Периодизация истории становления Южнороссийского региона (Дона и Северного Кавказа) их включения в состав Российского государства.

В современной научной и учебной историографии существует несколько вариантов периодизации, разработанных с учётом систематизации и необходимости обобщения различных методологических подходов, формационных и цивилизационных критериев (от 3 - 5 и до 10 периодов, с выделением отдельных значимых этапов.)

В более обобщённом виде периодизация региональной истории Юга России предложена Т.Ф. Ермоленко:

1. Период этногенеза на территории Юга России и Азово-Донского подрегиона

а). Древность (400 тыс. лет – до IV века н.э.)

б). Средневековье (IV – XV века)

2.Период интеграции региона в состав Российской империи:

а). XVI – первая половина XVIII века - складывание вассально-союзнических отношений народов региона и казачества с Российским государством.

б). Вторая половина XVIII – первая половина XIX века - практическое включение региона в состав Российского государства.

3. Период модернизации региона во второй половине XIX – начале XXI века.

а). Вторая половина XIX – начало XX века - капиталистическая модернизация и индустриализация, формирование основ целостности региона и специализации его экономических районов

б). Советский период 1917 - 1991г.г. – советская модернизация и специализация

в). Постсоветский период – с 1991 - 1993г.г. по настоящее время - постмодернизация в новых условиях вызовов глобализации и регионализации

В целом, разделяя предложенную схему периодизации, следует отметить, что история и специфика Азово-Донского субрегиона несколько отличалась от остальных. Именно здесь сформировалось вольное Донское казачество в конце XV - XVI в.в., став основой для продвижения великорусского и украинского населения в Приазовье, Причерноморье, на Кавказ и в Прикаспий. Этот подрегион-край несколько ранее остальных был включён в состав Российской империи. С 1703 - 1723 по 1749 - 1761 годы здесь были образованы Азовская губерния, Таганрогское градоначальство, Южная таможня и крепость Св.Дмитрия Ростовского (г. Ростов-на-Дону). Новый российский приграничный регион с середины XVIII века стал важнейшим военно-стратегическим и управленческим, отчасти экономическим центром проведения внешней политики России на Кавказе и в Причерноморье. После завершения Кавказской войны, в пореформенный период, с присоединением Приазовья к Области Войска Донского в 1887гг., постепенно сложился обновлённыйый субрегион с интегрирующим центром в г.Ростове-на-Дону, по праву ставший «воротами Кавказа» уже в начале ХХ века.

Поэтому, на наш взгляд, возможно дать более подробную, развёрнутую периодизацию истории данного подрегиона с учётом уже имеющихся подходов, предложенных ранее в учебных пособиях А.И.Нарежного, В.Г.Волкова, К.А. Малыхина.

При более детальной характеристике общей периодизации региона и Азово-Донского края (подрегиона) вполне логично выделить для более подробного изучения как основные периоды, так и ряд значимых этапов:

1. Древний период. Становление древней палеокавказской общности; первые стоянки древних людей на территории Подонья и Приазовья; начало процессов этногенеза. (400 тыс. лет до н. э. - III тыс. до н. э.)

2. Начало взаимодействия древних народов Подонья, Приазовья и Кавказа с кочевниками Евразии; формирование древних цивилизаций Черноморо-Каспийского региона и Азово-Донского региона, их взаимодействие. (II тыс. до н. э. - конец I тыс. до н. э.)

III. IX в. до н. э. - IV в. н. э. и вплоть до Великого переселения народов - период доминирования народов индоевропейской языковой семьи и влияние средиземноморской греко-римской цивилизации на скифо-сарматский культурный мир Приазовья. Важнейшее значение торгового и культурного центра Танаис.

IV. V – XV вв. н. э.

а). V – XII в.в. - формирование новых государственных образований эпохи средневековья: Аланского государства, Волжской Булгарии, Хазарского каганата, Древнерусского государства - Киевская Русь, Половецкого союза (Дешт-и-Кыпчак), взаимодействие народов и культур индоевропейской и алтайско-тюркской языковых семей. Славянское хозяйственное и культурное влияние на среднем и верхнем Дону – Белая Вежа.

б). XIII - XVв.в. - монголо-татарское нашествие и включение «Донского улуса» в состав Золотой орды (позднее Большой орды). Расцвет татарского Азака и итальянской торговой колонии Тана в Приазовье. «Дикое поле» после походов эмира Тимура, азовские, татарские казаки и бродники, население Червлёного яра.

V. Конец XV – последняя четверть XVII в. – образование первых казачьих поселений в «Диком поле», на Верхнем и Нижнем Дону, формирование автономно-территориального, полугосударственного объединения «Всевеликое Войско Донское», его союзнические отношения с Московским государством, военная борьба за свои территории с Крымским ханством, Османской Империей (крепость Азов в устье Дона) и Ногайской ордой. Закрепление за данной территорией нового названия – Земля Донских казаков.

VI. Конец XVII – I половина XIX в.

а). конец XVII – последняя четверть XVIII в.в. - постепенное и окончательное вхождение территорий Подонья, Приазовья и степного Предкавказья в состав Российской империи. Строительство российских крепостей и городов в Азовской и Екатеринославской губерниях, в Земле Войска Донского (Таганрог, Мариуполь, Ейск, Ростов и Нахичевань-на-Дону, Новочеркасск). Формирование современного устойчивого этнического и социального облика населения края (казаки, русские и украинцы, армяне и греки, немцы, поляки, иудеи и др.)

б). конец XVIII – первая половина XIX в.в. - вхождение народов и территорий Северного Кавказа и Причерноморья в состав Российской империи. Превращение Приазовья и Земли Войска Донского во внутреннюю область Российской империи, окончательное закрепление статуса донского казачества, как военно-служилого, государственного сословия, формирование сословного статуса донского дворянства и крепостного крестьянства, свободных колонистов и иногороднего населения.

7. II-я половина XIX в. – начало ХХ века до 1917 - 1920.

а). Характеризуется достаточно четким территориальным структурированием Нижнего Поволжья, Подонья, Приазовья и Северного Кавказа. В ходе буржуазно-либеральных реформ активизируется развитие рыночной, капиталистической экономики, возникает современная транспортная и индустриальная инфраструктура, идёт формирование высокоразвитых урбанизированных городских центров: Ростова-на-Дону, Таганрога, Царицына и Астрахани, Екатеринодара и Ставрополя, Владикавказа.

б). последняя четверть XIX – начало XX века. - формирование современного облика Донского края, присоединение территорий и городов Приазовья к Области Войска Донского в 1887 - 1888г.г. (9-ть округов, 7-мь городов и 129 станицы), усложнение и изменение этнической и социальной структуры населения края, взаимоотношений между казачьим и не казачьим, инонациональным населением.

Казачьи войска фактически сформировались на Юго-востоке и на всех приграничных территориях Российской Империи. Они сохранялись, как важнейший оплот российского государства и самодержавного политического режима. Сохранены привилегии казаков на землевладение и землепользование, что сдерживало развитие современных капиталистических отношений, сохраняло казачью общину, как полуфеодальный пережиток, вносило раскол между казачьим и не казачьим, крестьянским и городским населением, осложняло складывание современного гражданского общества в России и на её южной периферии в конце XIX - начале XX-го века, что проявилось в жестоком противостоянии в период революций и гражданской войны (1905 - 1920г.г.) Частые колебания казачества между силами революции и контрреволюции вызвали политику расказачивания, террора против казаков со стороны рабоче-крестьянского Советского государства в 1919 – 1920 гг., привели к большим людским потерям среди казачества и иммиграции части казачьего населения (от 80 до 100 тыс. человек).

6. Советский период истории региона (с 1917 - 1920 по 1991 - 1993гг.). Характеризуется окончательным территориальным разграничением на субъекты федерации, входящих в состав РСФСР и СССР в период советских административно-территориальных реформ и модернизации региона.

а). с 1920 по 1937годы, в ходе административно-территориальных реформ, были сформированы сначала Донская область, потом Северо-Кавказский край, а за тем - Азово-Черноморский край.

В ходе очередной реформы 1937 г. созданы: Ростовская, Астраханская, Волгоградская области, Ставропольский и Краснодарский края, Северо-Кавказские республики и округа, которые с небольшими изменениями фактически просуществовали до распада СССР в 1991г. Данный период характеризуется также продолжением процесса расказачивания и постепенным «размыванием» казачьей этносословной общности (субэтноса) на Юге России и на Дону.

б). 1937 – 1990 г.г. - окончательное формирование современного экономического, социального и этнического облика региона с его конкретной индустриально-аграрной специализацией, развитым рекреационным комплексом, особенно в Приазовьи, Причерноморьи и Кавказских Минеральных водах.

6. Современный (постсоветский) период истории региона с 1991 - 1993г.г. и по настоящее время.

а). 1991г - 2000г. Характеризуется сложными процессами регионализации, обострением социальных и межнациональных конфликтов на Кавказе, попытками суверенизации в начале 90-х годов. Как ответ русскоязычного населения региона, возникает движение за возрождение казачества, союзы и казачьи войска, большая часть которых с 1996 г. входит в государственный реестр казачьих обществ РФ, официально возрождая традиции государственной службы, в том числе в армейских и гвардейских частях, в органах МЧС, МВД и в природоохранных структурах

Большой вклад внесло возрождающееся казачество в восстановление традиций народной дипломатии, укрепление добрососедских отношений с народами Кавказа и Закавказья, с Республикой Украина.

б). 2000г. - по настоящее время. Важнейшим этапом в реформировании современного российского государства, укреплении вертикали единой государственной власти, интеграции экономических и межэтнических процессов стал переход к современной региональной политике и создание на основе учёта межрегиональной специфики России 7-ми федеральных округов в мае 2000 г., включая Южный Федеральный округ, в который исторически и территориально вошли 13 (8 республик, 2 края, 3 области) субъектов федерации, том числе Ростовская область и г. Ростов-на-Дону, как столица области и всего Южного Федерального Округа.

в).создание в январе 2010г. 8-го Северо-Кавказского федерального округа, выделение из Южного федерального - 7-и субъектов федерации Ставропольского края и национальных республик.

Этногенез и его региональные (краевые) особенности.

Одной из центральных проблем изучения истории Юга России и его Азово-Донского подрегиона является процесс формирования картины разнообразного полиэтничного и многоконфессионального (религия,вероисповедание) культурного мира. В современной науке процесс образования народов называется этногенезом (этнос-народ, генезис-происхождение). В основе процессов этногенеза лежат, в первую очередь, происхождение антропологического типа, язык и религия, отчасти территория расселения и ландшафт, среда обитания и материальная, бытовая и духовная культура. На территории Подонья и Приазовья длительный исторический период проживали, в основном, народы индоевропейской языковой семьи, принадлежащие к иранской, славянской и германской языковым группам: скифы, сарматы, аланы, восточные славяне, русские, украинцы, армяне, греки, грузины, немцы, поляки и др. Они же, в основном, являются и носителями христианской, в большей степени православной культуры. Другой крупнейшей группой являются народы алтайской языковой семьи, тюркской и монгольской подсемьи: хазары, торки, булгары, печенеги, половцы (кыпчаки), монголы, татары, ногайцы, калмыки. В большинстве своём исповедовавшие ислам, кроме калмыков, которые остались приверженцами разновидности буддизма – ламаизма. Свой значимый след в истории и культуре Дона и Приазовья оставили и представители отдельных народов Кавказа, степного Предкавказья и Причерноморья: черкесы, адыги, шапсуги, чеченцы и ингуши, так же исповедовавшие ислам. Представители еврейской диаспоры в Приазовье представляли афро-азиатскую языковую семью и исповедовали иудаизм. Важнейшей специфической особенностью подрегиона, связанной с его географическим и геостратегическим положением, природоресурсным потенциалом, являлись процессы культурных заимствований(комплиментарности) в ходе постоянного соприкосновения различных цивилизаций, народов и культур. При массовых миграциях населения, в ходе войн и завоеваний, в древности и в средние века, весьма часто происходило смешение различных этнических групп, часто народы перемещались на новое место, или же объединялись в одну уже новую этническую общность, а иногда растворялись, ассимилировались среди других. Возникали метисные прослойки, отдельные устойчивые этносоциальные группы (донские армяне, греки, немцы) и даже уникальные полиэтничные сообщества - субэтносы, как, например, донское казачество.

Поэтому проблемы изучения этногенеза относятся к числу одних из самых интересных, но и самых сложных, дискуссионных проблем исторической науки, культурологи, этнографии и социологии.

Одним из важнейших, самостоятельных территориальных формирований древнего мегарегиона являлся Азово-Донской субрегион, включавший, в первую очередь, территории верхнего и среднего течения р. Дон с его основными притоками: Северским Донцом, Хопром, Медведицей, Чиром и степными Подонскими массивами, а так же низовья р. Дон с уникальной дельтой и территорией левобережных задонских степей, Приазовье с крупнейшим Таганрогским заливом, часть степного Предкавказья и Причерноморья.

Именно здесь номинально, географически заканчивалась граница Восточной Европы (устье и правобережье Дона) и начиналась приграничная территория Азиатского континента (устье и левобережье Дона, Задонские степи и Нижнее Поволжье), так называемый «географический и цивилизационный перекрёсток Евразии».

Постепенно, уже с начала первого тысячелетия до нашей эры, определяющим и интегрирующим географические, климатические, геостратегические и политические факторы, своеобразие евроазиатской специфики народонаселения региона, становится фактор постоянного геополитического комплиментарного взаимодействия отдельных народов и этносов, их культур (индоевропейской, греко-римской, скифо-сарматской, меотской и аланской, восточно-славянской, тюрко-азиатской, хазарской, половецкой, татарско-ногайской др.), в территориальных рамках «евразийского перекрёстка». сохранявшийся и в эпоху позднего средневековья и нового времени.

По мнению многих учёных-кавказоведов, важным, постоянно действующим фактором являлось также возникновение, становление и развитие в границах данного региона, уникальной локальной цивилизации горских народов Северного Кавказа: зикхов, гузов, адыгов, вайнахов, алан и осетин и др. (более 40 культур).

Выдающуюся роль в экономике и культуре региона, бесспорно, сыграла греко-римская колонизация Причерноморья и Приазовья, именно здесь, в устье Дона и Мёртвого Донца, была расположена самая северная точка колоний Боспорского царства – Елизаветовское городище, а затем и крупный торговый, политический и культурный центр, город-полис Танаис. В ареале эллинистического, а затем и римского, греко-византийского цивилизационного влияния находились и самостоятельные скифо-сарматская, меотская и аланская, а позднее хазарская и восточно-славянская культуры.

Народы Подонья и особенно Приазовья были втянуты в торговые отношения с эллинистическим миром, входили в сферу влияния Римской империи, позднее Византии и Персии. Весьма важную роль в процессе постоянного торгово-экономического и культурного взаимодействия народов региона долгое время играл Великий шёлковый путь – система караванных и, связанных с ними, морских и речных путей через Средиземноморье, Кавказ, Приазовье, Дон и Волгу в Переднюю Азию, Индию и Китай.

В XII - XV в.в. в период позднего средневековья, это влияние продолжалось, оно было связано с активной деятельностью Венецианской и Генуэзской республик, их торговой колонии Таны, находившейся рядом с крупным татарским городом Золотой орды - Азаком (Азовом), с полиэтничным населением на берегах Приазовья, в устье Дона.

С VI по XII в.в. обозначается и явное аланское и восточно-славянское хозяйственное и культурное влияние, появляются постоянные поселения -городища донских алан и славян (русов, вятичей и северян) на Тамани, Нижнем, Верхнем и Среднем Дону, Северском Донце, идёт более активное проникновение на территории Подонья и Приазовья христианской православной религии и культуры.

Не менее значимым в период VIII - XV веков было всё возраставшее влияние тюркоязычных кочевых этносов, достаточно прочно обосновавшихся в регионе в период и после «этнической революции», т.н. «Великого переселения народов» в IV – VII вв.н.э. Народы Подонья и Приазовья попеременно входили в состав: Великой Алании, Булгарского и Хазарского каганата, мадьярской Леведии, Печенежского, а затем Половецкого Донских союзов племён.

В ходе монголо-татарских завоеваний XIII - XV веков т.н. «Донской улус» с крупным центром в Приазовье, городом Азак, входил в состав Золотой Орды, а после её распада был подконтролен «Татарии» - Большой и Ногайской орде, Крымскому и Астраханскому ханствам. После двух разорительных военных походов среднеазиатского эмира Тимура (Тамерлана) на Дон и Кавказ, территории Приазовья и Придонья фактически обезлюдели, получив у современников новое название, прослеживающееся по письменным иностранным и русским летописным, дипломатическим и картографическим источникам, как «Поле» или «Дикое поле». С последней четверти XV века на долгих 300 лет всё Причерноморье, часть Западного Кавказа и Приазовье с новой мощной турецкой крепостью – Азовом, вошли в состав Османской империи – «Великой Порты».

История Донского края и Приазовья, Северного Причерноморья и Западного Кавказа последнего тысячелетия, начиная с периода Великого переселения народов (IV - VI в.в. н.э.) и особенно с VII по - XII в.в. н.э., изначально была тесно связана и с историей восточного славянства, становлением древнерусского государства - Киевской Руси (города-крепости Саркел-Белая Вежа, славяноаланские поселения в низовьях Дона, Тьмутараканское княжество), а затем и с важнейшими этапами становления Российской государственности в эпоху Московского царства к. XV - XVII в.в., Российской империи и СССР в период нового и новейшего времени XVIII - XX веков.

Понимание истории формирования геополитического феномена Россий­ского государства эпохи позднего средневековья, нового и новейшего вре­мени (с XV до начала XX вв.), как своеобразной «евразийской державы-империи» с ее особым географическим, социально-политическим, этнокультур­ным и многоконфессиональным пространством и бытием, не представляется возможным без изучения истории формирования и поэтапного включения в её состав отдельных территорий и народов Дона, Причерноморья и Северного Кавказа. Именно территории Подонья и Приазовья, являясь по своему геостратегическому положению «серединными», фронтирно-приграничными и контактно-буферными, находились постоянно в сфере внимания российской внешней политики Юго-восточного и Восточного направления в XVI – XIX веках (Среднее и Нижнее Поволжье, Дон и Приазовье, Причерноморье и Крым, Северный Кавказ, Персия).

Большинство исследователей подчеркивают важнейшую роль в этих процессах казачьего населения региона, как формирующейся самостоятельной территориально - фронтирной, этносоциальной, полиэтничной, но при этом преимущественно, славяно-русской, православной общности.

Казачье сообщество одновременно являлось достаточно сильной, полупрофессиональной военно-политической корпорацией, потенциал которой был востребован, активно использовался и даже отчасти воспроизводился Российским государством.

В эпоху позднего средневековья, на рубеже XV - XVI веков, именно в этом регионе на территориях Приднепровья, Нижнего и Верхнего Дона, на Тереке, Нижнем Поволжье и Яике, складывается уникальная «поречная», «южноевразийская» общность – в своих локальных вариантах: вольное запорожское, донское, терское, волгское и яицкое казачество, с их специфическим полиэтничным составом (в основе своей великороссы, малороссы, представители тюркско-татарских и кавказских народов), военно-административным, войсковым устройством и демократическими, общинно-патриархальными традициями самоуправления.

С этого времени казачество становится одним из важнейших факторов и социоров субрегионального развития, в том числе связанного с превращением вольных, квазигосударственных территориальных сообществ в служилые приграничные Войска, и поэтапным включением самих казачьих Земель, а затем и всего региона, в состав Российского государства с конца XVII до середины XIX века.

При этом, конечно, нельзя преуменьшать роль и влияние на исторические судьбы региона и его включения в сферу влияния Российского государства таких народов региона, как армяне и греки, немцы и иудеи. Важный вклад внесли отдельные этносы горской цивилизации Кавказа и тюркских народов Приазовья и степного Предкавказья: крымские татары и ногайцы, калмыки, осетины, адыги и черкесы, вайнахи.

Важнейшим фактором постоянного геополитического, конфессионального( граница исламского и христианского цивилизационного и военно-политического противостояния в Приазовьи и Причерноморьи в XVI - начале XIX в.в. оставалась борьба с исламской Османской импе­рией (Великой Портой) и её вассалами - Крымским ханством и Ногайскими кочевьями. На территории турецкой крепости Азов и азовской фактории, а также в Крыму, кроме ос­новного турецкого и татарского населения, в этот период проживало боль­шое количество зависимого христианского греческого, армянского и сла­вянского населения, тяготевшего к Российскому государству.

В борьбе против иноверцев на пограничных, фронтирных территориях естественным и основным союзником Российского государства оставались вольные сообщества и общинно-корпоративные, войсковые организации Донских, Запорожских (черкасских), Терско-гребенских, Волжских, Астраханских и Яицких (уральских) казаков.

По мне­нию части исследователей, они на раннем этапе существования представляли своеобразные военно-религиозные «ордена», «степное рыцарство» Юго-Восточной Европы - сформировавшееся в XVI - XVII вв. в практически автономный, погранично-буферный субрегион - «Казакию». В тех условиях они объективно, борясь за самосохранение, активно противостояли натиску исламских государств. По мнению других ученых, эти, в основе своей «разбой­ничье - флибустьерские» корпорации «степных и морских корсаров», самостоятельные или вольнонаёмные, со временем были подчинен­ны в рамках вассально-служебной зависимости Польско-Литовскому и Российскому государству, а отчасти даже Османской империи и Крымскому ханству.

