9)Концепции власти

Сущность власти. Понятие власти рассмотрим с помощью идей «старых» и «новых» институционалистов, стоящих на позициях традиционного и эволюционного направлений. Тема власти в разнообразных аспектах исследовалась в работах А. Смита, Д. Рикардо, К. Маркса, а также Т. Веблена, Дж. Гэлбрейта, Й. Шумпетера и др. Общепринятого понятия власти не существует. Определений власти множество: от данного М. Вебером простого описания власти как способности человека или группы людей вызывать желаемые последствия даже (но не обязательно) при сопротивлении других, до очень сложных, основанных на теории игр (которая подчеркнула важность проблем стратегической деятельности), математических трактовок. Наиболее часто понятие власти сводится к социальным взаимодействиям, где некоторые люди обладают способностью воздействовать на других. Термин «власть», даже когда он сводится к социальным взаимодействиям, используется, чтобы охватить широкое разнообразие отношений в обширном диапазоне контекстов.

Власть может принимать множество форм: от «жестокой» силы и принуждения, с одной стороны, до более «мягких» форм, таких как контроль, полномочие, влияние и убеждение, – с другой. Эти различные формы власти могут иметь разные основы: силу, конституцию и полномочие, статус и иерархию, богатство, знание, харизму и т. д. Определения и значения власти также имеют отношение к целям, на которые потенциал власти направлен. Это могут быть политические, экономические, частные или общественные цели.

Кроме форм, основ и целей, которые должны быть включены в анализ власти, важны также вопросы мотивации, важности и оценки. Власть можно определить очень широко, чтобы включить все причинные влияния А на В, независимо от намерений А и «страданий» В. С другой стороны, власть может быть определена достаточно узко, чтобы охватить только выбранную область важных вопросов, где А принуждает к действиям В, которые В иначе не осуществил бы. Очевидно, последний случай имеет более сильное нормативное значение, чем предыдущий. Все типы комбинаций целей, форм и возможностей межличностных отношений могут быть описаны как отношения власти в диапазоне между этими двумя крайними случаями.

Примеров власти множество: иерархии в фирмах, неравные отношения в международной торговле, различия позиций относительно богатства, монополии и олигополии, асимметричная информация в отношении зарплата/прибыль или управляющий/собствен­ник, убеждение через рекламу, влияние через лобби и т. д.

В институциональной мысли чаще используют концепции: власть, осуществляемая участниками рынка; власть над нерыночным социальным выбором и власть над содержанием человеческих ценностей.

Власть и рынок. В этом подходе власть – это способность некоторых участников рынка делать больше, чем просто реагировать на обезличенные цены. На несовершенных рынках многие экономические агенты институционалистами рассматриваются как обладающие важной «дискреционной властью». Понятие управляемых цен является классическим примером в теории Г. Минза. Крупные корпорации обладают значительной сферой, внутри которой они могут устанавливать цены. Представляется, что цены на концентрированных рынках более стабильны, чем на менее концентрированных. Это принимается как подтверждение способности власти контролировать рыночные взаимодействия. Таким образом, значительное увеличение концентрации на рынках, созданное, возможно, путем развития крупномасштабных корпоративных институтов, также является расширением дискреционной рыночной власти.

Дискреционная власть может проявляться вне ценовых решений. Она может касаться свободы выбора инвестиций, темпа технологических изменений, номенклатуры продуктов, способности диктовать условия торговли и т.п. Такого рода власть кажется укоренившейся в сфере контроля редких, но важных ресурсов. Технологическая и социальная эволюция может сдвигать позиции власти. Дж. Гэлбрейт описывает эволюцию от общества, основанного на сельском хозяйстве, к крупномасштабному промышленному производству как сдвиг в рыночной власти от владельцев земли к владельцам капитала. Владельцы капитала обладали властью диктовать рыночные и даже, возможно, социальные условия. Дж. Гэлбрейт затем рассматривает передачу дискреционной рыночной власти тем, кто контролирует редкие, но важные технические знания, т.е. «техноструктуре».

Наконец, рыночная власть может рассматриваться как способность продавцов формировать предпочтения покупателей. А именно: предпочтения потребителей формируются через рекламу, чтобы создать спрос на товары, которые обладающие властью производители должны продать. Это связано с концепцией «суверенитета потребителя» Дж. Гэлбрейта. Институционально понимаемые рынки не являются ни бессильными, ни обезличенными, наоборот – это арены проявления власти. Дискреционная рыночная власть рассматривается в динамическом аспекте. Она может быть нарушена изменениями в технологии или ограничена изменением ключевых институтов.

