Глава II. Основания взаимодействия ментальностей христианской и исламской цивилизации.

§ 1. Значение общего, особенного и единичного в обосновании взаимодействия ментальностей.

Работы [49-71] позволяют выделить общие черты политической жизни восточных государств, в которых присутствует парламентская демократия. Особенно тщательно собраны сведения по политической жизни следующих стран: Турции, Ливана, Индии, Шри-Ланки, Таиланда, Малайзии, Японии.

Исследования велись с сороковых по девяностые годы ХХ века. Основные выводы, которые можно сделать на основании этих исследований, следующие. В рассматриваемых восточных государствах избирательное участие имеет тенденцию негативно коррелироваться с уровнем социально-экономического развития. Если в западных странах (что тоже показано на реальных цифрах) в крупных городах избирательная активность гораздо выше, чем в малоразвитых районах, то в восточных странах избирательная активность выше именно в сельских и горных районах, а в районах наиболее развитых экономически, со зрелой социальной инфраструктурой, и в мегаполисах восточных стран электоральная активность значительно ниже. Причем по многим опросам малограмотные и неграмотные люди на Востоке оказываются более активными участниками выборов, чем лица с высшим образованием.

Возможно, как считают восточные исследователи, в этих странах в Средние века социальное устройство было более демократичным, чем на Западе, и эти традиции бережно сохранялись в сельских и горных районах. К тому же в городах Востока есть больше возможностей для самоутверждения вне избирательных процессов, для сельской же и горной местностей – выдвижение знакомых кандидатов играло большую роль, т.к. эти кандидаты затем защищали интересы этих местностей.

Также исследования показывают, что аграрные районы стран Азии по ценностным ориентациям более консервативны, чем города, особенно, крупнейшие. По наблюдениям, города на протяжении нескольких выборов могут выбирать кандидатов в парламент от оппозиционных партий, сельские же провинции готовы посылать кандидатов от эфемерных партий, без конкретной идеологии, в том случае, если эти кандидаты прочно связаны как с государственной властью, так и с провинцией, от которой они баллотировались. Это наносит сильный удар по террористическим организациям, так как сельских и горных районов на Востоке больше, а стабильная государственная власть активно противодействует террористическим организациям.

В целом, на Востоке город дает более низкую активность на выборах и большую ориентированность на партию. Сельские же районы больше ориентируются на конкретного кандидата. Наибольшее значение придается не программам партии, а личным качествам человека. Если “политический герой” переходит в другую партию, то избиратель отдает голос уже этой партии и в дальнейшем голосует уже за нее. Если партия меняет название, избиратель ориентируется на знакомую эмблему партии.

Избиратели видят свою задачу в том, чтобы определить честных и благородных патронов. Это показывают многие полевые исследования. К достоинствам кандидата относят его родовитость, религиозность, принципиальность, верность, в частности, и своей партии, связи в столице и правительственных кругах. Так в Таиланде один из победивших кандидатов, князь Бунлет Чиенгмайский, будучи бедным человеком, выставив свою кандидатуру, не имел средств на ведение кампании. Несмотря на это, он был избран. Так жители провинции продемонстрировали верность традиционному патрону, хотя чиенгмайское княжество было упразднено за сто лет до выборов. [69,c.251].

В Индии уже теряют популярность хорошо образованные городские политики. Почему это происходит, ясно объяснил американскому исследователю Х.А.Гоулду как раз такой политик, неудачно баллотировавщийся на выборах в округе Файзабад, штат Уттар-Прадеш. О победившем его сопернике Джай Рам Варме он говорил: “Джай Рам может находиться среди народа, может есть их пищу, говорить на их языке. Если бы я поехал в деревню и увидел, на какой тарелке они собираются подать мне пищу, я бы просто не смог взять ее в рот. Джай Рам может спать на полу какой-нибудь лачуги и разъезжать в открытом джипе…” (интервью 12.04.1967 [70,c.296]). Понятно, что простым индийцам ближе такой лидер, а не европейски образованный делийский интеллигент.

Похожая ситуация в Таиланде. Тайские политики, баллотировавшиеся в северной провинции Чиант Май на выборах 1969 г., говорили американскому исследователю Кларку Д.Нейру, что они, даже если давно живут в Бангкоке, здесь вынуждены носить народную одежду, подчеркивать свое местное происхождение, говорить на северном диалекте. Предвыборный митинг, как правило, начинался молитвенным обрядом, совершаемым монахами местного монастыря с участием и самого политика, и его агитаторов, и будущих слушателей. [69,c.248-250].

Примечательно, что даже в глазах большинства городских жителей деревня, сельская жизнь оценивается выше собственного урбанистического образа жизни, а сельский житель выше горожанина, что немыслимо в западном обществе. Отметим, что эта удивительная черта существует и в таком богатом обществе, как Саудовская Аравия, и в странах Средней Азии. А вот как писали Дж. и Н.Джаббры о Ливане: “В Ливане сельские жители обладают определенным моральным превосходством и горожане стремятся подчеркнуть свою внутреннюю близость к народной культуре. Кажется, всеобщим является мнение, что подлинных ливанцев можно найти в горах, а не в Бейруте”. [71,c.257].

Заметим, что религиозность – очень важный компонент личности Востока. Но предположение, что сельские жители более религиозны и поэтому более политически консервативны, не подтвердилось. Так, в индийских городах, как и в деревнях, существует строго религиозное (в индуизме) разделение по кастам; в Бейруте, столице Ливана, много верующих, которые стараются жить в одном квартале со своими единоверцами; в среде городской малайской молодежи постоянно возрастает приверженность к исламу.

Встречается и такое явление, как большая религиозность в городах. Проводивший обследование в 1975 г. на Яве американский антрополог Джозеф С.Тэмни неожиданно для себя обнаружил, что религиозная жизнь в городах, особенно в крупнейших – в Джакарте и Сурабайе, интенсивнее, чем в сельской местности, что является прямой противоположностью опыту Соединенных штатов, где процент верующих последовательно сокращается во все более и более крупных населенных пунктах. [49,c.57]. Взяв за показатель активной религиозной жизни добровольное наложение на себя поста кроме обязательного для всех мусульман поста в период Рамадана, Дж.Тэмни выявил, что такой дополнительный пост накладывают на себя 76% предпринимателей, 63% служащих гражданской администрации, 63% торговцев, 51% рабочих. Среди землевладельцев, которых исследователь в зависимости от величины обрабатываемого ими надела разделил на четыре группы, процент добровольно постящихся варьировал от 68 до 44. [62,c.133].

Данные, собранные Дж.Тэмни, подтверждаются и результатами изучения тайского общества. С.Дж.Тамбиа в статье “Буддизм и посюсторонняя деятельность” писал: “Не только земледельцы, но и лица свободных профессий, и чиновники гражданской администрации активно поддерживают сангху [буддийскую общину]”. [63,c.10].

Интересный религиозный процесс наблюдался и в Египте. Он начинался именно с крупных городов. С крупных городов Каира и Александрии началось в 60-е годы религиозное возрождение египетских коптов. Молодые врачи, аптекари, юристы, студенты уходили в Западную пустыню и по примеру своих далеких предков – христианских аскетов IV-VI вв. Антония, Макария, Исайи, Пахомия Великого – отрывали пещеры за полсотни километров от ближайших населенных мест и на расстоянии трех тысяч шагов друг от друга и так подвизались по десять-двенадцать лет. Лишь после этого они шли в города, чтобы возглавить духовно свой народ. Для тех образованных коптов, которые не решились уйти из мира, открылись двери воскресных школ, они образовывали братства – усар, вступая в которые давали обеты чистой жизни, безусловного следования нормам христианской морали, постоянного вдумчивого изучения Писания и творений Отцов церкви. [49,c.57]. Как писал исследователь этого движения Дж.Д.Пеннингтон: “Для большинства молодых образованных коптов религия в настоящее время является основанием мировосприятия, а церковь – главным объектом общественной деятельности”. [61,c.167]. Отметим, что это яркий пример мирного сосуществования христианского народа и мусульманского мира.

В связи с вышесказанным мы можем отметить, что для стран Востока вообще характерна высокая религиозность. К тому же в мусульманских странах повсеместно вводится элемент мусульманского образования. [см.64]. Это способствует поддержанию ислама и в деревне, и в городе.

Таким образом, исследования подводят нас к мысли, что парламентарная система на Востоке способствует консервации традиций. То есть демократическое устройство на Востоке преобразуется в механизм поддержания традиционного общества. Можно ли считать демократию заимствованием с Запада? Возможно, да. Но, во-первых, она не меняет общей структуры восточного общества, не влечет за собой дальнейших заимствований а, во-вторых, демократические установления, которые появились на Западе с появлением особой формы христианской религии – протестантизма – и с увеличением модернизации общества, на Востоке появлялись по внутренним причинам. Поэтому исследования подводят к еще одному важному выводу.

Связывать уровень модернизации с введением парламентских институтов организации власти несправедливо. Многие страны Азии, воспринявшие парламентаризм, сделали это задолго до того, как уровень их экономического развития достиг западных норм. Даже Япония, ныне одна из экономически ведущих стран мира, здесь не является исключением. [49, c.84]. Тем более это можно сказать о таких “восточных демократиях”, как Ливан (выборы проводятся с 1864 г.), Шри-Ланка (выборы проводятся с 1970 г.) и Таиланд (выборы проводятся с 1933 г.).

Неверно также считать, что бывшие британские колонии и страны, находившиеся длительное время под западной юрисдикцией, оказались более адаптированными к парламентской системе. Это иллюстрируется описанием парламентского опыта Ливана и Малайзии, их сравнением.

Парламентская культура Ливана складывалась в результате последовательной смены влияния Османской империи, “концерта европейских держав” и Третьей Французской республики. Особый конфессиональный состав Горного Ливана, населенного униатами-маронитами и греко-католиками, православными христианами, мусульманами-друзами, суннитами и шиитами, заставил Османскую империю провести серьезные реформы в этой части своих владений в 1840-1860 гг.

Подробно рассматривать эти реформы мы не будем, но важно то, что уже при последнем ливанском эмире Башире III существовал в начале 1840-х годов совет из десяти лиц (три маронита, три друза, один греко-католик, один православный, один суннит и один шиит), выдвигаемых религиозными общинами, и что этот совет воспроизводил средневековый ливанский принцип избрания эмира разноисповедной знатью (муккадамами) Ливанских гор.

В соответствии с поправкой 1864 г. к Органическому регламенту, принятому Стамбулом в 1861 г. под давлением европейских держав и касавшемуся управления Ливаном, при назначаемом из Константинополя генерал-губернаторе Горного Ливана (мутасарифе), по исповедованию – обязательно христиане, но из непредставленных в Ливане общин, создавался выборный Центральный административный совет. Его 12 членов (в 1912-1915 гг. – 14 членов) избирались от семи уездов (каймакаматов), на которые делился мутасарифат, по системе двухступенчатых выборов.

В первом туре выборов участвовали все взрослые мужчины. В этом туре избирались старосты общин (шейхи, мухтары). Во втором туре старосты общин, составлявших каймакамат, выбирали членов Центрального административного совета от данного каймакамата.

Основные принципы, разработанные поправкой 1864 г. к Органическому регламенту, до сих пор определяют парламентскую систему Ливана. Принципы эти следующие:

1. В соответствии с величиной населения округа от него избираются в представительные национальные органы один или несколько депутатов.

2. Депутаты от каждого округа могут быть только представителями определенных конфессий в соответствии с доминирующими религиозными группами данного округа.

3. Депутатов избирает все население округа независимо от религиозной принадлежности.

4. Общее число депутатов-христиан несколько превосходит число депутатов-мусульман, а главой страны является христианин.

Этот территориально-конфессиональный принцип представительства

был воспроизведен в Ливане и при французском мандате, и при достижении независимости в 1943 г. и зафиксирован в “Национальном пакте”.

В соответствии с Версальским мирным договором Франция, получив

мандат на северо-западную часть арабских земель Османской империи, образовала на них два зависимых государства – Сирию и Великий Ливан. Ливан получил приморские города, северные и восточные склоны Ливанских гор. На новые территории также была перенесена избирательная система Горного Ливана.

С 1922 г. в стране действовал избираемый голосованием всего мужского населения представительный совет при губернаторе, а с 1926 г. – парламент, избиравший президента республики. Независимости Ливан добился при коллективном руководстве.

С 1943 г. проводящиеся раз в четыре года парламентские выборы, а также местные выборы на уездном и муниципальном уровнях стали неотъемлемой частью ливанской политики, нарушенной только гражданской войной 1975 г.

По статистическим данным в 1960-1972 гг. от одного округа в среднем избиралось от 3 до 4 депутатов, а из 26 округов один был одномандатным, а остальные были представлены в Ассамблее несколькими (от двух до восьми) депутатами, как правило, различных исповеданий. Так, например, округ Захла (провинция Бекаа) избирает в Ассамблею пять депутатов, один из которых маронит, второй – суннит, третий - шиит, четвертый – православный, а пятый греко-католик. В таких многомандатных и разноисповедных избирательных округах политикам из разных религиозных общин, дабы не раскалывать электорат, приходится баллотироваться списком. Поэтому политики разных религий и вероисповеданий волей-неволей вступают в предвыборные коалиции и соперничают друг с другом именно такие коалиции, или, как их называют в Ливане, списки. Баллотироваться вне списка – почти наверняка обречь себя на поражение. В 1960-1972 гг. только от двух до четырех кандидатов на каждых выборах смогли пройти в Ассамблею без помощи списка. [65,c.147-148].

Так достигался в Ливане консенсус общин. “Примечательно, что Ливан, быть может, является единственной азиатской страной, где институты представительной демократии, бесспорно испытав западные влияния, все же выросли из древней практики достижения согласия между жившими бок о бок представителями различных исповедных групп. Первоначально имевшаяся на уровне аристократическом, практика эта, претерпев определенные изменения, стала основанием массовой ливанской политической культуры”. [49,c.91].

Как видим, консенсус в Ливане достигается путем примирения конфессий. Это опять-таки подтверждает то положение, что при взаимодействии замкнутых ментальностей основанием такого взаимодействия может быть религия.

Теперь немного о Малайзии. В основу малазийского парламентаризма были положены другие исходные принципы. Здесь избирательная системы была просто один к одному скопирована с британской. Была введена “вестминстерская модель” – мажоритарная система выборов с одномандатными округами.

Но в Малайзии помимо малайцев проживают китайцы и выходцы из стран бывшей Британской Индии, поэтому голосование происходит в Малайзии преимущественно по этническим сообществам. В каждой из этноконфессиональных общностей за политическое влияние борются несколько партий, желающих представлять эту общность в местных ассамблеях и в парламенте страны.

Помимо неизбежной коммунализации политических партий другой чертой малайской политики является складывание межэтнических партийных коалиций. В начале 1952 г. на муниципальных выборах в Куала-Лумпуре, дабы победить созданную вестернизированной элитой Партию независимой Малайи, происходящей из всех основных этнических сообществ, объединенная национальная организация малайцев и селангорское отделение Малайской китайской ассоциации заключили временный союз. Успех был столь велик, что в дальнейшем эти партии постоянно выступали в коалиции, к которой вскоре присоединилась и партия Индийского конгресса Малайи. [66,c.2-3].

Как мы видим, и в Малайзии парламентская система способствовала консервации традиций разных этнических групп.

Как отмечает исследователь А.Б.Зубов, “в значительной степени стихийно сложившаяся культура Малайзии напоминает тщательно сконструированную с учетом средневековой традиции политическую систему Ливана. Произошло это, видимо, из-за схожести самих многоконфессиональных государств, где отдельные исповедания и этносы практически неразделимы территориально и существуют бок о бок”. [49,c.93].

Малайзия была под протекторатом Британии и получила британскую систему парламентаризма, но в ней развились формы организации системы, близкие к ливанским, формы, названные А.Ляйфертом согласительными. [67, 68].

Мы приходим к выводу, что отличительные черты того или иного восточного парламентского общества объясняются не флагом колониальной державы и не длительностью пребывания в составе империи. Это подтверждается также тем, что Малайзия стала королевством.