С конца XVII – до начала ХIХ в.в. происходила постепенная интеграция, той или иной терри­тории в геополитических, приграничных пределах, в первую очередь в состав Российского государства, инкорпорация казачьих субэтнических сообществ и войсковых организаций, с частичным сохранением значимых осо­бенностей общинно-правового, хозяйственно-экономического и этнокультурного, бытового уклада, системы управления и самоуправления

Развитие Южного региона, отдельных его территорий, в том числе Дона и Приазовья, уже в составе Рос­сийской империи, было подчинено общим процессам соци­ально-экономической и политико-правовой эволюции российской государственности и реальной унификации уже в рамках модернизационных либеральных реформ периода ХIХ - начала XX веков. Российская империя постепенно шла по пути «догоняющей» капиталистической модернизации, но всё же с учётом специфики социально-экономических и культурных укладов жизни местного населения (христиане, мусульмане, казаки и горцы, крестьяне и иногородние - колонисты).

Дон и Северный Кавказ, Юго-Восточная окраина Европейской России на этом этапе по-прежнему серьезно отлича­лась своеобразием хозяйственного, полиэтнического, культурно-бытового уклада и образа жизни, весьма «мозаичным», сложным составом и обликом населения.

Вызывалось это в первую очередь тем, что в контексте исторического развития Юга Российской империи в нее оказались включенными территории, на которых сложились и существовали одновременно уникальная горская цивилизация и весьма специфичная казачья территориальная, квазисословная и этнокультурная общность (субэтнос).

Неизбежным результатом включения в состав Российской империи стало также взаимное приспособление столь разных соседей друг к другу, деформация и унификация социокультурных устоев и традиций жизни горских тейпов и этносов Северного Кавказа, казачества и пришлого не казачьего, «иногороднего», русского, в том числе инонационального, населения в конце XVIII - XIX в.в., например малороссиян-украинцев, армян и греков, немцев и иудеев и других.

При этом именно казачество за два с небольшим столетия жизни в имперской России несомненно в большей степени адаптиро­валось к усло­виям несения государственной и военной службы, особенно на фронтирно-пограничных, активно контактных, юго-восточных окраинах.

Начиная уже с середины XVIII и до начала XX века, по образу и подобию казачьих войск и военизированных областей-поселений Юга России, царским правительством постепенно был завершен поэтапный процесс территориального, правового и статусного закрепления новых казачьих государственных, «реестровых» войск. Позднее и далее, по восточным границам, в Сибири, Казахстане, и на Дальнем Востоке. Общеимперский казачий «военно-пограничный пояс», состоящий из 11-и войск и «областей-поселений», насчитывавших к периоду революции 1917 года уже более 4,5 млн. казаков, охватил всё приграничное простран­ство «евразийской» Российской империи.

Окончательного отмирания, «размывания» и ассимиляции казачьего «субэтноса-сословия» после револю­ции и гражданской войны 1917 - 1920г.г., в период Советской империи - СССР, не про­изошло, несмотря на неоднократные административно-территориальные реформы, последствия политики расказачивания, индустриализации и коллективизации сельского населения в 1920 - 30-х годы ХХ в. в период Советской власти.

В целом, по мнению многих исследователей, Южно-Российский и Азово-Донской подрегион (в т.ч. Ростовская область) сохранили свои основные, характерные черты, при этом даже усилилась экономическая и культурная интеграция в рамках национальных, автономных республик, краев и областей в 50-е - 80-е годы ХХ века, благодаря жёсткой централизации управления, плановой экономики, интернациональной политики и идеологии, проводившейся КПСС и Советским государством.

Однако следует также констатировать, что имевшая место в годы Советской власти политика постепенного расказачивания, свела казачий генерализирующий фактор в регионе фактически до минимума, причём именно в послевоенный период 50-х - 80-х г.г. Южно-российское и донское казачество превратилось в отмирающий этносоциальный и культурный «реликт», фольклорно–историческую достопримечательность региона.

Становление новой Российской государственности проходило одно­временно во взаимодействии с процессом возрождения российского и донского каза­чества, начавшегося в рамках исторического региона и Ростовской области в конце 80-х годов ХХ века и продолжающегося до настоящего времени. Знаковым событием в начале 1990-х годов стал процесс активной этнической и этносоциальной самоидентификации, в том числе формирование «неоказачества» на Дону и на Юге России (по Переписи 2002г более 140 тыс. казаков), который продолжается вот уже 20-ть лет и имеет свои характерные особенности и реальные перспективы.

Этно-социальный портрет донского казачества

Исследователи этносоциальных и культурно-бытовых особенностей южнороссийского, донского казачества XVI - начала XIX в.в., Н.В. Королёв, Н.А. Миненков, С.В.Черницын, М.А.Рыблова характеризуя его этнический состав, типологию и трансформацию этнокультурных процессов, особо выделяли:

- наличие позитивного влияния на формирование его этнических признаков полиэтнических элементов, а

- позже с нач. 18 века и сословной, корпаративной принадлежности. Такого же подхода к оценке соотношения этничности и сословности в культуре донского казачества 19 - начала 20в.в. придерживаются в своих научных наблюдениях А.А.Озеров, А.П.Скорик и Р.Г.Тикиджьян, Трут В.П.

Этническая неоднородность донского казачества, особенно на раннем этапе его истории конца 16-17в.в., уже давно признается многими авторами. Однако основное внимание уделяется процессам этнической ассимиляции (т. е. постепенному «растворению», стиранию культурных различий) в рамках казачьих общин представителей иных, неславянских этносов, что значительно обедняет картину этнической истории Дона. Рассматривая этническое состояние служилого сословия Области Войска Донского (донского казачества), С.В.Черницын обоснованно выделяет в его составе три основных группы.

Первой и основной группой, является русская, восточнославянская, в которой этническим субстратом( базовым ядром) к XVII столетию являлись великороссы и малороссы. Именно она, в первую очередь, имеется в виду, когда речь идет о донском казачестве. Названная группа уже с XVII в. преобладает в политическом и культурном отношениях, определяя облик всего сообщества. Ее формирование связано со следующими процессами: внутриэтнической консолидации (великорусы, преимущественно из южнорусских уездов) и межэтнической консолидации (преимущественно украинцы, выходцы из Левобережной Слободской Украины, и также – из южнорусских районов, являвшихся русско-украинским пограничьем). А также ассимиляции, которая распространялась на ногайцев, крымских татар, турок, горцев, калмыков (с XVII в.). Сюда же можно отнести выходцев из Европы: греков, поляков, валахов, реже (и преимущественно с XVII в.) немцев, шведов и др.

Второй - может быть названа группа казаков-мусульман, существующая уже во 2-ой половине XVI в. (донские, юртовые, базовые татары). Даже в названиях они противопоставляются своим враждебным для казаков соплеменникам. В составе донского казачества казаки-мусульмане были отдельной группой, сохранявшей культурно-бытовую обособленность и жившей в ст. Татарской, преобразованной в 1860г., после эмиграции значительной части донских татар в Турцию, в одноименный хутор. Сведения о ней ограничены, но можно сказать, что понятие татары носит обобщающий характер. Это не особый татарский субэтнос, а смешанная локальная группа конфессионального(религиозного) характера в составе служилого сословия. Можно предположить, что её основной были ногайцы, также она пополнялась за счет этнических татар, а в XIX в. часты упоминания и о зачислении в её состав горцев, преимущественно адыгов. Данная группа складывается вследствие процессов межэтнической консолидации представителей тюркоязычных этносов и в меньшей степени - ассимиляции горцев. Ислам- как вероисповедание, принадлежность к казачьему сословию и, возможно, ногайский язык, стали факторами ее формирования.

Третья группа – донские (базовые, юртовые) калмыки, которая по численности уступала только русской (донским казакам). Постепенно формировалась с конца ХУ11 в., уже с начала XIX в. им была выделена отдельная территория на юго-востоке земель донского казачества (Калмыцкое войсковое кочевье, Калмыцкий, а затем – с 1884г. Сальский округ). Они сохраняли религиозную обособленность- исповедуя ламаизм(разновидность буддизма), вплоть до 2-ой половины XIX в. - кочевой тип хозяйства и бытовой уклад, пережитки которого наблюдались и позднее в ХХ веке.. Общность донских калмыков-бузаавов формировалась, в основном, благодаря процессам внутриэтнической консолидации, охватывающей калмыков, в разное время причислявшихся к Войску Донскому, и может быть обозначена, как локальная (либо даже - субэтническая)самостоятельная группа калмыцкого этноса.

Названные группы, различаясь по численности, культуре, политическому статусу, являлись основными этническими компонентами служилого сословия Области войска Донского. Подобная картина наблюдается и в большинстве других казачьих сообществ: доминирующее этническое ядро, являющееся русским субэтносом (либо локальной группой) и интегрированные в то или иное Войско (сообщество) неславянские образования. Поэтому целесообразно терминологически разграничивать в научных построениях сословный и этнический уровни. Например, термин «донское казачество» использовать для обозначения всего служилого населения (сословия), а «донские казаки» - только применительно к его восточнославянской, преобладающей части, являющейся субэтнической группой русских.

В современной литературе по истории и культуре казачества роль сословного фактора чаще всего оценивается отрицательно. Особенно это наблюдается в казачьей периодике, отражающей идеологию современного возрожденческого движения. Не отрицая и некоторых негативных последствий сословной принадлежности, хотелось бы акцентировать внимание и на позитивных, системообразующих аспектах сословно-карпаративного фактора развития.

Во-первых, сословные рамки казачьей корпорации ограничивали контакты с родственным населением, что предотвратило возможное растворение в нем казаков, способствуя укреплению их внутриэтнической консолидации. Это соответственно приводило к уплотнению культурно-бытовых связей внутри самой группы, т.е. сохраняло самоидентификацию, культурно-этническую особость от других иноэтничных и иносословных копарций.

Во-вторых, сословные признаки (обязательная военная служба, землепользование, военная форма) в итоге сами постепенно стали важнейшими составляющими элементами традиционной казачьей культуры и существенными стереотипами самосознания донских казаков конца XVIII-го - начала XX века.Эти выводы совпадают с результатами исследований истории и культуры донского казачества 19- начала 20в.в. проведённых А.П. Скориком, Р.Г. Тикиджьяном, М.А.Рыбловой.

Казачество – это сложное социокультурное русское сообщество. Именно такое определение казачеству на современном этапе дают исследователи социально-политической его истории - А.И.Козлов и А.А.Козлов. В статье «Российское казачество: краткий анализ ближайшей истории и перспективы»ⁱ они констатируют факт, что к концу 80-х годов 20-го века казачество подошло разбитым и раздробленным. На их взгляд, возрожденческий процесс начался с весьма низкого теоретического уровня. Началу острой дискуссии в обществе послужили постулаты, сформулированные уже на первом заседании «Союзом казаков» (создан Учредительным Большим Кругом, состоявшимся в Москве 28-30-06-1990 г.). В числе первоочередных задач там было провозглашено восстановление «казачества как этнической формации». В чём состоит ошибка в формулировке этой задачи? Казачий этнос, как считают исследователи, складывался в течении нескольких столетий, но полностью сложиться не успел по ряду объективных причин. Дореволюционное казачество представляло собой сложное социальное явление, в котором переплелись и этнические, и сословные черты, причём вторые заметно преобладали. Официально казачество именовалось сословием, но тогдашние руководители России не учитывали в полной мере той особенности, что в процессе локальной вековой замкнутости вокруг казачества наслаивались свойства, присущие этносу.

Общепризнанной в науке считается точка зрения, что казачество пребывало в состоянии субэтноса. Современные казачьи лидеры этого не учитывают. Декларируя возрождение казачества как этноса, в действительности они добиваются восстановления казачьего сословия. Установка Союза казаков: казаками считать «потомков казачьих родов», а также уроженцев казачьих областей, желающих «возродить самобытность казачьего этноса», признающих его устав и уплачивающих «членские взносы». По мнению А.И.Козлова в 3-м тысячелетии восстановление институтов феодализма невозможно и противоречит смыслу социально-экономических процессов. Рыночные отношения вызвали объективное расслоение в среде казачества. Сама по себе полемика вокруг вопроса, считать казачество сословием или этносом, весьма риторична, так как оба ответа в категорической форме неверны. Получается, что казачество и не сословие, и не этнос, а, скорее всего, социокультурное русское сообщество с некоторой долей этнической окраски.

Именно это обстоятельство создаёт предпосылки для вполне реального возрождения казачества, но этот процесс очень длительный. Согласно данным этнографии, этнос формируется на протяжении 10-15 поколений, то есть, приблизительно 250-350 лет. Но, если учесть, что казачество в прошлом уже пребывало в стадии становления субэтноса, то, очевидно, что вполне возможно возрождение его в этом качестве в относительно недалёком будущем. Однако нужно иметь в виду то, что в обществе будут продолжаться ассимиляционные процессы, которые административно-приказными методами не определяются, так как объективны по сути своей. Приказы и постановления естественного хода событий изменить не могут. Откровенно грубое вмешательство извне в дела казаков способно вызвать тяжёлые последствия. Особенно в этнизации – явлении крайне хрупком, тонком, легко ранимом. Многие меры, предпринимаемые современными казачьими лидерами и под их давлением государственными органами, несут в себе негативный заряд.

Взять хотя бы провозглашённое Союзом казаков «установление особого режима землепользования на традиционной основе». Соседи казаков хорошо помнят эту «традиционную основу», из-за которой в 1918-м году началось кровопролитие. На Юге России, где проживало 70% казаков от их общего числа и где в общей массе населения они нигде не приближались и к его половине, им принадлежало свыше 80% всех земель. Коренные народы задыхались от безземелья, а казаки втридорога сдавали им в аренду свои земельные паи, для обработки которых у них не хватало собственных сил. Всем понятно, что «установление особого режима землепользования на традиционной основе» невозможно без нового передела земли, но совершенно ясно, что первый шаг в этом направлении обернётся взрывом гражданской войны.

Не меньшую опасность таят в себе требования о воссоздании казачьих войск в пределах былых территориальных рамок. Эти амбиции нашли своё воплощение и в названии Донского войска. Теперь его аттестуют как «Всевеликое Войско Донское», хотя до 1918-го года так оно никогда не именовалось. Такое название придумал генерал П.Н.Краснов. Он собирался утвердить суверенитет Донской республики на международной арене, но в начале 1919-го года эти замыслы рухнули, а сам П.Н.Краснов открыто перешёл на сторону Германии, где стал под гитлеровские знамёна и в 1942-м году призвал казаков вступить в войну на стороне фашистской Германии против собственного Отечества.

А.И.Козлов и А.А.Козлов критично оценивают и характеристику «исключительности» казачества, в основе которой однозначное изображение казачества - авангардом России в прошлом, настоящем и будущем. Заносчивость, легкомысленное отношение к самооценке, без оглядки на окружающее «неоказаков» не казачьего насление, вызывает негативную реакцию у окружающих народов, порождает изоляцию казаков от остальных россиян. Это бьёт бумерангом по всему казачеству, занимающемуся повседневным трудом. Объективный и беспристрастный суд истории показывает, что не казаки создали Россию, а именно Россия породила казаков, отводя им на каждом этапе своего развития определённое место.

Известный историк и исследователь-кавказовед В.А. Матвеев рассматривая феномен казачества, в т.ч. донского, с позиций теории «российскости», делает вывод, что изначально казачество формировалось как явление социальное, а не этническое. С начала XIX-м века в рамках Российской империи стало обретать ярко выраженные черты сословности. Тем самым процесс был взят под официальный контроль и поставлен в зависимость от государственной инициативы. На протяжении нескольких веков казачество обрело этнокультурное своеобразие, но не превратилось в новый этнос. Оно оставалось частью восточнославянского этноса, но впитало в себя множество компонентов восточных культур и поэтому должно рассматриваться и как явление сугубо евразийское. В то же время этнический и национальный контакты казачества с Россией никогда не прерывались, а, наоборот, даже усиливались из-за массового притока населения из её пределов в места его расселения, которое большей частью попадало в войсковое сословие. Не случайно казаки принимали активное участие в событиях внутри России, в гражданских конфликтах и в отражениях внешних агрессий. В казачестве сословность как бы срослась в одно целое с этнокультурной самобытностью. Российское казачество – это не реликтовый феномен, а достаточно устойчивая специфическая общность, неотъемлемая часть русского народа, имеющая свою этнокультурную самобытность. Эта особенность не исчезла ни при естественном, ни при насильственном расказачивании.

Незыблемость рубежей в противовес враждебности сопредельного мира обеспечивалась казачеством и в последующем. На Северном Кавказе именно за счёт казачьих поселений создавались разделительные линии. Как показал опыт: безопасность в контактных зонах могло обеспечить только казачество как наиболее мобильная в военном отношении и психологически подготовленная к экстремальным ситуациям часть населения.

Сравнивая оценки казачества, данные А.И.Козловым и А.А.Козловым, В.А.Матвеевым, можно сделать вывод, что феномен казачества, включая самое крупное, донское сообщество, нельзя воспринимать однозначно, в каком-то одном измерении.

«Казачий» феномен достаточно многослоен и по-разному проявляет себя на всех уровнях этнонациональной идентификации: на этническом – как специфическая часть восточнославянского этноса (или субэтнос), на национальном – как неотъемлемая часть русского народа, на государственно-политическом - как составная часть российского полиэтнонационального, гражданского сообщества.

Таким образом на основе последних историко-культурных исследований возможно дать примерную обобщённую характеристику этапов становления и социокультурной трансформации южнороссийского и донского казачества.

Выделяются 5-е основных этапов становления и трансформации казачьих сообществ на Юге России:

1. Начальний – эпоха раннего средневековья и становление протоказачьих сообществ различного типа на Евраазийсих территориях и в районе Кавказа и Причерноморья с 4-7 до 15 в.в.

2. 16 – начало 18 века становление донского казачества как полиэтничной (тюркские, славянские, кавказские и др. элементы) социокультурной группы, субэтноса обладающего сознанием этнической и социальной самоидентификации в рамках мужских военизированных сообществ в квазигосударственной атаманско-круговой модели.

3.Первая четверть 18 - начало 20 в.в. трансформация казачьих сообществ( в т.ч. донских казаков) в этносословное сообщество (сбэтнос и квазисословие), под воздействием внешних и внутренних факторов в ходе включения в состав Российской империи. Воспроизводство коренных, родовых , т.е. рождённых на Дону казаков в рамках развивавшейся системы семейно-брачных отношений. В течении 150 лет породило очередной феномен - сочетания, переплетения в казачьем культурном архетипе и менталитете устойчивых элементов этничности и сословности, отражавшихся в культурно-бытовых формах общежития и трансформировавшихся традициях. Этничность и сословность проявлялись через культурную самоидентификацию, их уже сложно было бы разделить , как «две стороны одной медали» состоящей из единого сплава.

4.Революция и гражданская война и Советский период истории 1917 1991гг. Привели к кризису этносословной идентичности в условиях государственной политики расказачивания и социалистической модернизации. Произошла резкая утеря признаков сословности и сословной самоидентификации в 20-30г.г. и дальнейшее угасание этничности через отмирание культурных традиций в 50-80гг.ХХ в.

5.С 1988-1990гг. по настоящее время. Возрожденческое движение на Дону и в России породило феномен оформления «неоказачества», как новой социокультурной корпорации на основе уходящих поколений последних носителей остатков политкультуры казачьего самоуправления и «архаичной» этничности.

Процессы этносоциальной и культурной трансформации на Дону и в Приазовье в ХХ – начале ХХI века и становление донской субкультуры.

Первая официальная Перепись населения Россий­ской империи 1897 года констатировала наличие в Об­ласти Войска Донского: 2.564.200 человек, проживав­ших в 122 казачьих станицах, 147 крестьянских волостях, 5 городах и 1 посаде.

Из них казаков: 1.026.621 человек (более 42%), крестьян коренных и иногород­них - 1.222.621 чел. (48%), мещан и чиновников — 31.116 чел. (2,8%). При этом казачье население преоб­ладало в 1-ом и 2-ом Донских округах, Усть Медведицком и Хоперском, в Донецком и Сальском (шло практиче­ски равным по численности с небольшим перевесом казаков, в Черкасском, Ростовском и Таганрогском округах большинство составляло не войсковое сосло­вие).

В начале XX века на динамично развивавшемся Юге России прирост городского населения (130%) уже опережал прирост сельского (87%). Быст­рыми темпами развивались промышленность и транс­порт, шел процесс урбанизации юго-западных райо­нов области, воздействовавший и на патриархальный станичный быт, особенно на Нижнем Дону(ст. Аксайская, Александровская, Гниловская, Елизаветинская) и отчасти на Верхнем Дону ( ст.Урюпинская, Усть –Медведицкая и др ), где отдельные окружные станицы испытывали активное влияние крупных городских центров: Ростова-на-Дону, Нахичевани, Азова, Царицына и Воронежа. Постепенно, но неуклонно, склады­валась сложная многосословная, многонациональная «мозаичная» структура современного населения края.

В рассматриваемый период времени казачья этно-сословная общность в определённом смысле переживала кризис. Налицо было противоречие, которое возникло между прежними его сословными полуфеодальными устоями, с одной стороны, и набирающими темп рыночными отношениями, с другой. Особо острой стала проблема нарастающего малоземелья казаков. Постоянное уменьшение казачьего земельного пая приводило к уменьшению их доходов. В хозяйственной деятельности появились такие явления, как аренда земель, наемный труд и имущественная дифференциация в среде казачьего населения.