Фирмы и другие формальные организации как совокупность людей характеризуются явными отношениями власти. Это административные структуры, определяющие, кто будет осуществлять власть, кто перед кем должен отчитываться и т.п. Следовательно, власть относится не только к рыночному поведению крупных организаций, но и является элементом внутренней институциональной структуры.

В одном из подходов институциональная власть понимается как предмет, предназначенный для продажи на рынке.

Власть над социальным выбором. Права собственности – сами по себе форма власти. Они определяют, кто, что и кому должен делать, с помощью чего, когда, как и при каких условиях. На рынке происходит обмен социально определенными и защищенными правами – социально предоставленной властью. Права собственности – обязательное условие рынков и чисто социальный институт. Таким образом, институционалисты подчеркивают роль, которую играют права собственности как основная форма социальной власти. Процессы определения прав собственности должны быть завершены до того как могут начаться рыночные взаимодействия. По убеждению институционалистов права собственности сознательно и активно создаются и являются результатом игры конкурирующих сил. Возникая из законодательных актов и правовых решений, права собственности и их передача отдельным лицам подчинены всем влияниям, которые могут быть оказаны на правительство. Права собственности являются динамичными и эндогенными. По мнению У. Самуэльса, институциональный анализ рассматривает права собственности и власть в двух аспектах: права собственности являются формой власти и они созданы проявлением власти.

Формой власти является способность поступать каким-либо образом при принятии социального решения, когда другие против. Способность определять результат вопреки оппозиции называется «одномерной властью». Она возникает из контроля – формального или неформального – над политическими ресурсами. Принуждение или угроза принуждения – это тоже власть, и политические решения, принимаемые посредством институтов государства в конечном счете обладают этой санкцией. Власть над социальными решениями может быть менее формальной. Она может быть основана на социальных связях, контроле над важными ресурсами или доступе к средствам связи. Она может являться результатом асимметрии информации, так как знание становится властью только тогда, когда у других его еще нет.

Многие институционалисты видят связь между дискреционной властью крупных организаций на рынках и способностью тех, кто управляет институтами, влиять на социальный выбор. Они видят «привилегированную позицию» деловых корпораций в современных демократических государствах. Решения корпораций об инвестициях, производстве и занятости – необходимые элементы функционирования общества. Нежелание брать на себя эти обязательства ведет к плохому функционированию экономики и угрожает политическому выживанию должностных лиц. Политические решения должны обеспечивать адекватные стимулы для функционирования корпораций. По мнению Ч. Линдблома, власть – это то, чем обладают те, кто управляет корпорациями. Когда возникают конфликты в обществе, власть – это то, что определяет, кто победит. Экономические структуры часто определяют, кто обладает этой властью.

Институциональные исследования отражают взгляд, согласно которому система производства – это система власти, которая проявляет себя только частично через трансакционные каналы рынка. Процесс производства определяется и выполняется через институциональную структуру общества с ее системой социально санкционированных прав собственности и асимметричного доступа к информации. Институционалисты считали, что контроль системы производства – это преобладание определенного распределения материальных выгод и рисков в экономике и что структура системы производства влияет на формирование и развитие личных и общественных ценностей.

Власть над человеческими ценностями. Неоклассическая экономика рассматривает человека как функцию полезности, данную по содержанию и постоянную по форме. Люди заключают сделки в обществе, но существенно не меняются или не поддаются влиянию социальных взаимодействий. Институционализм рассматривает человека иначе. Социальные условия не просто определяют границы возможных действий, они также определяют само содержание человека. Ценности, которых нужно придерживаться; власть, которую нужно принять; права, которые нужно уважать; идеология, которую нужно интернализировать, – все это является частью эндогенного социального взаимодействия. Власть нужна не только для того, чтобы воздействовать на поведение людей, но и определять, что;´ они из себя представляют.

Ценности, поддерживаемые господствующими институтами, преподаются и изучаются, и становятся интернализированными учителями и учениками одновременно. Власть может быть усилена, когда принуждение совсем не очевидно. Когда ценности интернализировались, можно считать, что власть наиболее прочно укрепилась. По мнению У. Даггера, если процесс создания ценностей является очень слабым, потребность в открытом принуждении становится самой большой.