Анализ фрагмента текста: Сочинения Федорова н. Ф. (философское наследие) стр. 313-342.
Прочитав даже этот небольшой по сравнению со всеми трудами философа отрывок, можно увидеть, что Н. Ф. Федоров по праву считается основателем русского космизма.
Во время чтения сочинения философа создается ощущение плавного перехода, переливания из одного аспекта, раскрывающего проблему, к другому. Невозможно поймать себя на определенном моменте, то есть космист не зацикливается на описании одной стороны рассматриваемого вопроса, что опять же подчеркивает многогранную связь предмета сочинения с разнообразными сферами жизни общества.
Автор рассуждает о воскрешении, неоднократно подчеркивая, что этот процесс является действием совершающимся, и соприкасаясь со многими сторонами социальной жизни. К примеру, вначале Н. Ф. Федоров, конечно, говорит о религии, сперва указывая на то, что воскрешение объединяет людей из разных социальных групп и структур, а затем, развивая свою мысль, обращает внимание читателя на бездоказательность мыслей и слов, но на действенность и наименьшую спорность области нравственной. И тут перед нами встает образ апостола Фомы, сомнение которого «равнозначаще глубочайшей любви, жаждущей видеть и слышать возлюбленного Учителя». Развивая религиозные мотивы, автор заявляет о невозможности верности Богу без уважения к старшему поколению и любви к своим братьям, то есть к ближним людям. Также присутствуют рассуждения о том, в чем заключается зло, которые не остаются без ответа(в измене, несчастье).
Идея общности, родства людей, по мнению Фёдорова, лежит не только в основе жизни, но и в основе самого Бога. Триединый Бог христианства – совершенный идеал родства. Отношения Бога-Отца, Бога-Сына и Бога-Духа Святого – родственные отношения, это семья, объединённая любовью. Родственность Божественной Троицы для человечества выступает как вселенская задача организации жизни. Только родство делает общество сынов человеческих совершенным, и оно противоположно гражданству как обществу блудных сынов, забывших отцов. Любовь к отцам, к предкам есть высшее в человеке, уподобление его Святой Троице. Культ предков – единственная истинная религия. ”Истинная религия одна, это культ предков и притом всемирный культ всех отцов как единого отца, неотделимых от Бога Триединого и не сливаемых с Ним, и коем обожествлена неотделимость сынов и дочерей от отцов и неслиянность их с ними” [2, с. 101]. Нет других религий, кроме культа предков; все же другие культы есть только искажения (идололатрия) или отрицание (идеолатрия) истинной религии. К искажениям религии Фёдоров относит ислам, еврейство и буддизм. По мнению русского мыслителя, эти религии отвергают культ предков и не ведут к защите человека.
Мысль данного отрывка тесно и неразрывно связана с христианством, в частности, с православной религией, которая придаёт идее вечности жизни особую ценность. Вера позволяет человеку понять, что знание становится священной обязанностью всех. Фёдоров ставит вопрос о самом главном разделении, царящем в мире: отрыве мысли от дела. Основной порок “учёных” определяется философом как пассивное, теоретико-познавательное отношение к миру. Результатом такого отношения является превращение науки и философии в фикцию. Мысль от действия и только в действии познаётся истина. Философия и наука должны быть активными “преобразователями действительности”.
Следует отметить, что федоровский проект воскрешения далеко неоднозначен. Он охватывает два аспекта: оживление в собственном, прямом смысле, и в широком, отчасти метафизическом, смысле. Второе понятие охватывает и способность природы к самовосстановлению, и идею “оживления”: стихийная, смертоносная сила природы должна быть покорена человеком. Технический прогресс не изменяет, а разрушает природу, она мстит человеку, как “слепая”, но активная сила. Природа – враг, но враг временный. Она – сила, пока люди бессильны. Сила эта слепа, пока люди неразумны и не составляют её разум. Человек призван внести в природу целесообразность, внести сознание во всю совокупность бытия. Фёдоров призывает к эксплуатации сил природы, но не к корыстно - клиническому отношению, истощаемому природу, а к регуляции управлению природой, преображению бессознательного в сознательное.