Объем обязанностей казака, в особенности военно-служебных, между тем, оставался прежним. Затруднительным для многих казаков стало в период призыва на военную службу приобретение лошади, обмундирования и холодного оружия.

Стоимость снаряжения в 2,5 - 3 раза превышала чистый годовой доход средней казачьей семьи. Необходимость изменения условий жизни казачьего населения признавалась военными чиновниками комиссии генерала Н.А.Маслаковца уже в конце XIX в., которая констатировала «экономический упадок хозяйственного благосостояния казаков».

По данным статистики, уже в начале ХХ века лишь 22% казачьих семей могли выставить сына на действительную службу без серьёзного ущерба для своего хозяйства, около 43% теряли свою хозяйственную самостоятельность, а до 32% семейств уже фактически не могли выставить казака к службе без серьёзных пособий общественных, станичных средств, попадая в своеобразную «долговую кабалу». В связи с затянувшейся империалистической войной ситуация эта лишь обострилась в период 1914 по 1916 г.г., даже при серьёзных дополнительных субсидиях, выделяемых на эти цели царским правительством.

В среде казачества, в массе своей сосредоточенного на выполнении воинской повинности, находились лица, которые выделялись своей педприимчивостью и занимались торговой и промышленной деятельностью. В основном, это относилось к членам «Общества донских торговых казаков». Между тем, уровень образования «торговых казаков» был невысоким. Подтвердил это сам военный министр А.Н.Куропаткин во время инспекционной поездки по ОВД в 1900 году.

В своем итоговом отчете он упомянул о том, что в Новочеркасске принимал депутацию «Общества донских торговых казаков», по его сведению на то время в нем состояло 206 человек. Из 30-и казаков, которые ему представились, лишь один окончил гимназию. «…Остальные самоучки, а ведут миллионные дела», - сокрушался тогда министр.

Действительно, таких уникальных самородков-предпринимателей из донских казаков в России было всего несколько известных, но прославленных родов: Парамоновы, Кошкины, Иловайские, Максимовы.

Историк Самарина Н.В., проанализировав специфику формирования донской буржуазии и предпринимательского класса в конце ХIХ - начале ХХ века, особо обратила внимание на то, что в сложившихся условиях казачье предпринимательство оставалось весьма ограниченным и в основном распространялось на торговые операции и аграрно-перерабатывающий сектор экономики.

По её подсчётам, на Дону было всего около 7 тыс. крупных и средних предпринимателей (это 3-е место по России), отличавшихся при этом черезвычайно пёстрым национальным составом (армяне, греки, турки, иудеи,немцы и др). Казаки из их состава составляли до 6% . «Капиталистым» казакам принадлежала 1/5часть всех торгово-промышленных предприятий области. Однако, анализ источников показал, что это в основном были мелкие и средние заведения, доля которых в общем коммерческом обороте составляла в начале ХХ века от 6.5 до 8% к 1917 году.

Вынужденная военной службой ограниченность, недостаточная образованность казаков, занимавшихся торгово-промышленной деятельностью, являлась и существенным препятствием на пути организации ими современных акционерных предприятий.

По подсчётам исследователей истории донского рабочего класса и его основных групп Серого Ю.И., Панченко В.С, Демешиной Н.С., от 12 до 14% казаков и до 27% крестьян, в условиях быстрого роста индустриализации, концентрации производства и развития транспортной инфраструктуры, вынуждены были заниматься ремеслами и промыслами, отходничеством. В начале XX века более 10 тысяч казаков работали на транс­порте, на промышленных предприятиях и в шахтах.

Актив­но развивалось предпринимательство среди части казаков и коренных крестьян, особенно в аграрном секторе. Увеличилась прослойка казаков и крестьян, своеобразных аграриев-«рантье», сдающих землю в аренду на выгодных условиях ино­городним и коренным предпринимателям, росла группа зажиточных хозяев-кулаков.

Однако, несмотря на общий рост численности казачь­его сословия, доля его среди населения Донской об­ласти неизменно уменьшалась. С 1860 по 1897 гг. с 66% она сократилась уже до 44%.

К 1914г., по подсчетам, проведённым Козловым А.И на основе анализа целого ряда переписей и статистических источников 1900 - 1917г.г., в об­ласти проживало уже около 4 млн. человек, из них ка­заков - 1,51 млн (38,2%)., коренных крестьян - около 1 млн. (23,5%), иногородних - 1,12 млн. (29%).

По оценке историков Скорика А.П. и Тикиджьяна Р.Г., в начале ХХ века в развитии этнокультурных традиций казачества и формирующейся субкультуры донского сообщества в целом, в ходе трансформаций в период модернизации, наметился целый ряд достаточно противоречивых тенденций. С одной стороны, дали плоды предшествующие усилия в области цивилизованного становления современной материальной и духовной культуры. Народное просвещение и система образования шагнули далеко вперед. В это время закладываются основы, без преувеличения сказать, "серебряного века" донской суб­культуры (поэзия, литература, наука и т.д.). Преодолеваются, хотя и с большим трудом, стерео­типы казачьей этно-корпоративной сословности. С другой стороны, после присоединения к сугубо казачьей области высоко развитых в торгово-промышленном отношений городов Приазовья, тенденция постоянного подъема экономики края с опреде­ленной совокупностью осложняющих обстоятельств, создала солидную материальную основу для развития унифицированной донской субкультуры. Войсковая администрация, предприниматели-меценаты, станичные об­щества, интеллигенция собирали и вкладывали в нее немалые средства. Процесс «социокультурного расказачивания» шёл своим чередом. Далее всё же не удалось избежать обострения национального вопроса, например, до Ростова-на-Дону тоже дока­тилась волна еврейских и инонациональных погромов в конце ХIХ - начале XX вв. и в годы первой русской революции. Торгово-купеческое процветание городов Рос­това-на-Дону, Нахичевани, Таганрога и отчасти Азова по-прежнему соседствовало с острейшей аграрной проблемой, а она, в свою очередь, была связана с объективной необходимостью дальнейшего индустриально-аграрного освоения края. В достаточно сложной ситуации, тем не менее, шло становление полифоничной культуры донского населения, уникальной частью которого по-прежнему остава­лась культура казачьего субэтноса, включавшая в себя сословно-корпоративные черты. Постепенно вырисовы­вался и новый архетип "оцивилизованного" казака, значительно отличавшийся от предшествовав­шего образа "обрусевшего" казака, имевшего место в конце XVIII - нач. XIX вв.

Ускорение данного процесса в немалой степени обуславливалось и достаточно быстрым индустриальным развити­ем региона, что привлекало огромную массу переселенцев. Сдерживание перехода казаков к иным хозяйственным занятиям, кроме земледелия, так же способствовало наплыву предпринимателей, учителей и служащих, мастеровых людей из великороссийских губерний в 90-е годы ХIХ – начале ХХ века.

Таким образом, в итоге объективно образовалось 5-ть потоков переселенцев на территорию Донского края из более чем 25-ти губерний России:

Первый - предприниматели и специалисты, осваивавшие огромные природные богатства края и налаживавшие торгово-коммерческие связи.

Второй - чиновники и разнообразный бюрократи­ческий люд, прибывший по направлению центральных властей в быстро развивавшийся регион.

Третий - это рабочие новых промышленных предприятий, железных дорог и портов, донбасских шахт ОВД.

Четвертый - мелкие ремесленники, лавочники, кабатчики, промысловики, артельщики.

В особый, пятый поток, следует выделить интеллигенцию - учителей, преподавателей вузов, музыкантов, артистов и т.д. Все эти люди несли с собой свои культурные стереотипы, безусловно влиявшие на формирование донской субкультуры .

Значительное воздействие на культуру казачьего субэтноса отчасти оказывала и культура местных традиционных «монокультурных» колоний и поселений армян, греков и немцев Приазовья, а так же миграция и проживание в ОВД националь­ных общин иудеев и поляков во второй половине ХIХ – начале ХХ века.

В результате, в начале XX в., к 1917 году на Дону проживало уже более 40 наций и народностей, среди которых по-прежнему преобладали казаки и калмыки, русские, украинцы, армяне, греки. Иначе говоря, складывавшийся новый культурный архетип донского сообщества обективно был детерминирован модернизационными реформами, волной этнической пасси­онарности и развернувшимся на их фоне диалогом культур.

Изменение соотношения в составе населения не в пользу казаков, считавших себя полноправными хозя­евами края, естественно, вызывало и их этносоциаль­ную консолидацию на бытовом и сословном уровнях, формировало новые стереотипы ментальности нацио­нальной исключительности, подогревало идеологию избранности - «казакоманства». Новые трансформации стиму­лировали одновременно и факторы, усиливавшие самоидентификацию казачества, сохранение и ужесточение оценочных стереотипов по схеме «свой – чужой», противопоставление родовых «казаков-односумов» другим груп­пам донских, особенно не коренных, иногородних и инонациональных жителей края.

Интернациональные связи на культурно-бытовом уровне в Нижнее- Донских округах пока преобладали над меж­сословной рознью, хотя последняя, бесспорно, имела место, и даже иногда искусственно подогревалась царским и Войсковым правительствами (например, еврейские погромы 1905г., в которых пострадали и представители армянского, турецкого, немецкого и польского населения).

При активизации политики «казен­ного православия», на Дону все еще сохранялась кон­фессиональная свобода (старообрядцы, мусульмане, буддисты-ламаисты, иудеи и др.), что так же устраняло изве­стную долю социальных конфликтов. Продолжалось становление сложной «мозаичной» социальной структуры и обновленной полифонической культуры донского населения. Её уникальной частью по-прежнему оставалась культура казачьего субэтноса, приобретавшего черты великорусского суперэтноса-нации, но пока упорно не желавшего быстрого «растворения» и расказачивания в условиях неизбежной дальнейшей модернизации.

Неравномерность развития промышленного Юго-За­пада области (Приазовье и Донбасс) и аграрно-сырьевых округов Севе­ро-Востока (Сальский, Хопёрский, Усть-Медведицкий), наличие полуфеодальных пережитков в поземельных отношениях, острота аграрного вопроса сохраняли и усиливали меж­сословные, классовые и даже, отчасти, «подогревали» этнокультурные противоречия на бытовой почве.

Первый всплеск конфронтации между казачьим и не­ казачьим населением, в том числе крестьянским, пришелся на 1905 - 1907 годы, и, в последствии, перерос в более серьезный политический, а затем и кровавый конфликт в период революции и гражданской войны 1917 - 1920 гг. в России.

В области Войска Донского в начале XX века казачье общинное «муниципальное» землепользование оставалось преобладаю­щим, при этом следует особо учитывать удельный вес казачьего населе­ния, проживавшего непосредственно в станицах. В указанный период по-прежнему сохранялся принцип средневекового пользования казаков землей за службу. Паи казаков служили как бы натуральной заработной платой за 20-летнюю службу, средством обеспечения самодержавия значительным, в основном, кавалерийским войском. Военную службу казак проходил со своим строевым конем, обмундированием и снаряжением. Вплоть до февральской революции 1917г. в станицах царил произвол атаманов. Они могли в особых случаях подвергать казаков телесным наказаниям, командировать вне очереди на службу, арестовывать, высылать в отдаленные станины сроком до 4-х лет, штрафовать, а отдельные атаманы даже требовали, чтобы венчание проходило с их согласия. Все это и многое другое составляло систе­му "внеэкономических мер", заставлявших казаков исправно нести военную службу, отрабаты­вать право на земельный пай. Казак был прикреплен к станице, даже при кратковременной отлучке он должен был получить разрешение станичного атамана, а для более длительной требовалась санкция самого Войскового атамана. Самовольно отлучившиеся разыскивались и подвергались жестоким наказаниям.

На обеспечение воинской повинности у рядовых казаков уходила примерно половина средств их середняцкого хозяйства, паевое же обеспечение казака за 75 лет до февральской революции 1917 года сокра­тилось примерно в 3 раза, при этом расходы на обмундирование и снаряжение возросли на столько же. Росло число казаков, неспособных снарядить себя на службу за собственный счет.

Казачья войсковая система сдерживала развитие производительных сил в сельском хо­зяйстве, в начале XX в. периодически падала урожайность, сокращались посевы пшеницы и ячменя. Урожаи, дающие небольшие избытки хлеба для продажи, были не более одного раза в 4 - 5 лет, снижалось постепенно и поголовье скота, приходящееся на одну душу казачьего населения

Верховным собственником казачьей земли по-прежнему оставалось государство. Земли казачьих войск счи­тались находившимися в их вечном пользовании. В большинстве казачьих войск в начале XX в. земли делились на три категории: станичные, войсковые, офицерские и чиновни­чьи. В 1900 г. на 52,3 млн. десятин казачьих земель 38,5 млн. составляли станичные, или 73%; 3,0 млн. - офицерские и чиновничьи земли, или 5,7%; войсковые - 11,2 млн., или 21,3%. В 1917 г. станичные земли стали составлять 93,7%, офицерские и чиновничьи - 0,1%, войсковые - 6,3%. Из станичных капиталов - 22% шло на содержание станичной администрации. Право на паевой надел казак имел с 17 лет. На Дону в начале ХХ века средний земельный пай составлял в среднем: по Нижнедонским округам 12 -14 дес., в Верхнедонских снизился до 9 - 10 дес. Земли (при общих законодательных гарантиях до 25 - 30 дес.), в хозяйствах донских калмыков от 25 до 35 дес. земли.

Коренное городское население, проживавшее в городах Приазовья до присоединения их к Области Войска Донского в 1887г.г. и население г.Новочеркасска и Александр-Грушевска, составляло до 22%, при этом городские и общественные земли, а так же монастырские составляли 53 558 дес.

За период с 1898-го по 1917-й год, в ходе интенсивной капитализации и индустриализации края, резко выросло число рабочих промышленных предприятий и горнорабочих шахт Донбасса, насчитывавших, с учётом отряда железнодорожников, уже 165 тысяч из более чем 225-ты­сячного отряда донских пролетариев.

Сельский наёмный пролетариат Дона представлял весьма сложный, многослойный и изменчивый страт: батраки, «промышленники» (сезонные рабочие промыслов) и «отходники», насчитывали соответственно до 65 и до 170 тыс. человек. (т.е. около 240 тыс.). Они так же, в основном, были представлены иногородним, но отчасти и коренным крестьянским населением (даже казаками - до 14 тыс.). Не имея необходимого количества собственной или даже арендуемой земли, они выдвигали требования по уравне­нию в гражданских и имущественных правах с казачеством, повышению зарплаты и возможности на получение земли

Коренное крестьянское население (в основе своей украинского и русского происхождения) Донского края (до 23 - 24%), в основе своей бывшие владельческие и крепостные крестьяне донских помещиков, донские поселяне, армяне и греки, немцы, либо бывшие иногородние, переселившиеся в область с 1868 по 1887 г.г., насчитывало к 1917 году уже более 980 тыс. (и более 135 тыс. хозяйств).

Этот плотно сконцентрированный, компактный массив населения был сосредоточен в основном на Нижнем Дону, в Приазовье и Восточном Донбассе. В пореформенный период коренные крестьяне, имевшие или выкупившие наделы в начале ХХ века, в среднем имели от 2,5 до 4-х дес.земли, зажиточная и середняцкая их прослойка активно скупала земли, занималась арендой и субарендой, в предпринимательской конкуренции далеко опережая казаков, обременённых службой.

Иногороднее, «невойсковое» население, «многослойное» по составу и правам, в основном прибывшее на Дон в пореформенный период, в 1870-х - начале 1900-х годов, и в период сталыпинской аграрной реформы, (в основе русско-украинское по своей этнической принадлежности в сёлах и волостях, и многонациональное в городах и окружных станицах) - составляло более 1мл.220тыс. чел. (около - 30%), и делилось на осёдлых и неосёдлых.

Осёдлые - зажиточная прослойка, крепкие хозяева и предприниматели, как правило, имели покупную землю, скот, усадьбу, магазин или лавку, брали землю в долгосрочную аренду от 6-ти до 10-ти лет и платили «посаженную» плату-налог войсковой администрации (от 90 до 120 руб. на 1 дес.).

Не имевшие осёдлости крестьяне расселялись, в основном, у казачьих станиц, хуторов и около крупных крестьянских сёл, используя возможности краткосрочной аренды на 1 - 3 года, а так же квартиранты-батраки, промысловики и мастеровые, учителя и служащие, разнорабочие и др.

Более чем 1/3 из них занималось крестьянским трудом и земледелием, оставаясь при этом бесправным как в политическом, так, особенно, и в материальном, имущественном отношении. На Дону иногородние имели немногим более 10% земли. Для сравнения, на Кубани, составляя 56% сельского населения, они владели только около 9% земельной площади.

Казаки же, составлявшие к 1917г. 38% населения, имели в своих руках более 82% (т.е., около 12 мл. десятин из 15 мл. десятин всей земли в ОВД), из них 70% удобной земли. В Терской области казаки составляя 19,5% населения, сосредотачивали у себя 29,6% земли. Казачий надел-пай в среднем в 5-ть - 6-ть раз превышал крестьянский надел.

Таким образом, к 1917 году практически численно в области уже явно преобладало коренное и иногороднее крестьянское, а не казачье население.

По данным Всероссийской переписи населения 1916 года

по Области Войска Донского

№ п/п	Округа области Войска Донского	Количество Казачьего населения	Количество иногороднего населения
1.	1-й Донской	220 337	62 530
2.	2-й Донской	224 891	46 062
3.	Усть-Медведицкий	212 773	65 693
4.	Хопёрский	175 858	45 793
5.	Сальский	41 550	43 131
6.	Черкасский	98 727	90 346
7.	Донецкий	283 675	258 289
8.	Таганрогский	4 263	384 636
9.	Ростовский	19 372	214 376
Итого	Казаков и иногородних: 2. 492 302	1. 281 446	1. 210 856

Сравнивая соотношение казачьего и иногороднего населения, необходимо так же обязательно учитывать наличие более чем 950-ти тысячного крестьянского коренного населения (в основном малороссийского и русского происхождения). Исторически эта часть населения компактно проживала в основном на территории Ростовского, Таганрогского, Черкасского, отчасти Донецкого и Сальского округов. В отличие от иногороднего крестьянства, оно гораздо меньше было представлено в волостях и сёлах Донского (1-го и 2-го), Хопёрского и Усть –Медведицкого верхнедонских округов.

С достаточной степенью достоверности, по материалам данной переписи возможно определить и примерную геоэкономическую и социальную градацию иногороднего, (осёдлого сельского и городского) населения «городских» Юго-западных округов Приазовья и Нижнего Дона, а также сугубо сельских, аграрно-сырьевых, средне и верхнедонских округов.

Достаточно чётко видно, что в верхних и средне-донских округах казачье население (833 859тыс.) превышало иногороднее (220 078тыс.) почти в 3-и раза, при этом не так много здесь было и коренных крестьян.

В Нижнедонских округах, при наличии развитой городской и промышленной инфраструктуры, городское население 6-ти городов составляло 22% населения края, иногороднее население (689 358 тыс.) было явно преобладающим над казачьим (122 362 тыс.), здесь же проживала и основная, большая часть коренного крестьянского населения (более 660 тыс.).

Таким образом, именно в Нижнедонских округах к 1917 году было сконцентрировано более 62% всего крестьянского населения ОВД, которое явно страдало от земельного неустройства, малоземелья и безземелья и претендовало на земли казачества, что особо сказывалось в условиях кризиса.

Следует также учитывать и специфику национального состава крестьянского населения, например, проживание большинства донских «хохлов» (крестьян украинского происхождения), зажиточных немецких колонистов (до 30 тыс. в 6 - 7 крупных поселениях) в Таганрогском округе, наличие большой сельской округи донских армян (5 сёл, более 15 тыс.) в Ростовском округе.

Ещё более сложная ситуация складывалась в Задонских степях Сальского округа, где в 13-ти станицах компактно проживало более 30-ти тысяч казаков- калмыков, занимавшихся, в основном, скотоводством (соответственно от 22 до 35 десятин на хозяйство), они, совместно с другими 16 тыс.казаков, имели в своём пользовании до 90% всей удобной земли. При этом, в округе было сконцентрированы крупные частновладельческие конезаводы и зимовники, более 87 тысяч сельских рабочих-батраков, крестьянского иногороднего (43 тыс.) и коренного населения, страдавшего от безземелья, и большей частью арендовавшего землю на краткосрочных условиях «исполу» (т.е. за половину урожая) у казаков и калмыков.

В этих сложных условиях явно просматривались возможности острых конфликтных коллизий в борьбе за равенство прав и свобод казачьего и неказачьего населения, в том числе и в решении одного из основных для того времени - земельного вопроса как на Нижнем, так, отчасти, и на Верхнем Дону.

В Нижнедонских округах близость и противостояние 2-х политических центров: революционно-демократического, пролетарского Ростова и консервативно- государственнического, казачьего Новочеркасска, геополитически и социально-психологически обостряла ситуацию взаимодействия в условиях формировавшегося нового политико-правового поля, после событий февраля 1917 года и крушения монархии. В период начавшейся революции и гражданской войны 1917 - 1920гг., развитие данной ситуации привело к крававым конфликтам и противостоянию казачества и неказачьего, городского и сельского, пролетарского и крестьянского населения края. Одним из крайних проявлений этого сложного процесса стала политика расказачивания, проводимая в разных формах новым Советским государством. В ходе событий гражданской войны весьма серьёзно пострадала и резко сократилась донская этноэлита, комерческо-предпринимательская, зажиточная городская и сельская прослойка донских армян, греков, немцев и евреев.