Особенности политических систем государств, которые никогда не находились под колониальным управлением какой-либо западной державы, также своеобразны. Это можно отметить на примере Турции и Тайланда.

В 1950 г. состоялись первые в истории Турции прямые парламентские выборы на многопартийной основе. В них приняло участие 89,3% избирателей – рекорд, никогда не воспроизведенный в дальнейшем. Позже электоральная активность установилась на уровне 65-75% потенциального электората. Характерной чертой турецкой парламентской практики является прерывистость. Время от времени парламент распускается, и власть берет в руки военная хунта, но затем, после стабилизации политической жизни, представительная демократия восстанавливается вновь. С 1950 по 1985 г. парламентская жизнь Турции прерывалась таким образом трижды. Возможно, это характерная черта политической жизни Турции. Отметим, что такая черта присуща и Пакистану.

Возможно, демократия трудно приживается в Турции, потому что традициям Османской империи всегда были связаны с очень централизованным управлением. Для Турции, вероятно, необходимо более сложное устройство. Пакистан был выделен из Британской Индии, а там было также более сложное устройство демократии, о котором мы поговорим чуть ниже. Возможно, и Пакистан нуждается в более сложном политическом устройстве.

Теперь о Тайланде. В Тайланде после переворота 1932 г. абсолютная власть монарха сменилась военно-олигархическим режимом. Тайский электорат отличается большой пассивностью и, несмотря на введение в 1945 г. многопартийной системы и общее знакомство с нормами представительного народовластия, участие в выборах колеблется в пределах 40-50% - 41,5% в 1933 г., 45,1% в 1979 г. Лишь в 1983 г. в выборах приняли участие 53% избирателей. [49,c.104].

Подобно Ливану, в Тайланде избирательная система основана на мажоритарном принципе при многомандатных избирательных округах. Избиратель имеет столько голосов, сколькими местами располагает округ в парламенте, и волен их отдавать за различных кандидатов. Да 1973 г. избирательный округ приравнивался к провинции, избиралось много депутатов. Например, в 1969 г. в округе Крунгтеп надо было избрать 15 депутатов, в округе Убонратгатани – 9, в округе Чиенграй – 7. [49,c.104]. С целью упростить выбор в 1973 г. максимальное число депутатов в округе было ограничено тремя, а крупные провинции разделены на несколько округов каждая. Но все предложения о введении одномандатных округов не принимались, хотя, как признавали и ученые, и политики, полиноминальная мажоритарная система ослабляет политические партийные ориентации и консервирует ориентации личностные: приверженец определенной партии, видимо, отдал бы все свои голоса этой партии, а потому ему достаточно и одного голоса, напротив, избиратель, не обращающий внимания на партийные платформы, вполне может иметь симпатии и к нескольким политическим деятелям. Таким образом, и на Тайланде сохраняется восточная традиция – обращать большее внимание на личность кандидата, чем на партии, характерная для аграрных районов и стабилизирующая государственное управление. К этой стабильности, как показывают исследования стремятся практически все восточные страны.

Черта, характерная для Тайланда (важность личности, а не партии) – существует даже в Японии.

Теперь, в связи с упоминанием Пакистана, немного об Индии. В Индии, видимо, из-за недостаточной модернизированности городов, уровень электоральной активности в городе ближе к таковому в деревне. И еще один интересный факт из парламентской жизни Индии. В Британской Индии существенным элементом электоральной системы являлось разделение электората на курии. Каждый индиец, имеющий право голоса, должен был сопричислить себя определенной курии, среди кандидатов которой он только и мог делать выбор. Основными куриями были мусульманская и общая, куда включались все избиратели, не разобранные по иным куриям. Общая курия состояла практически только из индуистов. Англо-индийцы и европейцы избирали своих представителей в Ассамблею на правах особых конфессиональных курий. Помимо этого, каждая конфессиональная курия подразделялась на городскую и сельскую. Кроме того, особо выделялись места, зарезервированные за такими группами, как крупные землевладельцы, представители торговли и промышленности, университеты, рабочие. Избиратели, включенные в эти курии, могли выбирать представителя от своей профессиональной курии и, одновременно, подавать голос за кандидата той конфессиональной курии, которой они соответствовали по своим религиозным убеждениям.

В общей курии ряд парламентских мест был зарезервирован за списочными кастами. На эти места всем населением избирательного округа общей курии могли выбираться только кандидаты, принадлежащие к списочным кастам. Те общие округа, где резервировалось место для представителя списочных каст, были двухмандатными – на второе место избирался кандидат без каких-либо ограничений. Мусульманские округа были одномандатными. Кроме того, в двух городских и в двух сельских общих округах были созданы особые женские округа, территориально соответствовавшие аналогичным общим округам, но с сугубо женским представительством, также общим по своей куриальной принадлежности. [49].

Эта сложнейшая избирательная система, по замыслу своих творцов, только и могла соответствовать такому невероятно многообразному обществу, как индийское. После отделения Пакистана и присоединения к уже независимой Индии индийских княжеств это общество перешло к предельно простому избирательному закону, копировавшему английскую избирательную систему, за исключением резервирования некоторого числа мест за списочными кастами и племенами. Но и в этой системе приоритет отдается Индийскому Национальному Конгрессу – партийному блоку, объединяющему разные слои и конфессии.

Итак, в многоконфессиональных государствах (Ливан, Малайзия) складывается особая демократическая система с представительством всех конфессий в парламенте. Таковой была и система в Британской Индии. Возможно, США совершает ошибку, навязывая собственную парламентскую систему, не пытаясь предложить восточным государствам более сложные формы демократии. Например, в Афганистане можно было предложить устройство политиии. [см.162]. Это описанная древнегреческим философом Аристотелем наиболее устойчивая государственная форма смешанного типа, включающая элементы монархии в ее лучшем значении (не деспотии!), духовного аристократизма и выборности лучших представителей народа.

Духовный аристократизм в Афганистане представлен советами старейшин, а также советами улемов (улемы – “собирательное название знатоков богословия, историко-религиозного предания и этико-правовых норм ислама, как теоретиков, так и практических деятелей в области традиционных форм образования, судопроизводства на основе шариата и исполнения обрядов”. [19,c.240]).

На базе этих советов мог бы происходить отбор представителей исполнительной власти. Король Захир-шах при этом мог бы выступать арбитром в спорных вопросах, как это происходит в одном из самых демократичных государств Запада – в Великобритании. Возможно, это стало бы прообразом особой демократии, приемлемой для мусульманских государств, особенно шиитских.

Усвоенная (но не скопированная!) демократическая традиция способствует консервации основных форм бытия восточных обществ, в ряде случаев она способствует улучшению межконфессиональных отношений и более эффективному управлению восточным государством, по сравнению, например, с военным режимом.

Но, что интересно, страны буддийской и исламской цивилизации считают, что демократическая традиция в жизни этих стран вышла именно из религии: буддизма или ислама. Это подтверждается и религиоведческими исследователями.

Таким образом, общее в жизни восточных государств позволяет нам выделить первое основание сближения ментальностей. Это демократические установки мировых религий, в нашем случае, христианства и ислама.

Исследователь А.Б.Зубов считает, что экономическая близость и сходство стран (например Япония и страны Западной Европы) не ведут к политико-культурному уподоблению. Он отмечает, что, несмотря на различия исторического общественного бытия отдельных регионов Азии – Ближний Восток, Южная Азия, Дальний Восток, Иран, Юго-Восточная Азия, - можно обнаружить уровень, соединяющий политические представления всех этих сообществ в качестве “восточных” и противопоставляющий их обществам западным. А.Б.Зубов считает, что тенденция “ориенализации” норм представительной демократии и связанных с ней институтов может быть выявлена и проанализирована через сопоставление ею приобретенных на Востоке специфических черт с нормами культурообразующих текстов. [49,c.160].

Упоминание культурообразующих текстов мне кажется очень важным. Но эти тексты выявляют не только глубинный смысл социальных норм, но и смысл социальных норм в целом. Как мы знаем, юридические нормы Древнего Рима, на которых затем были выстроены все правовые системы западных государств, были очень близки к нормам христианской морали, преследовалось даже возжелание добра ближнего, высказанное, например, в разговоре. Не даром апостол Павел писал, что у многих язычников Закон записан в сердцах их.

Юридические нормы мусульманских государств, этика и этикет были взяты из Корана и Сунны (религиозного предания мусульман, состоящего из хадисов), а также из местных традиций. Но преобладают несомненно нормы Корана и Сунна, тем более, что они часто пересекаются с местными традициями, получившими общее название адат. Материалы по адату можно найти в источнике [47]. Они не противоречат общеисламским традициям.

Как оказалось в результате нашего исследования мусульманской и христианской традиций имеют много общего, особенно, в сфере этических представлений, на которых затем и строится образ жизни сообществ, осознается это или нет. Это общее, что явно объединяет глубинные особенности социального мышления христианской и исламской цивилизаций. Часть нашего исследования в области этических представлений мы представляем далее. Оно помогает понять общность, наиболее значимую для обоснования взаимодействия ментальностей и одну из наиболее глубинных.

Очень тщательные переводы на русский язык Корана и хадисов (преданий о словах и действиях пророка Мухаммеда) позволяют проделать работу по анализу этических представлений ислама. Это переводы известного ученого, академика Игнатия Юлиановича Крачковского и также нашей известной соотечественницы, академика Иман Валерии Пороховой.[42, 43, 44].

Переводы хадисов И.В.Пороховой [44] выполнены на материале наиболее авторитетных хадисов, поэтому мы можем не указывать передатчиков традиции.

В ходе такого исследования выявляется, что этическая традиция ислама имеет много сходного с представлениями христианства.

Достаточно привести один характерный хадис, чтобы показать, сколь сильное влияние христианства мы можем встретить в мусульманском мире. Это хадис 18 в переводах И.В.Прохоровой. В нем указываются слова Бога, которые он скажет в День Воскресения: «“О сын Адама. Я занемог, а ты не навестил меня”. Тот ответит: “О Владыка, как же я мог навестить Тебя, коль Ты – Господь миров?” Он скажет: “Неужто ты не знаешь, что один из Моих слуг занемог, а ты не навестил его?

Неужто ты не знаешь, что если бы ты навестил его, ты бы нашел Меня там?

О сын Адама, Я попросил тебя о пище, а ты не дал Мне ее”.

Тот ответит: “Как я могу накормить тебя, коль Ты – Господь миров?” Он (Господь) скажет: “Неужто ты не знаешь, что один из Моих слуг попросил о пище, а ты не накормил его. Неужто ты не знаешь, что, если бы ты накормил его, ты бы обязательно нашел у Меня себе награду. О сын Адама, Я попросил тебя напоить Меня, а ты этого не сделал.” Тот ответит: “О Владыка, как же я мог напоить Тебя, коль Ты – Господь миров?” Он скажет: “Один из Моих слуг попросил тебя напоить его, а ты этого не сделал. А если бы ты напоил его, ты бы обязательно нашел у Меня себе награду”».

Этот хадис очень созвучен стихам 34-40 главы 25 Евангелия от Матфея: «Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: “придите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира:

Ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня;

Был наг, и вы одели Меня; был болен и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко мне”.

Тогда праведники скажут Ему в ответ: “Господи! Когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? Или жаждущим, и напоили?

Когда мы видели Тебя странником, и приняли? Или нагим, и одели?

Когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе?”

И Царь скажет им в ответ: “истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали мне”».

Смысл этих стихов в том, что необходимо помогать всем людям. Эта важная мысль особенно развернута в посланиях апостолов. Любовь к Богу и христианская вера, по мысли апостолов, должна выражаться в реальных добрых делах и словах.

Мягкость и гуманизм христианской религии, особенно, православия, проявляется и в мусульманских хадисах. Осознав это, мусульмане должны понять, что их Святое Предание очень близко к христианским ценностям и что христианство и ислам никак не противостоят друг другу и не должны вызывать неприятие, декларируемое руководителями террористических сетей. Другой вопрос, смогут ли современные мусульмане жить в соответствии с ценностями своей же традиции? Этот вопрос уже выходит за рамки нашего исследования. Главная наша задача – выявит эти ценности в мусульманском Предании.

Самые древние этические предписания – Заповеди – приняты и исламом. В мусульманской религии Моисей, получивший от Бога заповеди, почитается как великий пророк. В стихе 69 Суры 33 “Союзники” приводятся такие слова (в переводе И.В.Прохоровой):

“О вы, кто верует!

Не будьте вы подобны тем,

Которые тревожили и оскорбляли Мусу!

Аллах его от поруганий их отчистил,

И стал пред Богом досточтимым он”.

Особенно воспринята исламом первая Заповедь: ”Не почитай других богов, кроме единого Бога”. В стихе 22 Суры 2 “Корова” читаем:

“А потому, когда вам (Истина) уже известна,

Вы в равные Ему

Других богов не измышляйте”.

Эта заповедь отразилась в шахаде – формуле вероучения ислама: “Нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммед – посланник его”.

Заповедь “Не сотвори себе кумира и ни какого изображения… - не поклоняйся им и не служи” воспринята исламом буквально. Ислам запрещает любые виды реальных изображений, хотя известны изображения, составленные из букв того или иного слова. В христианстве также не одобряются светские изображения, допускаются сюжеты религиозные и особые виды письма.

Третья заповедь “Не произноси имени Господа Бога Своего напрасно” также нашла отражение в исламе. Разумно употребление Божественных имен только в молитве или на проповеди. В других случаях это может быть даже грехом. По этому поводу можно привести хадис 31 [3]:

«Один человек сказал: “Клянусь Аллахом, Аллах не простит этому человеку”.

(Услышав это), Всевышний Аллах сказал: “Кто (посмел) клясться Моим именем, что Я не прощу этого человека? Я истинно уже его простил, и Я свел на нет все (добрые дела того, кто клялся)”».

Хадис показывает, что когда человек пытается приписать Всемогущему Богу свои незрелые представления, да еще и клянется именем Бога, он впадает в грех. Уместно употребление имени Бога только в молитве, и то не на показ.

О тайности молитвы и милостыни говорит хадис 26. Это очень созвучно словам из Евангелия от Матфея, гл.6, ст.4-6: “Чтобы милостыня твоя была втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно. И когда молишься, не будь, как лицемеры… чтоб показаться пред людьми… а помолись Отцу твоему втайне, и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно”.

В хадисе 44 упоминаются люди, которые будут спасены в День Суда. Среди них “И тот, кто дает милостыню втайне, не выставляя это напоказ, так чтобы левая рука не знала, что творит правая”. Это практически перефраз слов Христа в Евангелии от Матфея (гл.6, ст.3): “У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая…”

Молитва совместная в христианстве чаще всего бывает в воскресение, в исламе же – это пятничная молитва. В пятницу был создан человек, в пятницу на Мухаммеда впервые снизошло Откровение, поэтому у мусульман – это день коллективной молитвы и выходной. Но коллективную молитву, согласно хадисам, не следует затягивать. Это иллюстрирует хадис 188:

“Если кто-нибудь из вас проводит молитву (в качестве имама), пусть он не затягивает ее, учитывая тот факт, что среди молящихся есть больные, ослабленные и старые люди. Если же кто-нибудь из вас молится сам по себе, он может продлить молитву столь долго, сколько пожелает”.

Заповедь “Почитай день субботний” поэтому отходит на задний план, но в некоторых мусульманских странах вместе с пятницей выходным днем является и суббота, так что некоторым образом суббота почитается; как предписывается в заповеди, суббота является днем отдыха и успокоения от мирских дел.

Заповедь “Почитай отца твоего и мать твою” тоже упоминается в мусульманской традиции. В хадисе 41 мы встречаем такие слова Пророка: “К грехам первого порядка относятся: почитание с Аллахом наравне другого божества; непослушание по отношению к родителям; лишение человека жизни и лжесвидетельство (на суде)”. В этом хадисе кратко упоминаются грехи, получающиеся при нарушении заповедей и, в том числе, заповеди о родителях.

