1) Нартов, к.М. "Зарубежная литература в школе" м., «Просвещение», 1976 г.

Помимо народных легенд, источники романа Рабле уходят и в итальянскую литературу Возрождения, к его старшим современникам (Луиджи Пульчи — «Моргайте», Теофило Фаленго — «Бальдус»), также изобразившим великанов, порой в шутовской, порой в комической манере, но по существу ради повода для критического анализа общества.¹

Бесспорна народность романа Рабле: фабула, заимствованная из фольклорных источников, язык — грубоватый, емкий, не чуждающиеся вульгаризмов и просторечия, пересыпанный пословицами, поговорками, шутливыми афоризмами в народном духе, прямо подслушанными на шумной улице, в таверне, на ярмарке. При этом, конечно, изложение вобрало в себя следы и следствия образования и научных интересов самого Рабле, обогатившись обильными приметами учености автора, его широкого знакомства с отечественной и иноземной, особенно итальянской, культурой.²

Своеобразие реализма Рабле в первую очередь предопределено его сатирической направленностью. Это неспокойный, боевой реализм, критикующий и обличающий, принявший за основное оружие гротеск, злую насмешку, фантастическую карикатуру. Реализму, глубоко народному по характеру, отвечало убеждение Рабле в том, что нет предмета, «недостойного» изображения в искусстве.

«Греховность» человеческой природы, «низменность» ее проявлений, стократ проклятые кликушествующими священнослужителями и лицемерами-схоластами, были, по Рабле, частью действительного мира, и вовсе не малозначимой. Природа

1) Бахтин, М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. - М., 1965, 1994.

2) Нартов, К.М. "Зарубежная литература в школе" М., «Просвещение», 1976 г.

человека отнюдь не совершенна, но стыдливые умолчания не улучшат ее. И Рабле распахивает страницы своего романа для выведения всех естественных отправлений человека, для всех слабостей его плоти, хотя, конечно, было бы нелепостью видеть в этом соль и смысл книги.

Боевое, социальное значение неувядающей сатиры Рабле — главное в романе, его обличающий старое и творящий новое, прогрессивное, идейный настрой увековечивает борьбу человека на одном из важнейших переломных этапов его истории.

Книга Рабле осталась в истории человеческой культуры ярчайшим проявлением французского, да и не только французского Возрождения. Гаргантюа и Пантагрюэль, брат Жан и Панург дороги человечеству, как и знаменитые герои Сервантеса; по мощи и силе воздействия, раскрепощающей умы, роман «медонского кюре» сопоставим с творениями великого Шекспира.¹

В одной из наиболее зрелых статей, посвященных общественному значению литературы, утверждая непреходящую социальную значимость художественного отображения действительности в великих произведениях, В. Г. Белинский не случайно обращается и к имени Рабле: «Французы до сих пор читают Рабле или Паскаля, писателей XVI и XVII века: тут нет ничего удивительного, потому что этих писателей и теперь читают и изучают не одни французы, но и немцы и англичане, словом, люди всех образованных наций. Язык этих писателей устарел, но содержание их сочинений всегда будет иметь свой живой интерес, потому что оно тесно связано со смыслом и значением целой исторической эпохи».²

1. Алексеев, М.П История западно-европейской литературы. Средние века и Возрождение// М. П. Алексеев, В. М. Жирмунский, С. С. Мокульский, А. А. Смирнов.- М.: Академия, 2000 г.

2. Бахтин, М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. - М., 1965, 1994.