
- •А.Б. Галкин Рефераты для дурёхи Предисловие
- •Часть 1. Античность глазами нашего современника: Платон, Сократ, Аристофан, Софокл: философия любви и смерти Глава 1. Пульс времени в комедии Аристофана «Облака»
- •Глава 2. Похвальная речь Аристофана богу Эроту в диалоге Платона «Пир»
- •Глава 3. Трагедия познания истины в трагедии Софокла «Царь Эдип»
- •Часть 2. Шекспировские «вечные» вопросы Глава 1. «Гамлет»: свет и тени
- •1.1 Театр теней в трагедии в. Шекспира «Гамлет»
- •1.2 Гамлет глазами Офелии, или Офелия уже мертва
- •1.3 Монолог Гамлета «Быть или не быть…» как философский центр трагедии в. Шекспира и пять его русских переводов
- •Глава 2. Метафоры Шекспира: pro и contra (добро и зло у любовь и смерть у свет и тьма)
- •2.1 «Отцы» и «дети» и метафора слепоты в трагедии в. Шекспира «Король Лир»
- •2.2 Трагедия в. Шекспира «Король Лир» и ее киноверсия
- •2.3 Механизм зла в трагедии в. Шекспира «Отелло»
- •2.4 Потустороннее в свете совести в трагедии в. Шекспира «Макбет»
- •Глава 3. Любовь и смех против зла и ханжества (комедии Шекспира)
- •Глава 4. Метафоры смерти в трагедии любви («Ромео и Джульетта» в. Шекспира)
- •Часть 3. Любовь и смерть в мировой литературе Глава 1. Образ возлюбленной у Данте, Боккаччо и Петрарки (Беатриче, Лаура, Фьяметта)
- •Глава 2. Дон Жуан – развратнику поэт или философ (Тирсо де Молина, Мольер, Мериме, Пушкин)
- •2.1 Кто такой Дон Жуан: ничтожный озорник или титан, бросивший вызов смерти? (По комедии Тирсо де Молина «Севильский озорник, или Каменный гость»)
- •1. Об архетипе Дон Жуана
- •2. Тирсо де Молина – автор Дон Хуана, монах и театральный драматург
- •3. Двоякий образ Дон Хуана и первый сюжет – сюжет о соблазнителе женщин. Метафора любви у Тирсо
- •4. Второй сюжет комедии – трагедия веры и философия богоборчества в эпоху Испанского Возрождения
- •2.2 Дон Хуан де Маранья – святость или тщеславие? (По новелле п. Мерные «Души чистилища»)
- •2.3 «Дон Жуан» ж.-б. Мольера – пьеса не о любви, а о религии
- •Глава 3. «Сильна, как смерть, любовь» («Песнь песней»)
- •3.1 Тема тщеславия в романе Стендаля «Красное и черное»
- •3.2 Тема смерти в новелле о любви
- •3.3 Любила ли Кармен Хосе и почему он ее убил?
- •Глава 4. Достойна ли госпожа Бовари любви читателя?
- •Глава 5. Разрушение кукольного дома во имя человека (по пьесе г. Ибсена «Кукольный дом»)
- •Глава 6. Писатели одной темы: Куприн и Бунин
- •6.1 А.И. Куприн: любовь и смерть (Повесть «Олеся», рассказ «Гранатовый браслет»)
- •6.2 И.А. Бунин: смерть и любовь с точки зрения вечности (рассказы «Антоновские яблоки», «Митина любовь», «Легкое дыхание», «Темные аллеи», «Солнечный удар», «Господин из Сан-Франциско»)
- •Глава 7. Образы Вечно Женственного (а.А. Блок)
- •Часть 4. Смерть и бессмертие, грех и совесть в русской литературе Глава 1. Эволюция темы смерти в творчестве русских писателей XIX–XX веков
- •Введение
- •1.1 Тема смерти в романе а.С. Пушкина «Евгений Онегин»
- •1.2 «Мертвые души» h.B. Гоголя: смерть живых и воскресение мертвых
- •1.3 «Отцы и дети» и.С. Тургенева – прерванное бессмертие
- •1.4 Бессмертие личности в следовании Христу (роман б.Л. Пастернака «доктор Живаго»)
- •Заключение
- •Глава 5. Нечистая сила в изображении ф.М. Достоевского, н.В. Гоголя, ф.К. Сологуба и м.А. Булгакова Введение
- •5.1 «Нечистая сила» в изображении н.В. Гоголя: фолькорные бесы, пошлость и зло без лица
- •5.1.2 «Нечистая сила» в изображении ф.М. Достоевского и ф.К. Сологуба: Кошмар Ивана Федоровича – Раздвоение личности; недотыкомка Передонова – вид шизофрении
- •5.1.3 Сатана и его свита у м.А. Булгакова
- •Заключение
- •Глава 6. Понятие «совесть» в творчестве русских писателей XIX–XX веков Введение
- •6.1 Покаяние Раскольникова
- •6. 2 Чеховский город, в котором совестно жить и стыдно за человека («Маленькая трилогия»)
- •Часть 5. Вера и безверие Глава 1. Д. Дефо «Приключения Робинзона Крузо»: от «острова отчаяния» к «острову надежды». Детская ли эта книга?