Характерен и хадис 138: «Человек пришел к Посланнику (да благословит его Аллах и приветствует!) просить его разрешения принять участие в военном Джихаде.

Пророк (да благословит его Аллах и приветствует!), [увидев перед собой мужчину в зрелом возрасте], спросил его: “Твои родители живы?” Тот кивнул утвердительно. “Тогда прежде всего (вернись к ним) и заботься об их здравии”, - ответил Пророк (да благословит его Аллах и приветствует!)».

Даже когда речь идет о малом Джихаде (великий Джихад – война с собственными пороками) – о войне с язычниками, попирающими основы единобожия и обижающими мусульман, войне, в которой, по Корану должны участвовать все мужчины, хотя бы имуществом, Пророк рекомендует прежде подумать о родителях, а потом уже о Джихаде.

Очень ярко о любви к родителям сказано в Коране (сура 17, стихи 23-24, в переводе И.Ю.Крачковского): «И решил твой Господь, чтобы вы не поклонялись никому, кроме Него, и к родителям – благодеяние. Если достигнет у тебя старости один из них или оба, ты не говори им – тьфу! и не кричи на них, а говори им слово благородное.

И преклоняй пред ними обоими крыло смирения из милосердия и говори: “Господи! Помилуй их, как они воспитали меня маленьким”».

Тема внимания к родственникам – вообще одна из самых распространенных в хадисах. Существует такой хадис (хадис 74): “Тот кто повинен в разрыве кровных уз родства, (никогда) не войдет в Рай”. Другой хадис призывает быть терпимым к недостаткам родных (хадис 73): “Тот, кто наносит своим родственникам всего лишь визит вежливости, не выполняет до конца своих обязательств относительно (соблюдения незыблемости) родственных связей. Но тот, кто сможет пренебречь (проигнорировать) погрешностями своих родственников, простить им и посещать их ради укрепления родственных уз, которые были прерваны, выполнит свои родственные обязательства в полной мере”.

На основании более ранних исследований необходимо отметить, что в посланиях апостолов христианства в рамках социальной этики важный момент – это необходимость бережного отношения к родным. В противовес сектантским представлениям, когда взращивается неприятие родных людей, чтобы полностью поработить человека на пользу секты, подход апостолов отличается тем, что любовь к ближнему должна в первую очередь проявляться в любви к родным и близким людям, а не в абстрактной любви к человечеству. Как предостерегает апостол Павел: “Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного”. (Первое послание к Тимофею, глава 5, стих 8).

В хадисах также рекомендуется бережное отношение к детям и жене. Это иллюстрируют хадисы 84, 72, 124. Хадис 84: “…Не откладывайте подачу милостыни на тот момент, когда вы окажетесь в тисках смерти и будете тогда говорить: тому-то и тому-то дать это, а тому-то и тому-то дать то, потому как тогда уже и тому, и другому принадлежит все (по праву наследства)”.

Хадис 72: “Из всех динаров, которые вы расходуете на пути Господнем, те динары, что вы тратите на выкуп раба, те, что подаете как милостыню бедным, и те динары, что вы расходуете на жену и детей, самыми ценными при вознаграждении (вас Господом) будут те, что вы тратите на вашу семью”.

Хадис 124: “По вере в Бога лучший из верующих тот, кто лучшим образом следует правилам хорошего тона и добрее всех к своей жене”. Какое высокое требование! Как жаль, что в реальной жизни оно не всегда соблюдалось.

Заповедь “Не убивай” также присутствует в мусульманском предании. Это иллюстрируется хадисами 114, 121, 139 и 175.

Хадис 114: “Если мусульманин говорит дурно о мусульманине, это – грех. Если мусульманин сражается против мусульманина, это – свидетельство неверия обоих”. То есть желать смерти своего единоверца – это значит потерять веру. Как часто это происходит в мусульманских странах! Как обидно.

Эти представления поясняются хадисом 121: «“Если два мусульманина скрестят мечи, то и убивший и убитый попадут в Ад”.

Я сказал [Абу Бакр]: “О, Посланник Аллаха! Это понятно по отношению к убившему, но как же относительно убитого?”

Посланник Аллаха ответил: “У них обоих, несомненно, было одно и то же намерение: убить своего недруга”».

Необходимо отметить, что если в арабском тексте приведено слово “муслим”, то оно может обозначать не только мусульманина, но и вообще верующего в единого Бога.

Попытка убить своего недруга осуждается в исламе. Это подтверждает и хадис 106: “(Никогда) не желайте встречи с недругом, но если все же его встретите, наберитесь терпения”.

Это сходно с представлениями апостола Павла о том, что от заблуждающегося человека, после трех увещеваний, необходимо удаляться. Но суд над заблуждающимся необходимо оставить Богу и властям, которые охраняют законы. Личное отмщение за зло – само окажется злом, с точки зрения апостолов, и разрушит общество. С этим созвучно указание пророка ислама: (хадис 160): “Нельзя ни причинять (людям) зло, ни возмещать злом”. Это идеал, не всегда достижимый, так как убивать язычников было разрешено по Корану. Но это было разрешено, когда язычники покушаются на мусульманские святыни. Об этом часто забывают.

Если же даже с государством язычников заключен мирный договор, то убийство недопустимо. Это подтверждает хадис 139: “Всякий, кто убьет человека, заключившего мирный договор с мусульманами, не почувствует даже запаха Рая, хотя этот запах чувствуется на расстоянии сорока лет”. Этот хадис может касаться и человека внутри мусульманского государства – “зиммиев”, которые получают покровительство, а также и человека, в лице другого государства заключившего мирный договор.

Примечателен и такой хадис (хадис 175): “(Суровое наказание Аллаха за) одно из самых страшных злодеяний с тяжелым последствием, от которого нет избавления, ложится на того, кто пролил кровь человека без права на это”.

Как мы знаем, в исламе дается право пролития крови родственникам убитого по отношению к убившему его. Но, как сказано в Коране – “лучшее – прощение”. То есть в идеале – простить, если же это очень тяжело сделать – наложить обязательства на убившего или лишить его жизни. Практически все другие случаи пролития крови – запретны.

Отметим, что в истории, и в христианстве, и в исламе, к сожалению, редко явно соблюдалась заповедь “Не убивай”, но это не умаляет ее высочайшего значения для жизни общества и человека.

Единственный случай, оправдывающий этот грех, - принуждение. С этим связан гуманный хадис 163: “Аллах простит моим последователям ради меня их ошибки, их забывчивость, и те (поступки), к которым их принудят”. Это бы необходимо учитывать при обсуждении поступков людей, переживших плен.

Конечно, и в Коране мы встречаем осуждение убийства. Сура 4 (“Женщины”), стих 92, гласит:

“Тому, кто верует (в Аллаха),

Не должно верных убивать,

Разве только по ошибке”.

Судя по дальнейшему содержанию стиха 92 речь идет обо всех верующих, даже о тех, с которыми мусульмане находятся во враждебных отношениях. Поэтому правомерен также перевод И.Ю.Крачковского: “Не следует верующему убивать верующего, разве только по ошибке”. Таким образом, даже если среди массы язычников есть верующие в единого Бога, они неприкосновенны. Если же убийство произошло умышленно, то человеку нет оправдания. Как сказано в стихе 93 Суры 4 (в переводе И.Ю.Крачковского): “А если кто убьет верующего умышленно, то воздаянием ему - геенна, для вечного пребывания там. И разгневался Аллах на него, и проклял его, и уготовал ему великое наказание”. В стихотворном переводе И.В.Пороховой это стих звучит не менее убеждающее:

“Тому, кто верного умышленно убьет,

Ад воздаянием предстанет,

Где пребывать ему навечно.

На нем – проклятие и гнев Аллаха,

И муки тяжкие назначены ему”.

Есть в Коране и такое высказывание, которое осуждает убийство любого человека.

Описание убийства Авеля заканчивается таким айатом (стихом):

“По этой причине предписали Мы сынам Ис

Особые хадисы посвящены проблеме самоубийства. Как и в христианстве, в исламе категорически запрещено самоубийство. Только Бог дает жизнь человеку, и только Он вправе отнимать ее. Даже большие мучения не могут быть оправданием самоубийства. Иллюстрацией этого положения служит хадис 28: «Еще до тебя жил среди людей один человек, у которого была (никак не заживающая и чрезвычайно болезненная) рана. Он испытывал такие мучительные боли, что однажды (не в силах больше терпеть) он взял нож, сделал (глубокий) порез на руке и (вскоре) скончался от потери крови. Всевышний Аллах сказал: “Мой слуга сам опередил Меня. Я запретил ему Рай”».

Некоторым образом поясняет этот хадис хадис 131: “Никто из вас не должен молить о своей (скорейшей смерти), потому что, если вы хороший человек, у вас будет больше возможностей увеличить количество благих поступков и решений. Если же вы нехороший человек, у вас появится шанс исправить свое дурное прошлое (и тем самым очиститься)”.

Заповедь “Не прелюбодействуй” отражена в Коране. Стих 32 Суры 17 говорит (в переводе И.Ю.Крачковского): “И не приближайтесь к прелюбодеянию, ведь это – мерзость и плохая дорога!”

Заповедь “Не кради” отражена и в хадисах. Открыто о краже не говорится, подразумевая как само собой разумевшееся, что кража – грех. Речь чаще идет о долгах и о том, что их необходимо отдавать. Хадис 120 гласит: “Тот, кто женился на женщине, пообещав калым (предбрачный дар), но не намеревался выплатить его, тот – прелюбодей; тот, кто занял в долг, не собираясь возвратить его, тот – вор”.

В то же время сам занимавший может простить долг бедному человеку, и на том не будет греха. Это упоминается в хадисе 58: “Тот, кто предоставит своему бедному должнику достаточно времени для выплаты долга или же вообще освободит его от уплаты оного (простит ему его), в Судный День будет находиться под защитной сенью Аллаха”.

Как мы знаем, мусульманское общество большое значение придает милостыне, чтобы смягчить имущественное неравенство и предотвратить кражи. Такое же положение было в ранней христианской общине, о чем мы можем судить по посланиям апостолов.

В Коране подробно разбирается то, чего нужно избегать, поэтому есть и такое предписание (сура 17, стих 35, в переводе И.Ю.Крачковского): “И будьте верны в мере, когда отмериваете, и взвешивайте правильными весами. Это лучше и прекраснее по результатам”. Это можно понять и в переносном смысле, так, что должна быть правильная мера при оценивании человека, но, возможно это и предписание для торговли – не красть, не обвешивать, а, возможно, этот стих несет и то, и другое значение.

В Коране также говорится о том, что нельзя продавать товар тому, кто больше даст за него. То есть осуждаются аукционы, подразумевая, что продавать нужно не просто богатому, а тому, кто более достоин этого.

Как мы уже отмечали, к грехам первой степени относится лжесвидетельство на суде (хадис 41). Таким образом, ислам знает заповедь: “Не произноси ложного свидетельства на ближнего своего”. Эту заповедь поясняют подробности хадиса 133: “Одной из величайших ложью является: лжепретензия на отцовство; претензия на истинное свидетельство того, чего не видел собственными глазами, и приписывание Пророку Аллаха (да благословит его Аллах и приветствует!) того, чего он не говорил”.

Но в то же время, если человек ради примирения использует благую ложь, по хадисам, он не грешит. Это иллюстрирует хадис 140: “Тот, кто восстанавливает мир между людьми, даже путем измышления какой-нибудь доброй неправды или высказыванием каких-то добрых вещей, не является лжецом”.

Этот хадис созвучен с представлениями классической йоги о том, что слова, которые могут причинить вред живым существам, не будут правдивыми, а лишь приносящими зло. [45,c.137]. Поэтому, если боишься причинить вред человеку, лучше или молчать, или сказать добрую неправду. И то, и другое допускается мусульманской религией.

Даже клятва, которую дают очень продуманно, может быть отменена. Об этом говорит хадис 150: “Если вы дадите клятву сделать что-то, а позже выясните, что есть нечто лучшее, чем (ваше) первое (решение), делайте как лучше и (молите Бога) об искуплении (неисполнения вашей) клятвы”. Но не рекомендуется злоупотреблять этим положением.

Заповедь “Не желай дома ближнего своего; не желай жены ближнего своего … - ничего, что у ближнего” также отражена в хадисах.

Хадис 60 гласит: “Тот, кто претендует (в суде) на то, что ему не принадлежит, не является одним из нас (т.е. мусульманином), и он найдет свое место в Аду”.

Заповедь говорит о прочности зависти и о том, что даже мысли пожелания чужого ведут к греху. Зависть и все, что следует из этого описывается в хадисе 76: “Не завидуйте друг другу; не испытывайте ненависти по отношению друг к другу; не отворачивайтесь друг от друга; не сбивайте ставки друг другу, а будьте; о слуги Аллаха! братьями. Один мусульманин – брат другому мусульманину: он не притесняет его и не предает его интересы, он не лжет ему и не оскорбляет его презрением. Набожность (вера в Бога) находится прямо здесь (и Пророк указал на грудь три раза). Очень дурно для каждого человека испытывать чувство презрения по отношению к своему брату мусульманину и смертным грехом для мусульманина является убийство другого мусульманина, либо завладение его имуществом, или же посягательство на его честь”.

Этот хадис интересен и вот с какой стороны. Когда Христа спросили, как можно кратко выразить все заповеди, он привел слова Библии, приводя все заповеди к двум:

1. Возлюби Господа Бога Своего всем сердцем и всей душою, и

2. Возлюби ближнего своего как самого себя.

В хадисе 76 говорится, что Мухаммед указывает на грудь, говоря о

вере в Бога, таким образом, это вера от сердца или от души, а призыв быть братьями сходен со второй заповедью, так как только брата возможно любить как самого себя и даже больше.

Можно привести и такой хадис (он приводится в книге Фарида Исака “Быть мусульманином. Ислам сегодня” [46]): “Ваша вера не будет искренней до тех пор, пока вы не пожелаете своему брату того же, что вы желаете самому себе”. (Бухари).

Хадис 46 также говорит о последствиях зависти, которых необходимо избегать: “Избегайте подозрительности, ибо именно она является величайшей ложью. Не будьте любопытны по отношению друг к другу и не подглядывайте друг за другом. Не старайтесь возобладать друг над другом с целью повысить свои ставки. Не ревнуйте себя друг к другу и не держите обиды или зла против друг друга. Не злословьте друг о друге за спиной, а будьте слугами Аллаха и братьями друг другу”.

Еще один хадис поясняет опасность зависти (хадис 83): “Строго старайтесь преодолеть чувство зависти, ибо зависть пожирает добрые дела столь же (быстро), сколь огонь пожирает сухое дерево”.

Выделяется лишь два случая, когда зависть возможна. Хадис 112: “Зависть допустима лишь в двух случаях:

1. когда (вы) завидуете человеку, которому Аллах дал обильные дары и позволил расходовать их подобающим образом [на милостыню];

2. когда (вы) завидуете тому, кто владеет обширным знанием, которым он руководствуется сам и которое передает другим”.

Помимо зависти пожелание чужого вызывает дурные помыслы; нужно сдерживать себя, даже если эти помыслы постоянны. Хадис 152 гласит: “Аллах прощает моим сподвижникам те дурные (мотивы), которые навязываются им их собственными (страстями) до тех пор, пока они не действуют согласно этим (мотивам) или не говорят о них вслух”.

Это соответствует пожеланиям “душевной гигиены” апостолов христианства. Как пишет апостол Павел, о всяком нечистом необходимо не упоминать, даже не именовать его в разговоре. (Еф.V,3). Думать же и говорить необходимо о чистом, о том, что честно, справедливо и т.д. (Фил.IV,8)

Примеры душевной гигиены мы встречаем и в Коране. Вот несколько примеров высказываний по этому поводу (в переводе И.Ю.Крачковского): “Когда беседуете втайне, то не беседуйте о грехе, вражде и неповиновении посланнику, а беседуйте о добродетели, богобоязненности и бойтесь Аллаха, к которому вы будете собраны”. (Сура 57,ст.9).

