Образ Дориана Грея
Автор поставил Дориана Грея в фантастическую ситуацию: ему даны вечные молодость и красота, а стареет и становится уродливым, ужасным его изображение на портрете. Богатый, красивый юноша погрузился в мир наслаждений вслед за своим учителем лордом Генри Уоттоном, который подсказал идею вечной молодости, любуясь портретом Дориана в мастерской художника Бэзила Холлуорда.
Образ Дориана Грея в романе проходит определенные этапы развития. Сначала натурщик находится под влиянием идей Лорда Генри, но делает попытки им противостоять. Переломным моментом в развитии образа есть смерть Сибилы Вэйн, которая, на мысль Дориана Грея, единая могла противостоять искусительным разговорам лорда. После ее смерти, тревожные уколы совести помогает заглушить его услужливый друг-Мефистофель — лорд Генри. По совету последнего он с головой уходит в чтение странной книги новомодного французского автора — психологического этюда о человеке, решившем испытать на себе все крайности бытия. Надолго заворожённый ею («казалось, тяжёлый запах курений поднимался от её страниц и дурманил мозг» ), Дориан в последующие двадцать лет — в повествовании романа они уместились в одну главу — «все сильнее влюбляется в свою красоту и все с большим интересом наблюдает разложение своей души». Как бы заспиртованный в своей идеальной оболочке, он ищет утешения в пышных обрядах и ритуалах чужих религий, в музыке, в коллекционировании предметов старины и драгоценных камней, в наркотических зельях, предлагаемых в притонах с недоброй известностью. Влекомый гедонистическими соблазнами, раз за разом влюбляющийся, но не способный любить, он не гнушается сомнительными связями и подозрительными знакомствами. За ним закрепляется слава бездушного совратителя молодых умов. Он распространяет эти идеи на окружающих, отравляя определенную часть молодежи, и на его стороне весомое доказательство - его красота. Никто не верит, что он ведет аморальный образ жизни, ему доверяют, так как лицо его чистое и спокойное, а глаза излучают кроткий блеск. Отравляя идеями лорда Генри окружающих, Дориан Грей калечит жизнь многим.
«Портрет этот — как бы совесть. Да, совесть. И надо его уничтожить», — приходит к выводу Дориан, переживший все искушения мира, ещё более опустошённый и одинокий, чем прежде. Он тщетно завидует и чистоте невинной деревенской девушки, и самоотверженности своего сообщника поневоле, Алана Кэмпбела, нашедшего в себе силы покончить самоубийством, и даже... духовному аристократизму своего друга-искусителя лорда Генри, чуждого, кажется, любых моральных препон, но непостижимо полагающего, что «всякое преступление вульгарно».
Мода, Дендизм – он отдавал дань и этим светским видам искусства, играя роль законодателя мод. Но мечты его стремились к созданию новой философии, философии гедонизма, призванного освободить жизнь от пуританства, цель – «опыт сам по себе, а не плоды его, горькие или сладкие». Гедонизм научит людей во всей полноте переживать каждое мгновение жизни, ибо и сама жизнь - лишь преходящее мгновение.
Все сильнее становилась зависимость Дориана от портрета, он возвращался к нему каждый раз после разгулов – чтобы наблюдать все новые следы разложения. Дориана привязал к портрету страх перед тем, что люди могут открыть тайну его вечной молодости, увидеть, какой нечистой была на самом деле душа у очаровательного внешне юноши.
Внешняя красота Дориана не страдала от аморальности его поступков, с этой стороны возмездие не грозило герою, поэтому он мог позволить себе любые «опыты» над собой. Одним из таких экспериментов было и решение показать Бэзилу Холлуорду истинное свое лицо, свою душу, воплощенную в портрете. Это было продиктовано и желанием разделить, переложить часть своей вины на того, кто создал демонический портрет. Но вины Бэзила нет: в свое время он создал картину, воплощающую идеал. В том, что превратился он в «лицо сатира» - вина одного лишь Дориана, «искусство -- зеркало, отражающее того, кто в него смотрится». Исключительная одаренность Дориана приводит его к гибели – сначала нравственной, потом – к физической. Виной тому разлад с собственной душой, голос совести человека нельзя заглушить, и преступления против нее – жестоко наказуемы.