- •Глава 2. Рассказ м.Шолохова «Судьба человека» и Книга Иова
- •Глава 3. Печорин перед лицом смерти (Фаталист ли Печорин?)
- •Глава 4. Сны Раскольникова и их смысл в романе ф.М. Достоевского «Преступление и наказание»
- •Глава 5. Тема двух реальностей в произведениях в.В. Набокова «Приглашение на казнь» и «Защита Лужина» Введение
- •Заключение
- •Часть 6. Поэзия темна Глава 1. Метаморфозы в сказке Гофмана «Золотой горшок»
- •Глава 2. Франц Кафка «Превращение» и мотивы превращения в мировой литературе
- •Глава 3. Луиджи Пиранделло «Шесть персонажей в поисках автора»
- •Глава 4. «Алхимия слова» по-русски: литературный быт и тайны мастерства русских писателей и поэтов XIX и XX веков
- •4.1 Пушкинская алхимическая лаборатория: петербургский быт Онегина; театр: скука или поэзия?
- •4. 2 Пушкинская алхимическая лаборатория: раздвоение Пушкина: Ленский и Татьяна
- •4. 3 «Алхимия» слова «любовь» у Булгакова
- •Заключение
- •Глава 5. «Все мы вышли из гоголевской шинели» (Образ Гоголя на страницах русской прозы XX века)
- •5.1 Образ Гоголя и мотивы его творчества в художественном мире м.А. Булгакова
- •5.2 Набоковский образ Гоголя
- •Глава 6. Томас Манн «Тонио Крёгер» и поэзия музыки
- •1) Образ художника в новелле Томаса Манна
- •Глава 7. Федерико Гарсиа Лорка «Иерма»: поэзия поэзии
- •1) Жанровое своеобразие пьесы
- •2) Древняя традиция и ее современная трактовка
- •3) Особенности драматического конфликта
- •4) Бесплодие: не банальная ли тема?
- •5) «Шум и ярость» Фолкнера и «Йерма» Федерико Гарсиа Лорки
- •Глава 8. Генрих фон Клейст «Принц Гомбургекий». Тема патриотизма и тема сна
- •Глава 9. Тема «пророка» в русской поэзии XIX века (Пушкин, Лермонтов, Некрасов, Вл. Соловьев и др.)
- •Примечания
- •Оглавление
- •Глава 5. Нечистая сила в изображении ф.М. Достоевского, н.В. Гоголя, ф.К. Сологуба и м.А. Булгакова
5.1.3 Сатана и его свита у м.А. Булгакова
Булгаков, создавая образ сатаны – Воланда, не идет ни по пути Гоголя, ни по пути Достоевского. Конечно, в основном он продолжает традицию «Фауста». С образом Фауста напрямую связан Мастер с его поиском истины. Маргарита – прямая перекличка с образом Гретхен (Маргариты) в «Фаусте». Наконец, образы Воланда и Мефистофеля имеют несомненное внутреннее сродство. Впрочем, у Булгакова Воланд крупнее, величественнее, значительнее. Он не лебезит перед Фаустом, как гётевский Мефистофель, он «Князь тьмы». В образе Воланда есть что-то царственное. Помимо властности и силы, он наделен щедростью и великодушием, которые, казалось бы, трудно ожидать от дьявола. В отношении к Маргарите и к ее дальнейшей судьбе он выступает отчасти как ангел-хранитель, отчасти как всемогущий «добрый дядюшка», неожиданно наделивший Мастера и Маргариту богатым наследством.