“О вы, которые уверовали! Не дружите с людьми, на которых разгневался Аллах. Они отчаялись в последней жизни, как отчаялись неверные в обитателях могил”. (Сура 60, ст.13).

“И одежды твои очисть!

И скверны беги!...

И ради Господа твоего терпи!”

(Сура 74, ст.4, 5, 7).

Сходны рекомендации и у апостолов. “Не оставайтесь должными никому ничем…” (Рим.XIII,8). “Еретика, после первого и второго вразумления, отвращайся” (Тит.III,10). Не принимай в доме и не приветствуй лжеучителей (2 Иоан. I,10), гнушайся даже их одеждой (Иуд.I,23). С тем, кто называя себя братом, погряз в грехах, даже не есть вместе (1 Кор.,V,11) и т.д.

Сходство христианства и ислама можно найти и в представлении о том, что Господь посылает испытания тому, кого любит. Как говорится в хадисе 130: “Когда Аллах желает облагодетельствовать Своего слугу, Он вовлекает его (во всякого рода) беды. Когда же Он желает ему недоброе, Он предоставляет ему массу возможностей в этом мире и в Судный День призывает его к расчету за содеянное”. Это особенно созвучно представлениям православных Отцов церкви.

Утешением может служить хадис 129: “Живи в этом мире как чужестранец или (случайно забредший) путник”. Однако это высказывание не означает, что необходимо пребывать в апатии. Активная жизненная позиция не противоречит разумной сдержанности.

Например, милостыня, которой придается такое большое значение в исламе, проявляется в любых добрых делах. Как говорит хадис 85: “Каждая частичка человеческого существа должна творить милостыню каждый день с восхода солнца: справедливо рассудить двух людей – это милостыня; помочь человеку подняться и поднять его багаж на его средство передвижения – это милостыня; доброе слово – это милостыня; убрать предмет с дороги, (мешающий проезду или проходу) – тоже милостыня”. Даже посадить дерево будет милостыней. Как говорит хадис 166: “Действие каждого мусульманина, посадившего дерево или посеявшего зерно, плодами которого будет питаться человек, птица или животное, будет засчитано как милостыня (акт милосердия)”.

Особенности поведения мусульманина кратко можно выразить так: не втягивать других в свои беды, но в то же время делить невзгоды с другими людьми (хадисы 97 и 98).

Одна из наиболее важных молитв христианства “Отче наш” содержит такие слова, которые также сходны с представлениями ислама. Эту молитву дает Иисус Христос:

«Молитесь же так: “Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое;

Да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе;

Хлеб наш насущный дай нам сей день;

И прости долги наши, как и мы прощаем должникам нашим;

И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого; ибо Твое есть Царство и сила и слава вовеки. Аминь.”» (Мф.6; 9-13).

Мусульмане также ждут прихода Божественного Царства и также желают, чтобы на земле была воля Бога. Для этого нужно совершать добрые дела, помогать ближнему и останавливать злое, т.е. предполагается активная жизненная позиция. Также перед вкушением пищи в исламе благодарят Бога за нее. Прощение долгов также упоминается в хадисах. Но Христос поясняет, что нужно прощать прегрешения, что долги понимаются и в этом смысле. “Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный”. (Мф.VI; 14).

Также сходно представление о том, что сам человек не в силах избавиться от темного, а избавляет и оберегает от лукавого сам Бог. Человек же должен совершать усилия и стремиться быть всегда доброжелательным и прощающим, помогающим и другим людям стать доброжелательными.

Этические предписания в хадисах традиционны для Востока. Хадис 70 гласит: “Пусть тот, кто верит в Аллаха и Судный День, либо говорит благопристойные вещи, либо не говорит ничего. Пусть тот, кто верит в Аллаха и Судный День, будет доброжелателен к своему соседу, и пусть тот, кто верит в Аллаха и Судный День, будет щедр к своему гостю”. Хадис 195 также характерен: “Не является одним из нас тот, кто не испытывает сострадания к младшим и не почитает старших”. Это установление характерно и для дальневосточной этики.

Все описанные выше этические принципы предписываются и в народном исламе; как не парадоксально, в сельской местности они сохраняются трепетнее, хотя ярче описываются в высоком городском исламе. К этому выводу можно прийти, читая сборник статей “Этикет у народов Передней Азии” [47] и другие сборники по жизни Востока.

В то же время, этические предписания хадисов носят и общечеловеческий характер. Особенно это иллюстрируют хадисы 78, 81 и 123.

Хадис 78 гласит: “Силен и могуществен не тот, кто сбивает человека с ног (своим ударом). Действительно сильным является тот, кто способен сдержать себя в порыве гнева”.

81 хадис говорит о мягкости и терпимости: “Посланник Аллаха (да благословит его Аллах и приветствует!) сказал Ашаджу Абд аль-Куэйс: у тебя есть два качества, которые Величайший Аллах любит и ценит: одно из них – мягкость, другое – терпимость (толерантность)”.

Хадис 123, как и многие другие, говорит о необходимости соблюдения правил хорошего тона: “То достоинство, за которое большинство людей войдут в Рай, это их (добродетельная) набожность и хороший тон поведения”.

Мусульмане считают даже, что тщательное выполнение правил этикета у европейцев воспринято из Сунны (религиозной традиции мусульман).

И, конечно, большое значение в хадисах придается 5 столпам ислама, обязательным для всех мусульман. Хадис 162 так повествует о них: «Я сказал: “О посланник Аллаха, скажи мне, какие действия приведут меня в Рай и уберегут от Ада?” Он ответил: “Ты задал мне самый главный вопрос по существу дела, которое, тем не менее, легко выполнимо для того, кому Аллах предрешил легко его выполнить. Ты должен поклоняться одному богу Единому – Аллаху – не придавая Ему никого в соучастники; ты должен платить очистительную милостыню (закат); ты должен соблюдать пост в Священный месяц Рамадан; и, наконец, ты должен совершить паломничество к Дому (Ибрахима в Мекке)”. Далее он сказал: “Не указать ли мне вам на Врата Добродетили? Пост – как предохранительный щит; милостыня – что смывает грех, подобно потоку воды, смывающему пламя; и молитва человека в глубине ночи”…»

Теперь затронем тему христианства в Коране.

Пророк Мухаммед с уважением и сочувствием относится к верным христианам. Об этом можно судить по Мединским сурам (в переводе И.Ю.Крачковского).

Сура 61, стих 14 гласит: “О вы, которые уверовали! Будьте помощниками Аллаха, как сказал Иса, сын Марйам, апостолам: “Кто мои помощники у Аллаха?” И сказали апостолы: “Мы помощники Аллаха!” И уверовала одна часть из сынов Исра'ила, и не уверовала другая часть. И мы подкрепили тех, которые уверовали, против их врагов, и они оказались победителями”.

Cура 66 (стих 12) говорит о Деве Марии: “… И Марйам, дочь 'Имрана, которая сберегла свои члены, и Мы вдунули в нее от Нашего духа. И она сочла истиной слова ее Господа и Его писания и была из числа благочестивых.”

Не менее торжественно этот стих звучит в переводе И.В.Пороховой:

«(А также) и Марйам, Имрана дочь,

Что сохранила девственную плоть.

И мы от духа Нашего в нее вдохнули.

И истиной сочла она Слова Господни и Его Писанье

И стала из благочестивых.»

Это изложение практически повторяет слова Евангелия.

Сура 2, стих 62 гласит: “Поистине, те, которые уверовали, и те, кто обратились в иудейство, и христиане, и сабии, которые уверовали в Аллаха и в последний день и творили благое, - им их награда у Господа их, нет над ними страха, и не будут они печальны”. Сабии – это единобожники, появившиеся в аравийской среде до появления ислама.

Сура 3, стих 84 говорит о словах от Бога: “Скажи: “Мы уверовали в Аллаха и в то, что ниспослано нам, и что ниспослано Ибрахиму, и Исмаилу, и Исхаку, и Йакубу, и коленам, и в то что было даровано Мусе, и Исе, и пророкам от Господа их. Мы не различаем между кем-либо из них, и Ему мы предаемся””. В этом отрывке перечисляются пророки, в том числе Моисей и Иисус Христос (Муса и Иса). Господь не делает различия между ними, так как все они несли божественную истину.

Сура 5, стихи 44, 46, 47: “Мы низвели Тору, в которой руководство и свет; судят по ней пророки, которые предались, тех, кто исповедует иудейство, а раввины и книжники – сообразно с тем, что им дано на хранение из писания Аллаха, и они – об этом исповедники. Не бойтесь же людей, а бойтесь Меня! И не покупайте за Мои знамения малую цену! А кто не судит по тому, что низвел Аллах, то это – неверные…

И отправили мы по следам их Ису, сына Марйам, с подтверждением истинности того, что ниспослано до него в Торе, и даровали Мы ему Евангелие, в котором – руководство и свет, и с подтверждением истинности того, что ниспослано до него в Торе, и увещеванием для богобоязненных.

И пусть судят обладатели Евангелия по тому, что низвел в нем Аллах. А кто не судит по тому, что низвел Аллах, те – распутники”.

И еще одно мекканское высказывание – Сура 45, стих 28 (в переводе И.Ю.Крачковского). В нем говорится о событиях Конца Времен. “И ты увидишь всякую общину коленопреклоненной. Всякая община будет призвана к своей книге; в тот день будет воздано вам тем же, что вы творили”.

В мусульманских толкованиях под книгой понимается книга записи добра и зла, но, возможно, речь идет о религиозных общинах и их Священных книгах. Иудеи будут призваны к Торе, христиане к Евангелию, а мусульмане – к Корану. И будет сравниваться, исполняли ли верующие свою веру. И по вере человека ему будет воздаваться.

Заметим, что Мухаммед критикует неверующих среди христиан, но к самому Христу относится как к великому учителю и пророку. Встречается в Коране и такой эпитет для Христа как “Слово Божье”. А в суфийском произведении Абу Насра ас-Сараджа ат-Туси “Самое блистательное в суфизме” [48] Иисус, со слов пророка Мухаммеда, назван братом. Ат-Туси приводит такой хадис (слова Мухаммеда): “Да будет милостив Аллах к брату нашему Исе! Будь у него больше уверенности, он смог бы ходить и по воздуху”. [48,c.159].

Мы приходим к выводу, что христианство и зарождающийся ислам были связаны самым тесным образом. Таким образом, есть предпосылки для сближения мусульманской и христианской традиций в области религиозной этики и религиозный представлений.

Можно заметить, что общее в традициях исламской и христианской цивилизаций дает самые важные основания для взаимодействия ментальностей.

Теперь разберем особенное. Особенные черты цивилизации нам необходимо выявить для того, чтобы узнать внутренние ее потребности, так как исследования показывают, что, именно исходя из внутренних потребностей, цивилизация заимствует что-либо у другой цивилизации. Также особенное важно для понимания современных проблем цивилизации. Так как исламская цивилизация носит более замкнутый характер, то и взаимодействие должно исходить из нее, поэтому подробно необходимо рассмотреть именно особые черты мусульманского общества. Это исследование также включено в диссертацию, так как без него невозможно рассмотрение внутренних потребностей исламской цивилизации.

Итак, особые черты мусульманского общества.

Ислам опирается на пять “столпов веры” (аркан ад-дин), указывающих

на важнейшие обязанности мусульманина.

Первая обязанность – исповедание веры, т.е. произнесение шахады (“нет Бога кроме Аллаха, и Мухаммед – посланник Его”) вслух, понимание смысла этой формулы вероучения, искреннее убеждение в ее истинности.

Вторая обязанность – ежедневная пятикратная молитва (перс. “намаз”, ар. “салят”). Намаз сыграл важную роль в закреплении ислама в сознании людей – чем чаще мусульманин выполнял эти предписания, тем глубже становилась его религиозность. Намаз состоит из 11 частей, порядок которых строго регламентирован. Перед каждым намазом мусульманин должен совершить ритуальное омовение. Пятница (яум ал-джума) является днем коллективной молитвы, которая проводится в главных мечетях и сопровождается проповедью.

Третьей ритуальной обязанностью мусульманина является соблюдение поста (перс.”ураза”, ар.”саум”) в месяц рамазан. В этот месяц постящийся мусульманин с рассвета до наступления темноты не имеет права ни пить, ни есть, ни курить. В исламе предусмотрено освобождение от поста больных, глубоких стариков, беременных женщин и др. В священный месяц рамазан прекращаются все войны, по Корану.

Четвертой обязанностью мусульманина является закят – обязательная уплата налога, взимание которого предписано в Коране, а размеры обложения разработаны в шариате. Первоначальный закят был добровольной милостыней во имя Аллаха, затем превратился в обязанность для очищения грехов. Размеры закята (существует еще добровольное пожертвование – садака) – 1/40 часть годового дохода.

Пятой обязанностью каждого мусульманина (если позволяет физическая и материальная возможность) является паломничество в Мекку (хадж), которое должно совершаться в 12-й месяц мусульманского календаря. Хадж состоит в посещении Мекки, прежде всего Каабы, главной святыни ислама, гробницы Мухаммеда в Медине, а также других священных мест Хиджаза и в выполнении различных обрядов. [72,c. 163-164].

Отметим, что Кааба была первым храмом на земле. Когда Бог изгнал Адама и Еву из рая, Он, по легенде, в наказание разлучил их. Они долго скитались по земле, пока Бог не разрешил им встретиться. В знак покаяния Адам и Ева основали там, где встретились, храм. Затем, в истории, пророк Авраам и его сын Исмаил восстановили этот храм. Исмаил дал начало арабским народам, и род курейшитов стал хранителем храма. Из рода курейшитов и произошел пророк Мухаммед, утверждающий вновь, как и Авраам, единобожие, а храм этот сейчас называется Кааба. [9]. Таким образом, этот древнейший храм является святыней для всех народов.

Общечеловеческий интерес представляет также тот момент, что с самого начала мир ислама стремится построить справедливое, социально защищенное общество. Так закят – обязательный налог – идет на жизнь мечетей и на помощь социально незащищенным людям (сироты, вдовы, бедные люди). Власть ислама, по его принципам, должна брать на себя заботу за обеспечение народа.

В годы правления уже второго халифа Омара (ок.585-644 гг.н.э.) была предпринята тщательная перепись населения, во время которой было зарегистрировано каждое имя в облегчение задачи контроля за тем, что каждый обеспечен едой и одеждой. Даже европейские авторы признают, что Омару следует отдать должное как первому правителю, предпринявшему перепись, обнаруживающую число народонаселения и его нужды, с тем, чтобы государству было легче отправлять свои обязанности по отношению к народу. Переписи, предпринятые Омаром, были подробными и полными: они показывали число членов в каждой семье, их возраст и нужды, а также количество и вид продуктов, которыми они снабжались.

Из исторических хроник мы можем узнать, что, согласно первоначальным повелениям халифа, младенцы не получали никакого рациона, пока не отнимались от груди. Однажды ночью, когда Омар по обыкновению спокойно обходил город, узнавая народные нужды, его внимание привлек жалобный плач ребенка, что и заставило Омара остановиться. Плач все продолжался, несмотря на то, что было слышно, как мать пытается успокоить ребенка и убаюкать его; и в конце концов халиф вошел в шатер. “Почему ты не дашь ребенку грудь?” – спросил он у матери. Женщина, не узнавшая Омара, отвечала: “Омар повелел, чтобы ребенку не полагалось никакой помощи, пока он не отнят от груди, но мы бедные люди, с трудом сводим концы с концами, так что я была вынуждена рано отлучить дитя от груди, чтобы мы стали получать дополнительную помощь на ребенка”.

Омар, услышав такое, был глубоко потрясен, и тотчас же поспешил в Байтул Мал (Народную Казну), горько шепча себе под нос: “Ты ослабил будущее поколение арабов тем, что их вынуждены раньше времени отлучать от груди: ответственность за это пала на твою голову”. Он открыл двери кладовой и, подняв с пола мешок с мукой, взвалил его к себе на плечи. Когда хранитель кладовой вызвался тащить мешок, Омар ответил: “Нет, нет, ответственность лежит на мне, и я потащу мешок сам”. Затем он отнес муку в дом давешней женщины, а на следующий день издал указ, гласящий, что ребенку отныне полагается продуктовая помощь со дня его рождения, ибо кормящая мать в любом случае нуждается в лучшем питании.

