2. Понятие политического человека

Столкновение человека с властью порождает “политического человека”. Тогда любой человек столь же политичен, насколько биологичен, физиологичен, социален. Психологические состояния, свойства, процессы политического человека по форме идентичны проявлениям состояниям, свойствам человека, изучаемым в социальной, медицинской, инженерной, педагогической психологии, но по содержанию отличаются от них. Власть приводит к метаморфозе дополитических психологических характеристик человека в политические психологические феномены.

Черты действия в политике:Властность.Влияние.Управление.

3 Типа ориентации человека в политике:

І.1. Приобщение к политике, разнообразные формы поведения.

Условия вовлечения в политику:

Наличие реальной проблемы.

Понимание, что того, что можно что-то сделать.

Желание, что-то сделать в направлении изменении ситуации.

2.Участие в политике, может быть пассивным и активным (это зависит от):

1.уровень образованности.

2. уровень информированности.

3. Уровень групповой идентификации.

4.Подъем престижа политике.

5. Повышение политической культуры.

От чего зависит участие человека в политике:

1. От кого с кем вы себя отождествляете.

2. Приверженность лидеру государства.

3. Профессиональность образования.

4. Социальный статус.

6. Разная психологическая мотивация.

ІІ. Отчуждение от политики.

ІІІ. Подчинение, растворение личности в мире политике.

Смысл жизни- только политика.

Власть –это основной жизненный ресурс.

Советское общество формировалось как мобилизационное, сохраняющее за политическим центром монополию власти, инициативы и критериев оценки. В такой системе политическая деятельность сводилась к централизованному манипулированию («управлению») массовым поведением и сознанием. Политическая роль массового человека сводилась в ней с ролью даже не зрителя, а клакера, исполнявшего обязанность ритуального одобрения (в том числе, через электоральные процедуры) таких акций. Распад СССР стал для многих его граждан сильнейшим культурно-антропологическим шоком, так как в действительности коммунизм был для миллионов людей национальным мобилизующим мифом, сообразно с которым люди строили свои жизненные стратегии как граждане великой державы.

Каков сегодня молодой “политический человек” России?

Молодой “политический человек” в современной России уже во многом свободен от специфических черт тоталитарного, но это еще не делает его, homo occiduus (западным человеком).

Молодой “политический человек” современной России настроен гораздо оптимистичнее по отношению к реформам, чем его старшие соотечественники. В массе своей молодежь поддерживает партию власти, но не потому, что та их морально устраивает, а скорее из страха перед символической “красной угрозой”, а также из символической надежды, что власть сможет модернизировать страну на путях рынка и демократических свобод. Согласно социологическим опросам, молодые люди оценивают макросоциальную ситуацию в стране как довольно критическую (в терминах “распад”, “кризис”, “выживание” и т.п.), тогда как свое положение — в целом удовлетворительно. Этот парадокс объясняется прежде всего возрастными особенностями молодежной психики. Молодые утверждаются в конфликте с ценностями отцов. Эти ценности молодежь может без сожаления отбросить и последовать за другими только потому, что они совершенно не похожи на старые.

Историческая память современных молодых россиян значительно атрофирована и релятивизирована. Их идеологические предпочтения не носят характера глубоких убеждений, но строятся случайно-мозаичным образом, т.е. в зависимости от успеха или неудачи их индивидуальных стратегий выживания. Таким образом, политическое сознание молодых полностью обслуживает их личное выживание в абсурдно-хаотичном, неустойчивом социальном мире. Молодые люди стремятся, однако, устроиться в этом мире максимально комфортно и смотрят в будущее со свойственным их возрасту оптимизмом. Свою жизнь они воспринимают как игру, а именно как рискованное, но забавное приключение в дебрях отечественного рынка. Эта опасная игра одновременно служит для них своего рода “виртуальной реальностью”, в которую можно уйти от “бездоходных” размышлений о глобальных проблемах современности.

В целом для молодого “политического человека” России идеал личной свободы обладает по преимуществу символической реальностью, так как в условиях дикого капитализма он реализуется не в форме законопослушного поведения граждан правового государства, а в виде напористости “молодого зверя”, с его правовым и моральным нигилизмом. Такой разрыв между символом и реальностью толерируется, однако, молодыми уже в силу символических традиций русской политической культуры. В этом же направлении действуют и другие факторы: символизация (эстетизация) политической действительности посредством государственного регулирования деятельности СМИ; свобода слова и общественно-культуральный плюрализм; возможность для молодых приложить свои способности в сфере теневого бизнеса.

Таким образом, с одной стороны, нет оснований драматизировать относительно спокойное состояние современной российской молодежи, поскольку ее радикальный разрыв с тоталитарным прошлым страны еще не выводит ее за рамки традиционной политической культуры российского человека. С другой стороны, полуофициальный миф о чудесной революционно-преобразующей силе молодых в действительности является ложной стратегией власти, уводящей от сосредоточенности на более важной для современной России теме: на выработке эффективной идеологии и программы модернизации страны, где были бы четко указаны стратегии выживания — как для “отцов”, так и для “детей” России. Без такой программной идеологии молодежь рискует осознать себя не только поколением без прошлого, но и поколением без будущего, и тогда местом выражения ее недюжинных эмоций могут стать не дискотеки и бары, а факельные шествия и “разливной террор”.