Г) Исследование номинативной функции речи
Номинативная функция речи – обозначающая. Называние предметов, обозначение их – словом представляет собой одну из основных функций языка, специфическую для многих операций, производимых на уровне второй сигнальной системы, очень сложную по своему строению.
Для исследования номинативной функции речи применяется ряд специальных проб. Наиболее простой прием исследования заключается в том, что больному предъявляются предметы или их изображения и он должен назвать их. Вторая группа проб заключается в назывании предмета по его описанию; она может применяться только при сохранности понимания обращенной к больному речи. При этой пробе испытуемому предлагают ответить: ≪Как называется предмет, которым расчесывают волосы?≫, ≪Как называется предмет, который показывает время≫ и т.п. Последней пробой является проба с нахождением общих (категориальных) названий. Для этой цели больному показывают ряд предметов или их изображений (стол, стул, кровать, диван или тарелка, миска, чашка, блюдце) и предлагают назвать их общим словом (мебель, посуда).
Больные с поражениями височных систем и синдромом сенсорной (акустической) афазии резко затрудняются в подыскании нужных названий.
Отличительная черта нарушений при поражениях нижнетеменных (или теменно-затылочных) систем, сопровождающихся явлениями ≪амнестической афазии≫заключается в том, что данная больному подсказка быстро приводит к нахождению нужного слова; иногда достаточно подсказать больному только один первый звук, чтобы искомое слово было найдено.
Значительно отличаются нарушения в нахождении нужных словесных обозначений при поражении лобных долей мозга (и особенно задне-лобных отделов левого полушария). Как правило, в этих случаях называние конкретных предметов остается ненарушенным; однако стоит только больному перейти к самостоятельному развернутому высказыванию, как возникают отчетливые трудности в нахождении нужных слов, иногда приводящие почти к полному нарушению самостоятельной речи.
Д) Исследование повествовательной речи
Сложность строения самостоятельной предикативной речи обусловливает и комплексный характер ее возможных нарушений. Развернутая предикативная (повествовательная) речь может, как и все остальные функции речи, нарушаться при нестойкости словесных следов и отчуждении смысла слов; она может нарушаться и при невозможности пользоваться теми грамматическими конструкциями, которые составляют скелет предложения.
Исследованию развернутой (повествовательной) речи должен предшествовать ряд проб того состояния, в котором находится любая плавная автоматизированная речь. Для этих целей применяются широко известные в клинике приемы: больному предлагается перечислить привычный (натуральный) ряд чисел (1, 2, 3, 4, 5,и т.д.) или столь же привычный ряд дней недели, месяцев и т.п. Невозможность плавно перечислить эти высокоавтоматизированные ряды часто говорит о распаде соответствующих хорошо упроченных схем. Это может иметь место при нарушении прочности систем речевых следов и возникает при различных формах афазий.
Опыты с воспроизведением автоматизированных рядов могут быть, однако, использованы и для других целей, в частности для анализа того, в какой степени больной оказывается в состоянии преодолеть хорошо упроченные речевые стереотипы. Для этих целей больному предлагаются перечислить те же ряды (числа, дни, недели, месяцы) в обратном порядке. Невозможность воспроизвести упроченный ряд в обратном порядке с особенной отчетливостью выступает при поражениях лобных долей мозга.
Исследование собственно предикативной речи начинается с анализа диалогической речи, при котором больному предлагают ряд вопросов; одни из них заключают в своем составе ответ и допускают простую форму этого ответа (≪Вы сегодня обедали?≫ — ≪Да, обедал≫), в то время как другие для ответа требуют замыкания новых связей (≪Где вы работаете?≫ или ≪Что вы ели сегодня на обед?≫ и т.д.). При анализе полученных ответов учитывается быстрота, с которой они даются, наличие или отсутствие эхолалического повторения вопроса и возможность легко переходить от первого (пассивного) ко второму (активному) типу ответов.
За этой пробой следует центральная часть исследования: больному предлагают простую картину, сюжет которой он должен рассказать, или читают короткий рассказ, который больной должен передать в развернутой повествовательной форме. При анализе полученного материала исследователь должен обращать внимание на степень плавности передачи содержания картины или краткого рассказа, на возможность самостоятельно воспроизвести нужное повествование, на анализ того, не исчерпывается ли речь одними номинативными элементами (превращаясь, таким образом, не в развертывание сюжета, а в перечисление отдельных предметных деталей) и, наконец, в изучение того, насколько словесная передача материала остается в пределах сюжета предложенной картинки или текста.
Дальнейшие опыты, входящие в этот раздел, посвящены исследованию самостоятельной, продуктивной повествовательной речи. Для этой цели больному предлагается рассказать содержание какого-нибудь знакомого произведения (например, ≪Евгения Онегина≫, ≪Пиковой дамы≫) или, что представляет собой наиболее сложную пробу на повествовательную речь, дать устное сочинение на заданную тему (например, на тему ≪Север≫ и т.п.).
Последняя группа проб, относящаяся к исследованию повествовательной речи, носит более специальный характер и имеет в виду исследование того, в какой мере больной может оперировать сложными системами грамматических высказываний. В эту группу входят две основные пробы. При первой из них (проба Эббинггауса), больному дается написанное предложение, прерванное на определенном этапе или заключающее пропущенное звено, и предлагают заполнить недостающую часть (≪Зимой бывает очень...≫, или ≪Я пошел /в.., чтобы купить себе хлеба!≫).
При второй из этих проб больному предлагают три изолированных слова (например: ≪машина — дрова — гараж≫), из которых нужно составить целую фразу, дополнив ее соответствующими добавочными словами.
При поражении височных систем и наличии сенсорный или акустико-мнестической афазии часто больной может воспроизводить хорошо автоматизированные словесные ряды, но при перечислении дней недели или назывании месяцев появляются заметные затруднения. Особенно грубые нарушения наступают у этих больных при попытках дать развернутую повествовательную речь.
Совершенно иной характер носит нарушение повествовательной речи при поражениях передних отделов мозга.
Больные с поражением премоторных систем уже в пробах с перечислением хорошо автоматизированных рядов они испытывают серьезные затруднения, проявляющиеся в том, что речевой процесс оказывается резко замедленным, а плавность перечисления ряда — нарушенной.
Несколько отличные от этого формы носит нарушение последовательной речи у больных с поражениями левой лобной доли, не захватывающими премоторных систем и зоны Брока. Более отчетливые дефекты проявляются в диалогической и особенно в повествовательной речи такого больного. Как правило, предлагаемые ему вопросы всегда вызывают прежде всего их эхолалическое повторение. Иногда, особенно в тех случаях, когда ответ уже заключен в вопросе, больной отвечает на него; однако в тех случаях, когда ответ требует замыкания новых связей, процесс останавливается на эхолалическом повторении вопроса, и больной ≪застывает≫, так и не ответив на вопрос. Особенно резко страдает развернутая повествовательная речь таких больных. Даже внимательно рассмотрев картинку или прослушав; рассказ, они не в состоянии дать сколько-нибудь связную и развернутую передачу содержания и либо ссылаются на то, что они ничего не могут сказать, либо же ограничиваются изолированным фрагментом высказывания, обычно заявляя, что у них ≪ничего нет≫, что они ≪все забыли≫.