Для обеспечения справедливого устройства общества был разработан шариат. В шариате (ар. “шариа” – прямой, правильный путь) сведены в единую систему законы, регулирующие всю общественную и личную жизнь последователей ислама, юридические, нравственные и культурные предписания, определяющие поведение верующих и считающиеся обязательными для всех мусульман.

Источником шариата и его составной части – мусульманского права (фикх) являются Коран – священная книга мусульман – и Сунна (ар. – обычай, пример) – сборник хадисов, т.е. изречений и деяний пророка Мухаммеда. Шариат начал оформляться в VIII в.н.э. и включил такие нормы, которые регулируют государственные, имущественные, семейно-брачные, гражданские, бытовые и другие взаимоотношения мусульман. [72,c.164].

Сначала все действия мусульман разделялись на два вида – запретное (харом) и одобренное (мустахиб). К моменту окончательного формирования шариата действия были разделены на пять категорий: фарз – действия, выполнения которых считалось обязательным, или обязательные действия; суннат – выполнение желательно, рекомендуемые действия; мухоб – добровольные, или разрешенные, действия; макрух – нежелательные, или порицаемые, действия; харом – строго запрещенные виды действия.

Обязательно, например, мусульманин должен совершать ежедневную пятикратную молитву; считать сатану своим врагом; остерегаться греховных поступков, внушаемых ему; честно и справедливо содержать жену, не проявляя по отношению к ней невоздержанности. Рекомендуется знать весь Коран наизусть, оказывать помощь калекам, бездомным, воспитывать сирот; совершать хадж; жене подчиняться мужу; не таить обиду более трех дней (если это не вредит вере) и т.п. Мусульманам разрешается иметь до четырех жен, если муж в состоянии их обеспечить; принимать подарки; держать дополнительный пост и совершать дополнительный хадж; нуждающемуся давать деньги в долг, но без процентов. Шариат возбраняет: продавать товар тому, кто больше платит; говорить истину за глаза о человеке; смотреть на лица посторонних женщин с недозволенными мыслями и т.п. И наконец, запрещено убить человека, который не покушался на жизнь мусульманина; воровать; грабить; издеваться над живыми существами, пытать людей; обвешивать; продавать испорченные товары; не выплачивать долги; запрещены аборты; нельзя есть свинину, употреблять в пищу кровь убитых животных, употреблять в пищу животных, которые были убиты с призыванием бога, кроме Аллаха; пить спиртные напитки; категорически запрещается самоубийство. [73,c.273].

По шариату нельзя отказать в наследовании кому-нибудь из наследников по закону. В этом тоже проявляется справедливость ислама, забота обо всех. В Коране (сура 4. Женщины) предписывается такая система наследования (в переводе И.В.Пороховой):

«7. Мужчинам – свой надел из (доли),

Что им родители и близкие оставили в наследство,

И женщинам положен свой надел,

Что им родители и близкие оставили в наследство.

Будь то имущество мало иль велико,

Их доля (строго) сочтена.

8. Но если при разделе будут находиться

Родные, бедные или сироты,

Давайте им из этого (добра)

И речь (при этом) честную и кроткую ведите.

9. И пусть боятся те,

(Кто отпускает в жизнь сирот),

Как если б оставляли за собой

Беспомощных и беззащитных близких.

Пусть устрашаться они Бога

И утвердятся в своем слове.

10. Ведь те, которые имущество сирот

Несправедливо пожирают,

Сжирают огнь в свои чрева –

Гореть им в пламенном Огне!

11. И относительно детей

Заповедает вам Аллах:

Для сына – доля, что равна

Двух дочерей суммарной доле.

Коль только дочери (у вас),

Числом от двух и больше,

Им полагается две трети из того, что он оставил;

А если лишь одна девица,

Ей половина надлежит.

И если (у усопшего) есть дети,

То каждому родителю его –

Шестая доля из того, что он оставил;

А если нет детей

И лишь родители наследуют ему,

То мать получит третью долю от наследства;

А если у него есть братья (или сестры),

То матери – шестая доля (из того, что остается)

После уплаты завещаний и долгов.

Вы знать не можете,

Кто из родителей или детей

В своей полезности к вам ближе.

Так установлено Аллахом, -

Аллах, поистине, всезнающ, мудр!

12. А из того, что оставляют ваши жены,

Вам половина надлежит,

Если у них ребенка нет.

Если есть у них ребенок,

Вам четверть из того, что остается

После уплаты завещаний и долгов.

А если у мужчины, кто наследство оставляет,

Или у женщины (усопшей)

Есть только боковая линия родства

И им наследует их (сводный) брат или сестра,

[прим. – строго по материнской линии родства]

То каждому из них обоих –

Одна шестая доля (из наследства).

А коль число их больше двух,

Они участники в разделе третьей доли

После уплаты по завещанным наследствам и долгов

Без причинения (наследникам) вреда –

По заповеди от Аллаха.

Поистине, Аллах (все) знает

И снисходителен (к людским заботам).

………………………………………….

176. Они жаждут указаний от тебя.

Скажи: “Аллах дает вам указание Свое

О тех, (которые наследуют усопшим)

По боковой, (отцовской), линии родства:

Если умрет мужчина, не имеющий ребенка,

И у него есть (сводная) сестра,

Ей – половина из того, что он оставил;

А он – ее наследство получает,

Если она умрет бездетной.

А если у него есть две сестры,

То им – две трети из того, что он оставил.

А если у него и братья есть, и сестры,

То каждому мужчине

Доля двух женщин надлежит,

Так разъясняет вам Аллах,

Чтоб вы могли не ошибиться, -

Аллах о всякой вещи знающ!”

Итак, наследуют по порядку родители наследователя, его дети, супруг или супруга, братья и сестры. При этом дочь, супруга, сестра получают половинную долю от доли мужчины. Лишь мать наследует наравне с отцом. Возможно, это связано с тем, что женщина, вступая в мусульманский брак, получает предбрачный дар – махр. Сура 4, стих 4 (в переводе И.В.Пороховой):

«По щедрости души

Давайте своим женам дар предбрачный…»

Эта традиция никак не связана с домусульманским обычаем калыма, или выкупа невесты, т.к. дар получает сама жена, а не ее отец.

Как мы видели в хадисах, мусульманин, отбирающий махр, объявляется даже не вором, а прелюбодеем.

Таким образом, мужчина должен иметь средства на махр, а женщина, всупив в брак, сама получит дар, а так как минимальный махр равнялся 10 дирхамам (39 г. серебра) [19,c.164], для кочевых народов цена немалая, то действительно было логичным установить для мужчины большую долю наследования.

Что же касается бедных родственников и сирот, то им можно передать часть наследства, но не больше одной третьей всех активов наследователя. [74,c.169].

По ханифитскому мазхабу (направлению шариата) наследовать также могут: дед и бабушка с отцовской стороны и внучка от сына. [74,c.167]. Таким образом, предусмотрена помощь для всех ближайших родственников, как мы знаем по хадисам, такую помощь глава семьи должен оказывать и при жизни.

Еще один налог, призванный создать социально защищенное общество, - это хумус или хумс [72,c.164]. Слово “хумус” буквально значит “одна пятая”, в исламской терминологии оно означает одну пятую всех доходов от шахт и разработок полезных ископаемых всех видов, отчуждаемых в пользу государства прежде того, как дивиденды и доходы будут распределены между владельцами, которые сверх того платят еще и закят.

В Саудовской Аравии, например, эта часть от добычи нефти, в том числе, перечисляется на личные счета подданных.

Когда в России политические партии горячо спорят о природной ренте, неплохо воспользоваться опытом мусульманских стран, тем более, что этот опыт проверен в течение значительного времени.

В исламе запрещено ростовщичество, но не смотря на это, существуют одобренные шариатом формы хозяйствования и работают исламские банки. К разрешенным шариатом банковским операциям (“халаль”) относятся следующие виды сделок:

1. “Кард-е-хасана” – займы, даваемые из сострадания без взимания процента и выплачиваемые, когда должник будет в состоянии их погасить, с оплатой за услуги, определяемой Госбанком. [75,c.411; 76,c.55].

2. “Мудабара” (в современном арабском языке означает “спекуляция”, в банковском деле – “участие в прибылях”). Действовала в торговле на Аравийском полуострове еще в доисламский период. В соответствии с этой формой сделки владелец избыточных средств доверяет их лицу, обладающему необходимыми возможностями для их эффективного использования. Доход от средств, пущенных таким образом в оборот, распределяется между доверяющим и доверенным лицом в соответствии с ранее заключенным соглашением о долях. Убытки несет обладатель средств, а доверенное лицо в таком случае не получает вознаграждения за свои усилия. Исламские банки могут выступать в качестве как доверяющего, так и доверенного лица. Чаще банк участвует в такой сделке финансовыми средствами, а владелец предприятия нанимает рабочую силу и организует производство.

3. “Мушарака” (партнерство или соучастие). Капитал вносят как банк, так и клиент. При этом заключается специальное соглашение (акд), в соответствии с которым клиенту отчисляется часть прибыли, полученной в результате его предпринимательской деятельности, а оставшаяся часть делится между ним и банком в соответствии с их долями финансирования. Потери также подлежат распределению, в отличие от операций на основе “мудараба”. При убытках клиенту выплачивается определенная сумма за управление фабрикой или заводом.

4. “Мурабаха” (перепродажа, биржевая игра). Банк покупает сырье или оборудование от имени клиента и впоследствии продает ему же, но по повышенной цене. Эта разница заранее оговаривается. Таким образом, если клиент желает сделать покупку, но на данный момент не имеет средств, то он может доверить ее банку, а потом выкупить. Особенно это важно при сезонных продажах.

5. “Иджара” (сдача в аренду) представляет собой контракт. Очень часто контракт об аренде дополняется актом, о покупке, в соответствии с которыми клиент платит в рассрочку и становится со временем собственником данного оборудования, оплатив стоимость как оборудования, так и аренды. [77,c.83-84], [75,c.411-412].

Как мы видим, банковские операции в мусульманском мире, направлены, в главную очередь, на расширение производства. Что также говорит о их важной социальной роли.

Налогообложение в отношении исламских банков основывается на принципе “закят” – “чистого” отчуждения дохода в пользу бедных. В банковской практике это выражается в фиксированном отчислении в размере 2,5-5%.

Все исламские банки объединены в Международную ассоциацию исламских банков (МАИБ). Существует Исламский банк развития, функционирующий на основе Организации Исламской конференции, главная цель которого оказание содействия экономической интеграции между мусульманскими странами и повышение уровня жизни населения в этих странах. [77,c.84, 85, 189].

Банковские реформы в мусульманских странах ради переведения всех банков на банковские операции “халаль” предусматривали переведение на эту систему и иностранных банков внутри страны. [76].

Еще немного о закяте. Закят кажется обременительным налогом, но взимается он не со всех видов собственности. Закят не распространяется на многие виды собственности, такие, как жилые постройки, одежда, домашняя утварь, скот, используемый только как транспортное средство, личное оружие, не золотые и не серебряные украшения и монеты, книги, орудия труда и машины, используемые в производственных целях, драгоценные камни, мебель. Закятом не облагаются заводы и оборудование, строения, занятые владельцем или сданные в аренду.

Из этого списка видно, что значительная часть движимого и недвижимого имущества освобождаются от обложения налогом. Под обложение закятом подпадают золото, серебро, скот при пастбищном содержании, собственность, участвующая в торговле, сельскохозяйственная продукция, банковские счета, ценные бумаги, продукция горнодобывающей промышленности. [75,c.408].

Закят, по существу, есть средство перераспределения богатства внутри мусульманской общины, и имеет целью снизить социальное неравенство. По Корану, этот налог распространяется только на мусульман, причем несовершеннолетние и психически ненормальные люди освобождаются от его уплаты. Должники также освобождаются от него, но только до ликвидации долгов. [75,c.408].

Существует также ушр - налог, взимаемый с продукции земледелия, животноводства, пчеловодства, рыбной ловли и других промыслов.

Необлагаемый максимум этой продукции установлен для собственников и арендаторов земли в 948 кг пшеницы или ее зернового эквивалента в денежном выражении.

В отличие от закята ушр взимается и с несовершеннолетних, и с умалишенных при условии, что они владеют землей. Если закят выплачивается раз в год, то ушр – с каждого урожая (а их может быть два и более в год), а также с земли, сданной в аренду. При коллективном владении землей каждый член семьи платит налог со своей доли (в закяте – один из членов семьи). Ушр взимается также с урожая приусадебных садов и ферм. Ушр не платится с той части продукции, которая пошла на личные нужды. [75,c.409-410].

Проработанная система налогообложения, развитая банковская система, основанная на халаль, позволяют мусульманскому обществу экономически развиваться, сохраняя социальные приоритеты.

19 сентября 1981 г. была принята Всеобщая исламская декларация прав человека. Как говорится в ее введении, “Всемирная исламская декларация прав человека основывается на Коране и Сунне и разработана видными мусульманскими эрудитами и юристами, а также представителями исламских движений и течений мысли”. [77,c.195]. В этой декларации прав подчеркивается обязанность мусульманской общины установить особый исламский порядок, при котором все люди будут равны и никто не будет иметь привилегий или подвергаться дискриминации из-за принадлежности к своим расе, цвету кожи, полу, а также в зависимости от своего происхождения и языка, при котором все люди будут рождаться свободными, при котором рабство и каторжный труд будут запрещены, при котором будут созданы условия для сохранения, защиты и почитания института семьи как основы общества и т.д. В декларации прописано, что все люди должны получать равную плату за равный труд. То есть опять-таки подчеркивается невозможность дискриминации по любому признаку, в том числе и дискриминации женщин.

В декларации прописано право на защиту от пыток: “Никакой человек не должен подвергаться психическим или физическим пыткам, унижению, угрозе причинения вреда ему или тому, кто ему дорог или тому, кому он сочувствует, насилию с целью получения признания в совершении преступления, принуждению соглашаться с действиями, приносящими вред его интересам”. [77,c.197]. Как жаль, что в практике войн это не всегда соблюдалось.

Декларация предусматривает для всех право на свободу (в том числе, и народа), право на равенство, и недопущение никакой дискриминации, право на справедливость (и обязанность ее поддерживать), право на справедливый судебный процесс, право на защиту против превышения власти, право на защиту чести и репутации, право убежища (которое имеет, в том числе, и не мусульманин; для мусульман убежищем является Аль-Масджид аль-Харам (священный Дом Аллаха) в Мекке), право на свободу вероисповеданий, право на свободу собраний, экономические права (в том числе “всякий человек обладает правом собственности, которой он владеет индивидуально или совместно с другими лицами” [77,c.198]), запрещение монополий, право на защиту собственности, которое гласит: “Никакое имущество не может быть экспроприировано, если это не отвечает общественным интересам. Экспроприация возможна при условии уплаты справедливой компенсации”. [77,c.198].

Все люди, в соответствии с декларацией, имеют также право на труд, на достаточный отдых и досуг, право на социальное обеспечение, право на создание семьи и связанные с этим вопросы, право на образование, право на личную жизнь и право на свободу перемещения и местожительства. В этих правах предусматривается, что “запрещается заставлять работать маленьких детей и подвергать их нагрузкам, вредным для их естественного развития”. [77,c.198]. “В семье мужчины и женщины должны разделить между собой обязанности и ответственность сообразно с их полом, способностями, талантами, природными склонностями, учитывая их общую ответственность перед детьми и родителями”. [77,c.199]. Замужняя женщина имеет право получать средства, необходимые для поддержания такого уровня жизни, чтобы он был не ниже, чем у ее супруга. Положение, известное нам из хадисов.

Также оговариваются права религиозных меньшинств в мусульманской стране: «1. Принцип Корана “В религии нет принуждения” должен определять религиозные права немусульманских меньшинств. 2. В мусульманской стране религиозные меньшинства для ведения своих гражданских и личных дел должны иметь возможность выбора между исламским Законом и их собственными законами». [77,c.197].

