42.Новая экономическая политика.1921-1929 гг.

 политика советской власти, при которой все предприятия одной отрасли промышленности подчинялись единому центральному органу управления – главному комитету (главку). Сменила политику «военного коммунизма». Переход от «военного коммунизма» к НЭПу был провозглашен Х съездом Российской коммунистической партии в марте 1921. Первоначальная идея перехода была сформулирована в работахВ.И.Ленина 1921–1923: конечная цель остается прежней – социализм, но положение России после гражданской войны диктует необходимость прибегнуть к «реформистскому» методу действий в коренных вопросах экономического строительства. Вместо прямой и полной ломки старого строя для замены его новым общественно-экономическим укладом, проводившейся в годы «военного коммунизма», большевиками был предпринят "реформистский" подход: не ломать старого общественно-экономического уклада, торговли, мелкого хозяйства, мелкого предпринимательства, капитализма, а осторожно и постепенно овладевать ими и получать возможность подвергать их государственному регулированию. В последних работах Ленина концепция НЭПа включала идеи об использовании товарно-денежных отношений, всех форм собственности – государственной, кооперативной, частной, смешанной, хозрасчета. Предлагалось временно отступить от достигнутых «военно-коммунистических» завоеваний, сделать шаг назад с тем, чтобы набраться сил для скачка к социализму.

Изначально рамки нэповских преобразований определились руководством партии тем, в какой мере реформы укрепляли ее монополию на власть. Основные меры, проведенные в рамках НЭПа: продразверстка заменена продовольственным налогом, затем последовали новые меры, призванные заинтересовать широкие социальные слои в результатах своей хозяйственной деятельности. Легализовалась свободная торговля, частные лица получили право заниматься кустарными промыслами и открывать промышленные предприятия с числом рабочих до ста. Мелкие национализированные предприятия возвращались прежним владельцам. В 1922 было признано право на аренду земли и использование наемного труда; отменена система трудовых повинностей и трудовых мобилизаций. Натуральная оплата труда заменена денежной, был учрежден новый государственный банк и восстановлена система банков.

Все эти изменения правящая партия проводила, не отказываясь от своих идеологических воззрений и командных методов руководства социально-политическими и экономическими процессами. «Военный коммунизм» сдавал свои позиции постепенно.

Для своего развития НЭП нуждался в децентрализации хозяйственного управления, и в августе 1921 Совет Труда и Обороны (СТО) принял постановление реорганизовать главкистскую систему, при которой все предприятия одной отрасти промышленности подчинялись единому центральному органу управления – главному комитету (главку). Было сокращено количество отраслевых главков, в руках государства оставались только крупная промышленность и базовые отрасли хозяйства.

Частичное разгосударствление собственности, приватизация многих ранее национализированных предприятий, система ведения экономики на основе хозяйственного расчета, конкуренции, внедрение аренды совместных предприятий – все это характерные черты НЭПа. В то же время, эти «капиталистические» экономические элементы сочетались с мерами принуждения, усвоенными в годы «военного коммунизма».

НЭП привел к быстрому оживлению экономики. Появившаяся у крестьян экономическая заинтересованность в производстве сельскохозяйственной продукции позволила быстро насытить рынок продовольствием и преодолеть последствия голодных лет «военного коммунизма».

Однако уже на раннем этапе НЭПа (1921–1923) признание роли рынка сочеталось с мерами по его упразднению. Большинство руководителей коммунистической партии отнеслось к НЭПу как к «неизбежному злу», опасаясь, что он приведет к реставрации капитализма. У многих большевиков сохранялись «военно-коммунистические» иллюзии о том, что уничтожение частной собственности, торговли, денег, равенство в распределении материальных благ ведут к коммунизму, а НЭП есть измена коммунизму. По сути своей, НЭП был рассчитан на то, чтобы продолжая курс на социализм, путем лавирования, социального компромисса с большинством населения двигать страну к цели партии – социализму, хотя и более медленно и с меньшим риском. Считалось, что и в рыночных отношениях роль государства прежняя, как и при «военном коммунизме», а экономическую реформу оно должно проводить в рамках «социалистичности». Все это учитывалось в принятых в 1922 законах и в последующих законодательных актах.

Допущение рыночных механизмов, приведшее к восстановлению экономики, позволило политическому режиму укрепиться. Однако принципиальная несовместимость его с сущностью НЭПа как временного экономического компромисса с крестьянством и буржуазными элементами города неизбежно вела к отторжению идеи НЭПа. Даже в самые благоприятные для его развития годы (до середины 20-х) поступательные шаги в проведении этой политики делались неуверенно, противоречиво, с оглядкой на пройденный этап «военного коммунизма».

Советская и в значительной своей части постсоветская историография, сводя причины свертывания НЭПа к чисто экономическим факторам, лишила себя возможности в полной мере раскрыть его противоречия - между требованиями нормального функционирования экономики и политическими приоритетами партийного руководства, направленными сначала на ограничение, а затем и полное вытеснение частного производителя.

Трактовка руководством страны диктатуры пролетариата как подавления всех с ней не согласных, а также сохранившаяся у большинства кадрового состава партии приверженность «военно-коммунистическим» взглядам, усвоенным в годы гражданской войны, отражали свойственное коммунистам неуклонное стремление к достижению своих идейных установок. При этом стратегическая цель партии (социализм) оставалась прежней, а НЭП рассматривался как временное отступление от достигнутого за годы «военного коммунизма». Поэтому делалось все, чтобы не позволить НЭПу выйти за пределы, опасные для этой цели.

Рыночные методы регулирования экономики в нэповской России сочетались с внеэкономическими, с административным вмешательством. Преобладание государственной собственности на средства производства, крупной промышленности, являлось объективной основой такого вмешательства.

В годы НЭПа партийно-государственные верхи не хотели реформ, а были озабочены тем, что частный сектор получит преимущество перед государственным. Охваченные боязнью НЭПа, они принимали меры по его дискредитации. Официальная пропаганда всячески третировала частника, в общественном сознании формировался образ «нэпмана» как эксплуататора, классового врага. С середины 20-х меры по сдерживанию развития НЭПа сменились курсом на его свертывание. Демонтаж НЭПА начался негласно, сначала мерами по налоговому удушению частного сектора, затем лишению его правовых гарантий. При этом на всех партийных форумах провозглашалась верность новой экономической политике. 27 декабря 1929 в речи на конференции историков-марксистов Сталин заявлял: «Если мы придерживаемся НЭПа, это потому, что она служит делу социализма. А когда она перестанет служить делу социализма, мы новую экономическую политику отбросим к черту».

В конце 20-х, посчитав, что новая экономическая политика перестала служить социализму, сталинское руководство ее отбросило. Методы, которыми оно сворачивало НЭП, указывают на различие подходов Сталина и Ленина к новой экономической политике. По Ленину, с переходом к социализму НЭП себя изживет в ходе эволюционного процесса. Но к концу 20-х социализма в России еще не было, хотя он и был провозглашен, НЭП себя не изжил, но Сталин, вопреки Ленину, совершил «переход к социализму» насильственным, революционным путем.

Одним из негативных аспектов этого «перехода» явилась политика сталинского руководства по ликвидации так называемых «эксплуататорских классов». В ходе ее осуществления деревенскую «буржуазию» (кулаков) «раскулачивали», конфисковали все ее имущество, ссылали в Сибирь, а «остатки городской буржуазии» - предпринимателей, занимавшихся частной торговлей, ремеслом и продажей своих изделий («нэпманов»), а также членов их семей лишали политических прав («лишенцы»); многих подвергали судебным преследованиям.