Этносоциальные трансформации в Донской и Ростовской области в годы Советской власти (1920 – 1991гг.).

Историки и этнологи связывают эти процессы с оценкой реализации новым Советским государством политики и практики расказачивания и раскрестьянивания в ходе социалистической модернизации, а так же со скрытой или явно репрессивной, в том числе депортационной политикой по отношению к донским немцам, полякам и даже грекам в 30 –е и особенно 40-е годы ХХ века, накануне и в ходе Великой отечественной войны.

В итоге такой политики, уже в 70 – 80 гг. явно обозначилась тенденция глубокой этнической ассимиляции казачьего этноссоциального сообщества, ещё в 20 - 30 годы окончательно утратившего статус сословия и соответствующие ему этносословные, культурно-бытовые элементы (традиции военной службы, ведения хозяйства, и даже семейно-бытовые особенности).

Сходные процессы, хотя и не так ярко выраженные, происходили в среде доского армянского, особенно городского населения, окончательно включённого в состав г.Ростова-на-Дону с 1928 года, греческого населения Таганрога и Ростова.

Ещё сложнее обстояло дело с представителями немецкой и польской этнических групп, практически полностью дезентегрированных ещё в довоенный период.

Однако в местах компактного проживания потомков казаков и армян, особенно в сельской местности, среди части сохранившейся донской интеллегенции и этноэлиты, элементы культурной этничности и семейно-бытовые традиции всё же сохранялись.

С конца 80-х годов, в период перестройки и очередной российской модернизации конца ХХ века, они получили реальный шанс для своеобразного ренессанса, став важнейшей составляющей современного культурного процесса и межнационального диалога в Ростовской области.

Новой тенденцией, в 50-х начале 90-х гг. ХХ в., связанной с внутренней миграцией населения СССР, а затем и интенсивными миграционными волнами, последовавшими после его распада в 1991г., стало постепенное расширение состава и численности других народов и этносов, ранее не проживавших в Ростовской области. За последние 20 лет в Ростовскую область прибыло более 500 тыс. мигрантов. Появились и постепнно сложились компактные, но весьма внушительные этнические группы и сообщества: татар, цыган, молдаван, грузин, осетин, даргинцев, чеченцев, казахов, корейцев, китайцев и вьетнамцев, других народов из стран СНГ и России.

В сложных условиях кризиса экономики и переходного периода, власти и коренное население Ростовская области сумели аккумулировать и смягчить последствия волн миграций, сохранить и преумножить традиции дружбы, культурной терпимости, талерантности и взаимопомощи, избежать серьёзных конфликтов на межнациональной почве.

Содружество народов донских в начале ХХI века.

Первая Всероссийская Перепись населения в новой России 2002 года даёт нам уникальный материал для реального осмысления сложившейся ситуации и перспектив развития этнокультурных процессов ближайшего будущего в Ростовской области.

По статистическим данным результатов переписи, численность постоянного населения Ростовской области составляла (7 лет назад) – 4 мл.404 тыс.человек (с 1989г. увеличение на 2,6%), в городах и районах проживает до 130 национальностей.

В этническом составе населения по-прежнему на первом месте русские – 89,35% (3 мл. 934 835). По всей видимости в том числе, к ним можно отнести и потомков донских казаков, сегодня уже не индентифицирующих себя чётко, как особую, локальную этносоциальную «титульную» группу бывшего и нынешнего населения края.

При этом, впервые в практике переписей, получены данные о тех, кто этнически идентефицирует(относит) себя как казаки. В Ростовской области чётко самоидентифицировали себя с казачеством 2% населения (87 492 чел.), это 6,25% от всего казачьего населения России (более 1 мл. 400 чел.членов войсковых казачьих обществ и 148 тыс. этнических казаков).

Однако, если добавить сюда и членов их семей, то может получится и цифра в 3 - 4 раза большая (до 12-15% населения), что говорит о сохранении на ближайшие 10 - 15 лет потенциала этнокультурного возрождения «неоказачества».

На вторм месте традиционно остаются украинцы - 2,7% (118 486 чел.), хотя их удельный вес снизился почти в двое.

На третьем месте по-прежнему армянское население - 2,2% (110тыс.), при этом их численность возросла почти вдвое (с 63 тыс. в 1989г), в основном за счёт миграции из Армении, Грузии и Азербайджана.

Сегодня эти самые многочисленные группы составляют около 95 % населения области.

Достаточно крупными этническими группами области являются так же белорусы, татары, азербайджанцы и турки, составляющие от 16 до 30 тыс. человек.

Значительные этнические группы, компактно проживающие в пределах области, представляют:

чеченцы (15,5 тыс.),

цагане (15,2 тыс.),

корейцы (12 тыс.),

грузины (10,6 тыс.),

молдаване (7,6 тыс.),

немцы (6,8 тыс.),

даргинцы (6,7 тыс.).

Численность остальных этнических групп не превышает 5тыс. человек.

Перепись отметила и существенное сокращение еврейского населения – в 1,5 раза, всего в области проживает 4.984 человека еврейской национальности ( в основном за счёт эмиграции и внутренней миграции).

В период начавшихся процессов демократизации и гласности, с конца 80-х - начала 90-х годов, в Ростовской области сложились, сформированы и успешно действуют более 20-ти различных национально - культурных общин, землячеств и обществ. Наиболее крупные и активные из них:

« Ново-Нахичеванская-наДону армянская община»;

«Культурно-просветительное общество донских и приазовских греков «Танаис»;

Татарский общественно-культурный центр «Нур»;

Общество российских немцев «Видергебург-Дон (Возрождение - Дон)»;

«Союз украинцев Ростовской области»;

«Союз белорусов Дона»;

«Ассоциация корейцев Роствской области»;

Романо-цыганское культурно-просветительное общество «Рома и мир»;

Донское землячество народов Грузии «Вардзия»;

«Ростовская ассоциация содействия еврейской культуре» и ряд других.

Потомки донских казаков (на территории Ростовской, Волгоградской области и Республики Калмыкия) обьединены по интересам в трёх основных массовых организациях:

- Войсковом казачьем (госреестровом) обществе «Всевеликое Войско Донское» (атаман Водолацкий В.П. - 73 тыс. чел.),

- Международной общественно-культурной организации «Всевеликое Войско Донское» (атаман Козицын Н.И. - до 10 тыс. чел.),

- Молодёжном казачьем движении «Донцы» (до 3-х тыс. чел.).

За это время на Дону возникло и дествует более чем 300 обшественных, некоммерческих организаций, военно-патриотических, конно-спортивных клубов, фольклорных ансамблей, народных театров и групп, приоритетно ориентированных на возрождение культурных традиций казачества и других этносов и этносоциальных групп, проживающих в Ростовской области.

Прекрасной постоянной традицией в последние 15 лет стал общеобластной фольклорный праздник: «ДОН МНОГОНАЦИОНАЛЬНЫЙ», который, как правило, проводится ежегодно в период празднования «Дня Города», а также и идентичные праздники в многонациональных городах и районах области( Мясниковском,Мартыновском,Семикаракорском, Бело-Калитвенском и др).

В традиционно многоконфессиональной Ростовской области действуют так же более 550 религиозных организаций и общин, более 47 различных конфессий и сект, их количество за последние 20 лет выросло более, чем в 3,5 раза. В области с пеимущественно православным христианским населением для верующих функционируют более 80-ти православных храмов и церквей, а так же несколько католических кирх, мусульманских мечетей и иудейских синагог, молельных домов различных конфессий и даже сект.

Межнациональные и межконфессиональные отношения в Ростовской области в последнее десятилетие можно с полным основанием характеризовать, как дружеские, мирные и практически бесконфликтные, в чём немалая заслуга властей всех уровней, лидеров и актива этнических землячеств и общин, и конечно наличие уникального исторического опыта традиций талерантной культуры донского населения.

Таким образом, следует констатировать, что народы(этносы) и этносоциальные группы современной Ростовской области являются преемниками и хранителями уникального этнокултурного наследия предыдущих эпох. И сегодня, как никогда, важно сохранять, глубоко изучать и приумножать имеющийся бесценный опыт соотношения культурной уникальности, культурного заимствования, комплиментарности и толерантности. Постоянный полифоничный диалог культур и обмен этими непреходящими ценностями в политической, экономической, этносоциальной и духовной сферах - залог процветания синкретической донской субкультуры начала нового, ХХI-го века, на по истине «Тихом Дону».

Проблема регионализации и региональная политика на Юге России в конце ХХ – начале ХХ1в.в..

Регионализация в современном мире стала фактически обратной стороной другой тенденции – глобализации в конце XX и начале XXI века. Феномен этнического взрыва и конфликтов, стремление к сепаратизму и автаркии (замкнутости) особо ярко проявляется в 80 – 90-х годах XX в. Одним из примеров может являться создание Евросоюза и проблемы, связанные с объединением в единое Европейское пространство.

В конце 1996г., на специальной Ассамблее регионов Европы представители более 30-ти европейских регионов с различными территориями, представляющие интересы свыше 40 мл.400 тыс. граждан, приняли декларации о регионализации в Европе. Тогда было четко определено, что при положительной динамике развития Евросоюза необходима дальнейшая регионализация, в том числе в индустриально–финансовых рамках, с учетом особенности регионов, её отражение в единой европейской конституции.

На микроуровне процессы регионализации развернулись и внутри ряда национальных унитарных государств, с большим количеством межнациональных и межконфессиональных проблем. Примером так же могут служить распад СССР и Югославии, процессы дезинтеграции в структуре СНГ. Здесь регионализация связана, как правило, с осознанием того, что дезинтеграция приводит к межнациональным и конфессиональным конфликтам, что требует серьезного внимания государственно-политических структур к разработке региональной и национальной политики в рамках укрепления единого регионального и государственного пространства.

По новой Конституции 1993 г. Российская Федерация определена, как федеративное государство, которое с политико-правовой точки зрения представлено 89-ю (на сегодняшний день 85-ю, в связи с процессом укрупнения ряда субъектов) субъектами Российской Федерации. Определено их представительство в Верхней палате - Совете Федерации Федерального собрания РФ. По одному представителю от администрации и законодательного собрания для каждого субъекта РФ.

Конституция определила достаточно сложную, ассиметричную систему федерации, построенную по смешанному типу. Деление государства определяется по двум признакам:

1. - административно-территориальному (2 города федерального значения, 6 краев, 44 области)

2) - национально-территориальному (1 автономная область, 10 автономных округов, 21 республика.)

В итоге сложность смешанного федеративного устройства изначально привела и к ассиметрии политико-правового положения субъектов Российской Федерации, их отношений с федеральным центром, вызвала противоречивую практику разработки и заключения договоров о разграничении полномочий и предметов ведения между центром и субъектами Российской Федерации. С 1994 по 2000 г. было заключено 37 таких договоров, что, бесспорно, осложняло реализацию общеконституционных норм и искажало единое правовое пространство Российской Федерации, нарушая иногда суверенные права граждан, отдельных народов и этносоциальных групп.

В субъектах Российской Федерации, особенно в республиках Поволжья и Северного Кавказа, принимались «свои» Конституции и местные законы, часто не соответствующие Конституции РФ и федеральным законам, нарушались бюджетные правила, ущемлялись права русскоязычного населения и т.н. «нетитульнвх» этносов и групп( в т.ч. потомков казаков) что вызывало осложнения с центром и усиление тенденций дальнейшей децентрализации Российской Федерации в период правления Президента Р.Ф. Ельцина Б.Н.

По современной оценке ученых-экономистов в Российской Федерации за последние 15 лет сложилось пять типов регионов:

• слаборазвитые регионы – регионы с бедным населением, ниже черты бедности – 70 - 80 % (Алтай, Тува, Мари Эл и т.д.);

• депрессивные регионы, характеризуемые падением производства и снижением уровня жизни населения, потерей госзаказов и кооперативных связей (часть областей Западной и Восточной Сибири, Урала);

• кризисные регионы – регионы, характеризуемые дальнейшим резким спадом производства (Чечня, Ингушетия, Северная Осетия, Дагестан, Читинская и Ивановская области и т.д.);

• среднеразвитые регионы – с меньшим спадом производства, (Ростовская, Воронежская, Волгоградская области, Ставропольский край и т.д.);

• высокоразвитые регионы – Москва, Санкт-Петербург, Краснодарский край, Якутия, ряд областей Западной и Восточной Сибири и др.

В этой ситуации регионализация и «суверенизация» России, распад бывших экономических связей в первой половине 90-х годов привели к общекризисной тенденции, обострению противоречий между центром и местными властями. Ситуацию осложнило решение перейти к избранию должностных лиц субъектов Российской Федерации – губернаторов, президентов республик (с 1995 года), что давало реальные возможности при легитимности такой власти вести более самостоятельную политику в отношениях с центром и с соседними регионами, часто во вред себе и интересам единого федерального государства.

С 1996 по 1999 год, с целью предотвращения дальнейшего процесса экономической дезинтеграции Российской Федерации и в связи с пониманием сложности экономической ситуации, особенно после дефолта и кризиса 1998 года, обозначились новые интеграционные тенденции в региональной политике государства. Сформировались и начали действовать 14 межрегиональных экономических ассоциаций, в том числе Ассоциация социально-экономического развития «Северный Кавказ».

Для укрепления единой вертикали государственной власти, разработки научно обоснованной региональной политики, с учетом исторического опыта, специфики социально-экономического развития различных регионов, контроля за исполнением решений федерального центра, обновления управленческих кадров, после избрания Президентом РФ В.В. Путина в мае 2000 года специальными президентским Указом была проведена реформа федеральных округов.

На территории РФ были образованы 7 федеральных округов (хотя предполагалась и возможность создания 12 - 14 округов с учетом исторических особенностей, сложности экономики регионов и наличия сложившихся социально-экономических ассоциаций):

• Центральный федеральный округ (17 субъектов, центр – Москва);

• Северо-западный федеральный округ (11 субъектов, центр - Санкт-Петербург);

• Южный федеральный округ (13 субъектов, центр – Ростов-на-Дону);

• Приволжский федеральный округ (15 субъектов, центр – Нижний Новгород);

• Уральский федеральный округ (6 субъектов, центр – Екатеринбург);

• Сибирский федеральный округ (6 субъектов, центр – Новосибирск);

• Дальневосточный федеральный округ (10 субъектов, центр – Хабаровск).

Во главе администрации Федеральных округов были назначены Полномочные представители Президента РФ, в кадровом плане, и по составу в большинстве своем представители армейского генералитета, силовых ведомств и спецслужб. Первым Полпредом самого сложного, практически «воюющего» (Чеченский конфликт), Южного Федерального Округа был назначен генерал армии, герой России - В.Г.Казанцев.

Были поставлены задачи: наведение конституционного порядка, формирование единого правового пространства, приведение в соответствие федеральному регионального и местного законодательства, организация и укрепление единых окружных федеральных структур всех центральных министерств и ведомств, в первую очередь силовых и контрольных, укрепление их кадрового состава, масштабная организация борьбы с терроризмом на Северном Кавказе и установление конституционного порядка в Чеченской республике, которые в основе своей были решены к 2005 году.

Одновременно администрации округов занимались анализом социально-экономической ситуации, совершенствованием политико-административного управления, контролем за ходом демократических выборов законодательных органов власти и органов местного самоуправления.

Таким образом, на основе исторически сложившегося региона было создано новое надтерриториальное образование – Южный федеральный округ, с общей площадью территории 589,2 тыс. км (34 % от территории РФ), численностью населения – 21,7 млн. человек (12,4 млн. – городское, 9,2 млн. - сельское; 14 % от населения РФ).

Южный федеральный округ имеет выход к трем морям: к Азовскому, Черному и Каспийскому, имеет государственную границу с Украиной, Казахстаном, Грузией, Азербайджаном по суше, с Турцией, Ираном, Туркменистаном, Болгарией и Румынией – водную. На территории округа проживают более 200 наций, народностей, этнических групп, представители практически всех религиозных конфессий и большинства сект. Это делает округ проблематичным и наиболее сложным в процессах управляемости и в перспективе экономического роста при наличии длительного военного конфликта в Чеченской республике и в Дагестане с 1994 года.

Сегодняшние границы Южного Федерального округа практически сов­падают с исторически сложившимися в конце ХIХ - начале ХХ века границами Южнороссийского мегарегиона, а Азово-Донской подрегион, основой которого остаётся современная Ростовская область с миллионным мегаполисом Ростовом-на-Дону, по-прежнему является его важнейшим, основным социально-экономическим, политическим, научным и культурным центром – своеобразными «воротами Северного Кавказа».

Современная Ростовская область занимает территорию 100,8 тыс.кв. км. (35 место в Р.Ф.), по численности населения – 4 мл. 404 тыс. чел. (по материалам Всероссийской переписи 2002г .- 6-е место), подавляющая часть которого проживает в городах – 68%, а 32% - в сельской местности. В этническом составе преобладают: русские, украинцы, казаки, армяне, белорусы, татары.

Следует особо отметить, что за последние 10-ть лет Ростовская область в целом восстановила свой весомый экономический потенциал и обладает необходимыми ресурсами для активного развития внутреннего и въездного туризма. На сегодняшний день регион характеризуют:

• высокие темпы развития экономики;

• инвестиционная привлекательность;

• ежегодно увеличивающиеся реальные доходы на душу населения;

• политическая и социальная стабильность;

• выгодное геополитическое и географическое положение;

• высокая транспортная доступность;

• большое количество событийных  мероприятий Всероссийского и международного значения;

• современная деловая инфраструктура;

• индустрия развлечений;

• благоприятные природно-климатические условия;

• богатейшее историческое и культурное наследие;

• вековые традиции гостеприимства;

• наличие образовательных учреждений, готовящих профессиональные кадры туристской индустрии.

Проблемы современной политической и этно-социальной истории Дона и Северного Кавказа и Ростовской области достаточно подробно анализировались в работах историков, правоведов и политологов, социологов и этнологов : Волкова Ю.Г., Дулимова Е.И., Озерова А.А, Лубского А.В., Козлова А.И., Кислицына С.А, Поповой Н.А., Скорика А.П., Сущего С.Я., Тикиджьяна Р.Г., Трута В.П., Цычоева В.Б., Юсова С.В. и других исследователей. За разностью оценок постараемся определять главные тенденции и особенности развития.

В период перестройки 1985 - 1991 годов Ростовская область развивалась в рамках общероссийских кризисных тенденций и проблем. Одной из специфических черт политического процесса тех лет было возникновение и активное формирование массового казачьего общественно-политического движения. Важным явлением общественно-политической жизни в период демократизации и гласности, стало обсуждение острых вопросов политической истории, в том числе террора и репрессий против казаков, оценок политики расказачивания. В среде демократически настроенной интеллигенции и потомков казаков эта ситуация породила идею реабилитации и возрождения казачества. Первые небольшие организации в виде военно-исторических клубов, историко-литературных обществ, органов казачьего общественного самоуправления(кругов, сходов) возникли в Ростове и Новочеркасске, Азове и в ряде крупных, исконно казачьих станицах и хуторов ещё в 1988 - 1990 годах XX века. На восстанавливаемых казачьих кругах стали избирать атаманов и правление из наиболее уважаемых и авторитетных лидеров. На том этапе КПСС видя в казачестве патриотически настроенную и дисциплинированную силу, пыталась опереться на казачьи организации в борьбе с антикоммунистическим «демократическим фронтом». Формирующееся казачье движение, ратуя за сохранение российской государственности и державности, в большинстве своём выступило с антикоммунистических позиций, считая именно большевиков-коммунистов виновными в проведении политики расказачивания и «геноцида казаков» в период гражданской войны и в годы советской власти. Одновременно лидеры казачьего движения обвинили и радикал-демократов в начавшемся развале СССР и ослаблении Российской государственности, были попытки создать свою казачью политическую пратию-движение для участия в местных и федеральных выборах в 1993- 1996г.г. Постепенно из стихийного, процесс возрожденя стал преобретать организованные формы и свою реальную идеологию. В итоге, в июне 1990 года в г.Москве состоялся учредительный первый Большой казачий круг, избравший атаманом союза казаков России - Мартынова А.Г.( уроженца станицы Гниловской Ростова-на-Дону). Круг определил идеологию казачьего движения, принял устав и программу, содействовал формированию движения по всей России , в особенности в южных, исконно казачьих областях. Так 17-18 ноября 1990г. в здании областной филармонии в г. Ростове-на-Дону состоялся первый учредительный сьезд(круг) казаков Дона. Были приняты исторические решения о создании союза казаков области Войска Донского, определён статус казачьих органов общественного самоуправления, ежегодные - казачий Круг и съезд, выборная атаманская и есаульские должности. Осуждена порочная политика расказачивания, принята программа возрождения основ самоуправления, экономики и культурных традиций.

Первые избранные атаманы: Шолохов М.М., Мещеряков С.А., Каледин В.И., Барышников П.А. в 1990 - 1995г.г , не смотря на противоречивые оценки их деятельности, сумели многое сделать для утверждения статуса движения за возрождение казачества, налаживания диалога с властями, СМИ и неказачьим населением Ростовской области. Наконец за г.Новочеркасском вновь был закреплён статус исторической столицы, теперь не только донского, но и всего российского казачества. В июле 1992 года Постановлением Верховного Совета Р.Ф. о реабилитации казачества, были отменены репрессивные акты в отношении казаков принятые в 1918-1920 годах. В 1990 - 1995гг. движение носило достаточно ярко выраженный противоречивый, политизированный характер и было массовым. По оценкам социологов, в 1992г., на пике популярности движения, казаками и потомками казаков тогда считало себя от 23 до 28% населения. Однко излишняя политизация привела к напряжённым отношениям и отдельным конфликтам казачества и власти. На бытовой почве иногда возникали трения с некоторыми представителями национальных меньшинств, компактно проживавших в основном в северо-восточных районах области, на казачьих территориях (турки–месхетинцы, даргинцы, чеченцы, цыгане). Однако их своевременно удавалось решать, опираясь на талерантность казаков и их открытое взаимодействие с властями, старейшинами и лидерами этнических диаспор, не доводя ситуацию до уровня реальных конфликтов и столкновений.