Также примечательно право на свободу совести, мысли и слова (в рамках Закона). В этой главе прописано, что “поиски знания и правды являются не только правом, но и обязанностью всякого мусульманина”. [77,c.197]. Эта примечательная черта мусульманской культуры отражается и в произведениях мусульманских мыслителей.

Также в этой главе предусмотрено такое положение. “Никто не должен ни презирать, ни осмеивать религиозные убеждения других лиц, ни способствовать общественной враждебности по отношению к ним. Уважение религиозных чувств других обязательно для всех мусульман”. [77,c.197].

Таким образом, в декларации важное место занимает понятие веротерпимости, уважения к чужим традициям. Это еще одно важное положение истинной мусульманской традиции.

Еще одно гуманистическое положение отражено в главе “Право и обязательное участие в управлении делами общества”. Вот как оно выражается. “1. Как предусмотрено Законом, любой член общины (Уммы) имеет право занимать государственную должность. 2. Процесс свободной консультации (шура) является основой административных отношений правительства с народом. В соответствии с этим принципом народ также имеет право выбирать и смещать своих правителей”. [77,c.197]. В этом положении мусульманское право идет даже дальше правил западной демократии.

Мусульмане также считают, что в Коране приведены гуманные принципы ведения войн. Они отражены во 2 суре Корана “Корова” (в переводе И.В.Пороховой):

«190.

Сражайся за Господне дело

Лишь с тем, кто борется с тобой,

Дозволенного грань не преступай, -

Аллах не любит тех, кто преступает

(Пределы, установленные Им).

191.

Но с ними не воюй у стен Святой Мечети,

Пока они не трогают тебя,

А если все ж они начнут сраженье в этом месте,

Убей их, -

Таким должно быть воздаяние неверным.

192.

Но если прекратят они, -

Аллах ведь всепрощающ, милостлив безмерно!

193.

Борьбу ведите с ними до того мгновенья,

Пока не будет больше угнетения и смут

И воцарит религия Аллаха,

Когда же враг ваш прекратит борьбу,

Оружие сложите и гоните тех,

Кто продолжает сеять смуту.

194.

Запретный месяц – за запретный,

А также все (места святые и обряды) –

Под право отплатить. [За смерть близкого].

И кто запреты против вас преступит,

Вы преступайте их против него,

Как преступил он против вас,

Страшитесь гнева Господа и знайте:

Аллах лишь с теми,

Кто способен удержать себя

(В пределах, что Он вам назначил).»

Как мы видим, предписывается бороться лишь с теми, кто сами борются с мусульманами (стих 190). Предписывается не воевать у мечетей и в запретные месяцы (стихи 191, 194), но если там и в это время на них нападают, то мусульмане имеют право дать отпор. Но если нападающие прекратили свои нападки (стих 192), то нужно проявить к ним милосердие. Если враг прекратил борьбу (стих 193), то необходимо сложить оружие и изгнать лишь тех, кто порождает угнетение и смуты.

В Коране также подчеркивается, что Бог наказывает за неоправданное применение насилия, в особенности в отношении пророков (Сура 3 “Семейство Имрана”, стих 112). Идеал же мусульманина – милосердие (стихи 113, 114). В переводе И.Ю.Крачковского эти стихи звучат так:

“112. Поражены они унижением, где бы ни находились, если только не с вервью Аллаха и не с вервью людей. Они оказались под гневом Аллаха; и поражены они бедностью. Это за то, что они не веровали в знамения Аллаха и избивали пророков без права. Это – за то, что они ослушались и были преступниками.

113. Не одинаковы они, - среди обладателей писания есть община стойкая: они читают знамения Аллаха в часы ночи, совершая поклонение.

114. Они веруют в Аллаха и последний день, приказывают одобряемое и удерживают от неодобряемого. Они спешат друг перед другом в совершении благого; они праведники.”

Законы войны также излагались в наставлениях, данных армиям первыми исламскими халифами. Первый халиф – Абу Бакр в ходе кампании против Сирии обратился к армии со следующими наставлениями: “Помните, что вы постоянно под неусыпным оком Аллаха и накануне смерти… Слушайте меня и я дам вам десять приказов, которые вы должны тщательно выполнять. Когда вы сражаетесь во славу Аллаха, ведите себя как настоящие мужчины, не обращаясь в бегство. Но пусть кровь женщин, детей и стариков никогда не обагрит ваши руки. Не совершайте вероломных поступков. Не отклоняйтесь от прямого пути. Не изуверствуйте. Не вырубайте пальмы, не вырывайте фруктовые деревья и не убивайте скот, лишь когда это необходимо, чтобы насытиться. По мере продвижения вперед вы будете встречать монахов, живущих в монастырях и служащих Аллаху в уединении. Оставьте их одних, не убивайте их и не разрушайте монастыри”. [77,c.132; 78,p.58].

Второй халиф – Омар повторял те же наставления: “Не угнетайте никого; ибо Аллах не любит угнетателей. Не будьте трусами в бою, жестокими в применении силы, чрезмерными в победе. Не убивайте ни старика, ни женщину, ни ребенка и опасайтесь убить их в стычках отрядов или кавалерийских набегах”. [77,c.132; 78,p.58].

Прекрасная программа поведения во время войны, но, к сожалению, придерживаются ее лишь с оговорками.

Практически все школы исламской юриспруденции согласны в том, что во время военных действий нельзя убивать женщин и несовершеннолетних, но только в том случае, если они не сражаются против мусульман. По другим категориям лиц из числа противников существуют разногласия.

Ханифиты, маликиты и ханбалиты (сторонники различных религиозно-правовых школ) считают, что можно убивать только тех, кто способен сражаться с мусульманами, независимо от того, принимают они участие в боевых действиях или нет. Причем если престарелые, умалишенные, монахи, немощные, слепые, крестьяне и рабы сражаются или помогают сражающимся (в том числе деньгами или советами), то их можно убивать. Шафииты также разрешают убийство лиц данных категорий. [77,c.133].

Тут мы встречаем первый недостаток мусульманской системы. В дальнейшем мы разберем и остальные.

Что касается торговли с противником, только ханифиты ее регулируют. Другие школы ее просто исключают и запрещают. Ханифиты запрещали продавать противнику рабов, верховых животных, оружие и материалы, из которых можно его изготовить, - своеобразное эмбарго средневековья. [77,c.134].

Теперь о военнопленных. С военнопленными полагается гуманно обращаться. Не допускаются пытки, членовредительство. В этой связи широко известен пример из жизни пророка, когда на основе правила взаимности войны намеревались изувечить пленных. Пророк, дядя которого был покалечен в битве, сказал верующим: “Никогда не калечьте даже собаку”. [77,c.136-137].

В исламской доктрине допускаются выкуп и обмен пленными. Относительно обращения с военнопленными, как правило, приводится выдержка из Корана: “Они кормят едой, несмотря на любовь к ней, бедняка, сироту и пленника”. (Сура 76 “Человек”, стих 8, в переводе И.Ю.Крачковского). В переводе И.В.Пороховой этот стих звучит так:

«Вздыхая о еде, они накормят все ж

И сироту, и пленника, и бедняка.»

В Средневековье судьба военнопленных решалась имамом: воля, смерть, рабство, выкуп. В настоящее время приемлемыми считаются 3 варианта: когда бои окончены, военнопленные должны быть или освобождены, или обменяны на соплеменников, находящихся у противника, или освобождены за выкуп. Такую точку зрения высказывают Вахбат аз-Захялий в книге “Последствия войны в мусульманском праве”, Али Мансур в работе “Ислам и международное право”, Мухаммед Камель Ад-дин Имам в книге “Война и мир в исламском международном праве”. (см.[79]).

Современные мыслители пытаются доказать, что исламские принципы не противоречат общечеловеческим ценностям. При этом часто они обращаются непосредственно к Корану и Сунне, пытаясь показать, что более поздние правовые установления могут вступать в противоречие с непосредственными источниками исламского права. В этом заслуга многих современных исламских мыслителей.

И действительно, упоминание о военнопленных содержится в суре 47 “Мухаммед”, в стихах 4 и 5. В них говорится (в переводе И.Ю.Крачковского): “Когда вы встретите тех, которые не уверовали, то – удар мечом по шее; а когда произведете великое избиение их, то укрепляйте узы”. И далее: “Либо милость потом, либо выкуп, пока война не сложит своих нош”. Таким образом, по Корану, для пленных – либо безусловное освобождение, либо свобода за выкуп.

Теперь мы перейдем к рассмотрению вопроса о наказаниях в шариате. Эта тема наиболее задевает западных правозащитников. Ведь ислам, в отличие от христианства, вернулся к ветхозаветной системе наказаний: “Око за око, зуб за зуб”. Попытаемся рассмотреть логику системы исламских наказаний в Средневековье. Возможно, средневековая система неоправданно перенесена в жизнь некоторых современных исламских государств.

Исламское право кодифицировано во второй половине 8 в. н. э. выдающимися мусульманскими правоведами. Основными наказаниями были следующие.

Высшая мера – смертная казнь, чаще всего перерубание шеи (но не отсечение головы совсем); возможно также четвертование, распинание, удушение и другие виды умерщвления;

кисас - членовредительные наказания за предумышленное калечение по принципу талиона (око за око, зуб за зуб);

дийа – выкуп за убийство или пролитие крови;

хадд – сечение бичом или битье палками – от 40 до 100 ударов;

та'зир – назидательное наказание, сечение бичом – не более 39 ударов;

хабс – лишение свободы, заключение в тюрьму;

адаб и да'ва – предупреждение, увещевание, общественное порицание, подразумевающее раскаяние в содеянном.

Помимо наказания на нарушителя закона могли быть наложены штрафы и различные искупительные кары, несколько напоминающие христианскую епитимью. [80,c.218].

В соответствии с исламской правовой доктриной преступление состоит в совершении того, что запрещено законом, в неисполнении того, что предписано или приказано властью. Вместе с тем очень последовательно проводится идея о возможно более полном уравновешивании правонарушения и наказания за него. Так, женщины и рабы всегда были вдвое менее правоответственны, чем свободные мужчины. Это же относится к больным, находящимся под опекой и имеющим тяжелые физические недостатки. Но и взрослые здоровые мужчины, будучи формально равны перед законом, могут быть по-разному наказаны за одинаковые преступления, ибо принималось за внимание, что, чем образованнее человек, чем искушеннее он в делах веры и права, тем выше его ответственность, тем строже с него спрашивается. С другой стороны, именно такого человека легче исправить убеждением, воздействовать на него штрафом или угрозой общественного осуждения. Человек же малообразованный, хуже отдающий себе отчет в содеянном, не может отвечать так, как образованный, но и исправляют его и наказывают средствами попроще. [80,c.218].

Самыми серьезными считались преступления, прямо направленные против ислама: вероотступничество, поношение веры и мятеж. Однако никогда смертная казнь за эти преступления не считалась законной, если не были рассмотрены все сопутствующие обстоятельства. Преступник всегда должен иметь возможность покаяться и тем избегнуть смертной казни и понести более легкое наказание. При этом принималось во внимание то, что человек образованный несет ответственность сам, а темный должен разделить ее с тем, кто совратил его в неверие или подстрекнул к мятежу. В случае отказа от заблуждения виновный освобождался от наказания.

Исламские законоведы разошлись в мнениях относительно наказания женщины, отступившей от ислама. Одни считали, что в случае упорства в заблуждении ее предают смерти, другие же, к которым относились Абу Ханифа и Абу Йусуф, считали, что ее не убивают, а заключают в тюрьму, где сначала убеждают отступиться от неверия, если же она противится, то ее заставляют это сделать. Принуждение, допускающее даже пытку, особо оговаривается только для отступников от ислама, которых надо вернуть в истинную веру. Так, Абу Йусуф приводит письмо 'Умара б. 'Абд ал-'Азиза одному из его наместников, который спросил, как поступить с обращенными в ислам иудеем, вернувшимся к прежней вере: “Убеждай его вернуться в ислам. Если примет ислам, то отпусти его, если откажется, прикажи растянуть его на кресте. Если откажется, свяжи его, приставь копье к сердцу и снова убеждай. Если вернется в ислам, отпусти его, а если откажется, тогда убей”. [80,c.219; 81,c.217].

Отметим, что в Коране не предусмотрена такая процедура. Пытки – похоже, изобретение средневекового мусульманского права.

С той же логикой вменялась ответственность за убийство или иное тяжкое преступление, караемое смертью: зависимый или подневольный человек мог быть вообще освобожден от наказания, если он совершил преступление по приказу или по коварному наущению, ответственность же полностью ложится на истинного виновника преступления.

Группа преступлений, за которые полагалось наказание хадд (сечение бичом или битье палками), охватывает правонарушения, ведущие к нарушению общественного порядка и порче нравов, но не направленные против религии и власти, например, кощунства и поношения, не сочтенные вероотступничеством, развратные действия, воровство, оговор и клевета, мошенничество, пьянство, нарушение норм вступления в брак и многое другое. Человека, знавшего, что его поступки преступны, наказывали полной мерой и сверх того приговаривали к солидному штрафу и искупительным пожертвованиям. Случалось, что осужденный и после наказания не раскаивался, тогда его следовало содержать в тюрьме и добиваться раскаяния увещеванием, строгим режимом содержания и дополнительным сечением.

За незначительные нарушения закона и порядка обычной мерой был та'зир – назидание. Само название говорит, что эта мера понималась не как возмездие, а как воздействие на нравственность нарушителя. Здесь судья располагал весьма разнообразными возможностями – начиная от общественного осуждения и кончая изгнанием на год или сечением плетьми (до 39 ударов). Если смертная казнь и наказание хадд налагались за тяжкие нарушения, случавшиеся не так уж часто, то та'зир был самым распространенным средством в судопроизводстве. Судья должен был заботиться о том, чтобы налагаемая им мера была максимально действенна в отношении личности наказываемого. Так, человека, занимающего достойное место в своем кругу, было предпочтительно подвергнуть общественному порицанию, приговорить его к домашнему аресту на длительный срок, что нанесло бы урон его делам и серьезно повредило бы его общественному положению, наложить большой штраф и обязать принести искупительные жертвы. Наказание же плетьми вызвало бы только недовольство окружающих, как совершенно неоправданная жестокость по отношению к уважаемому человеку. И напротив, совершенно неоправданной жестокостью по отношению к простолюдину, живущему своим ежедневным трудом, было бы лишить его возможности работать или наложить на него штраф, когда вполне достаточно сечения плетьми с последующим раскаянием. Раскаяние в содеянном и возможное исправление или возмещение причиненного ущерба было обязательным завершающим моментом в любом случае. Виновный обязательно должен был извиниться и раскаяться, в противном случае вся процедура порицания и увещевания повторялась. Абу Иусуф прямо рекомендует “увещевать, пока не раскается”. [80,c.220]. Такова была логика средневековых наказаний.

Но все сказанное вовсе не означает, что какие-то группы лиц в принципе были освобождены от телесных наказаний. Известно, что им подвергались чиновники весьма высоких рангов. По одной версии, сам Абу Ханифа (основатель одного из правовых мазхабов) был заточен в тюрьму и бит плетьми за неподчинение халифскому приказу. [82,c.52]. Это вызвало возмущение как частный случай, но не как общее положение.

Различный подход к представителям средних и высших слоев общества и его низов наблюдается и при рассмотрении самого процесса суда. “Напомним, что в исламе сосуществовали великолепно разработанная, почти безупречная со стороны внутренней политики правовая система, которая в быту оказывалась малодейственной из-за своей сложности, и правовая потребность и правовые представления народных масс, нуждавшихся, может быть, в не столь совершенной, но оперативной и, главное, понятной правовой практике”. [80,c.220].