Центральной частью учения Фёдорова является идея регуляции природы. В ряду глобальных замыслов регуляции природы, намечаемых Фёдоровым, можно отметить его проект изготовления модели геологического разреза России – от Мурманского берега до Великого или Тихого океана; проект построения сибирской дороги от незамерзающего полярного порта Александровск до Порт-Артура с центром в Красноярске и т.д.
Город, как считает Фёдоров, несовместим с христианством. Город – измена отцам, село – верность их памяти. Общее дело сынов человеческих может начаться только в селе, у праха предков, близко к земле. ”Удалившись от села, горожане забыли отцов и Бога отцов, Бог обратился у них в идеал неосуществимый, в одну мысль, и явился даже вопрос о происхождении идеи о Боге – горожане стали спрашивать, откуда взялась такая мысль в их головах; возвратившись же в село, они не могли бы не раскаяться в забвении отцов и Бога отцов и поняли бы, что можно говорить о грехе удаления, забвения, о грехе отчуждения, а не происхождении мысли о Боге, которая всегда была, явилась вместе с сознанием”.
Природа – это враг временный, а друг вечный, поэтому вражда не может быть постоянной. Бог не сам создает целесообразность в природе; и поручает это дело человеку, через человека заканчивая творения. Бог делает все не только лишь для человека, но и через человека. Русский философ считает, что в природе нет целесообразности, потому, что ее вносит человек и в этом, по его мнению, заключается высшая целесообразность.
Бог как Творец через людей воссоздает мир и воскрешает все погибшее. Творение и обновление мира Богом не закончено – оно продолжается человеком. Регуляцией оправдания активности человека Фёдоров видит в христианском догмате о двух природах Христа. Христос был не только Бог, но и действительный человек, тем самым, по мнению русского философа, доказывается необходимость деятельного начала самого человека. Активность человека – труд. Христианство слишком злоупотребляет дарами, обряды прошения должны быть заменены делом. Задача человека заключается не в получении, а в приобретении, не в пассивности, а в активности.
Русский философ считает, что человеку ничего не должно доставаться даром, без труда. Даже воскресный день должен стать днем дела, а христианство трудовой религией. Интересны мысли Федорова о внехрамовой Литургии и внехрамовой Пасхе. “Пока не будет внехрамовой Литургии, внехрамовой Пасхи, до тех пор и воскрешение останется только обрядом и не будет согласия между храмовым и внехрамовым делом”. По Федорову, и литургия, Пасха должны стать делом человеческой активности, процессами, охватывающими человеческую жизнь полностью. Христианство должно быть обновлено. Завет христианства “заключается в соединении небесного с земным, божественного с человеческим; всеобщее же воскрешение, всем сердцем, всею мыслью, всеми действиями, т.е. всеми силами и способностями всех сынов человеческих и есть исполнение этого завета Христа – Сына Божия и вместе Сына Человеческого”.
Всё учение Фёдорова как о родстве людей, так и об активном отношении людей к природе, необходимо было для установления активного воскрешения мёртвых самим человечеством. Каждый человек, точнее сын человеческий, живёт за счёт предков и должен оплатить свой долг. Рождение несёт собой смерть родителям. Каждое поколение виновно в смерти поколения предшествующего. Люди смертны, потому что между ними нет любви. Любовно сохраняя и продлевая жизнь родителям, человек как бы идёт против природы, поддерживая жизнь в осуждённом его на смерть. С воспитанием кончается дело родителей и начинается дело сынов-воскресителей. Дети – надежда будущего и прошедшего, ибо будущее, т.е. воскрешение, есть обращение прошедшего в настоящее, в действительное.
Дело воскрешения необходимо начинать с изучения молекулярного строения частиц, которые рассеяны по всему миру. Для науки разложения такая задача не достижима, пока она не перейдёт в иную среду в среду восстановления и сложения. Фёдоров уделяет огромное внимание наследственности, в которой видит основание для изучения себя и отцов. Философ считал, что предков можно восстановить по той наследственной информации, которая сохраняется или в микрочастицах или в потомках. Это трудная задача, но выполнимая. Она требует от человека не только иного отношения к другим, но и к самому себе.
Идея родства и всеобщего дела воскрешения должна целиком переориентировать человека, изменить его душу, приёмы мышления, нравственность. Человек – не творец, а воссоздатель. Он воссоздаёт то, что было разрушено другими поколениями. Лишь тот доступен жизни и свободы, кто не только жизнь и свободу добывает трудом, но и все плоды своего труда.