В новых условиях в 1991- 1994г.г. форимровались основные административно-управленческие стуктуры Ростовкой области. - Администрация Роствской области во главе с губернатором Чубом В.Ф и «донской парламент» избираемый жителями края - Законодательное собрание Ростовской области( 45, позднее 50 депутатов по территориальнвы округам). Именно в этот период в области сформировались и основные региональные отделения всех крупных политических партий ( КПРФ, ЛДПР, Демократический выбор России, НДР, И др).

С принятием Конституции Р.Ф. 1993года и формированием новой политической системы органов власти и управления в России и Ростовской области, казаки заявили о необходимости укрепления связей со всеми сообществами казаков на территории России, СНГ и дальнего зарубежья. В 1993 году был создан «Союз казачьих войск России и Зарубежья»(СКВРиЗ) во главе с атаманом В.Н. Ратиевым. Это общественное объединение компактного проживания казаков на территории дальнего и ближнего зарубежья бывшего СССР, которое действует в соответствии с законами Российской федерации, организует взаимодействие казачества в рамках России и стран СНГ, а так же с казаками-эмигрантами.

В период 1995 - 1996 годов федеральные и областные власти стали уделять большое внимание проблеме возрождения казачества. Совет Федерации в 1995 году отклонил принятый Государственной Думой закон «О казачестве», передав его на доработку, которая приходила в сложной полемике оппонирующих власти КПРФ и ЛДПР. В этих непростых условиях для урегулирования ситуации в августе 1995 года Президентом Б.Н. Ельциным был издан важный, программный по своей сути указ № 835 «О государственном реестре казачьих обществ», по которому разрешалась, при наличии территориального Войскового казачьего общества( не менее 10 тысяч человек), регистрация его Устава. В соответствии с указом предполагалось по возможности привлекать казаков к 11 видам государственной службы (военной, пограничной, таможенной, прородоохранной и т.д.). Таким образом, государство фактически создало стимул и перспективу возрождения лучших традиций для возрождения лучших традиций службы казаков, желающих активно проявить себя на военной и государственной службе, ужесточив при этом правовой контроль за данным процессом. В Администрации Президента Р.Ф. было создано Главное управление по делам казачества во главе с генералом В.Семеновым (позднее В.Дейнекиным).Управление просуществовало до 2001 года, выполнив задачу по созданию госреестра в десяти российских регионах с коренным казачьим населением, в том числе на Дону и Юге России.

В ходе подготовки, всенардного обсуждения и принятия Законодательным Собранием «Устава Ростовской области» в 1996г., который законодательно закреплял систему сложившихся органов власти и местного самоуправления, в современную «донскую конституцию» была включена отдельная глава №4 «О казачестве». Весьма важно, что в ней были чётко определены статус, историческая роль и место казачьего населения области, принципы его взаимоотношений с властью и неказачим, инонациональным населением. Особенности историко-культурной, в том числе казачьей спицифики региона Тихого Дона, были так же учтены и отражены в Областных законах: « О Гербе», «О Гимне» и «О Флаге Ростовской области». Например в основу современного флага положена цветовая гамма флага «донского трикалора» 1918г. Олицетворяющего общность населения Дона: васильково-синий –цвет казачества, жёлтый – калмыки, татары и иные иноэтнические элементы, красный – неказачье, городское и сельское население края. Гимн Ростовской области так же имеет исторические корни восходя к сочинению казака Анисимова 1918 года.

В Ростовской области, как в одном из основных субъектов Росиийской Федерации с казачьей спицификой, были подготовлены и приняты важные областные законы : «О войсковых казачьих обществах в Ростовской области», «О казачьих муниципальных дружинах в Ростовской области», областная региональная программа поддержки казачьих обществ. Это бесспорно способствовало формированию реального практического правового поля для реализации задач возрождения казачества, снятия конфликтных проблем и напряжённости в отношениях с областными и федеральными властями, неказачьим и инонациональным населением области, возрождения лучшиш традиций культуры.

Вновь избранный в 1996 году атаман «Всевеликого Войска Донского» В.Ф.Хижняков (бывший мер города Волгодонска, из казаков) при поддержке администрации Ростовской области сумел привлечь в состав войскового общества до 40 тысяч донских казаков. В состав войскового казачьего общества «Всевеликое Войско Донское» (ВКО ВВД) была включена и реестровые организация казаков, проживающих на территории Волгоградской области, Калмыкии. Сегодня в реестре Объединенного войска более 120-ми тысяч казаков. Весьма значимым фактором возрожденческого движения стало на том этапе и создание союза казаков Юга России в 1996 - 1999г, во главе с Хижняковым В.Ф., весьма активно на уровне народной казачьей дипломатии содействовавшего борьбе с терроризмом и прекращению военного кофликта на Кавказе.

В составе администрации Ростовской области с 1993 года работал специально созданный Комитет по делам казачества, с 1996г., после вступления в государственный реестр более 40 тыс. казаков, была введена должность заместителя губернатора Ростовской области по вопросам казачества. С 2005г. создан и ведёт многоплановую работу в тесном контакте с ВКО «Всевеликое Войско Донское», Департамент по делам казачества и кадетских учебных заведений.

В Ростовской области с начала 1990-х годов сохранялась сложная социально-этническая структура населения с наличием проживания на территории блее 180 народов и этносов, весьма крупных титульных эносоциальных групп казаков и донских армян. Сформировались региональные отделения практически всех основных, крупных общероссийских и ряда региональных политических партй, движений и организаций (более 30).

Наравне с казаками весьма высокую активность в вопросах этнокультурного возрождения в 1988-95г.г. проявляли донские армяне и греки, немцы и иудеи, украинцы и цыгане. За этот период прошёл процесс становления общественных организаций и этнообщин титульных и других народов «малых диаспор». Данная проблема была связана и с большим наплывом в область мигрантов из стран СНГ.

С 1992-1993г.г года в структуре областной администрации был создан и достаточно эффективно работал Комитет по связям с политическими партиями, общественными объединениями и национальным отношениям. При Главе Администрации-губернаторе Ростовской области своевременно был сформирован и действал более 15 лет Координационный совет общественно-политических оргнизаций и движений, национальных организаций и общин (в составе 18 членов). Ему удалось стать часьтю нового механизма политико-правового и административного поля, своевременно выявлять имевшиеся и возникавшие проблемы, способствовать их успешному согласованию и быстрому разрешению. С 1998г. Совет повысил свой статус и стал собирался непосредственно при Губернаторе Ростовской Области. Работу Координационного Совета с 2000 по 2007г.г. непосредственно курировал 1-й заместитель Губернатора области В.В.Усачёв, ранее имевший позитивный опыт такой работы в должности Полномочного представителя Президента Р.Ф. по Ростовской области с 1995 по 2000г.г. За это время в области было создано и сегодня успешно действуют на базе межнационального согласия и культурного диалога более двадцати национальных общественных организаций и объединений. Причём, это этноэлита как коренных, традиционных для Дона народов и этносоциальных групп: украинцев, донских армян, татар, немцев, греков, евреев, так и этносов более позней формации советского и постсоветского периода и вновь прибывших мигрантов: грузин, осетин, чеченцев, даргинцев, казахов, корейцев, представителей других национальностей.

Все они так же сумели найти общий язык и формы межкультурного сотрудничества, не только между собой, но и с бывшим «титульным» населением – казаками и донскими армянами. За это время общими усилиями властей, правоохранительных органов, этнических общин и казаков, удалось достаточно чётко и быстро спрогнозировать и урегулировать более 18 различных по уровню сложности межнациональных конфликтов и конфликтных ситуаций. Позитивный опыт такой региональной этнополитики, урегулирования межнациональных отношений, был высоко оценён федеральным центром и Президентом РФ В.В.Путиным в 2005 году предложен для изучения и использования в других полиэтничных и многоконфессиональных субъектах федерации.

В 1993 - 2003гг., в ходе политических реформ, в Ростовской области весьма активно проходил и процесс партогенеза, становления региональных отделений крупных федеральных политических партий: КПРФ, ЛДПР, движение «Яблоко», ДПР, НДР, в 1999 -2003гг. – партии власти: движение «Единство», партия «Единая Россия». Кроме этого, в Ростовской области в 1989-1999гг. имелись отделения и других политических партий: Демократической России, ДВР (Демократический выбор России), ПРЕС, Республиканской партии, движения «Держава», патриотических движений «Конгресс русских общин», «Честь и Родина», «Родина»

В 1996 - 2000гг. была даже предпринята попытка создать на региональном уровне «Народную казачью партию» во главе с атаманом Н.Козициным, но эта попытка не реализовалась, партия так и не стала массовой. Принятие федерального закона «О политических партиях в Российской Федерации» в 2001г. и повышение избирательного барьера с 5% до 7%, в 2005г. привело к окончательному формированию массовых политических партий, их структурированию.

Последний современный этап 2005 - 2007г. – отличается изменением системы выборов, теперь в Государственную Думу могут избираться депутаты по спискам только от политических партий. Эти процессы проявлялись и в Ростовской области, где сосредоточены одни из самых активных избирателей – т.е. активно и постоянно участвующих в выборах, это в среднем от 58 до 65% населения.

Анализ избирательных отчётов и итоговой политаналитики показывает, что жители области в 1993 - 2003гг. при голосовании отдавали предпочтение как представителям «партии власти» НДР, «Отечество», «Единство», так и оппозиционным КПРФ, ЛДПР, пользовались популярностью и народно-патриотические движения: «Честь и Родина», «Конгресс Русских общин»

В 1993 - 2001гг. часть городского электората Ростовской области достаточно активно поддерживала и либерально-демократические партии: «Яблоко», «Союз правых сил». (Ростов, Таганрог, Шахты, Азов). Но с 2003г. часть демократического электората, разочаровавшись в федеральных лидерах и их конфронтации с курсом Президента РФ В.В. Путина, стала активно поддерживать либо «Единую Россию», где была сосредоточена большая часть административно-политичесакой элиты области и г.Ростова-на-Дону во главе с губернатором В.Ф.Чубом, либо «Справедливую Россию» (бывшее движение «Родина», «Партия пенсионеров»).

Казачество в 1989 - 1999гг. поддерживало в основном национал-патриотические движения «Держава», «Честь и Родина», «Отечество». Позднее, с 1999 года казаки в большинстве своём стабильно поддерживали движение «Единство», а затем и партию власти РОО «Единая Россия», в связи с курсом российского государства и данной партии на поддержку казачества. В итоге в декабре 2007г. атаман ВКО «Всевеликое Войско Донское», казачий генерал Водолацкий В.П., был избран депутатом Госдумы Р.Ф.

В целом, при активном контроле со стороны Избирательной Комиссии РО, политический процесс в Ростовской области остаётся стабильным, выборы проходят без серьёзных грубых нарушений демократических процедур, с участием всех категорий населения. Муниципальные выборы октября 2010 и марта 2011года показали, что при основополагающеим влиянии партии «Единая Россия» в области пока по-прежнему сохраняют свои политические позиции КПРФ и ЛДПР. Достаточно большой политический потенциал остаётся и у новой партии «Справедливая Россия», которую на региональном уровне возглавляет бывший «яблочник», профессиональный политик и парламентарий, депутат Государственной Думы Р.Ф. – Михаил Васильевич Емельянов. Возможно и постепенное расширение влияния в крупных городах новой право-либеральной партии «Правое дело».

Тенденция восстановления традиций госслужбы казачества 1995-1996г. привела к расколу в среде лидеров и идеологов казачества. Часть из них, развивая националистическую идеологию «казаки - отдельный народ», во главе с атаманом Н.И.Козициным выступила против государственного реестра, за свободное национально-культурное возрождение в рамках общественных и международных объединений и союзов, как в России, так и на Дону. По мнению экспертов и политаналитиков с начала 2000 годов, этот раскол до настоящего времени пока не оказывает серьёзного влияния на общий процесс возрождения, который проходит при определяющим влиянии ВКО «Всевеликое Войско Донское» под руководством атамана, казачьего генерала Водолацкого В.П.

Особую роль в постоянной поддержке духовного возрождения казачества, проведения всех церковных православных праздников и совместных мероприятий, сыграла и прдолжает играть Русская православная церковь, лично Архиепископ Ростовский и Новочеркасский Понтелиймон. С активным участием казачества и меценатов, проходило и продолжается совместное восстановление храмов и церквей Дона (более 70). Особое внимание уделялось воспитанию нового покаления молодых казаков, казачьему духовному воспитанию и образованию. Эту тенденцию на современном этапе активно поддержал и новый Патриарх Московский и Всея Руси Кирил, во время специального патриаршьего визита в сталицу казачества г.Новочеркасск в октябре 2010 года, он лично объявил о решении «…взять под особое патриаршее духовное водительство казачье сообщество России».

С 2000г. начинается новый качественный, современный этап возрождения казачества. Сформировалась чёткая система взаимоотношений казачества и Российского государства. С 2000г., с созданием федеральных округов и Южного Федерального округа, при полномочном представителе Президента РФ в ЮФО на постоянной основе действовал совет атаманов войсковых казачьих обществ для вопросов координации деятельности казачьих структур на территории всего региона. В администрации Президента Р.Ф. после реорганизации Управления по делам казачества введена должность и штат Советника Президента Р.Ф. по вопросам казачества. В на основании указа Президента РФ Медведева Д.А. от 12 января 2009 года, уже в феврале был создан и активно развернул работу Совет по делам казачества при Президенте Р.Ф, в состав которого вошёл атаман ВКО «Всевеликое Войско Донское», казачий генерал, депутат Государственной Думы Федерального Собрания Р.Ф. Водолацкий В.П.

В последние годы, с постепенным уходом «стариков» и активистов «отцов-основателей» движения, начавшаяся по прошествии двадцати лет неизбежная смена поколений, потребовала от лидеров казачества последние 5-7 лет уделять наибольшое внимание работе с казачьей молодежью, вопросам возрождения казачьей культуры и духовности, образованию и воспитанию нового покаления. С 2004 году создано и активно действует молодежное движение «Донцы» ( рост с 5 до 18 тыс), работают успешно более 150 специализированных казачьих школ, дошкольных учреждений и центров, де области получили статус казачьих. В области действуют шесть казачьих кадетских корпусов и шесть училищ. В этих образовательных учреждениях обучаются более 30 тысяч учащихся, новое покаление «неоказачества».

Всероссийская перепись 2002г. только на Юге России определила 148 тыс. человек самоопредиливших себя как этнических казаков. По подсчётам исследователей в Российской Федерации к 2005году насчитывалось более 10 казачьих и 15 отдельских обществ, которые включали более 600 тысяч реестровых казаков. Одновременно действуют более 500 общественно-политических и культурно-просветительских казачьих общественных организаций. После серьёзного обсуждения, в декабре 2005года Федеральный закон «О государственной службе российского казачества», итоге был наконц принят Государственной Думой и утверждён Президентом Р.Ф. в декабре 2005 года. В Федеральном законе очерчены и определены возможности использования казачества и его потенциала, механизмы его конкретного участия в государственной службе, вопросы экономического и этнокультурного возрождения, образования в рамках становления современного правового государства и гражданского общества.

В этом контексте большую многофакторную работу настойчиво и результативно проводит с 2000 года популярый у казачьего и неказачьего населения Дона и России, казаков зарубежья, атаман ВКО «Всевеликое Войско Донское», казачий генерал, депутат Государственной Думы Федерального Собрания - Виктор Петрович Водолацкий. С сентября 2005 года Водолацкий В.П. был избран так же и верховным атаманом «Союза казачьих войск России и Зарубежья»(СКВРиЗ). Совместно с некоммерческим фондом «Казачье зарубежье» были подготовлены и проведены весьма значимые мероприятия Первый (2003г), Второй (2005г) и Третьий (2008г.) всемирные Кногрессы казаков в столице казачества г.Новочеркасске. Созыв конгрессов становиться регулярными и содействует координации усилий казачества России и зарубежья в возрождении и развитии лучших культурно-исторических и духовных, патриоических традиций. Не мене важным направлением работы стало и проведение на Украине, в Крыму международных фестивалей казачьей культуры, а с 2006 года в г.Азове Международного сьезда казачьей молодёжи, так же ставшего традиционным. Широкие связи установлены с республиками Преднестровья, Молдавией, Абхазией и Южной Осетией, казачьими организациями Белоруссии и Казахстана, которые принимают самое деятельное участие в организации и проведении этих форумов.

Таким образом, на протяжении уже двадцати лет, с 1991 года, при всех непростых политических и социально-экономических коллизиях руководству Ротовской области во взаимодействии с федеральным центром, политическими и этноэлитам, удавалось проводить взвешенную компромиссную, неконфликтную политику, направленную на стабильное и постепенное развитие рыночных механизмов в экономике и социальной сфере, и что немаловажно в межнациональных и конфессиональных отношениях, учитывая интересы потомков казаков, других титульных этнических сообществ(армян, греков, немцев, евреев и др.) и большинства неказачьего населения края Тихого Дона. В годы реформ, в рамках нового конституционно-правового поля, с 1993 по 2005г.г. сформировалась современная система органов государственной власти и местного самоуправления в Российской Федерации и Ростовской области (создано 55 и на их базе 408 новых муниципальных образований, 390 сельских и 18 городских, избрано более 4 200 депутатов).

На этапе с 2000 по 2005 годов, в ходе создания и деятельности администрации федеральных округов, в Южном федеральном округе решены вопросы приведения в соответствие норм регионального законодательства федеральному законодательству, внесены поправки в Устав Ростовской области( принятый в 1996г.) и основные областные законы. В августе 2005 года Президент РФ Путин В.В., по новой процедуре представления и согласования с Законодательным собранием Ростовской области, утвердил губернатором области В.Ф. Чуба. Пятилетка 2005-2010 годов оказалась непростой и совпала с мировым финансовым и экономическим кризисом, помешавшем активизировать прорывные инвестпроекты и вывести экономику и социальную сферу области на новый качествееный уровень, но при этом в области на должном уровне была сохранена социальная и межнациональная стабильность.

По представлению Президента Р.Ф. Медведева Д.А. 14 июня 2010года , в должности Главы администрации-Губернатора Ростовской области, по результатам процедуры голосования депутатов Законодательного Собрания Ростовской области, был утверждён - Василий Юрьевич Голубев. Коренной уроженец Донской Земли, опытный хозяйственник и управленец, высокопрофессиональный учёный-экономист преступив к своим обязанностям, он чётко обозначил курс обновления и приемственности в стратегии модернизации области с опорой на лучшие традиции. Как действующий губернатор Ростовской области, он с сентября 2010 года включён в состав Совета по делам казачества при Президенте РФ.

На прошедшем в г.Уфе в феврале 2011 года заседании Государственного совета при Президенте РФ, где обсуждались проблемы межнациональных отношений, вопросы борьбы с национализмом и ксенофобией, новые формы патриотического и толерантного воспитания молодёжи, основополагающие принципы и позитивные результаты накопленного областью опыта регулирования межнациональных отношений и реальные предложения были изложены Губернатором Ростовской области и высоко оценены членами совета.

На территории Ростовской области расположены уникальные историко-культурные и природные памятники, от эпохи палеолита до настоящего времени (по состоянию на 1 января 2009 года на государственную охрану поставлено более 9тыс. 295 памятников архитектуры, истории и культуры, в том числе из них 8 066 – памятники федерального значения.) В Ростовской области имеются и успешно работают более 30-ти различных музеев, из них 14-ть государственных и 12-ть историко-культурных музеев-заповедников, формирующих основной стержень экскурсионного туризма. В Ростовской области наблюдается тенденция увеличения количества организаций, осуществляющих туроператорскую и турагентскую деятельность (в 2,2 раза по сравнению с 2000 годом). Гостиничная сеть Ростовской области состоит из более чем 100-та объектов на 9 тыс. мест для единовременного размещения. За 2005 - 2008 годы количество гостиниц увеличилось на 25 объектов, номерной фонд – на 42%. Численность всех посетивших Ростовскую область в 2007 - 2009 годах составила более 900 тыс. человек, из них доля приехавших с деловыми и профессиональными целями -85,5 %. Конгрессно - выставочный и событийный профиль региона и области, её столичного центра г.Ростова-на-Дону подтверждается также инвестиционной активностью в этой сфере. Сегодня намечены к реализации проекты развития перспективных территорий, инвестиционные проекты строительства бизнес-центров, офисно- гостинич­ных комплексов и конгресс-отелей. В среднесрочной перспективе у региона есть предпосылки для дальнейшего развития делового и историко-культурного, этнографического, развлекательного туризма. Усилить привлекательность региона и обеспечить туристские потоки может и активизация экологического, спортивно-оздоровительного, сельского туризма в сочетании с этнографическим и событийным видами туризма. Уже сегодня Ростовская область обладает некоторыми традициями в сфере этнографического и событийного туризма, причем, областной календарь событий включает в себя не только мероприятия культурной и деловой направленности, но и спортивные мероприятия. Развитие этих видов туризма будет способствовать не только формированию устойчивых потоков внутреннего и въездного туризма, но и формировать в России и за её рубежами образ Ростовской области, как региона благоприятного и интересного для познавательного туризма.

