеческого существа. Сторонники социобиологического подхода считают, что формы, в каких мыслит и действует человек, на структурном уровне детерминируются природным началом. В этом выводе проявляется общая для всех направлений в социобиологии тенденция - при анализе общественной жизни наиболее эффективным методом считается применения понятий и законов биологии.

Однако у социобиологического подхода также имеются свои трудности в объяснении природы человека. В частности, существует серьезная опасность биологического редукционизма. Его суть состоит в экстраполяции (перенесении) исследователем на природный мир собственных субъективных качеств. Биологический редукционизм также исходит из положения о допустимости применения методов естественно-научного знания к сложным социальным системам. В качестве примера можно назвать широко известную в современной науке социал-дарвинистскую теорию. В её основе лежит стремление объяснить явления общественной жизни и природы человека, исходя из теории естественного отбора в эволюции природы.

Известный английский священник и учёный-экономист Томас Мальтус (1766-1834) полагал, что в воспроизводстве людей действует главный биологический закон: население имеет тенденцию увеличиваться в геометрической прогрессии, а средства существования для него — в арифметической. Следовательно, наступает перенаселение и человечество вынуждено вести борьбу за выживание. Общественная жизнь становится ареной сражений за существование, победить же в них могут только более приспособленные, стойкие и умелые нации и индивиды. Механизм отбора в такой борьбе действует примерно также, как и в ходе открытого Чарльзом Дарвином (1809-1882) эволюционного приспособления животных и растений к окружающей среде.

К данной точке зрения примыкает крайний вариант социобиологического рассмотрения природы человека: так называемая расовая теория. Её сторонники открыто разделяют человечество на высшие и низшие народы, на более приспособленные и менее приспособленные к построению цивилизованных обществ. Причем делают они это, используя, в первую очередь, биологический фактор.

Соотношение социального и биологического в человеке не исчерпывается вышесказанным. Однако можно зафиксировать, что природные, психофизиологические узы, связывающие индивидов, являются основой для формирования уз социальных. Ведь «животного» как такового в человеке нет. Оно присутствует в «снятом», окультуренном виде. В тоже время нельзя понять биологическую составляющую человека, вне ее тесной связи с социальной природой личности. Как формулировал наш известный отечественный историк и антрополог Б.Ф. Поршнев, в подобной взаимозависимости наглядно проявляется антиномия сущности человека: «Социальное нельзя свести к биологическому. Социальное не из чего вывести, кроме как из биологического».