Труд – это условие развития человека. Внутренний мир личности перестраивается одновременно с физическим. Душа человека обращается к предкам, его психика – к братству и родству. Тогда возможно сближение людей по душевным свойствам. “Знание даст прочные основания для дружества, и психология найдёт своё приложение в психократии, которая есть общество, держащееся внутреннею силою, а внешним законам, как государство или общество юридическое, из которого изгнано чувство и вынута душа” .
Психократия, считает Фёдоров, есть не царство бесплотных духов, а вложение души. Психократия – это общество, где господствует разум и всеобщая активность. Человек должен осознать, что он “не крепостной земли и не праздный пассажир”, совершающий невольные рейсы с ней вокруг Солнца. В человеке обязано проснуться сознание движения, соединённое с понятием бесконечности. Фёдоров считает, что задача личности есть безграничное перемещение. Личности человеческие, обратясь в микросомы Земли и солнечной системы, обратят и саму Землю, и всю систему в новое небо и в новую Землю, в которой живёт сознание. Человек – землянин, но свою активность, свои мысли он может и должен направлять не столько на отдаление планеты Земля от других миров, сколько на их сближение, даже единение.
Научное знание должно стать основой не для изменения природы, а для регуляции процессов в природе. «В регуляции, в управлении силами слепой природы и заключается то великое дело, которое может и должно стать общим» [1, т. 2, с. 75]. Регуляция сил и стихии природы на основе научного знания нейтрализует слепые силы природы, направляет эти силы на благо воскрешения. Причем Федоров говорит о вселенском, космическом регулировании. Сама же регуляция должна стать особым производительным трудом всех людей, основанного на науке и высочайшей технике. Только при этом условии само воскрешение станет не внешним даром (например, Бога), а результатом сознательного, трудового акта самих людей. Это есть акт свободного и сознательного человека. При этом Н. Федоров противопоставляет свою регуляцию, ведущую к восстановлению жизни, капиталистическому промышленному производству, в основе которого лежит частный эгоистический интерес, ведущий к истощению природы. Он подчеркивает чрезвычайно важную мысль, актуальную и для современности: «Творить (природу – Г.Ч.) мы не можем, а воссоздать сотворенное не нами, но разрушенное нами или по неведению, или по нашей вине – мы должны»
Регуляция природы предусматривает выход человека за пределы земного пространства. Основу этого проекта составляет мечта о преодолении человеком силы земного притяжения и последующем переходе в околосолнечное пространство. Поскольку Земля ограничена в своих ресурсах, человек должен во имя жизни и преодоления смерти выйти в космос. Каждый обособленный мир по своей ограниченности не может иметь бессмертных существ. Для сынов же человеческих небесные миры – это будущее обителей отцов, ибо небесные пространства могут быть доступны для воскрешённых и воскрешающих; исследование небесных пространств есть приготовление этих обителей.
Фёдоров понимает всю сложность этого проекта, но не считает его невыполнимым. Те, кто стремится к созданию нового общества, к исправлению всех общественных пороков не может отказаться от обладания небесным пространством. Если человечество в состоянии управлять Землёй, то и он в состоянии управлять силой её движения. Земля станет первой планетой, движимой не силою падения, а разумом, восстанавливающим и предупреждающим падение и смерть. Будущее человечества – превращение космоса из чуждой силы в родную.
Выдвигая в центр своей истины процесс “воскрешения предков”, русский философ критикует современное общество, его культуру и порожденный им идеал непрерывного прогресса (как духовного, так и материального). Существенная черта прогресса – это торжество младшего поколения над старшим. Биологический прогресс состоит в “поглощении младшим старшего”; психологически он заключается в уважении к старшим; а в нравственном отношении – в вытеснении сынами отцов. Противопоставление идеала прогресса и идеала равенства всех живущих и умерших – характерно для взглядов русского мыслителя. Федоров не признает возможности принципиального развития человека, для него человек есть существо постоянное и простое, поэтому и доступное для понимания.
Воскрешение умерших поколений возможно, поскольку в самой природе есть предпосылки, активируемые творчески и научно действующими людьми. Ведь сама смерть – это не исчезновение телесной субстанции, а процесс рассеивания ее в космосе, превращение в прах.