Мусульманское процессуальное право не знает института адвокатуры (еще один недостаток в мусульманской системе). Подсудимый или ответчик должен сам защищать себя или пользоваться посредничеством доверенных лиц (если к суду привлекается женщина, больной, отсутствующий и т.д.). Простолюдин, которого притащили в суд за драку, мелкую кражу, ругань или за что-нибудь подобное, обычно знал, что он сделал и что ему за это полагается, чисто практически, т.е. на опыте своем и других. В тонкости процесса он углубляться не мог, да и не решился бы. Куда проще получить положенные плети и отправляться восвояси. Человек же образованный мог вступить с судьей в спор, он был требовательнее к самому процессу судоговорения и чувствительнее к нарушениям его на любом этапе.

“Упрощение судопроизводства мыслилось законоведами как явление временное, пока культурный уровень мусульманского населения не поднимается настолько, чтобы воспринимать весь правовой комплекс.” [80,c.220]. Каким же образом широкие народные слои получали правовое воспитание? Как доходили до них правовые знания? Какой-то минимум этико-правовых знаний и навыков мусульманин получал в семье и от ближайшего окружения, как и другие бытовые знания. Еще один путь – гласное отправление правосудия. Мусульманское процессуальное право требовало, чтобы суд был гласным и открытым, чтобы разбор дела не прерывался без необходимости, решение не откладывалось, а наказание приводилось в исполнение немедленно. Умелый судья или администратор, отправляющий правосудие, старался использовать сам процесс для воспитания народа. Примеров тому множество. [80,c.221; 83,c.144]. В свою очередь, разбор важного дела известным судьей привлекал массу народа, и его подробности передавались из уст в уста. Большое значение для общественного правового воспитания имели публичные диспуты с участием крупных законоведов. На них могли присутствовать все, кто сумел попасть. Зачастую попасть было сложно для многих, но тем не менее это способствовало распространению правовых знаний среди людей, не имевших специальной подготовки. Также судопроизводство и правовая практика являются темой огромного числа фольклорных повествований, это была также очень действенная форма правового воспитания.

Подводя некоторые итоги, можно сказать, что мусульманское право существовало, с одной стороны, в виде изощренных теоретических построений, а с другой – в виде упрощенной практической деятельности. Основным методом регулирования и воздействия права на народ были наказания, в основном телесные, которым в принципе мог быть подвергнут каждый мусульманин без каких-либо сословных изъятий. Это освящено словами Мухаммеда: “С помощью наказания делается добро для жителей земли”. [80,c.221; 81,c.181].

Упрощенное судопроизводство в Средневековье мыслилось как явление временное, поэтому со всей серьезностью можно сказать, что перенесение такого судопроизводства в дни нынешние не оправдано. Общий культурный уровень современных мусульман, в том числе и женщин, значительно выше средневекового, когда только утверждался ислам. В современных мусульманских странах общее число образованных людей высоко, в программах среднего и высшего образования широко представлена исламская культура, в том числе основы шариата. Изменилось и понимание сословных различий. Ни деньги, ни особое происхождение в современном исламском мире не имеют теперь возвышающего значения. Многие страны переходят к культуре исламской демократии, сходной с демократическими установками раннего ислама. Это подтверждает и Всеобщая исламская декларация прав человека. Подробнее об этом см. статью А.И.Ионовой “Концепция личности в современном исламе”. [84].

Если современное понимание человека учит достойным взаимоотношениям, то каждый человек в этом понимании несомненно имеет достоинство и поэтому увещевание должно стать наиболее распространенной правовой нормой. Объяснение логики правильных взаимоотношений в обществе, т.е. правовая профилактика и увещевание оступившихся, должны выйти на первый план при современном мусульманском понимании достоинства человека.

Необходимо сказать и о кисасе – калечении по принципу талиона. Высокое понимание человека не позволяет говорить спокойно об этой практике, иначе мы уходим в дурную бесконечность отмщений. В Коране неоднократно говорится, что простить это лучшее решение.

Вот, например, что говорится о прощении в Коране (Сура 42 “Совет” в переводе И.В.Пороховой):

«36. И все, чем здесь наделены вы, -

Лишь жизни ближней (временный) удел.

А что у Бога – длительней и краше

Для тех, кто верует

И лишь на своего владыку уповает;

37. И тех, которые бесстыдства избегают и грехов,

А в гневе все ж прощать умеют…

40. А воздаянием за зло

Есть зло, подобное ему.

Тому же, кто простит и восстановит мир,

Назначена награда у Аллаха, -

Ведь Он не любит преступивших

(Пределы, установленные Им).»

Покалечивший другого человека несомненно должен оплатить расходы на лечение, а может и инвалидность, это предусмотрено в Коране. Но неужели пострадавшему станет легче, если он покалечит обидчика или сделает его инвалидом? Христианский принцип прощения прописан и в Коране, и в хадисах, как лучший. Повышение общей культуры в мусульманских странах, возможно, позволит отойти от практики кисаса.

То же касается и принципа отмщения за смерть близкого. Вот как он описывается в Коране (Сура 2, стих 178; в переводе И.В.Прохоровой);

«О вы, кто верует!

Предписано вам право

За смерть (убитых близких) отплатить.

За жизнь свободного – свободный,

И раб – за жизнь раба,

И за жену – жена [букв. – женщина].

Но тот, кому собратом [по религии] будет прощено,

Благодеянием разумным должен возместить.

Сие для вас – Господне облегчение и милость.

Того ж, кто после этого дозволенный предел преступит,

Мучительная кара ждет».

В этом стихе прощение называется Господним облегчением и милостью, и оно куда выше, чем чрезмерно сильное воздаяние. Столько людей погибает в природных и техногенных катастрофах, столько погибло в войнах, что будет непростительной и кощунственной роскошью отнятие жизни у родственника убийцы. На мой взгляд, допустимо убиение только самого убийцы и организатора или руководителя убийства. Настоящим наказанием для убийцы окажется пожизненное или долгосрочное заключение, когда он своим трудом будет окупать свое содержание. Мусульманское общество не уделяло должного внимания тюремному заключению с увещеванием, возможно, сейчас будет обращено внимание на этот вид наказания (что уже происходит, например в Афганистане).

Таким образом, в целом, религиозное право исламской цивилизации, как и религиозная этика, в собственных рамках имеет потенциал приближения к христианским ценностям, из которых и появилась западная цивилизация.

Скажем ещё о некоторых спорных моментах в мусульманском праве. Обратимся к наиболее раннему (времен халифата) сохранившемуся письменному источнику по исламскому праву. Это произведение Абу Йусуфа Йа'куба “Китаб ал-Харадж” (“Книга о харадже”) [85]. В этом произведении упоминается такое наказание, как отрубание руки за воровство. Но судя по этому произведению, даже в Средневековье эта мера применялась редко. Это присходило, во-первых, если стоимость украденного превышала 10 дирхамов (как мы помним, 10 дирхамов – минимальная стоимость брачного дара – немалые деньги в Средневековье), во-вторых, если вор взят с поличным или если он дважды признал содеянное. При этом существовало большое число обстоятельств, при которых рука не отрубалась.

Нужно отдать должное Абу Йусуфу, который тщательно собрал в своем труде примеры таких обстоятельств. Например, рука не отрубалась, если кража была совершена у близких родственников или если раб украл у своего господина. Если кража была совершена с финиковых пальм, то рука не отрубалась, если же финики были сложены на гумне и вор украл большое их количество, то наказание могло наступить. Не отрубалась рука за кражу некоторых видов продуктов, камней и минералов, даже если их стоимость превышала 10 дирхамов. Это очень тщательно прописано в “Китаб аль-Харадж.”

Но если, после отрубания руки, человек не раскаялся и опять совершил отягщенную кражу, то ему могли отрубить ногу (до взъема) наискосок от отрубленной руки, чтобы он мог передвигаться. Если он еще раз совершал кражу, то его помещали в тюрьму. Такая ситуация существовала, по Абу Йусуфу, при первых халифах.

На мой взгляд, в современное время, по вышеописанным причинам, логичнее применять сразу тюремное заключение с увещеванием даже при отягщенной краже при условии полной компенсации ущерба (это предусматривалось и в Средневековье). Как считали сами средневековые законоведы, с повышением культурного уровня мусульман наказания станут менее жесткими, но более направленными на увещевания человека, на обращение к его совести.

Более того, на мой взгляд, слова из Корана: “А ворам и воровкам – отсекайте им руки…” сказаны Мухаммедом в сердцах, из-за большой его ненависти к такому действительно подлому поступку как воровство. Возможно, в более поздних сурах Корана эти слова подправляются другими утверждениями о возможных наказаниях, т.к. эти слова встречаются единожды в Коране. Возможность более точного понимания Корана по более поздним сурам предусмотрена традицией тафсиров – богословских толкований на Коран.

Другое же наказание – забрасывание камнями за прелюбодеяние – вообще не предусмотрено Кораном. В Коране прописано наказание за прелюбодеяние в 100 ударов, и в последствии прелюбодей может жениться только на прелюбодейке или безбожнице, а прелюбодейка – выходить замуж только за прелюбодея или многобожника – для мусульман наказание, пострашнее ста ударов.

В более поздних же свидетельствах судебного отправления появляется такой вид отправления наказания как забрасывание камнями. У Абу Йусуфа, например, приводится свидетельство, что при жизни Мухаммеда была забросана камнями женщина, которая 4 раза свидетельствовала, что совершила прелюбодеяние. По Корану, прелюбодеяние признается, только если приведено 4 свидетельства от высоконравственных (?) людей. Причем, женщина может 4 раза поклясться, что ее оболгали, тогда проводится более тщательное разбирательство.

Абу Йусуф собрал разные представления законоведов по вопросу прелюбодеяний. Получается такая картина. Если совершивший прелюбодеяние не состоял в браке, то он наказывается сотней ударов палками или сотней ударов плетью, если же совершивший прелюбодеяние состоял в законном браке (жена мусульманина или муж мусульманки), то он забрасывался камнями. На мой взгляд, это слишком жестоко и неоправданно, тем более, что известны примеры, когда, например, в современной Саудовской Аравии забрасывали камнями даже девочек, у которых предполагали интимную связь с мальчиками (см.[6]). Во-первых, эти девочки не состояли ни в каком браке, во-вторых, даже в Средневековье детей до 15 лет не наказывали. [85,c.195]. Это говорит о том, что попытки перенесения средневековых наказаний приводят зачастую к полному беспределу.

Главное, что, если в Коране не предусмотрена смертная казнь за прелюбодеяние, то просто недопустимо было ее вводить. Самое жестокое предписание – 100 ударов – должно было бы исполняться лишь в самых крайних случаях. Тем более, что было в истории мусульманского мира было и такое установление: если вступившие в интимную связь затем вступали в законный брак, то они освобождались от наказания. [19].

В произведении Абу Йусуфа все-таки есть и положительный момент. Абу Йусуф со всей решительностью пишет, что неумышленное убийство и неумышленное ранение наказывается лишь материальным возмещением (арш). Если даже в Средневековье существовала такая логика в отношении неумышленных правонарушений, то она, как минимум, должна соблюдаться и в современном мусульманском мире, что наблюдается не всегда, что говорит о правовых злоупотреблениях, а ведь за этим стоят жизни невинных людей!

Еще один недостаток мусульманского права, вызывающий раздражение женщин, это положение, согласно которому мусульманин может иметь 4 жены. Но даже читая Коран, понимаешь, что и в Коране одна жена понимается как идеал, а 4 жены лишь допустимое, а не желательное, и иметь 4 жены можно лишь в том случае, если ко всем женам проявляется наилучшее отношение и не обижается ни одна из них. Современные мусульманские мыслители находят более поздние высказывания Мухаммеда в Коране, согласно которым невозможно удержать справедливое отношение ко всем женам. Поэтому появилась такая теория: аят о 4 женах был ниспослан в раннем периоде зарождения ислама, когда вокруг царил правовой хаос. Позже, когда ислам окончательно закрепился, был послан аят о действительной невозможности быть справедливым между женами, т.е. был дан практически запрет многоженства. [86,c.29-30].

Еще один недостаток мусульманского права выражается в предельно простой форме развода для мужчины. Достаточно сказать “талак” (“развод”) или одно из следующих выражений: “ты под разводом”, “ты отлучена”, “ты отрезана”, “ты запретна”, “поводья брошены на твою собственную шею”, “соединись с твоим родом”, “ты лишена”, “я даю тебя твоему семейству”, “я выпустил тебя”, “твои дела в твоих собственных руках”, “ты свободна”, “отпусти покрывало”, “будь чиста”, “выйди вон”, “ступай”, “иди”, “ищи товарища”, и т.д. [87]. Услышав такую фразу, женщина должна немедленно уйти к своим родственникам.

В течение определенного времени, (идда) – обычно в течение 3 месяцев брак может быть восстановлен. Троекратное же словесное отверждение жены с истечением срока идда (если за это время между супругами не было близости) является основанием для окончательного развода (талак баин). [74,c.166]. После такого развода мусульманин вновь может жениться на бывшей жене только в том случае, если она была замужем за другим человеком и развелась. Еще одна парадоксальная традиция исламского права. Отметим, что эти установления были разработаны именно для Средневековья с его феодальными традициями, когда женщина являлась практически собственностью мужчины. Не случайно в современном мусульманском мире проблемы вступления в брак и развода подвергались пересмотру. [74,c.169].

Естественно, что в Средневековье развод по инициативе жены имел ряд ограничений. Право на развод представлялось жене лишь с согласия мужа и за определенное имущественное вознаграждение, т.е. путем “подкупа” мужа женой (хаал). Также было возможно возобновление брака с согласия жены. [74,c.166]. Учитывая, что в Средневековье женщина не могла приобрести имущества без согласия мужа, такой развод для многих женщин был непосильной задачей.

Отметим, что в Коране не предусмотрены правила развода, потому средневековые правила не должны бы иметь такой силы.

В Коране также не предусмотрено такое положение, против которого активно выступали женщины Турции и Египта, - положение, согласно которому мусульманка может выйти замуж только за мусульманина, тогда как мусульманин может жениться и на христианке, и на иудейке. Существует также такое положение, согласно которому христианин или христианка в мусульманской семье не наследует за семьей и их долю в наследстве могут получить родственники. Такое положение не отражено в Коране и, естественно, является дискриминационным.

Но если такие положения будут исправлены в соответствии со Всеобщей исламской декларацией прав человека, то есть надежда на преобразование правил шариата. Сама же сложная система мусульманского права имеет потенцию к приближению норм применения шариата к гуманным христианским ценностям, тем более это гуманность внутренне заложена в логике системы. Когда-то эту логику понимали лишь редкие ученые, знатоки мусульманского права, теперь она должна стать достоянием всего мусульманского общества.

Итак, разбирая особенное, мы видим, что и в раннем и в современном исламском обществе существовала и существует система защиты бедных: налог закят: 1/40 дохода на нужды бедных, и налог хумс: 1/5 от всех доходов от шахт и разработок полезных ископаемых всех видов. По шариату нельзя отказать в наследовании кому-нибудь из наследников по закону. В исламе также запрещено ростовщичество и банковские операции направлены на финансирование предпринимательства. Все эти внутренние особенности исламской цивилизации подтверждают то наше предположение, что демократические установки религий могут быть важным основанием сближения ментальностей.

Всеобщая исламская декларация прав человека также содержит такие правовые понятия, которые говорят об ее общечеловеческом характере. Она также может быть основанием сближения ментальностей. Другой вопрос в том, соблюдается ли эта декларация, принятая организацией Исламская Конференция, в мусульманских странах; но этот вопрос уже выходит за рамки нашего исследования. Что касается исламского права – шариата (основанного на стихах Корана и хадисах) и фикха (решения по аналогии, по большей части), то даже средневековые богословы и законоведы считали упрощенное судопроизводство с жесткими телесными наказаниями явлением времени, пока культурный уровень мусульманского населения не поднимется настолько, чтобы воспринимать весь сложный правовой комплекс ислама. Это уже происходит, общее число образованных людей в мусульманских странах высоко, в программах среднего и высшего образования широко представлена исламская культура. В целом можно сказать, что правовые нормы исламской цивилизации в собственных рамках имеют потенциал приближения к христианским ценностям, из которых и появилась западная цивилизация. В некоторых странах (например, в Афганистане) телесные наказания и казнь заменяются тюремным заключением, увещеванием и компенсацией материального ущерба.

