
- •1. Критика метафизики логическим позитивизмом (р. Карнап «Преодоление метафизики логическим анализом языка»)
- •2. У. Эко «От Интернета к Гуттенбергу»: особенности человеческого мышления в современную эпоху
- •3. Проблемы истины и познания в прагматизме. У. Джеймс «Что такое прагматизм?»
- •4. Проблема идеала научности в статье а. В. Кезина «Идеалы научности и паранаука»
- •5. Статья к. Поппера «Три точки зрения на человеческое познание». Какие точки зрения на познание выделяет Поппер и в чем их сильные и слабые стороны?
- •6. Статья к. Поппера «Эволюционная эпистемология»: основные идеи
- •7. Роль науки в современной цивилизации в работе х. Ортеги-и-Гассета «Восстание масс»
- •8. Индуктивизм, конвенциализм и методологический фальсификационизм как основные подходы к философии науки в статье и. Лакатоса «История науки и ее рациональные реконструкции»
- •9. Структуралистский подход к науке и культуре в статье р. Барта «Структурализм как деятельность»
- •10. Н. Бердяев «Философия как творческий акт» (основные идеи)
- •11. Концепция радикального конструктивизма и психоанализ (по стате п. Вацлавика «Конструктивизм и психотерапия»).
- •12. Статья т. Куна «Структура научных революций» (основные идеи)
- •14. Проблемы познания с точки зрения радикального конструктивизма в статье э. Глазерсфельда
- •15. Натуралистический подход к проблеме языка в работе с. Пинкера «Языковой инстинкт»
- •Глава 1. Инстинкт овладения мастерством
- •Глава 2. Болтушки
- •Глава 4. Механизмы работы языка
- •Глава 5. Слова, слова, слова
- •Глава 6. Звуки тишины
- •Глава 7. Говорящие головы
- •Глава 8. Вавилонское столпотворение
- •Глава 9. Говорящий новорожденный – рассказ о жизни в раю
- •Глава 10. Языковые органы и грамматические гены
- •Глава 11. Большой взрыв
- •Глава 12. Языковые мавены
- •Глава 13. Как устроено сознание
- •17. Проблемы эпистемологии и варианты их решений в статье а. В. Кезина «Эпистемология в лодке Нейрата»
- •18. Понятие интерпретации и знака в работе м. Фуко «Ницше, Фрейд, Маркс»
- •19. Априорное знание и восприятие в статье к. Лоренца «Эволюция и априори»
- •21. Современные проблемы культуры в работе Хосе Ортега-и-Гассет «Восстание масс»
- •22. Проблема критериев научного знания в работе а. В. Кезина «Идеалы научности и паранаука»
- •23. В. С. Степин «Научные революции и смена типов рациональности» (основные идеи статьи)
- •24. Социальные и этические проблемы современной науки в работе р. Мертона «Эффект Матфея в науке»
- •25. Л. Витгенштейн о теории языка и языковых играх
- •26. Критика научного знания и научной рациональности в работе а. Камю «Миф о Сизифе, эссе об абсурде»
11. Концепция радикального конструктивизма и психоанализ (по стате п. Вацлавика «Конструктивизм и психотерапия»).
Пол Ватцлавик по специальности является психотерапевтом, много лет проработавшим под руководством Г. Бэйтсона в институте психических исследований в Пало-Альто, в Калифорнии. Поэтому нет ничего удивительного в том, что он унаследовал основные идеи хорошо известного антрополога, психолога и философа, одного из предтеч эпистемологии радикального конструктивизма, которым являлся Грегори Бэйтсон. Соединение идей конструктивизма с практикой врача-психотерапевта позволили Ватцлавику с другими сотрудниками института выработать несколько новых методик, оказавшихся эффективными при лечении ряда психических нарушений. Достаточно подробно суть конструктивистского подхода в психиатрии изложена в прилагаемом переводе, а также в многочисленных работах, специально посвященных данному вопросу. Здесь же мы обозначим лишь те основные положения, которые имеют философское значение и важны для понимания конструктивистской парадигмы в целом.