Возможен ли обратный процесс? Н. Федоров считает возможным, но это требует особой технологии, которую он называет теллурокосмической. Суть ее состоит в собирании космических рассеянных частиц. Но поскольку стоит задача возвращения жизни умершим поколениям, то необходимо начать с близлежащего объекта – кладбищ, где лежат наши родители, наши предки, предыдущие поколения.
Он замечает, что если духовное воскресение – дело Божественного откровения, которое закончено, то воскрешение представляет собой сугубо человеческое дело, которое и должно начаться. «Если человечество соединится для общего блага, то оно избежит конца мира и страшного суда и непосредственно перейдет в вечную жизнь. Тогда спасутся для вечной жизни не немногие, а Все, сотрется грань, отделяющая этот мир от мира иного». Воскрешение – не ожидание, а сознательное, активное действие.
Н. Федоров считает, что воскрешение может стать общим делом только в том случае, если оно станет новой религией: «Истинная религия – одна, это культ предков, и притом всемирный культ всех отцов как одного отца, не от Бога триединого и не сливаемых с Ним…»
Философ совершенно не видит духовной сложности человека; следствием этого оказывается непонимание личного начала в человеке и отрицательное отношение к нему. “Братское единство” он противопоставляет “небратскому”, и это означает у него не столько требование к преодолению раздробленности, сколько устранение самобытного неповторимого духовного центра, экзистенциального “Я”. Тот, кто восстает против своего “Я”, тот способен к активному действию.
История человечества – это ограбление и хищение природы, взаимное истребление. В построении новой истории Фёдоров отводит большую роль России. Суровый климат, географическое положение, общинность воспитывают русский дух. Русский самодержец представляется Фёдоровым управителем и регулятором всей природы, душеприказчиком всех умерших предков. Но в то же время, создавая огромное государство, русский народ занемог. Русские обессилены огромностью своего государства, своим оборонительным положением в мире. Подавляющие размеры государства породили своеобразный государственный вампиризм, который затронул также церковь. Это состояние преодолимо, если Россия выполнит свою миссию, миссию миротворца.
Воскрешение же по учению Н.Ф. Федорова, в отличие от воскресения мертвых по учению апостола Павла, процесс восстановления потомками своих умерших предков. Этот процесс, по Федорову, может быть только общим делом всего человечества, преодолевшего разделение на ученых и неученых и ликвидировавшего небратские отношения.
Федоров не мыслил себе Воскрешение. сразу всех поколений предков одним поколением людей. Он писал, что задача эта не одного дня, а длительного времени, в этом процессе знания людей будут совершенствоваться, и каждое вновь воскрешенное поколение отцов будет восстанавливать своих отцов, уже обогатившись опытом и знанием своих сыновей. «Хотя первый воскрешенный будет, по всей вероятности, воскрешен почти тотчас же после смерти, едва успев умереть, а за ним последуют те, которые менее отдались тлению, — писал Федоров, - но каждый новый опыт в этом деле будет облегчать дальнейшие шаги. С каждым новым воскрешенным знание будет расти...».
Федоров рассматривал Воскрешение как процесс реальный, а не мистический, как процесс, подчиненный разуму. Он полностью снимал покров таинственности, непостижимости с процесса оживления мертвых, характерный для понимания воскресения мертвых христианством.
По Федорову, существует реальная возможность Воскрешения даже тех давно умерших предков, прах которых уже рассеялся в пространстве. Каждая частица материи, считал Федоров, несет на себе след пребывания в составе какого-либо организма. Задача заключается в том, чтобы найти эти частицы и по оставшимся в них следам восстановить тела умерших. «Для воскрешения недостаточно одного изучения молекулярного строения частиц, — пишет Федоров, — но т.к. они рассеяны в пространстве Солнечной системы, может быть, и других миров, их нужно еще и собрать; следовательно, вопрос о воскрешении есть теллуросолярный или даже теллурокосмический».
«Собирание рассеянных частиц есть вопрос космотеллургической науки и искусства, следовательно, мужское дело, а сложение уже собранных частиц есть вопрос физиологический, гистологический, вопрос сшивания, так сказать, тканей человеческого тела, тела своих отцов и матерей, есть женское дело; конечно, — добавляет Федоров, — было бы странно, если бы физиологическая и гистологическая наука ограничивалась только живосечением и не могла бы перейти к восстановлению».