Теперь рассмотрим другое особенное в исламе. По отношению к жизни восточных стран – это особенное, а по отношению к жизни западных стран – это единичное. Это особенное – единичное заключается в том, что культура в странах ислама полностью базируется на религиозных представлениях. Поэтому, если что-то и заимствовалось исламской цивилизацией, оно обязательно вписывалось в контекст религиозности. Поэтому пределы взаимодействия светских культур и искусства мусульманского и христианского общества ограничены культурно-религиозными сферами.

Искусство мира ислама всегда было вписано в контекст религиозности, это невозможно не отметить.

В мусульманском обществе, как мы уже отмечали, была запрещена живопись. Считалось, что человек не должен изображать то, что сотворено Богом, не должен дублировать Бога.

Первые исламские изображения появились, вероятнее, при оформлении списков Корана. Сначала окончание одной и начало следующей суры маркировалось лишь небольшим пустым пространством, что во времена ранних рукописей Корана было обычным в оформлении деловых документов и писем. Чуть позднее появились простейшие орнаменты – обычно композиция из переплетенных и скрещивающихся линий. Об этом мы узнаем из книги Е.А.Резвана “Коран и его толкования”. [137].

В этой книге отмечается, что исследователь-востоковед Громан предполагает, что орнамент такого рода в Коране восходит к традиции, зафиксированной греческими и сирийскими рукописями, где похожие декоративные элементы использовались для обозначения начала главы или части текста. [137,c.58-59]. Что касается развернутых декоративных элементов, занимающих до половины страницы и более, то, по мнению того же Громана, такие орнаменты являются во многом “имитацией clavi в позднеримских тканях”. [138,p.229].

В ряде случаев в рукописях зафиксированы двойные фронтисписы, обозначавшие начало или конец рукописи. Обычно это близкие к элементам классических мозаик композиции, составленные из простых геометрических фигур, симметричные относительно и горизонтальной, и вертикальной оси и зеркально повторяющие друг друга. Принцип дополнительности в украшении такого рода фронтисписов появился значительно позже. Обычно использовались золотая, зеленая, красная, реже голубая краски. [139,p.23-24].

Исследовательница М.Дженкинс осуществила сравнительный анализ орнаментов рукописей Корана и декоративных элементов мусульманских архитектурных памятников, датированных II-III вв. Хиджры. Джекинс установила множество устойчивых параллелей между рукописными орнаментами и архитектурными украшениями. [см.140].

Таким образом, орнаменты со списков Корана переносились на архитектурные памятники. Возможно, затем эти орнаменты перешли на праздничную одежду мусульман.

В современном мусульманском обществе допускаются изображения выдающихся людей, но в целом живопись остается под запретом. В мусульманских республиках России есть попытки создания театра, но сюжеты для театра носят характер воспитательный в рамках норм ислама. Телевидение в рамках отдельных мусульманских стран существует, но телевизионные сюжеты копируют жизнь и нормы по шариату. Европейские, американских и российские фильмы транслируются при условии убранных любовных сцен.

Что касается музыки и типа одежды, то они остаются веками неизменными. И если европейские инструменты и используются, например, гитара и фортепиано в Турции, то они также вписываются в восточное звучание музыки.

В архитектуре есть строения, построенные европейцами и россиянами, но в большинстве своем архитектура Востока не заимствовала западных элементов.

Литература Востока также отличалась своими особенностями. В сказках и эпосе всегда представлен герой, стремящийся соблюдать ислам и из-за этого попадающий в переделки, при путешествиях в другие страны. Герой либо побеждает, либо погибает, но подтекст даже трагедии в том, что герой остался верен исламским ценностям. В отличие от Древней Греции, где превыше всего ценились знание и дружба, на Востоке ценится любовь, достигающая необыкновенных высот. В суфийских поэмах тема любви очень тесно переплетается с темой любви к Богу.

В восточных сюжетах часто встречается сюжет, в ходе которого простой человек может оказаться мудрее официального кади при судебном разбирательстве. Иллюстрируют этот момент в том числе притчи о Ходже Насреддине и сказки “Тысячи и одной ночи”. Но это можно объяснить внутренней демократичностью раннего ислама.

В сказках “Тысячи и одной ночи” часто используются волшебные, фантастические сюжеты.

В современных произведениях мусульманских писателей содержится критика нравов мусульманского общества, но необходимость существования религии в целом никогда не ставится под сомнение.

Таким образом, можно сказать, что светская культура никогда и не существовала в мусульманском обществе. Даже строительство дома должно отвечать нормам ислама (окна выходят во внутренний двор). Тип рисунка, тип одежды, тип архитектуры, музыка, литература – все было зависимо от религии и ее норм. Вся культура, которая существовала в мусульманском мире, должна была быть вписана в религиозность и в построение общества ислама, в построение Божьего царства на земле.

Современная западная ментальность построена на отделении церкви от государства, для мусульманского общества – это немыслимо. Поэтому взаимодействие возможно только в культурно-религиозных секторах христианской и исламской цивилизаций. Это подтверждается тем, что мусульмане создавали мечети и в христианских храмах, а также тем, что на Западе мусульмане также допускают проведение своих богослужений в христианских храмах.

Еще одним единичным в мире ислама являются некоторые исторические примеры взаимодействия разных ментальностей.

Может сложиться впечатление, что мусульманская ментальность была одинаковой во всех странах с преобладанием ислама. Но некоторые примеры говорят о том, что терпимость ислама в некоторых странах была выше.

Интерес в этом отношении вызывает пример жизни княжества Авадх. Информацию о нем мы можем почерпнуть из статьи А.А.Суворовой “Авадх середины XIX в.: традиционное общество глазами европейца”. [141].

Авадх представлял собой индийское княжество, последним присоединенное к Британской Индии. Правителем Авадха был мусульманин – Ваджид Али-шах.

Али-шах проявил себя как талантливый правитель и незаурядная личность.

Абдул Халим Шарар (1860-1926), выдающийся романист и правитель, писавший на урду, признанный знаток и историк старого Авадха, так писал о Али-шахе: “Первые годы правления Ваджида Али-шаха характеризовались стремлением энергичного молодого шаха уделять более чем обычное внимание отправлению правосудия и армейской реформе. Когда он выезжал верхом, перед ним несли два серебряных ящика, и всякий, кто хотел подать петицию, клал ее в один из этих ящиков. Ключи от ящика были у шаха, и когда он возвращался во дворец, то вынимал петиции и писал на них собственноручные резолюции. Таким образом были сформированы новые кавалерийские полки и пехотные батальоны”. [142,c.62].

Как отмечает А.Н.Шарар, одна из сторон личности Али-шаха вызывала наибольшее уважение у его соотечественников. Ваджид Али-шах снискал славу как талантливый поэт, писавший под псевдонимом “Ахтар” (“звезда”), автор поэм-маснави, лирических газелей и песен-тхумри, которые распевал весь Авадх. Кроме того, шах был незаурядным музыкантом-ситаристом, танцором, создателем театра и драматургии хиндустани. [см.144].

В Лакхнау, столице Авдха, не реже, чем раз в месяц, за счет знати устраивались праздничные шествия, иллюминации, театральные и музыкальные представления, в которых принимали участие все горожане вне зависимости от их социального положения, а также жители окрестных городов. [143,c.87]. Их сменяли долгие траурные церемонии в память мучеников ислама Хусейна и Хасана, проводившиеся в месяц мухарам. “На особых собраниях исполнялись элегии, отпевания, горестные плачи; в шиитских молельных домах шли поминальные службы, завершавшиеся массовыми траурными процессиями”. [141,c.139].

Как считает А.А.Суворова, “яркая зрелищность и церемониальность городской культуры Лакхнау глубоко отвечала особенностям культуры, развивавшейся по средневековому типу”. [141,c.139]. С этим утверждением можно поспорить, т.к. такая яркая культура была характерна лишь для придворных праздников мусульманских государств, не проявляясь так ярко в народе, в отличие от Авадха. В Авадхе мы находим значительно более лояльное отношение к простым горожанам, что более похоже на раннее Возрождение, содержавшее в себе, конечно, и средневековые нормы.

Интересны также наблюдения Уильяма Генри Слимана. Он являлся британским резидентом при дворе Али-шаха. Вот что он пишет в путевом дневнике: “Обычно мусульманин из Ауда [устаревшее название Авадха], в каком бы районе он не жил, предпочитает оставить свою семью в королевстве [в Авадхе] и вернуться домой, чтобы тратить там все, что удалось заработать. Он находит здесь лучшее общество, чем на наших [британской Индии] территориях, или, вернее, общество, более соответствующее его вкусу, лучшее образование для своих сыновей, великолепные процессии и другие развлечения, в которых он и его семья могут участвовать бесплатно, и больше привлекательных мест для богослужения и религиозных отправлений”. [145,c.192].

Слиман также отмечает наличие особой религиозной терпимости в Авадхе. Конфессиональное сближение было важным завоеванием политики авадхского княжества, и Ваджид Али-шах внес в него свою лепту. Будучи мусульманином-шиитом, правитель не допускал суннитско-шиитских разногласий, часто повторяя, что “один его глаз – шиит, а другой - суннит”. [142,c.74]. Кроме того, Ваджид Али-шах питал глубокое уважение к культу Кришны, нередко называя себя его последователем-бхактом [143,c.208] и исполняя роль Кришны. В Кайсарбаге шах часто принимал индусских отшельников-саньяси и вел с ними беседы на религиозные темы. Одновременно он приглашал ко двору ученых-теологов из крупного мусульманского университета Фаранги Махал.

Отметим, что если Али-шах почитал теорию любви ко всему живому последователей Кришны и беседовал со знатоками “Упанишад”, то он признавал в этих теориях мысли о Едином Боге.

История Авадха – это пример удивительной терпимости к проявлениям и культуре разных ментальностей.

А пример взаимопроникновения ислама и буддизма мы находим в Таиланде. А.И.Ионова в статье “Ислам и современное общество в Таиланде и на Филиппинах” [146] приводит данные этнографических исследований 60-70-х годов ХХ века. Среди них статья американской исследовательницы А.Бо “Религиозное институциональное многообразие – социально-структурное и концептуальное единство: ислам и буддизм в южной тайской деревне”. [147].

Наблюдения Бо показывают, что мусульманская жизнь в деревнях Таиланда специфична. Так, мусульмане обычно руководствуются не столько шариатскими, сколько тайскими обычными нормами семейно-родственных отношений, особенно относительно наследования. В результате этого местные мусульманки имеют больше прав и более высокий общественный статус, чем это дозволяется исламской традицией. Также весьма близки народные верования, космогонические представления, отдельные ценностные и этические установки обеих прослоек населения – мусульманской и буддийской. [147].

В статье А.И.Ионовой приведено еще одно интересное наблюдение, сделанное американским исследователем М.Медником. [148]. Медник наблюдал постепенное разрушение феодальных отношений народности Маранао на Филиппинах. Он отметил ряд перемен, связанных с развитием товарно-денежных отношений и начавшимся разрушением быта у этой народности. Хотя по-прежнему, например, почитаются лица знатного происхождения, возрастает социальный статус тех, кто будучи выходцем из низов, сумел сколотить себе состояние, совершить паломничество в Мекку, получить религиозное образование. Некоторые из таких хаджи стали имамами, катибами (писцами-чиновниками), шариатскими судьями. Таким образом, феодальные верхи лишаются былых привилегий в занятии духовных должностей. [148].

Отметим, что нарождающаяся в мусульманских странах буржуазия, как и на Филиппинах, в целом, несомненно поддерживает ислам, критикуя лишь отдельные толкования Корана и Сунны. Это показывает ряд исследований как мусульманских мыслителей, так и западных исследователей.

Необычна религиозная ситуация и в Африке. Об этом мы узнаем их фундаментальных исследований “Ислам в Восточной, Центральной и Южной Африке” [149] и “Ислам в Западной Африке”. [150]. Исламские представления во всей Африке тесно переплетаются с африканскими религиями. Культ духов мест, вера в переселение душ, древние табу сочетаются с культом святых. Соединяется культ небесного Бога доисламских представлений с культом Единого Бога. [149,c.63-69,c.16-19], [150,c.38]. Различные духи местных религий были отождествлены с мусульманскими духами-джинами. [149,c.34-43], [150,c.38]. Это духи гор, ущелий, вулканических каверн. “Еще шире вера в духов зар, способных вселяться в людей, причиняя им психические и физические страдания. Обычно вместилищем зара, как считается, становятся незамужние женщины, но порой этот дух вселяется даже в факифа (богослова-законоведа). В заров верят (и устраивают синкретические обряды изгнания или “избиения” зара) как мусульмане, так и христиане, иудаисты и последователи других религий от Египта до Кении и от Чада до Сомали”. [149,c.30]. Также в Африке широко развиты суфийские ордены. [149,c.116], т.е. мистическое направление ислама.

Такой синкретизм можно объяснить тем, что во всех доисторических и внеисторических религиях было представление о Едином Боге, но оно считалось тайным, и обращались в обычной культовой практике не к Единому Богу, а к нижестоящим и больше связанным с природой духам. Это подтверждается множеством этнографических исследований. Хороший обзор таких исследований приведен в книге А.Б.Зубова “История религий. Доисторические и внеисторические религии”. [151].

Мусульмане, живущие в многоконфессиональных государствах, пытаются воздействовать даже на языческие религии, перекладывая их на язык мусульманской мистики. А представления о Едином Боге под воздействием мусульманской практики становится понятнее даже в рамках узконациональных религий.

При этом становится понятным тот факт, что в конце XIX века в Персии и в Османской империи были уравнены в правах все верующие и было разрешено собственное судопризводство для разных конфессий. К сожалению, эта традиция была прервана в XX веке.

Эти исторические примеры показывают, что ислам имеет потенциал взаимодействия с буддизмом и даже с народностно-национальными религиями, которые ислам считает языческими, но которые пытается привести к нормам Единобожия. Мусульмане, живущие в многоконфессиональных государствах (особенно в Африке), пытаются воздействовать даже на языческие религии, перекладывая их на язык мусульманской мистики. А представление о Едином Боге, которое скрыто существует и в этих религиях, под воздействием мусульманской практики становится понятнее даже в рамках узконациональных религий. Такое же явление наблюдалось при воздействии христианства в Латинской Америке на африканские и индейские культы.

Таким образом, такая замкнутая цивилизация, как исламская, может благожелательно относиться даже к языческим религиям. Эта цивилизация реагирует на все религиозное, так как сама она не приемлет секуляризации. Все вопросы общества эта цивилизация пытается решить в рамках религии.

Этот вывод подтверждается двумя диссертациями на соискание ученой степени кандидата философских наук [170, 171]. Диссертация Кобжицкой Ольги Германовны называется “Духовные основы современной хозяйственной культуры”. В ней прослеживается связь хозяйствования с религиозными традициями и доказывается, что в основе хозяйственной культуры лежат особенности проявления религий. Диссертация Александра Ивановича Бобкова называется “Влияние христианства на национальную идею”. Главная гипотеза этого исследования заключается в том, что религиозный опыт является основой возникновения и развития национальной идеи. В диссертации эта гипотеза подтверждается. Отметим, что и хозяйственная культура, и национальная идея несомненно являются проявлением ментальности, а в основе их религиозные традиции и религиозный опыт. Значит и взаимодействие хозяйственных культур, и национальных идей, вероятнее всего, может происходить при взаимодействии религий.

Итак, еще раз подытожим наши выводы. Понятия “общее”, “особенное” и “единичное” захватывают узловые моменты взаимодействия ментальностей христианской и исламской цивилизаций, и эти моменты показывают, что основания такого взаимодействия крепятся в религиозном мышлении, опыте, на котором базируются религиозные ценности, нормы и запреты, религиозная этика в целом, религиозная мистика, демократические установления религий, религиозные основания культуры, в том числе, хозяйственной, из которых затем вырастают юридические нормы государства, его политическое устройство, социальные контакты, экономика, искусство, мораль и т.д.