Коль скоро мы принимаем, что существование некоей объективной единственно верной действительности невозможно в принципе, то, соответственно, у нас не остается инструмента для определения того, что является объективной нормой психического поведения, почему поступки одних людей мы считаем нормальными, а действия других – патологическими, а скажем, не наоборот? Фактически, единственный критерий нормальности допустим лишь по отношению к самому субъекту поведения, его конструктору (причем безразлично, будь он врач или пациент). Если та или иная активность данного человека позволяет ему существовать как живому существу, как социальной единице, избегать страданий и конфликтных ситуаций, то его реальность a priori может быть признана нормальной, правильной вне зависимости от того, как он сам ее изображает, как объясняет, интерпретирует, осмысливает и оценивает. Не будем забывать о том, что изложение содержания такого рода реальности второго порядка одного человека может показаться другому человеку сущим бредом, даже если речь идет не о психиатрии, а просто о разных культурах, религиях, социальной среде или семейном воспитании. Как тогда разобраться, кто из них нормальный, а кто – нет, кто должен казаться врачом, а кто – пациентом, если оба ведут себя адекватно той ситуации, в которой находятся, но при этом интерпретируют ее совершенно по-разному, вероятно, даже противоположным образом?
Другое дело, если речь идет о душевных страданиях, переживаемых человеком в результате того или иного видения мира. В таких случаях вместо того, чтобы заставить «пациента» «правильно» смотреть на вещи, пытаться адаптировать его психику к «единственно верной реальности», конструктивистски ориентированные психотерапевты предлагают ему сменить саму реальность, сконструировать новую действительность второго порядка, которая сама больше подходила бы образу жизни и коммуникативной ситуации данного человека. Как показывает Ватцлавик, существует ряд конкретных психотерапевтических методик (известных, впрочем, с давних времен мудрецам, опытным дипломатам, религиозным лидерам), помогающих эффективно скорректировать картину действительности и тем самым избежать конфликта с действительностью второго порядка других людей (коммуникационной средой) и, соответственно, тех страданий, к которым он может привести или уже привел.
Одним из ярких примеров конструктивистской коррекции душевных расстройств может служить техника «как если бы». Ватцлавик сравнивает ее с введением в реальные вычисления, которые в конечном итоге приводят к практическим результатам, мнимых чисел. В данном случае роль мнимого числа играет заведомо вымышленная интерпретация событий, поступков, жизненных ситуаций, которая в конечном итоге приводит к другим поступкам и ситуациям, имеющим менее болезненные последствия для «пациента». Обозначая такого рода метод как терапию «как если бы», Ватцлавик ссылается на труд Ханса Файхингера «Философия как если бы» (и его использование в психоанализе Альфредом Адлером), в котором мнимой действительности придается философское значение. По сути, не только заведомо вымышленная, но вообще любая картина действительности является фикцией, мнимой величиной, которую при желании можно сменить и в результате этого добиться каких-то практических изменений. Со всей очевидностью сила действительности «как если бы» видна на примере так называемых «самосбывающихся пророчеств», т.е. в тех случаях, когда событие происходит лишь по той единственной причине, что оно было предсказано (как в «Царе Эдипе»). Как говорит Ватцлавик: «Предполагаемое последствие (эффект) на самом деле оказывается деятельным началом (причиной); "решение" проблемы создает саму проблему; предсказание события и приводит к предсказанному событию».
Несколько особняком стоят случаи излечения соматических заболеваний из-за перемены душевного состояния больного, вызванного сменой реальности второго порядка. По-видимому, физиологический механизм эмоционально-суггестивных излечений, а также благотворное влияние плацебо выходит за пределы объяснительной компетенции конструктивистской психиатрии, однако метод, при помощи которого удается добиться необходимого эмоционального подъема (и уже потом благодаря ему – соматического эффекта) – это непосредственная задача (и заслуга) конструктивистского подхода.