Такой образ Воланда рождается у Булгакова, вероятно, потому, что свита сатаны, явившаяся в Москву, должна, по замыслу писателя, расставить все точки над i. Сталинский режим может быть уничтожен только одним способом – «нечистой силой», власть которой несравнимо сильнее власти Сталина. Не даром Булгаков эпиграфом к роману ставит слова гётевского Мефистофеля о себе: «Я – часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо».
Благо в данном случае – это смех. Смех, по Булгакову, сильнее страха. Смех и любовь (любовь Мастера и Маргариты)[109] – вот две силы, способные сровнять с землей и не оставить камня на камне от железобетонного бункера сталинского режима, целиком построенного на страхе и человеческой подлости. «Нечистая сила» шутя отбрасывает прочь все, до того безотказно действующие механизмы насилия. Простодушные работники НКВД злобно палят из своих боевых пистолетов в Кота Бегемота и Коровьева, только получается, если глядеть со стороны, будто дошкольники азартно играют в «войнушку». Над доблестными защитниками сталинского режима с грубым шутовством издеваются и от души веселятся над их беспомощностью Фагот и Бегемот, служители Воланда, после чего они поджигают «подозрительную» квартиру с помощью примуса. Благодаря свите Воланда, солидную советскую культурно-просветительскую организацию в полном составе на грузовиках отправляют в сумасшедший дом, в клинику Стравинского. Грозный начальник-ругатель на время исчезает из своего костюма, а опустевший, без своего владельца костюм, даже не заметив пропажи хозяина, продолжает подписывать документы и накладывает резолюции с умелостью своего реального обладателя, который, снова вселившись в костюм, одобрил все подписанные костюмом резолюции.
Если режим смешон, он не может быть страшен. Стало быть, гибель его предрешена, и Булгаков первыми могильщиками сталинского режима делает «нечистую силу», посетившую Москву по дороге в преисподнюю во время Страстной недели, как раз перед Пасхой.[110]
Итак, как конкретно Булгаков рисует образы «нечистой силы»? Как мы уже говорили, он хорошо помнил достижения Гоголя и Достоевского и использует художественный опыт обоих писателей. Вся свита Воланда, безусловно, это уроки раннего Гоголя времен «Ночи перед Рождеством» и «Вия». Гротеск, яркие карикатурные лица, какие-нибудь одна или две гипертрофированные детали облика персонажей «нечистой силы», что характерно и для художественного метода Гоголя, – вот портретные приемы Булгакова. Даже серьезный и величественный Воланд не избежал гротесковой манеры писателя. Воланд имеет разные глаза, во-первых, и, во-вторых, его слова и поступки настолько не укладываются в обыденность и советские штампы атеистического сознания, что легче всего объяснить поведение Воланда его очевидным безумием, что и делают Иван Бездомный вместе с Берлиозом: «– Вы… вы сколько времени в Москве? – дрогнувшим голосом спросил он (Берлиоз).
– А я только что сию минуту приехал в Москву, – растерянно ответил профессор, и тут только приятели догадались заглянуть ему как следует в глаза и убедились в том, что левый, зеленый, у него совершенно безумен, а правый – пуст, черен и мертв.
«Вот тебе все и объяснилось! – подумал Берлиоз в смятении, – приехал сумасшедший немец или только что спятил на Патриарших. Вот так история!»
Да, действительно, объяснилось все: и страннейший завтрак у покойного философа Канта, и дурацкие речи про подсолнечное масло и Аннушку, и предсказания о том, что голова будет отрублена, и все прочее – профессор был сумасшедший»[111].
