9. Структуралистский подход к науке и культуре в статье р. Барта «Структурализм как деятельность»

Ролан Барт в статье «Структурализм как деятельность», характеризует структурализм как особый образ мышления достаточно широкого круга исследователей, которых он называет «структуральными людьми».

«Структуральный человек определяется не своими идеями и не языками, которые он использует, а характером своего воображения <…> тем способом, каким он мысленно переживает структуру».

Это означает, что в центре внимания исследователя оказывается структура – т.е. не столько сами элементы некоторой системы, сколько порядок отношений между ее элементами.

Та структура, к которой устремлены все помыслы такого исследователя – это структура языка. Для структуралиста реальность выстроена как язык. В своем понимании языка структуралисты опирались на теорию швейцарского лингвиста Фердинанда де Соссюра (1857 – 1913 гг.). По определению Соссюра, язык – это «система раздельных знаков, соответствующих раздельным понятиям». Т.е. языковый знак связывает не вещь и имя, а понятие – означаемое и акустический образ – означающее.

По определению Барта, целью структуралистского исследования является «воссоздание объекта таким образом, чтобы в подобной реконструкции обнаружились правила функционирования этого объекта».

Такая деятельность по построению модели исследуемого объекта включает в себя две специфические операции: 1) членение и 2) монтаж.

1) «Расчленить первичный объект, подвергаемый моделирующей деятельности, значит обнаружить в нем подвижные фрагменты, взаимное расположение которых порождает некоторый смысл; сам по себе подобный фрагмент не имеет смысла, однако он таков, что малейшие изменения, затрагивающие его конфигурацию, вызывают изменение целого».

2) «Определив единицы, структуральный человек должен выявить или закрепить за ними правила взаимного соединения: с этого момента деятельность по запрашиванию сменяется деятельностью по монтированию».

На этом этапе основным ориентиром служит повторяемость. Исследуемый объект должен браться как образец в ряду других образцов. Нет структуры отдельного объекта (текста, института). Структурирована не сама вещь, но структура, репрезентацией которой может считаться данная вещь. Таким образом, законосообразность, подчиненность объекта некоторому правилу, проявляется в том, что определенное отношение повторяется. Ибо это позволяет назвать объект или явление «закономерным», подчиненным некоторым ограничениям, а не «каким угодно».

То, что «стол» означает «предмет мебели, за которым работают или принимают пищу», а «стул» – «предмет мебели, на котором сидят», является «законом» постольку, поскольку данные слова раз за разом употребляются именно в этих значениях.

10. Н. Бердяев «Философия как творческий акт» (основные идеи)

На протяжении всей главы Николай Бердяев превозносит свободу творчества.

Вначале анализируется якобы повальное стремление философов сделать философию наукой (научной или наукообразной). И поскольку наука, по мнению Бердяева, есть приспособление к бренному миру, а философия – есть творческий прорыв в беспредельное, постольку «научность» противопоказана философии.

В частности он пишет:

«Научность есть рабство духа у низших сфер бытия, неустанное и повсеместное сознание власти необходимости, зависимости от мировой тяжести. Научность есть лишь одно из выражений утери свободы творческого духа».

«Наука и есть усовершенствованное орудие приспособления к данному миру, к навязанной необходимости». А «научная логика есть орудие такого приспособления»

Научной, как утверждает Бердяев, должна быть только сама наука, а религия, мораль, искусство и философия должны быть самостоятельными областями культуры. Причем искусство и философия как проявления человеческого творчества очень близки друг другу. Бердяев даже называет философию – «искусством познания».

«В науке, - пишет Бердяев, - всегда жили и боролись две души, и одна из них жаждала познания мировой тайны. Эта душа всегда склонялась к философии, к теософии, к магии». Именно эту душу он и призывает освободить от онаучивания, потому что: «Заветной целью философии всегда было познание свободы и познание из свободы. Стихия философии – свобода. Ищет она истину мира и смысл мира, а не данность мира».

Философия по Бердяеву:

• Предполагает особый дар свыше и призвания: доказательство – «индивидуальность творца философии оставляет след, как в искусстве»;

• Творит «бытийственные идеи», «через которые за необходимостью прозревается свобода»;

• Науке никогда не стать философией, ибо она не способна творить бесконечные по сути своей категории, которыми пользуется;

• История философии похожа на историю литературы и в ней невозможен научный прогресс. Более того, «История философии есть в конце концов история самосознания человеческого духа, целостной реакции духа на совокупность бытия»;

• Платон был основателем философии, стремящейся выйти за пределы данности, а материализм – крайнее выражение устремления к покорности, мирской необходимости (несвободы);

• Философское творчество - напряжение всего духа, совокупности всех духовных сил человека в целом.