Памятники природы Ростовской области, объекты естественного и искусственного происхождения – это уникальные, невосполнимые, ценные в экологическом, научном, культурном и эстетическом отношениях природные комплексы. В Ростовской области таких природных памятников общефедерального значения насчитывается около 20-ти, на их основе создано два крупнейших природных заповедника (Ростовский и Цимлянский). Имеются так же и 70-ть памятников природы областного значения (19,2 тыс.га). Памятниками природы объявлены степные участки и лесные массивы, живописные озера, скалы и меловые обнажения. Многие из них являются местообитанием редких и исчезающих видов растений и животных, в том числе занесенных в Красные книги Российской Федерации и Международного союза охраны природы.

Опыт заповедника «Ростовский» послужил примером и для других природо-охранных организаций. Так, в окрестностях станицы Раздорской проводятся экскурсии на памятники природы районного значения «Пухляковские склоны» и «Атаманская балка». Туристскими фирмами области разработаны интересные маршруты, знакомящие с уникальной природой Донского края: «В мире животных», «Природа Донского края», «Парки и скверы Ростова-на-Дону», «Разноцветье Ботанического сада», «Царство растений», проводятся водные походы по Дону и его притокам, организуется яхтинг по Таганрогскому заливу Азовского моря, дельте Дона, Цимлянскому морю. Большим спросом пользуются разнообразные конноспортивные маршруты, охота и рыбалка.

Создание в Ростовской области организованных маршрутов экологического туризма природоохранной направленности, в том числе с научно-познавательными целями («Дикая степь», «Зори Маныча» и другие), позволит формировать туристские группы с участием не только специалистов, но и всех любителей краеведения и природы.

На Дону важнейшим инновационным направлением дальнейшего развития научно-образовательного потенциала и различных видов туризма в ближайшие 5 - 10 лет станет создание таких новейших научно-образовательных и музейных комплексов, как «Историко-археологический комплекс дельты Дона» и «Научно-образовательный центр археологии Южного федерального округа».

Это будет способствовать не только повышению качества подготовки специалистов и улучшению эффективности научной работы, но и воспитанию подрастающего поколения, организации познавательного досуга и отдыха молодежи, развитию туризма и расширению международных контактов.

В х. Городище, у станицы Елизаветинской, планируется разместить «Историко-археологический комплекс дельты Дона». Выбор места объясняется тем, что дельта сыграла огромную роль в исторической судьбе региона, именно здесь открыты и хорошо исследованы интересные археологические памятники всех эпох, начиная от каменного века до казачьего времени. Комплекс планируется создать на территории уникального памятника скифо-античного времени Восточной Европы – Елизаветовского историко-культурного комплекса. Он включает в себя крупнейшее на территории России городище V - IV в. до н.э., большую греческую колонию первой трети III в. до н.э., а так же окружающий городище обширный курганный могильник. По своему значению этот памятник по праву считается «южной столицей» Восточной Скифии.

Создание такого новейшего комплекса в дельте Дона значительно повысит туристскую привлекательность Ростовской области, поскольку это будет единственный в России музейный и научно-образовательный комплекс, базирующийся на территории бывшего скифского города. Его организация непосредственно на территории памятника древности на фоне современного ландшафта донской дельты заметно увеличит приток российских и зарубежных туристов. Комплекс будет включать в себя научно-исследовательский, учебно-образовательный и музейный центр с экспозицией, отражающей этапы истории и культуры народов, проживавших в древности в устье Дона. В его состав предполагается включить музеефицированные древние строительные остатки скифского городища и Большой греческой колонии, предусмотрев создание экспозиции историко-археологических реконструкций под открытым небом. Помимо музейной работы, комплекс должен стать базой для научной и культурно-просветительской деятельности. Здесь предполагается проводить тематические школы, семинары и научные конференции, организовывать стажировки и прохождение студенческой практики, тематические фестивали и театрализованные праздники.

Основой Историко-археологического комплекса станет многопрофильное здание, совмещающее функции музея, культурно-просветительского и научно-образовательного центра, а также базы археологической экспедиции. Облик здания, его интерьер и художественное оформление будут исполнены в духе скифо-античного времени. Особое внимание в экспозиции предполагается уделить объемным реконструкциям, которые, в сочетании с конкретными археологическими объектами, выявленными в поселении и на могильнике, позволят образно продемонстрировать этот вид археологических источников. Одним из важнейших направлений деятельности Комплекса будет являться пропаганда сохранения и изучения памятников культурного наследия народов Юга России.

Второй запланированный к реализации комплекс – «Научно-образовательный центр археологии Южного федерального университета», будет располагаться на территории уникального на всём Юге России «Ботанического сада Южного федерального университета» в г. Ростове-на-Дону. Он будет отражать культурно-историческую и природно-экологическую специфику донского региона и территорий, входящих в состав Южного федерального округа, способствовать введению в научный оборот новых сведений о памятниках культурного и эко-растительного наследия народов Юга России.

Его создание обусловлено тем, что многочисленные народы и малые этносы, обитающие на Дону и Северном Кавказе, внесли свой заметный вклад в формирование культурных и эко-хозяйственных ценностей современных народов России. Учитывая многонациональный состав населения Ростовской области и Южного федерального округа, сегодня особенно актуальным является развитие и внедрение инновационных научно-образовательных моделей, способствующих формированию чувства толерантности, интернационалистических, дружественных отношений у подрастающего поколения, что будет содействовать предотвращению межэтнических и межрелигиозных конфликтов в регионе.

Научно-образовательный центр, предположительно, будет состоять из 3-х отдельных зданий, составляющих единый комплекс, выполненный в едином архитектурном стиле. В основном здании комплекса разместится «Археологический музей Южного федерального округа». Оно будет сооружено в виде древнего кургана и станет визитной карточкой Юга России, так как именно курганы являются отличительной и характерной деталью южного степного ландшафта. Опираясь на археологические коллекции, представленные субъектами Южного федерального округа, музейный комплекс представит основные этапы социально-экономического и духовного развития народов, населяющих Юг России. В двух других зданиях Научно-образовательного центра, построенных в виде «разрезанных» курганов, имитирующих процесс исследования курганных погребальных комплексов, предполагается разместить двухуровневый презентационный комплекс для проведения международных научных конференций, семинаров и симпозиумов, специальные помещения для хранения оборудования и передвижных выставок, гостиничные номера и научно-образовательный комплекс. На его территории предполагается также создание лапидария под открытым небом, где будут представлены и уникальные каменные изваяния, украшавшие степной ландшафт Юга России в прошлые века. Создание Научно-образовательного центра археологии Южного федерального университета в экологически чистой зоне города будет способствовать пропаганде бережного отношения к природе и ее сохранения.

В Ростовской области компактно проживают потомки донских казаков, представляющие, по разным оценкам, особый субэтнос и социально-корпаративную группу в населении России и Дона. В этой связи представляется целесообразным сочетать в программах пребывания туристов в Ростовской области двух видов туризма, которые весьма популярны сейчас у потребителей турпродукта зарубежных туроператоров – это историко-культурный, познавательный и сельский, этнографический туризм.

Применительно к Ростовской области под сельским, этнографическим туризмом понимается пребывание туристов на территории сельского поселения, где у них имеется возможность по желанию заняться сельскохозяйственной деятельностью в соответствии с их интересами. Это могут быть следующие виды работ с участием туристов:

-сбор урожая на приусадебном участке (в огороде, саду или винограднике);

-изготовление домашнего вина и наливок, молочных продуктов;

-приготовление блюд донской казачьей кухни;

-заготовка сухофруктов и лекарственных трав;

-выпас и уход за лошадьми и другими животными в домашних хозяйствах и фермах; заготовка кормов и стогование сена;

-ловля раков и рыбы.

Учитывая, что в Ростовской области находятся 2-а крупнейших этнографических музея-заповедника в станицах Раздорской и Старочеркасской, этнографический музей донских армян в г.Чалтыре, многопрофильный Вёшенский музей-заповедник, эти крупные сельские поселения могут стать базовыми в приеме туристов, размещение которых возможно на специализированных казачьих усадьбах. В этой связи сельский туризм неразрывен и с изучением быта и нравов донского казачества и других компактных (армяне,греки) этнических групп населения.

Этнографический, сельский туризм – один из перспективных видов туризма, так как первое, что привлекает туриста, отдыхающего на Дону, это знакомство с неповторимым колоритом казачьих станиц, донским фольклором, ремеслами, казачьей кухней, известными винами, которыми испокон века славился Донской край.

Раздорский этнографический музей-заповедник – один из самых молодых музеев-заповедников Ростовской области. Именно здесь, напротив станицы Раздорской, расположен на Дону остров Поречный, где существовал старейший Раздорский городок, впервые упоминаемый в летописях в 1549 году. При желании туристы могут переправиться на этот остров на лодке и, увидев контуры валов, рвов, прокопных ериков, окунуться в атмосферу былой казачьей вольницы. Ее дополнят музейные экспозиции, посвященные казачьему быту, расположенные в традиционных казачьих постройках - куренях.

Старочеркасский историко-архитектурный музей-заповедник. Это комплекс культовых и жилых зданий – памятник архитектуры ХVIII века, охраняемый ЮНЕСКО. На его территории уже традиционно, последнее воскресенье каждого летнего месяца проходят фольклорные праздники, на которые съезжаются многочисленные фольклорные ансамбли и коллективы со всего Дона и ЮФО. Именно здесь туристы могут ощутить всю самобытность Донского казачества.

По образцу приема туристов в этих станицах возможно осуществление подобных программ в каждом сельском районе, преимущественно в поселениях, стоящих на берегах рек и озер.

Дополнительным компонентом программ приема туристов в сельских поселениях могут стать мероприятия событийного туризма.

Одним из перспективных объектов реализации программ развития сельского туризма, в сочетании с этнографическим, событийным и культурно-историческим, является хутор Погорелов Белокалитвинского района Ростовской области, в который может быть проложен новый турмаршрут «Игорево Поле».

С 2002 года здесь проходят традиционные международные фестивали «Каяльские чтения на Дону и реке Калитве», посвященные выдающемуся произведению древнерусской литературы «Слово о полку Игореве», фестиваль «Колокольный перезвон», слет-смотр патриотических объединений «Подъем», посвященный Куликовской битве, показательные выступления военно-исторических клубов, праздники «Меланьина свадьба», «День молодежи» и другие мероприятия.

Аналогичный проект возможен так же к реализации и в Азовском районе, где наиболее ярко выражены атрибуты и этническая самобытность казаков Нижнего Дона, многонационального населения Азака-Таны XIV - XVI веков. В районе имеются реальные ресурсы для воссоздания полной реконструкции древнего донского поселения – казачьей станицы и Азова эпохи средневековья XVII - XVIII веков.

Существенные наработки и хорошая база уже заложена для развития данного направления туризма, связанного с особенностями культуры и быта армянского и греческого населения Ростовской области (Ростов-на-Дону, Чалтырь, Таганрог).Для этого понадобятся серьёзные инвестиции и инновационные технологии реализации данных проектов, важнейшей составной частью которых является подготовка новых кадров специалистов со специальным среднетехническим и высшим образованием.

Таким образом, осмысление областных (краевых), субрегиональных, межрегиональных и глобальных связей, роли и места различных народов и этнических общностей, в том числе казачества, в становлении исторического и современного экономического, политико-правового и социокультурного пространства Южно-Российского региона и Ростовской, по-прежнему остается остро актуальной задачей и требует серьёзного изучения в старших классах средней школы, в специализированных колледжах, лицеях, кадетских корпусах и ВУЗах.

ПРИЛОЖЕНИЯ

Из материалов базового университетского учебника «История Дона и Северного Кавказа с древнейших времён до 1917года// Под ред. проф. Нарежного А. И. , Ростов/ Д, 2001г

Степи Нижнего Дона, Приазовья и Предкавказья, а также примыкающие к ним северные склоны гор Кавказа на протяжении тысячелетий своей истории были и в настоящее время являются территорией, при характеристике которой вполне правомерно употребление понятия регион , мегарегион*.

С позиций цивилизационного подхода регион (англ. геgion от лат. геgio) - это определенная территория (область, край), которая может включать в себя и часть одной страны, и всю страну, и даже группу стран н обладает спецификой, отличающей ее от других территорий. У народов, населяющих регион, как правило, имеются общие черты развития в историческом прошлом и настоящем, определяемые как естественными географическими условиями их проживания, так и сложившимися экономическими, социально-бытовыми, национально-культурными и иными связями.

Исторический регион* обычно объединяет в своих пределах народы, которые расселены на смежных территориях и реально связаны между собой, хотя они могут различаться по характеру хозяйственной деятельности и типу общественного устройства, по расовой и религиозной принадлежности. На территории исторического региона могут располагаться несколько локальных цивилизаций, поэтому необходимо разграничение понятий «исторический регион» и «региональная цивилизация».

Региональная цивилизация - это совокупность близких по типу развития локальных цивилизаций, а исторический регион может объединять и различные по типу локальные цивилизации, тесно соприкасающиеся между собой в процессе метрического развития. Для развития этносов, населяющих регион, характерны процессы взаимодействия, взаимовлияния и исторического синтеза, происходящие в ту или иную эпоху в различных конкретных формах и с разной степенью интенсивности.

Именно такой исторический регион на протяжении тысячелетий составляют Дон и Северный Кавказ. Народы, его населяющие, говорят на десятках разных языков, исповедуют различные религии, явно видна специфика их хозяйственных и культурных традиций. Однако в течение длительного периода человеческие сообщества на этой территории объединяла и объединяет общность исторических судеб. Она вовсе не исчерпывается одним-двумя столетиями жизни в пределах одной империи, уходя корнями в глубокую древность.

Современная археология свидетельствует, что Нижнее Подонье – Приазовье - Предкавказье, сами горы Кавказа – один из древнейших ареалов жизни человека, который появился здесь уже в каменном веке. Письменные исторические источники представляют этот регион и как традиционную зону интенсивных хозяйственных и политических контактов, и как арену колонизационных процессов со времен античной истории. Долгое время это была и транзитная территория на пути миграций многочисленных кочевых сообществ, часть которых обретала оседлость именно здесь, в западной части Великой Евразийской степи.

За свою многотысячелетнюю историю регион никогда не был населен этносоциальными общностями одного происхождения, языка, культуры, быта. Напротив, именно здесь постоянно сталкивались и взаимодействовали различные народы, расы и культуры, в том числе и занимающие диаметрально противоположные эколого-хозяйственные позиции (земледельцы и кочевники). Таким образом, уже в древности рельефными чертами исторического развития края могут быть названы его полиэтничность и поликультурность, а также взаимодействие представителей различных этносоциальных общностей и цивилизаций. Многовековые контакты оседлых жителей и кочевников, представителей «варварского» мира и цивилизаций Средиземноморья и Востока, распространение основных мировых религий и синтез их догматов и языческих верований обусловили специфику региональных процессов этногенеза, социальной и политической консолидации у различных народов Дона и Северного Кавказа, многообразие культурных традиций населения, их взаимное влияние и синтез.

История Дона и Северного Кавказа последних трех-четырех столетий тесно связана с историей России, ее формирование как «Евроазиатской» империи и с ее имперским бытием. Определенные аналогии можно проследить в самом процессе поэтапной интеграции сначала Подонья - Приазовья, а затем территории Северного Кавказа в состав Российского государства. Эти этапы включали развитие на почве общих политических интересов союзно-вассальных отношений с народами, жившими в данном регионе, и выплату жалованья за исполнение службы, верность союзу или нейтралитет; усиление вмешательства центральной власти во внутренние дела того или иного этнополитического образования, попытки создания ею собственной системы управления на зависимой территории. Одновременно такая политика включала подавление восстаний и мятежей тех, кто оказывался несогласен с изменением системы отношений; формирование в среде местного населения привилегированных сословных групп и «партий» в качестве социальной опоры имперской власти, включение их в состав российской социальной и политической элиты. Наконец, завершение интеграции территории в пределы России с сохранением особенностей хозяйственного и общественного быта, а также системы управления.

Развитие региона в составе империи было подчинено общим процессам экономической и социально-политической эволюции России в XVII - начале XX в. Условия и характер взаимодействия различных групп его населения в этот период во многом определялись социальной и этнической политикой центральной власти, позднее и процессом модернизации, в который страна постепенно вовлекалась как общим ходом развития европейского мира, так и вполне целенаправленной реформаторской деятельностью царизма.

Вместе с тем юго-восточная окраина Европейской России отличалась зримым своеобразием хозяйственного уклада и образа жизни, составом и обликом населения. Вызывалось это в первую очередь тем, что в контекст исторического развития страны оказались включенными территории, на которых сложились и существовали уникальная горская цивилизация и весьма специфичная казачья культурно-историческая общность. Это обусловило сложность и неоднозначность процесса их интеграции в единую хозяйственную систему империи, в ее социальную и политическую жизнь. В составе России сложно отыскать хотя бы еще один регион с таким же пестрым этническим и социальным составом населения, причем структура его в процессе российской колонизации XVIII – XIX в.в. стала еще более дробной, сложной и мозаичной. При этом имперская этническая и социальная политика ставила различные группы жителей края в весьма неравное положение, разделяя их на привилегированные, полупривилегированные и непривилегированные, что способствовало росту противоречий и конфликтов как между ними, так и между отдельными слоями населения и властью.

Неизбежным результатом жизни в составе империи стали также взаимное приспособление столь разных соседей друг к другу, деформация социокультурных устоев и традиций жизни и этносов Северного Кавказа и казачества, хотя последнее, несомненно, в большей степени адаптировалось за два с небольшим столетия к жизни в царской России и к условиям несения военной службы государю.

Если исходить из специфики межэтнического и межцивилизационного взаимодействия, в истории региона условно можно выделить шесть периодов:

1. Древность - от ашельской культуры палеолита (около 400 тыс. лет назад) до окончания раннего железного века (IV в. н. э.) - охватывает многотысячелетний процесс возникновения и развития человеческих сообществ от древнейших стоянок первобытных людей до формирования относительно устойчивого автохтонного населения в горах и долинах Кавказа и превращения предкавказских и донских степей в арену миграций различных народов. Началось взаимодействие населения региона, как кочевого, так и оседлого, с другими цивилизациями (прежде всего древнегреческой, а также региональных этнокультурных общностей друг с другом.

2. Средневековье - IV - XV вв. Внутри этого периода можно определить два этапа:

• раннее средневековье - 1У-ХП вв., когда под воздействием Великого переселения народов существенно изменилась этническая карта региона, причем интенсивное движение кочевых тюрко-язычных сообществ в западной части Великой Евразийской степи не закончилось и по завершении вышеназванного лика миграций в Европе. Одновременно началась борьба мощных государств того времени - Византии, Ирана, Хазарии. Арабского халифата и Русского государства - за влияние на народы и этнополитические образования региона.

• ордынский период - XIII - конец XV в., когда условия жизни в степи контролировались Золотой Ордой, хотя ей и пришлось выдержать борьбу за влияние здесь с другими государствами Чингизидов - Хулагидами и империей Тамерлана. Нашествие монголо-татар и их владычество оказали заметное воздействие на процесс этногенеза народов Северного Кавказа, определив и их расселение на территории края, которое не претерпело существенных изменений в последующие столетия. К концу периода вполне определились специфические черты горской цивилизации и начался процесс формирования самобытных казачьих сообществ.

3. XVI - первая половина XIX в. Доминирующей чертой исторического развития региона в этот период можно считать борьбу за влияние в нем трех феодальных государств, его окружавших: Ирана, Османской империи и России. Острое противоборство их оказывало воздействие на политическое и социальное развитие народов, населявших Нижний Дон и Северный Кавказ, на их занятия и культуру. Многочисленные сравнительно небольшие по территории и населению и разобщенные государства и этнополитические образования региона в этих условиях вряд ли могли продолжительное время сохранять независимость, не прибегая к покровительству того или иного могущественного соседа

Соперничество держав усилилось с первой четверти XVIII в. в связи с образованием Российской империи и формированием ее геополитических интересов в регионе. Интегрировав в свой состав вассальное государственное образование - Войско Донское, Россия затем весьма последовательно использовала служилое казачество империи как колонизационную силу, расширявшую ее границы на Юго-Востоке и их оборонявшую. Победоносные войны Российской империи с Турцией и Ираном во второй половине XVIII - первой трети XIX в. упрочили ее позиции в регионе, немалая часть территории которого была получена ею по условиям мирных договоров с побежденными. К концу периода территория всего Кавказа оказалась в составе России

4. Вторая половина XIX - начало XX в. - период модернизации в России, которая с рядом особенностей развивалась и на Юго-Востоке, включенном в экономическую, военную административную и социальную системы империи Именно в это время Дон и Северный Кавказ образовали единый экономический регион с отчетливо выраженной аграрно-сырьевой специализацией хозяйства, тесно связанного с общеимперским и европейским рынком, куда вывозилась немалая часть производимого в крае зернового хлеба. В связи с развитием мелкотоварного и предпринимательского хозяйства, ростом городов складывались новые классы и слои общества, социальная структура населения края стала сближаться с той, которая формировалась и в других районах Сооружение железных дорог, процессы индустриализации и урбанизации стимулировали развитие культуры нового типа, весьма отличной от культурных традиций местного населения. Масштабные политические и общественные потрясения в стране во второй половине XIX - начале XX в., обусловленные противоречиями российской модернизации, стали неотъемлемой частью политической истории области Войска Донского и Северного Кавказа, обретая здесь ряд особенностей, связанных с составом населения и со спецификой расстановки общественных сил в крае.