Рассматривая Воскрешение как реальный процесс воссоздания тел умерших предков, как «реальный путь не к упразднению, а к усовершенствованию вещественного мира и к его реальному, немистическому, одухотворению и оживлению», Федоров полагал, что в процессе совершенствования материального мира происходит все более полное его одухотворение и человек становится существом особого рода, он хотя и остается духовно-материальным, но приобретает способность свободного перемещения в космическом пространстве наподобие света или эфира и получает возможность осваивать его.
Воскрешение есть процесс постоянного обогащения человечества знаниями, и воскрешенный человек станет уже организмом особого рода: в нем будет сосредоточена вся мысль человеческая, все знания; он будет также неотъемлемой частью всей природы, всего мироздания. «Органами его сделаются и те способы аэро- и эфиронавтические, с помощью которых он будет перемещаться и добывать себе в пространстве вселенной материалы для построения своего организма. Человек будет тогда носить в себе всю историю открытий, весь ход этого процесса; в нем будет заключаться и физика, и химия, словом, вся космология, только не в виде мысленного образа, а в виде космического аппарата, дающего ему возможность быть действительным космополитом, т.е. быть последовательно всюду».
Проблему «воскрешения» Федоров решает в свете христианского учения о победе над смертью через воскресение в «будущей жизни», в которой человек обретает всю полноту своего бытия. Он верит в правду грядущего воскресения и непримирим к смерти. Но Федоров дает этому учению свою интерпретацию.
Процесс «воскрешения» он не трактует как непосредственно воскрешение каждого умершего человека. Полным воссозданием он считает не механическое «возрождение» умерших в прежней материальной природе, а превращение их природы в принципиально другую, высшую самосозидаемую природу. Он понимал «воскрешение» как полноту жизни умственной, нравственной, художественной и путь к нему видел в соединении людей в общем деле. Через человека и его общую деятельность Бог воссоздает мир, воскрешает все погибшее, считает Федоров.
В проблеме «воскрешения» Федоров сочетает как религиозные, и научные аспекты. Активность человечества во всеобщем деле воскрешения анализируется им с религиозных позиций. Но конкретные пути и способы этой активности Федоров рассматривает с естественно-научных, позитивно-технических позиций. При всех элементах утопичности и фантастичности учение о «воскрешении» пронизано одной идеей — идеей единства, взаимосвязи прошлого, настоящего и будущего.
Проективность общего дела, осуществляемого живущими поколениями, реализуется только тогда, считает Н. Федоров, когда в основе деятельности людей по воскрешению лежат глубинные мотивы и побуждения, фундаментальные по своему содержанию. Ведь отношение к «культу предков» должно носить (как и в христианской религии в отношении к Богу и Иисусу Христу) глубоко личностный характер. Тогда никакой субъект не может отклониться от задач «общего дела». Такой основой должно стать родство людей, представляющее собой «общество сынов человеческих, помнящих отцов». Что же связывает людей в общество, по Н. Федорову? Такой объединяющей силой должна стать (и только может быть ей) любовь. Но эта любовь должна носить особый характер или вид, чтобы стать основой родства всех людей как братства. Он называет ее «сыновной любовью». В конкретном виде она выступает любовью детей к отцам, поскольку только «по отцу люди братья». Сыновняя любовь к отцу (шире – к предкам) есть высший род любви. Во-первых, потому что любовь отца к детям часто носит эгоистический характер. Во-вторых, она выше любви к женщине, выше культа вечной женственности, основанной на сладострастии. Женщина, по Н. Федорову, по своему статусу, по своей роли должна быть прежде всего дочерью, а потом женой и матерью. Попутно он замечает, что культ женственности, женолюбия и женопоклонства ведет к роскоши в буржуазном обществе, ослабляющая и губящая мужественность духа. Любовь сына и дочери должна быть детской, достигающей своего совершеннолетия тогда, когда она приводит к делу воскрешения отцов, родителей. Такая любовь, по Н. Федорову, есть наиболее полное воплощение догмата Св. троицы – Бога-отца, Бога-сына и Бога-Духа святого. Она носит платонический характер, в ней «долг сынов и дочерей человеческих ко всеобщему отечеству берет окончательный перевес над обществом полового подбора».