Конкретизировав подобным образом представления о философии как о свободном выходе за переделы мира, Бердяев пытается показать, что его учение не означает полного произвола и разрыва с «обязательностью». При этом смысл его рассуждений таков: доказать нечто в отношении «свободного творчества нельзя», ибо всякие доказательства – раболепие перед логикой. Зато особо продвинутые творцы поймут и признают обязательность и истинность результатов свободного творчества своего «соборного» собрата, т.е. духовно близкого мыслителя.

И, наконец, Бердяев открыто объявляет, что по-настоящему «свободное познание» - это интуиция. При этом видит у интуиции два несомненных преимущества:

1) Она в отличие от дискурсивного (логического) мышления не должна выстраивать связные цепочки от начала до конца, всюду уходя в дурную бесконечность, ведь в творческой интуиции дается все и сразу, она сама себе «самооправдание и самосанкция»;

2) Она, свободно творя, уподобляется Богу и делает человека-творца подобием Божьим, повторяющим весь Божий путь собственным творчеством.

И вообще для такого интуитивного творца, «покорного лишь голосу вселенского разума», по твердому убеждению Бердяева, «человеческие требования не обязательны».

И тут же Бердяев от защиты переходит в нападение, утверждая, что ученые, гоняющиеся за научностью философии, вынуждены дополнять «рациональное познание» иррациональной мистикой, а также до бесконечности ищут «логику логики логики…», «гносеологию гносеологии гоносеологии…» и т.п. «И всегда будет так, если философию рассматривать как необходимую науку, а не как свободное искусство познания» - резюмирует Бердяев.

В поисках иных достоинств интуиции Бердяев:

• Усматривает в интуитивном познании «гениальность», то есть способность универсального восприятия вещей;

• Утверждает, что новая, интуитивная философия будет «активным, творческим преодолением действительности и преображением мира», а не пассивным подчинением необходимости, как ее предшественница «наука логики»;

• Предлагает либо вообще не болтать о свободе и тихо прозябать в рабстве у необходимости, либо признать свободное творчество – единственным способом преодоления «мирского послушания» и достижения «Абсолютной Истины»;

• Называет критическую (скептическую) философию «расслаблением духа» и «отказом от созидательного творчества» и настаивает на том, что новая философия есть высшая форма догматизма, поскольку, избрав себе путь, твердо идет до конца, рассекая преграды и отметая лишнее;

• Проводит аналогию между настоящим философом и влюбленным, мол, истину и любимую они выбирают абсолютно свободно из огромного числа возможных, чем и отличаются от Буридановых ослов не способных выбрать ничего.

Итог выше сказанному таков: «Задача философии - найти наиболее совершенную формулировку истины, увиденной в интуиции, и синтезировать формулы. Убеждает и заражает в философии совершенство формул, их острота и ясность, исходящая от них свет, а не доказательства и выводы. Доказывают лишь врагам любимой истины, а не друзьям».

После такого вывода Бердяев переходит к анализу «антропологизма в философии». По его мнению, философы стараются скрыть то, что философствует человек, ибо такой субъект считается источником мелочности, произвола, субъективизма и релятивизма. Для Бердяева же, человек в творческом порыве возвышается до Божества, поэтому и «антропологизм» надо не скрывать, а свободно развивать. А без человека у философии не будет творца. «Философия – власть человека через творчество; наука – власть через послушание», - роняет еще один афоризм Бердяев.

Вот только «источником философского познания могут быть лишь космические, универсальные состояния человека, а не психологические, индивидуальные его состояния». А универсальные состояния опять же доступны лишь избранным, «признающим существование мирового Логоса, соборного Разума и сознающим человека родственным Логосу».

Как бы между прочим, Бердяев предостерегает и от придания философии «системности», ибо системность тоже порабощает. Кроме того, «Философ не может служить государству или политическим партиям, академиям или профессиональным целям. Философ не может служить благу людей, не может быть на службе у людей и у частных целей человеческих».

Напоследок, Бердяев, рекомендует и «теософии» (богопознанию) избегать новомодной наукообразности, поскольку, дескать, наука уже и сама клонится к иррационализму.