5. Советский период 1917 – 1991-3 г.г. Этап 1985 – 1993 г.г.

6. Современный постсоветский 1993 – наше время. Этап 1993 – 2000 по наше время.

Особенности социального развития горских народов Северного Кавказа. Развитие социальных отношений у народов Северного Кавказа в XVI - первой половине XIX в. было связано с формированием частной собственности на средства производства, в том числе и на землю, с усилением имущественного неравенства, с появлением в обществе привилегированных и неполноправных сословии. Первые постепенно сосредоточивали в своих руках функции управления и защиты в отношении общин и обретали, в большей или в меньшей степени, право эксплуатировать зависимых от них производителей - крестьян и рабов. Все это основные вехи поступательного развития всякого общества в доиндустриальный период.

Системообразующие характеристики горской цивилизации как таковой оказали определяющее воздействие на динамику и конкретные формы доиндустриальной эволюции северокавказских этносов. Среди этих факторов:

• природно-климатические условия, достаточно сложные для хозяйственной деятельности в целом и для производства прибавочного продукта в особенности;

• относительная изолированность этносов от активного взаимодействия с соседями;

• прочные социальные связи, сложившиеся на основе таких традиционных форм общежития, как род и община.

Род и община в ХVI-ХIХ в.в. являлись образованиями территориального характера и не были непреодолимым препятствием для процессов классообразования и формирования государственности, но придавали им вполне выраженную специфику. Эти социальные институты горского общества, опираясь на традицию и обычай, на протяжении многих столетий защищали личные и имущественные права основной части крестьянства, ограничивая тем самым сферу прямой, открытой эксплуатации в классовом обществе и поддерживая традиционные семейно-патриархальные формы ее. Последнее обстоятельство оказывало безусловное воздействие на уровень развития в обществе социальных конфликтов и пути и способы их разрешения.

Факторы внешнего порядка: развитие интенсивных экономических и политических связей с соседними феодальными государствами, владычество завоевателей и т.п., - как правило, нарушали достаточно сбалансированное традиционными институтами социальное развитие горских народов. В большей степени это характерно для истории народов плоскостной части Северного Кавказа, в меньшей - для горной зоны. Интенсификация связей с соседями, взаимодействие с ними, заимствование принесенных завоевателями форм экономических и социальных отношений ускоряли эволюцию горского общества, способствовали изменению статуса взаимоотношений общин и новых привилегированных сословии, а также росту социальных конфликтов в нем, нарушая сбалансированность эволюции па основе традиции. Защитные функции соседской общины при этом ослабевали. Зависимая от феодального владельца община, вероятно, не могла противостоять утрате частью крестьян личной свободы, поминальными становились и ее управленческие функции.

История относительно изолированных этнополитических объединений высокогорья представляет собой, на наш взгляд, более «чистый» вариант поступательного развития доиндустриальной горской цивилизации - вариант с длительным сохранением властных полномочий общинного самоуправления, с обозначившейся государственной консолидацией на республиканско-федеративных началах, с достаточно эффективно действовавшей защитной функцией общин в отношении основной массы общинников в условиях роста имущественного и социального неравенства.

Отношения собственности у горцев. Многовековое и стабильное существование соседской общины наложило зримый отпечаток на отношения собственности, в том числе и собственности на землю. Свободное крестьянство гор было связано с различными формами собственности: собственностью отдельных семей и рода, собственностью общины и союзов общин. Частная собственность складывалась в первую очередь как собственность па стада скота и на рабов, на рукотворные участки, пашни и усадьбы. Пастбища, луга и леса оставались общинными. Вместе с тем развивался и процесс захвата их формировавшейся знатью, причем не всегда общины могли противостоять такому явлению.

Более быстрыми темпами формирование собственности на земельные угодья происходило на территории приморского Дагестана и в Кабарде. Лидировали эти районы и в образовании феодальной элиты, и групп зависимого населения. Наиболее отчетливо указанные процессы обозначились в государствах плоскостного Дагестана. Исследователи проблемы отмечают, что ускорило развитие довольно сложной системы феодальной земельной собственности владычество завоевателей, сначала арабов, а затем персов. Здесь существовали государственная собственность па землю - разновидность домениальной верховной; привилегированная наследственная собственность феодальной верхушки -мюльк* и условное земельное держание с правом взимания налогов с населения. Термин арабского происхождения для обозначения последней - икта - не привился в языковой практике, но суть самого явления сохранялась. В XVIII - первой половине XIX в. практически повсеместно наблюдался процесс перерастания условного земельного владения в мюльк. Четвертой разновидностью феодальной земельной собственности была собственность мусульманской церкви - вакуф*. К XV в. в плоскостном Дагестане ислам стал господствующей формой религии, и развитие вакуфного землевладения способствовало более быстрому формированию частной собственности на землю в обществе в целом. По мере проникновения ислама в горные общества вакуф утверждался и там, воздействуя па всю существовавшую систему отношений собственности.

Сословная структура горских обществ. В государствах равнинного Дагестана достаточно развитой системе феодального землевладения соответствовала и сословная структура общества. Здесь вполне сложилась иерархия феодальной верхушки, представленная несколькими группами. Высший слой знати, связанный с наследственным землевладением, был представлен ханами, султанами, майсумами, шамхалами и т.д. Среднее звено, которому земли жаловались в держание, - беки. Низшая группа имела названия чайки* и сала-уздени*. Ее составляли дети двух высших сословий от неравных браков, а также служилые люди из крестьян-узденей.

Аналогичной по сути была и ситуация в средневековой Кабарде, на территории которой существовало несколько княжеских владений. Наряду с наследственной собственностью княжеских фамилий здесь имелось и условное земельное держание служилых дворян-уорков*. Отчетливо была обозначена и иерархия привилегированных сословий.

В горах формирование знати и ее земельной собственности протекало весьма медленно по причинам охарактеризованным выше. Процессы эти не завершились и к 60-м гг. XIX в - времени окончательной интеграции региона в состав Российской империи Не случайно представители царской администрации среди первоначальных целей реформ проводившихся на Северном Кавказе после завершения Кавказской войны, называли задачу создания слоя привилегированных земельных собственников там где представители знатных фамилий продолжали проживать в общинах, так и не порвав с традиционными нормами жизни.

У разных горских народов формировавшаяся знать называлась по-разному: баделяты и алдары - у осетин, бии - у карачаевцев и балкарцев, пши - у адыгов. У ингушей и карабулаков не сложилось особого термина для обозначения представителей новых сословий, и употреблялись словосочетания знатные фамилии, благородные люди. Гюльденштедт в своих записках отмечал, что чеченцы имели князей и дворянство.

Характерной особенностью землевладения светских феодалов как в Кабарде, так и в государствах Дагестана являлся его семейно-корпоративный характер. Земля принадлежала фамилии в целом. Каждый член семьи имел право на получение от нее определенной части дохода, но не мог распоряжаться ею, отчуждать участки земли.

В XVIII - первой половине XIX в развитие системы феодального землевладения в степных районах Северного Кавказа ускорилось благодаря политике российской администрации. В 1875 г специальный указ Екатерины II провозгласил образование Кавказского наместничества. Границы этого административного образования, а также функции наместника определены не были. Впрочем, последнему предоставлялось право жаловать российскому дворянству земли в собственность на территории, укрепленной Кавказской линии. Уже к 1804 г. более 600 тыс. десятин в степях Предкавказья, которые пересекла система линейных укреплений, оказалось в собственности высшего сословия России.

В 1792 г на Кубани решением правительства России было сформировано Черноморское казачье войско. Костяком его стали казачьи курени, переселенные из устья Южного Буга. Новому войску царская власть пожаловала 2,8 млн. десятин земли, которую прикубанские адыги веками считали своей. Тем самым на все последующие времена завязался узел противоречий и взаимных претензий. В начале XIX в из мелких казачьих войск на Азово-Моздокской линии образовали единое Кавказское линейное войско. Станицы его получили земли, как на черте укреплений, так и в предгорьях Кавказа.

А. Ермолов в бытность наместником Кавказа собственными решениями жаловал земельные владения местной знати прорусской ориентации и освобождал зависимых крестьян мятежных кабардинских князей. Завершающий этап оформления системы феодальной собственности на Северном Кавказе также связан с целенаправленными действиями российской администрации в период проведения здесь аграрных преобразований 1860-х гг.

Немалую роль в образовании вассально-сюзеренных отношений и в формировании иерархической структуры феодальной элиты играл обычай аталычества*. Он заключался в передаче сыновей знатных владельцев, правителей на воспитание в семьи служилых людей, вассалов, а порой даже в зажиточные и влиятельные семьи представителей выборного общинного управления. Воспитатель-аталык награждался землей, получал право на взимание ренты с населения, на ней проживавшего, и стада скота. Во время воспитания он распоряжался имуществом своего воспитанника; впоследствии защищал его интересы и сохранял за собой роль советника. Доверенными служащими молодого феодала часто становились и сыновья аталыка, выросшие вместе с воспитанником-эмчеком. Обычай аталычества использовался правящими кругами Персии, Турции, Крымского ханства для укрепления своего влияния на Кавказе и был широко распространен до присоединения региона к России.

Отношения зависимости у горцев. Формирование отношений зависимости у народов Северного Кавказа охватило меньшую часть общества и отличалось специфическими чертами. Основная масса населения сохраняла личную свободу и права собственности.

Группы зависимых людей складывались не столько в связи с захватами земель, сколько в результате осуществления представителями знатных фамилий функций управления и покровительства. Постепенно эти виды деятельности превратились в своеобразную монополию верхов общества. Согласно обычаю, общины или отдельные семьи не имели права отказаться от покровительства. За него полагалось периодически выплачивать определенную дань, а также участвовать в военных действиях по требованию покровителя. Этим чаще всего отношения зависимости при покровительстве и ограничивались.

Особенность системы покровительства у горных народов заключалась в том, что обе стороны часто были представлены коллективами людей. Более сильные в военном отношении вольные общества вынуждали более слабых соседей принять покровительство и взимали за него ренту. Община могла выступать покровителем и в отношении тех лиц, которые, не будучи ее членами, селились на ее территории. Вольное общество могло являться и коллективным держателем земельных пожалований, предоставленных ей за выполнение службы феодальным владельцем па равнине.

Иной вариант коллективных отношений зависимости возникал в связи с закабалением горных общин феодалами предгорий. Последнее происходило из-за неравномерного распределения производственных угодий на равнине и в горах. При отгонной системе животноводства горные общества вынуждены были арендовать зимние пастбища на плоскости, платя за это ренту собственникам земли. Так, уже в XVI в. от кабардинских князей зависели горные общества карачаевцев, балкарцев, осетин, часть ингушских общин. Горские народы Дагестана и Чечни находились в аналогичных отношениях с феодальными владельцами Кумыкии, Тарковского шамхальства и других государственных образований в Прикаспии.

С другой стороны, свободные крестьяне могли стать зависимыми в связи с личными долговыми обязательствами. Пожалуй, это единственный вариант развития отношений в общине, при котором адаты не гарантировали крестьянину сохранения личной свободы, т.е. путь к зависимым отношениям не коллектива, а отдельного индивида или семьи. В большей или в меньшей степени он наблюдался у народов, проживавших в равнинной части Северного Кавказа. Различны термины, обозначавшие зависимых крестьян: пшитли*- у адыгов и кабардинцев, райшат и чагары* - у народов Дагестана. Зависимость выражалась в ограничении личной свободы и выполнении феодальных повинностей. Она не имела черт, присущих крепостному праву в Европейской России. Крестьяне обладали имущественными правами. В ряде случаев они наделялись участками земли, но не обязательно к ней прикреплялись. Пшитли и чагары могли уходить от владельца. Райат были «крепки» земле, но феодал не имел права их продавать. В целом же группы зависимых крестьян были немногочисленны. Их личная зависимость не была всеохватывающей и не обязательно наследовалась детьми. Народы, проживавшие в горной зоне, подобных форм отношений по существу не знали.

Зато повсеместно практически у всех северокавказских этносов в систему общественных отношений было включено рабство. Рабами могли стать несостоятельные должники и дети, проданные родителями. В рабство попадали на основании судебного решения. Но основная масса рабов - это пленные, часть военной добычи. Пленник считался собственностью того, кто захватил его во время боя. Рабы - один из первых объектов частной собственности в горском обществе н немаловажный источник доходов. Они не только и даже не столько работали в хозяйстве своего владельца, сколько служили в ХVI-ХVIII в.в. одним из главных предметов торговли, товаром, за который покупатели из Османской империи и Персии платили хорошую цену. Турецкие крепости, во множестве возникшие на Черноморском побережье Кавказа, одновременно были и невольничьими рынками.

Только во второй четверти XIX в. утверждавшаяся на Кавказе российская администрация сначала лишила рабовладельцев права суда над рабами, а затем запретила работорговлю. Однако реализовать этот запрет было весьма затруднительно. Османская империя сохраняла еще часть крепостей на побережье Кавказа. Его трудно было сделать недоступным для судов турецких работорговцев, проникавших сюда несмотря на все усилия русских военных властей.

Существовал спектр терминов для обозначения рабского состояния: унауты* - у адыгов, кусаги - у осетин, кулы - у карачаевцев; лаги, луки, кулы - у дагестанских народов. Рабы в качестве говорящей собственности в принципе не имели ни имущества, ни семьи. Однако на протяжении столетий рабство заметно трансформировалось. Более определенно этот процесс проявился у народов предгорной части Северного Кавказа. Здесь происходила постепенная утрата рабством черт патриархальности. Положение рабов сближалось со статусом зависимых крестьян. Часть рабов наделялась собственным имуществом и обзаводилась хозяйством и семьями. Владельцу полагалось выплачивать ренту продуктами или в виде непосредственных отработок. Обозначилось и имущественное неравенство в этой группе населения. Некоторые из «посаженных на хозяйство» рабов в XVIII - первой половине XIX в. сами уже являлись рабовладельцами. Дети рабов не всегда наследовали данный статус. Горские адаты не случайно указывают их как особую категорию неполноправных членов общины, в то время как рабы просто числились среди прочей собственности общинников. Рабство, как и состояние личной зависимости крестьян, было ликвидировано во второй половине 1860-х гг. в ходе реформ, проведенных российской администрацией.

Заметим кстати, что многовековой обычай превращения военнопленных в рабов, очевидно, оказал серьезное воздействие на ментальные представления народов Северного Кавказа. Сложилась устойчивая ассоциативная связь: военное поражение - плен - рабство. Видимо, этим во многом объяснялось и ожесточенное сопротивление горцев в годы Кавказской войны. В самых безнадежных ситуациях они предпочитали смерть на поле боя признанию поражения. Русские военачальники не раз отмечали, что необходимость признать себя побежденным приводит противника в отчаяние, ибо понимается как утрата личной свободы, заставляя сражаться с упорством обреченных.

Этническиие особенности и сословный уклад жизни южно-российского казачества .

Казаки – этно-социальные(сословные) группы в составе русских и некоторых других народов. Говорят на русском языке, выделяются диалекты разных групп (донской, уральский, оренбургский и др.). Среди казаков в XIX веке было широко распространено двуязычие, особенно в Донском, Уральском, Терском, Оренбургском и Сибирском войсках.

Верующие казаки — православные и старообрядцы - составляли значительную часть в Запорожском, Черноморском, Уральском, Сибирском, Донском и практически во всех других казачьих войсках (хотя среди казаков были представлены и другие конфессии, например: ислам, буддизм-ламаизм у калмыков).

В этнографическом отношении разные группы казачества не были идентичными. Сходство определялось общностью происхождения, социального положения и бытового уклада; локальное своеобразие — конкретными историческими, географическими и этническими факторами.

В составе большинства казачьих войск доминировали русские. В Донском, Кубанском, Оренбургском и Сибирском войсках значительную часть казаков составляли украинцы. Среди казаков были представители народов Кавказа, Средней Азии, Казахстана, Сибири и Дальнего Востока (калмыки, ногаи, татары, кумыки, чеченцы, армяне, башкиры, мордва, туркмены, буряты и др.). В ряде войск они образовывали отдельные группы, сохранявшие этническую самобытность, язык, верования, традиционную культуру и быт. Широкое участие народов в этнокультурных процессах периода формирования казачества наложило отпечаток на многие стороны материального быта казаков и их систему жизнеобеспечения в целом.

Особенности происхождения и сословного положения отразились на самосознании казачества. Для исторической памяти характерны представления об общей судьбе и родстве казачьих войск, едином образе жизни всех казаков. Вторым по важности компонентом самосознания является представление о личной свободе казаков и независимости всего войска, традиционно организация которого считалась гарантом свободы и всеобщего равенства. Особое место занимают представления о казачьих традициях, среди них выделяются свободолюбие, преданность воинскому долгу, коллективизм, взаимопомощь, физическое и нравственное здоровье, веротерпимость и другое. Казачество, превратившись в военно-служилое сословие, правами и привилегиями обязанное монарху, видело себя в числе первых защитников царской власти. Привилегированное положение казачества по сравнению с другими группами населения также связывалось с его близостью к главе государства, специфическими функциями и образом жизни. В то же время казачеству было присуще двойственное отношение к праву и монарху. Оппозиция к центру, отдалённость от него, длительное отстаивание своей независимости также повлияли на его самосознание. Этим объясняется, в частности, противопоставление казачества как особой общности государству и другим группам населения — прежде всего крестьянству (мужикам) и неказачьему населению в пределах войсковых земель (иногородним). Представление о своих исторических и сословных правах на землю, отличавшее казаков от других категорий служилого населения и социальных групп, сформировалось вследствие особого характера землепользования, когда владельцем земли на вечные времена считалось все войско, а также непрерывности исторического проживания казаков на земле предков. Чувство хозяина проявилось, в частности, в культе рационального природопользования и бережного отношения к земле.

Семейно-бытовой культурный уклад

До конца XIX — начала XX веках для казачества Юга России характерно существование большой неразделенной семьи. Длительному сохранению ее способствовало особое социальное положение казачества и специфический уклад жизни: необходимость обработки больших земельных наделов, невозможность отделения молодой семьи во время службы или до ее начала, замкнутость семейного быта. У казаков Донского, Терского, Кубанского, Уральского, войск существовали 3—4-поколенные семьи, численность которых доходила до 25—30 человек. Наряду с большими были известны малые семьи, состоявшие из родителей и неженатых детей. Интенсивное развитие товарно-денежных отношений в начале XX веке ускорило разложение большой семьи. Сословная и конфессиональная обособленность казачества в XIX веке значительно ограничивала круг брачных связей. Браки с иногородними и представителями местных народов были крайне редкими даже в начале XX веке. Однако следы брачных союзов казаков с нерусскими народами в ранний период существования казачьих общин прослеживаются в антропологическом типе донских, терских, уральских и астраханских казаков.

Глава семьи (дед, отец или старший брат) был полновластным руководителем всей семьи: распределял и контролировал работу ее членов, к нему стекались все доходы, он обладал единоличной властью. Аналогичное положение в семье занимала мать в случае отсутствия хозяина. Своеобразием семейного уклада казачества являлась относительная свобода женщины-казачки по сравнению, например, с крестьянкой. Молодежь в семье также пользовалась большими правами, чем у крестьян.

Длительное сосуществование казачьей земледельческой, промысловой и военной общины определило многие стороны духовных, общественных и бытовых отношений. Обычаи коллективного труда и взаимопомощи проявлялись в объединении рабочего скота и инвентаря на период срочных сельскохозяйственных работ, орудий лова и транспортных средств во время рыболовного промысла, совместном выпасе скота, добровольной безвозмездной помощи во время строительства дома и др. Для казаков характерны традиции совместного проведения досуга: общественные трапезы после окончания сельскохозяйственных или промысловых работ, проводы и встречи казаков со службы. Почти все праздники сопровождались соревнованиями в рубке, стрельбе, джигитовке. Характерной особенностью многих из них были “гулебные” игры. инсценировавшие военные баталии или казачью “вольницу”. Игры и соревнования часто проводились по инициативе войсковой администрации, особенно конноспортивные состязания. Среди донских казаков существовал обычай “ходить со знаменем” на масленицу, когда выбранный “ватажный атаман” обходил со знаменем дома станичников, принимая от них угощение. На крестинах мальчика “посвящали в казаки”: надевали на него саблю и сажали на коня. Гости приносили в дар новорожденному (на зубок) стрелы, патроны, ружье и развешивали их на стене.

Наиболее значительными религиозными праздниками были Рождество Христово и Пасха. Широко отмечались престольные праздники. Общевойсковым праздником считался день святого — покровителя войска.

Аграрно-календарные праздники (святки, масленица и др.) составляли важную часть всей праздничной обрядности, в них отразились следы дохристианских верований. В праздничных обрядовых играх прослеживается влияние контактов с тюркскими народами. У уральских казаков в XIX веке в число праздничных забав входило развлечение, известное у тюркских народов: без помощи рук со дна котла с мучной похлебкой (оаламык) полагалось достать монету.

Своеобразие бытового уклада казачества обусловило характер устно-поэтического творчества. Самым распространенным фольклорным жанром у казаков были песни. Традиции хорового пения имели глубокие корни. Широкому бытованию песни способствовала совместная жизнь в походах и на сборах, выполнение сельскохозяйственных работ всем “миром”.