Н. Федоров понимает, что достижение цели «общего дела», воскрешения всех умерших, требует особой организации общественной жизни и особого государственного устройства. Наиболее подходит для реализации целей общего дела, по Н. Федорову, общество, основанное на патриархальных общинных отношениях. Во-первых, потому что в основе их лежат семейные отношения, культивирующие братскую и сыновнюю любовь. Во-вторых, в патриархально-общинных отношениях нет места эгоизму, являющемуся препятствием для целей общего дела. В этом плане он сочувственно относился к идеям социализма как принципа общественного устройства. Но для того, чтобы все люди были нацелены на реализацию общего дела, необходим такой центр власти, который бы направлял и регулировал деятельность людей к общей и единой для всех задаче. В качестве такого центра он видит самодержавие, которое служит не само себе, а делу воспитания «совершеннолетия» – сознательного и самоотверженного служения общему делу, когда люди становятся участниками общего великого дела, «не нуждающиеся ни в надзирателях, ни в гувернерах, ни в карцерах», «не способные к нарушению долга, неспособными и оставить долг без исполнения». Долг самодержца (монарха) – всех сделать подобными себе. Более всего для выполнения этой важнейшей миссии – воскрешения, – готов русский народ, поскольку в его ментальности, основанной на православии, доминирует чувство служения, чувство долга. В связи с этим он противопоставляет родство гражданству. Он сторонник не гражданского общества, поскольку в его основе, по его мнению, лежит эгоизм, обернутый в правовую форму, а патриархально-общинного общества, основанного на семейственности и родстве. Здесь явно проступает у Н. Федорова солидарность с идеями славянофильства. Он утверждает, что именно «славянскому племени принадлежит раскрытие мысли о всеобщем соединении», без которого цели общего дела не достижимы. Но «если человечество соединится для общего блага и приступит к активному воскрешению, то оно избежит конца мира и Страшного суда и непосредственно перейдет в вечную жизнь».
Дело воскрешения требует от каждого человека высочайшей активной трудовой деятельности. Каждый станет участником общего дела, если в основе его деятельности лежат наука и научное знание. Какой же вид деятельности положит начало великому делу – всеобщего воскрешения? Таким видом должно стать земледелие, которое управляет всеми природными процессами – землей, метеорологией и даже всей солнечной системой, но самое главное – земледелие есть наиболее совершенная система регуляции природы. Посредством регуляции человек превратит природу из врага, поскольку смерть есть следствие стихии природы, в друга человека. Поскольку только в природе можно найти реальные, материальные основы бессмертия и воскрешения. Ведь воскрешение есть управление «всеми молекулами и атомами мира так, чтобы рассеянное собрать, разложить, соединить, то есть сложить в тела отцов, какие они имели при своей кончине» [2, т. 1, с. 442]. Такое воскрешение не есть чудо и мистика, а есть вполне осуществимое практическое действие, осуществляемое самими людьми. А русский народ, вооруженный православным миросозерцанием, опытом общинной, семейной жизни, практически способен эту миссию выполнить. В своей философии Н. Федоров пытается соединить в гармоническое единство православие, преобразованное в культ предков, науку и научное знание, доступное всем, и технологию, базирующуюся на естествознании. Он предостерегает, что если наука, техника, технология не будут служить целям общего дела, то они породят непреодолимые проблемы современной цивилизации, ведущие к деградации человечества и его самоуничтожению.
Философские идеи Фёдорова – это своеобразный символ религиозного отношения русской интеллигенции к научному познанию. В целом в учении Федорова о В. сочетаются чисто рационалистические, научные подходы к проблеме победы над смертью с религиозным убеждением, что искупительная жертва Иисуса Христа делает В. реальным делом человечества. Учение подводит естественнонаучную “базу” под христианскую идею воскрешения и дающее натуралистическую интерпретацию идеи Троицы. Можно сказать, что философия Фёдорова – это связующее звено между “религиозным” и “материалистическим” направлениями русской мысли.
Несмотря на некоторый утопизм философии Н. Федорова, следует отметить, что идеи гуманизма, пронизывающие его философию, позволяют глубже понять глобальные проблемы, с которыми столкнулось человечество в настоящее время.