Образы Воланда и его свиты одновременно и динамичны и картинны: каждую сцену булгаковского романа, где действуют представители «нечистой силы, можно легко превратить в застывшую живописную композицию с яркими выразительными позами действующих лиц. Свита Воланда – Коровьев, кот Бегемот, Азазелло, Абадонна и служанка, она же вампирша Гелла.
Вот портрет Коровьева-Фагота, который, точно галлюцинация Берлиоза, появляется из душного московского воздуха и так же неожиданно исчезает: «И тут знойный воздух сгустился перед ним, и соткался из этого воздуха прозрачный гражданин престранного вида. На маленькой головке жокейский картузик, клетчатый кургузый воздушный же пиджачок… Гражданин ростом в сажень, но в плечах узок, худ неимоверно, и физиономия, прошу заметить, глумливая»[112].
Второе появление Коровьева вместе с котом Бегемотом в квартире Степы Лиходеева описано с пьяных глаз Степы, увидевшего в пыльном зеркале «какого-то странного субъекта – длинного, как жердь, и в пенсне (…) тот отразился и тотчас пропал. Степа в тревоге поглубже заглянул в переднюю, и вторично его качнуло, ибо в зеркале прошел здоровеннейший черный кот и также пропал.
Гость пребывал в спальне уже не один, а в компании. Во втором кресле сидел тот самый тип, что померещился в передней. Теперь он был ясно виден: усы-перышки, стеклышко пенсне поблескивает, а другого стеклышка нет. Но оказались в спальне вещи и похуже: на ювелиршином пуфе в развязной позе развалился некто третий, именно – жутких размеров черный кот со стопкой водки в одной лапе и вилкой, на которую он успел поддеть маринованный гриб, в другой»[113].
Азазелло тоже появляется в квартире Степы, чтобы отправить его пинком в Ялту. Образ Азазелло тоже яркий, смешной и карнавальный. Он страшен не читателю, а только тем персонажам, приспешникам сталинского режима, которым своим отточенным сатирическим пером мстит Булгаков, ненавидящий этот режим: «И тут случилось четвертое, и последнее, явление в квартире, когда Степа, совсем уже сползший на пол, ослабевшей рукой царапал притолоку.
Прямо из зеркала трюмо вышел маленький, но необыкновенно широкоплечий, в котелке на голове и с торчащим изо рту клыком, безобразящим и без того невиданно мерзкую физиономию. И при этом еще огненно-рыжий.
– Я, – вступил в разговор этот новый, – вообще не понимаю, как он попал в директора, – рыжий гнусавил все больше и больше, – он такой же директор, как я архиерей!
– Ты не похож на архиерея, Азазелло, – заметил кот, накладывая себе сосисок на тарелку»[114].
Не менее ярко представлены Гелла, которая ходит по квартире на Садовой в одном переднике на красивом голом теле, а также Абадонна, который убивает человека один взглядом, когда на мгновение снимает черные очки. Вероятно, он – демон смерти.
Свита Воланда во время бала у сатаны меняется: кот Бегемот золотит усы, в грязной ночной рубашке с заплаткой на плече сидит на постели усталый Воланд, которому зеленоглазая Гелла натирает мазью больное колено. Вдруг на балу Воланд опять меняется: грязная ночная сорочка пропадает, и он предстает перед читателем в черной хламиде со стальной шпагой, превращается в сурового рыцаря мести, осуществляя возмездие над стукачом и наушником бароном Майгелем, олицетворяющим для Булгакова сталинский режим.
Последний раз свита Воланда в финале романа летит на крылатых конях из Москвы в преисподнюю, и снова образы «нечистой силы» претерпевают уже последнюю метаморфозу: верхом на коне с золотой цепью вместо повода Коровьев – мрачный, никогда не улыбающийся темно-фиолетовый рыцарь, в незапамятные времена неудачно скаламбуривший по поводу Света и Тьмы; кот Бегемот без хвоста в облике юного пажа; Азазелло, демон убийства, с пропавшим изо рта клыком и исчезнувшим кривоглазием («Оба глаза Азазелло были одинаковые, пустые и черные, а лицо белое и холодное»[115]). Мрачные демоны тьмы как бы возвращаются во мрак ночи, потому что на смену им идет светлая и радостная Христова Пасха.