Войсковое начальство поощряло увлечение казаков хоровым пением, создавая хоры, организуя сбор старинных песен и издание сборников текстов с нотами. Музыкальной грамоте обучали школьников в станичных школах. Основу песенного репертуара составляли старинные историко-героические песни, связанные с конкретными историческими событиями, а также те, которые отражали военный быт казачества. Обрядовые песни сопровождали праздники календарного и семейного цикла, популярными были любовные и шуточные песни. Под влиянием города в начале XX веке распространились романсы и литературные переделки. Из других жанров фольклора значительное распространение получили исторические предания, былины, топонимические рассказы. Современный интерес к культуре казачества способствует возрождению песенных традиций, увеличению числа фольклорных коллективов, активизирует исследования в области народного искусства казаков.

Для многих современных обществ и организаций казаков характерно стремление воссоздать структуру казачьего войска и органов власти, иерархию военных чинов, наградную систему, знаки отличия и другое. Союзы казаков, землячества, историко-культурные общества и съезды (круги) казаков России, Украины, Белоруссии, Казахстана и других стран выдвигают главными требованиями реабилитацию казачества, возрождение традиционной (общинной) системы землепользования и хозяйствования, самоуправления и др. Периодически поднимаются вопросы о возвращении казачьих земель современным потомкам казаков, о восстановлении административно-территориальной самостоятельности (в виде автономии) бывших казачьих областей. Повсеместно идет процесс создания казачьих застав и подразделения в армии, казачьих патрулей и кордонов.

Вовлечение казачества как военной силы в политическую борьбу между большевиками и их противниками привело к гибели десятков тысяч казаков в 1917—1920гг. Трагический исход для многих из них был предопределён как красным террором со стороны советской власти, так и использованием их белоказачьим генералитетом. Недоверие казачества к новой власти и борьба против неё были вызваны во многом непоследовательностью политики большевиков, стремлением превратить казака в простого крестьянина. В последовавших после Гражданской войны расказачивании, раскулачивании и в ходе политических репрессий сотни тысяч казаков стали жертвами. Разрушение традиций уклада хозяйственной жизни и быта казачества было вызвано также социальными процессами, которые происходили в стране после Октябрьской революции.

В ранний период существования казачьих общин на Дону, Тереке, Волге и Яике ведущим хозяйственным занятием было животноводство. Подсобный характер имели рыболовство, охота и бортничество. Известно, что в конце XVIII века в Донском войске существовал запрет на занятие земледелием, связанный с постоянной угрозой со стороны кочевников. Но, несмотря на это, с начала IXX века резко увеличиваются размеры пашни. В Уральском войске появление первых земледельческих хуторов также относится к началу IXX веке В Донском, Уральском, Астраханском, Оренбургском и Сибирском войсках долгое время господствовала залежная система полеводства, трёхпольный севооборот появился позже и не имел широкого распространения. Главные сельскохозяйственные культуры в Донском войске: пшеница, овёс, просо, ячмень; в Оренбургском — рожь, яровая пшеница, просо; в Кубанском — озимая пшеница, гречиха, просо, горох, чечевица, фасоль, лён, конопля, горчица, подсолнечник, табак и другие. Пахотные орудия почти везде — плуг, сабан, для рыхления почвы использовали рало с деревянными и железными зубьями, бороны. Убирали хлеб серпами, косами (литовками). При обмолоте использовали каменные и деревянные катки, обмолачивали зерно при помощи животных — гоняли быков и лошадей по разостланным на току снопам. В хозяйствах богатых казаков с конца IXX века применялись уборочные машины, нередко несколько казаков совместно арендовали или покупали сельскохозяйственную технику.

Животноводство имело товарный характер в Донском, Уральском и Сибирском войсках, с конца IXX века — в Кубанском и Терском войсках. Ведущие отрасли в этих войсках - коневодство и овцеводство. В казачьих хозяйствах Дона держали тягловый скот (лошадей и быков), коров, овец, птицу и свиней. В Уральском войске — лошадей, верблюдов (на юге), коров, овец, птицу и свиней (на севере). В Кубанском войске издавна разводили крупнорогатый скот, лошадей, овец, свиней и птицу. С конца IXX века промышленный характер приобрело пчеловодство. Рыболовство имело промысловое значение в Донском, Уральском, Астраханском, частично в Кубанском, Терском и Сибирском войсках. Орудия рыбного лова в большинстве войск были сходны: удочки, бредни, перемёты, вентири, сапетки и другие. Орудия крупных морских промыслов отличались своими размерами. В Уральском войске существовали особые орудия лова (ярыга — мешок из сети), использовавшиеся для местных видов рыбной ловли. Система рыболовства в большинстве войск (Донском, Терском, Астраханском и Уральском) была основана на естественном ходе рыбы из моря в реку и обратно. Своеобразием отличались промыслы на Урале, строго регламентированные, имевшие в большинстве случаев общинный характер. Рыба осетровых и частиковых пород в свежем, вяленом, копченом и сушёном виде, икра и другие продукты были предметом вывоза в Уральском, Донском и Сибирском войсках. Из других промыслов во многих казачьих войсках известны соледобыча, сбор дикорастущих плодов, выделка пуховых платков (Оренбургское войско), изготовление домашнего сукна и войлока, заготовка кизяка, охота. Извоз имел большое значение в Уральском, Оренбургском, Сибирском и Амурском войсках.

Для поселений казаки выбирали выгодные в стратегическом отношении места: крутые берега рек, возвышенные участки, защищенные оврагами и болотами. Селения окружались глубоким рвом и земляным валом. Нередки были случаи смены первоначального местопоселения. Резкое увеличение численности поселений в XVIII— начале XIX веках связано с созданием пограничных военно-оборонительных линий. Специальными правительственными распоряжениями регламентировались характер застройки и планировка поселений, расстояние между ними и др. Основными типами поселений были станицы, крепости, форпосты, реданки и пикеты (небольшие сторожевые посты). Строительство фортификационных сооружений (крепостных стен, валов и рвов) активизировалось в периоды обострения военно-политических отношений между Россией и кавказскими, среднеазиатскими государствами. После “замирения” исчезали и укрепления вокруг поселений, менялась их планировка. Хутора, зимовья, коши и выселки — временные поселения, в которых казаки содержали скот. Позже рядом с ними располагались посевы. Резкий рост числа и размеров хуторов в Донском, Терском, Уральском и др. войсках был вызван переходом к земледелию в XVIII — начале XIX веках. Многие из этих хуторов превратились в постоянные поселения, жителями которых были не только казаки, но и наемные работники в хозяйствах богатых казаков.

Средние размеры казачьих станиц намного превосходили размеры крестьянских сёл. Первоначально казачьи поселения имели круговую застройку, облегчавшую оборону при неожиданном нападении неприятеля. В XVIII—XIX веках планировка казачьих станиц и форпостов регламентировалась правительством и местным войсковым начальством: вводились улично-квартальная планировка и деление на кварталы, внутри которых казаки выделяли участки для усадьбы, строго соблюдалась фасадная линия.

В центре казачьей станицы находились церковь, станичное или поселковое правление, школы, торговые лавки и др. Большинство казачьих поселений располагалось вдоль рек, иногда растягиваясь на 15-20 километров. Окраины станиц имели свои названия, их жители иногда различались по этническому или социальному признаку. Дома иногородних находились как среди казачьих усадеб, так и в некотором отдалении от них.

Усадьбы казаков обычно огораживались глухими высокими заборами с плотно закрытыми воротами, что подчеркивало замкнутость казачьего быта. Нередко дом размещался в глубине двора или был повернут к улице глухой стороной (в связи с военной опасностью).

Самые ранние жилища — землянки, полуземлянки и шалаши соответствовали походному образу жизни казаков. В постоянных жилых постройках XVIII—XIX веках нашли отражение традиции жилища, характерные для тех мест, откуда пришли казака. Например, на Кубани доминировали черты, присущие украинскому южнорусскому жилищу; у уральских казаков немало сходства с жилищем Поволжья и центральных районов; у оренбургских и сибирских казаков переплелись традиции Севера и Юга Европейской части России. В жилище казаков разных войск под влиянием местных природных условий и иноэтничных заимствований сформировались локальные черты. Материалом для строительства в разных регионах служили дерево, камень, глина, камыш и др. В IXX веке строевой лес в Донском, Уральском, Кубанском и Астраханском войсках привозили из других районов. У основной массы казаков этих войск преобладали турлучные (на деревянном каркасе), глинобитные и саманные дома, особенно в южных районах.

Усадьбы средних и богатых казаков отличались сравнительно большими размерами - обычно, кроме переднего (чистого) двора имелось еще и несколько задних (хозяйственных) дворов. Хозяйственные постройки (базы, сараи, ледники, навесы, загородки для скота и др.) чаще всего сооружались из местных строительных материалов. В казачьей усадьбе всегда строилась летняя кухня, в которую семья переезжала в теплое время года.

Наиболее распространённым типом дома в XIX — начале XX веках в Донском, Терском, Уральском, Кубанском, Астраханском, Оренбургском и других войсках были двух- и трёхкамерные дома (изба — сени, изба — сени — изба). Внутренний план избы представлен разными вариантами, чаще всего русская печь находилась в заднем углу — слева или справа от входа, устье обращено к боковой длинной стене (в Оренбургском войске также и к передней стене дома). По диагонали от печи — передний угол со столом. Во второй половине XIX века с расширением торговых связей, под влиянием городской культуры увеличивается размер жилой площади дома, выделяются кухня и спальня. В Донском, Кубанском, Терском, Астраханском и Уральском войсках широко распространились многокомнатные дома (“круглые”, т. е. квадратные); часто с железной крышей и деревянным полом, двумя входами — с улицы и со двора. Богатые казаки (крупные торговцы и скотопромышленники) строили в станицах кирпичные дома (одно- и двухэтажные), с балконами, галереями и большими застекленными верандами.

Интерьер избы обеспеченных казаков отличался подчеркнутой декоративностью. Стены казачьей избы украшали оружием и конской сбруей, картинами с изображением военных сюжетов, семейными портретами, портретами казачьих атаманов и членов царской семьи. Под влиянием интерьера жилища горских народов Кавказа у терских Казаков в избах лавки накрывались коврами, постель убиралась в стопу на видном месте.

Для традиционной одежды казаков характерно раннее вытеснение домотканины, использование покупных тканей уже с середины XIX века. Во второй половине XIX веке городская одежда почти полностью вытеснила традиционный костюм. Повсеместно широкое распространение получили у мужчин пиджак, брюки, жилет, пальто, у женщин — юбки с кофтой, платье. В казачьей среде в конце XIX — начале XX веках большой популярностью пользовались головные уборы (платки, шали, косынки), обувь (ботинки и туфли) и украшения фабричного производства. Этносимволизирующие функции одежды проявлялись и в особом отношении казаков к военной форме и ее компонентам (фуражке, папахе, гимнастёрке и др.). Форма и фуражка хранились как семейные реликвии. Современные потомки казаков нередко помещают на видном месте в жилой комнате казачью фуражку.

Традиционная мужская одежда казаков разных войск имела сходные черты, связанные с общностью военизированного образа жизни и хозяйственно-бытового уклада. В XIX веке в комплекс традиционной одежды входили рубаха и штаны (шаровары). Шаровары шили из холста, сукна, плиса, бархата, шёлка, кожи (чембары) и др. Два полотнища ткани, перегнутые по основе, соединяли вставкой (мотня, ширинка). В конце IXX веке помимо туникообразных рубах с прямым разрезом ворота получили распространение косоворотки, рубахи с кокеткой (талейкой). Характерным для казаков был обычай заправлять рубаху в штаны.

В течение первой половины XIX веке (в некоторых войсках позже) сформировался комплекс военного костюма. Форма сохранила ряд элементов традиционного мужского костюма (бешмет, черкеска, чекпень, бурка). В то же время отдельные компоненты формы получили широкое распространение в качестве повседневной одежды: китель, гимнастёрка, штаны, папаха и др. В мужском костюме прослеживается сильное влияние других народов. В традиционный костюм терских, кубанских и донских казаков вошли бурка, башлык, черкеска, бешмет, заимствованные почти без изменений у народов Кавказа. Уральские казаки в XVIII — первой половине XIX веках носили халат, чекпень, бешмет и малахай, мягкие сапоги — ичиги, покрой которых аналогичен крою сапог у татар, башкир, ногайцев и др. Верхней одеждой служили тулуп, шуба на меху, полушубок, куртка, кожух, армяк, зипун, бурка. В дорогу надевалась двух- и трёхслойная одежда (поверх тулупа — зипун). Во время промысла или охоты предпочитали укороченную одежду, (куртка). Уральские казаки в таких случаях заправляли в шаровары полы верхней одежды. Наиболее распространенным видом обуви были сапоги. Рабочая обувь — поршни, бахилы. Зимой носили валенки, летом — сапоги, ботинки. Лапти почти не бытовали (в конце IXX века были известны как смертная обувь).

Женская одежда отличалась большим разнообразием. Основным комплексом женской одежды в конце XIX веке повсеместно были юбка с кофтой. В XVIII — первой половине XIX веках были распространены у донских казачек платье (кубелек), сарафан, у уральских — косоклинный сарафан. В конце XIX веке сарафан встречается редко, преимущественно в качестве праздничной и обрядово-ритуальной одежды. Традиционная женская рубаха имела туникообразный покрой (у донских казачек), плечевые вставки у уральских, оренбургских и сибирских казаков со 2-й половины XIX века распространилась бесполиковая рубаха, а также рубаха на кокетке (с талейкой). Рукава у донской рубахи сильно расширялись книзу за счёт вставных клиньев, воротник, рукава, грудь и подол рубахи украшались ярко-красными ткаными узорами. Особенностью уральской рубахи были очень пышные, цветастые рукава, украшенные галуном, вышивкой золотой или серебряной нитью. Юбки с кофтой шили из ткани одного (парочка) или разных цветов. В соответствии с покроем различали кирасы, гусарки, матене и др. Юбка и кофта украшались лентами, кружевом, шнуром, стеклярусом.

Сарафаны имели разный покрой. У оренбургских и сибирских казачек — прямой и косоклинный, у уральских — преимущественно косоклинный. Сарафан подпоясывали, украшали лентами из галуна, кружевом, вышивкой.

Верхняя одежда весьма разнообразна. В XVIII веке доминировала одежда распашного покроя, в конце XIX веке прямоспинная, с боковыми клиньями. Зимняя одежда — шуба, тулуп, кожух, шубка, пальто. В Донском, Кубанском и Терском войсках среди обеспеченных слоев были популярны “донские шубы” (колоколообразные с глубоким запахом и длинными узкими рукавами). Их шили на лисьем, беличьем и заячьем меху, покрывали сверху сукном, шерстью, шелком, штофом, атласом. Менее зажиточные казачки носили овчинные шубы. Ватные пальто (плиски, жупейки) и кофты (ватянки, холодайки) носили повсеместно в холодное время года.

Женский головной убор XVIII — первой половине XIX веках отличался вариативностью. Донские казачки носили сложный головной убор из рогатой кички, сороки, налобника и позатыльника; колпак, связанный из шёлковых или бумажных ниток, поверх него надевали платок. Старинный головной убор уральской казачки состоял из кички, кокошника (сороки), поверх которой повязывался платок. Шлычку — головной убор в виде небольшой круглой шапочки, надевавшейся на узел волос, носили кубанские и донские казачки. Исчезновение старинных головных уборов, изменение традиционных форм во 2-й половине XIX века связано с влиянием города. Среди донских казачек распространилась — “шлычка на шиш”, среди уральских — “убор”. Девичий головной убор: чаще всего лента, украшенная бисерной поднизью, жемчугом, бисером, вышивкой, повязывалась вокруг головы.

Одежда старообрядцев отличалась в целом большей консервативностью, преобладанием темных тонов, сохранением архаичных деталей кроя и способов ношения. После революции 1917 традиционно одежда сохранялась как часть повседневной одежды (гимнастёрка, китель, папаха) преимущественно у стариков. Старинный казачий костюм бытовал и как праздничная (свадебная), сценическая одежда наряду с современной.

Основой питания казаков большинства войск были продукты земледелия, животноводства, рыболовства, овощеводства и садоводства. Среди известных способов приготовления и употребления пищи доминировали традиции русских, сильным было влияние украинской кухни. В приёмах обработки, хранения и консервации пищевых продуктов обнаруживается немало заимствований из кулинарии народов Кавказа, Средней Азии, Казахстана, Поволжья, Сибири и Дальнего Востока. Способы приготовления и хранения продуктов и блюд в походных условиях, известные у казаков, сходны с теми, которые существовали у русского населения разных регионов, а также народов с окраин России (замораживание мяса, рыбы, пельменей, молока, сушка творога, овощей, фруктов и ягод и др.). Повсеместно наиболее распространенным был хлеб из кислого теста на дрожжах или закваске. Хлеб выпекали в русской печи (на поду или в формах), из кислого теста пекли пироги, пирожки, шаньги, булки, блины, оладьи и др. У уральских казаков в хлеб, предназначенный в дорогу, запекали яйца. Пироги — праздничное и повседневное блюдо с начинкой из рыбы, мяса, овощей, круп, фруктов, ягод, в т. ч. дикорастущих.

Из пресного теста пекли лепешки (преснушки), бурсаки, колобки, кныши, маканцы, орешки, розанцы (хворост). Готовили их в русской печи или обжаривали в масле. Лепешки нередко готовили на сковороде без жира, аналогично традициям хлебопечения у кочевых народов Казахстана и Средней Азии. Из кислого заварного теста готовили булки и крендели. Блюда из муки, заваренной в кипятке, — затируха, джурьма, баламык, саламат составляли основу постного рациона, их готовили во время рыболовного промысла, в дороге, на сенокосе. Галушки, вареники, лапша, пельмени входили в число блюд повседневного и праздничного стола. Из муки варили также кулагу (муку заваривали фруктовым отваром), кисель для поминальной и постной трапезы. Большую роль в питании играли крупы, каши на воде и молоке, в них добавляли овощи (тыкву и морковь). На основе каш готовили блюда наподобие пудинга — пшенники (из пшена и риса), с добавлением яиц и масла. “Каша с рыбой” была известна у донских, уральских, терских и астраханских казаков.

Молочные блюда — важная часть повседневного рациона. Основой для приготовления многих блюд было кислое молоко. Из него делали арян — напиток для утоления жажды, откидное молоко, сюзбе, наподобие брынзы. Сушеный сыр (крут) был распространен у многих войск. Кубанские казаки делали сыр аналогично традициям адыгейской кулинарии. Каймак (топленые в русской печи сливки) добавлялся во многие блюда, придавая им особый вкус. Ремчук, сарсу — блюда из кислого молока, заимствованные у кочевых народов, бытовали у уральских, астраханских, донских казаков Из молока делали также варенец, ряженку, сметану, творог.

Блюда из рыбы — основа питания донских, уральских, астраханских, сибирских, амурских, частично кубанских казаков. Рыбу варили (уха, щерба), жарили (жарина), томили в печи. Из рыбного филе готовили котлеты и тельное — блюдо, известное также у поморов, русскоустьинцев. На праздничный стол подавали пироги с рыбой, заливную и фаршированную рыбу. Из икры частиковой рыбы делали котлеты и фрикадельки. Рыбу сушили, коптили, вялили (балык).

Из мяса готовили первые блюда (борщ, щи, лапша, похлебка, суп), вторые блюда (жаркое с овощами, карина, пожарок), начинку для пирогов.

Блюда из овощей и фруктов отличались большим разнообразием. Самым популярным овощным блюдом у кубанских, донских и терских казаков был борщ с мясом, у уральских — щи из мяса. капусты, картофеля и крупы. Морковник. тыквенник, тушеная капуста, жареный картофель входили в ежедневный рацион. Кубанские и терские казаки готовили блюда из баклажанов, помидор. перца и др., аналогично традициям кавказской кухни. Уральские казаки делали вялушки из дыни так же, как и туркмены, только после вяления на солнце их томили в русской печи. Овощные блюда с квасом (окрошка, редька тертая) были популярны у сибирских, забайкальских. оренбургских, уральских и донских казаков Бахчевые культуры — арбузы, дыни и тыквы доминировали в пище казаки многих войск в летнее время. Арбузы и дыни солили. Мякотью арбуза заливали соленые помидоры, огурцы, капусту. Широко распространенным блюдом из арбузной и дынной патоки у донских. астраханских, уральских и др. казаков был бекмес. Терские и кубанские казаки добавляли в блюда пряные приправы из местных трав.

Дикорастущие (терн, вишня, смородина, алыча, яблоки, груши, орехи, шиповник) - употреблялись повсеместно. Из кукурузы варили мамалыгу (терские и кубанские казаки), парили её в русской печи, отваривали. Из фасоли, гороха и бобов варили каши и жидкие блюда. Черемуху широко употребляли забайкальские казаки, пекли пряники (курсуны), делали начинку для пирогов.

Напитки были разнообразными: квас, компот (узвар), кислое молоко, разведенное водой, сыта из меда, буза из солодкового корня и др. Хмельные напитки подавались к праздничному столу: брага, кислушка, чихирь — молодое виноградное вино, самогон (горилка). Среди казаков большой популярностью пользовался чай. Он проник в повседневный быт казаков довольно рано — во второй половине IXX веке. Чаепитием завершались все праздничные, часто и ежедневные трапезы казаков. Казаки Забайкальского войска пили чай с “забелой” из молока, масла и яиц, добавляя в него пшеничную муку и конопляное семя. Старообрядцы в конце XIX — начала XX веках соблюдали запрет на употребление чая, заваривали дикорастущие травы и коренья.