2.2. Психологическая функция пейзажа в повести «Княжна Мери»

Вторая повесть, входящая в состав «Журнала Печорина» – «Княжна Мери». В «Княжне Мэри» пейзаж наиболее конкретный и реалистический разрабатывает тему героя времени в окружении «водяного общества», хотя и здесь временами ощущается романтическая интонация. Она связана с «авторством» Печорина. Герою присуща тонкая наблюдательность, замечательное знание внутренней жизни природы, глубокая впечатлительность, чувствительность к звукам естественного мира. Печорин в дневнике пишет: «Ветки цветущих черешен смотрят мне в окна, и ветер иногда усыпает мой письменный стол их белыми лепестками. Вид с трех сторон у меня чудесный». Здесь Печорин «импрессионистски вводит читателя в изображение своих настроений посредством своеобразной лирической интродукции, посвященной эмоциональному описанию природы». А ведь он только въехал в квартиру и уже так тонко до мельчайших мелочей успел рассмотреть все вокруг себя, в особенности вид из окна. «Однако пора. Пойду к Елисаветинскому Источнику: там, говорят, утром собирается всё водяное общество» [Лермонтов М.Ю. 1990:510]. Прогуливаясь по городу, Печорин взглядом ловил каждую деталь, которая могла бы его заинтересовать, так он неплохо рассмотрел всех прохожих, « встретил несколько печальных групп, медленно подымающихся в гору» и уже быстро составил впечатления о них, трудно не понять каков человек по его внешнему виду, да и по настроению. «Я остановился, запыхавшись, на краю горы, и, прислонясь к углу домика, стал рассматривать живописную окрестность…». Именно в этой повести наиболее широко показаны время, эпоха, жизнь современного Печорину дворянского общества, быт и нравы посетителей Кавказских минеральных вод.

Пейзаж в романе выполняет еще одну важную функцию: он условно готовит читателя к предстоящей сцене, задает тон повествованию, создает впечатление, которое должно уси­литься впоследствии. Так, перед встречей с Верой, то есть первым в главе "Княжна Мери» свободным и искренним про­явлением чувств Печорина, но вместе с тем сценой довольно напряженной, пейзаж описывается предгрозовой: "воздух был напоен электричеством». «Сегодня я встал поздно; прихожу к колодцу — никого уже нет. Становилось жарко; белые мохнатые тучки быстро бежали от снеговых гор, обещая грозу; голова Машука дымилась, как загашенный факел; кругом его вились и ползали, как змеи, серые клочки облаков, задержанные в своём стремлении и будто зацепившиеся за колючий его кустарник. Воздух был напоён электричеством. Я углубился в виноградную аллею».

Пейзажи в романе часто используются как средство характеристики героя. Так, писатель неоднократно подчеркивает любовь Печорина к природе, его глубинную, неразрывную связь с ней. Чем глубже и сложнее произведение, тем большее значение в нем имеют детали, зарисовки, фон: в романе "Герой нашего времени» пейзаж обладает несколькими функциями: он не только создает романтическую атмосферу, но и харак­теризует героев, их внутренний мир, прежде всего — через отношение этого героя к природе. Сильные, самобытные лич­ности чувствуют с ней внутреннюю связь, находят в природе отдых, восстанавливают душевные силы. Печорин в своем дневнике красочно описывает все прелести вечерней степи: «Возвратясь домой, я сел верхом и поскакал в степь; я люблю скакать на горячей лошади по высокой траве, против пустынного ветра; с жадностью глотаю я благовонный воздух и устремляю взоры в синюю даль, стараясь уловить туманные очерки предметов, которые ежеминутно становятся всё яснее и яснее. Какая бы горесть ни лежала на сердце, какое бы беспокойство ни томило мысль, всё в минуту рассеется; на душе станет легко, усталость тела победит тревогу ума. Нет женского взора, которого бы я не забыл при виде кудрявых гор, озарённых южным солнцем, при виде голубого неба, или внимая шуму потока, падающего с утёса на утёс»[Лермонтов М.Ю. 1990:528].

Любуясь серебряною цепью снеговых вершин, он становится настоящим поэтом и философом: «Воздух чист и свеж, как поцелуй ребенка; солнце ярко, небо сине — чего бы, кажется, больше? зачем тут страсти, желания, сожаления?» Эти чувства, исполненные поэзии, гармонии и тихой умиротворенности, ярко характеризуют Печорина, намекая на то хорошее в его душе, что было дано ему от природы. Рисуя пейзажи в восприятии главного героя, Лермонтов подчеркивает контраст природных задатков Печорина — искренности, жажды сильных чувств, духовной чистоты

Пейзажи у Лермонтова нередко символичны. Так, пейзаж перед дуэлью, передавая чувства героя, одновременно символизирует характер Печорина, двойственность его натуры. В утро перед дуэлью с Грушницким, когда Печорин допускает возможность собственной смерти, он больше, чем когда-либо, любит жизнь, больше, чем когда-нибудь прежде, он любит природу. Всю ночь Печорин не спал, в голове его пробегали мысли за мыслями. От угроз Грушницкому, которого он почитал верной жертвой своей. Противоречивое состояние Печорина перед дуэлью характеризуется двойственностью образов и красок утреннего пейзажа окрестностей Кисловодска: «Я не помню утра более голубого и свежего! Солнце едва выказалось из-за зеленых вершин, и слияние первой теплоты его лучей с умирающей прохладой ночи наводило на все чувства какое-то сладкое томленье». Тот же прием контрастного освещения применен в описании горного пейзажа, окружавшего дуэлянтов, поднявшихся на вершину скалы: «Кругом, теряясь в золотом тумане утра, теснились вершины гор, как бесчисленное стадо, и Эльбрус на юге вставал белою громадой, замыкая цепь льдистых вершин, между которых уж бродили волокнистые облака, набежавшие с востока. Я подошел к краю площадки и посмотрел вниз; голова чуть-чуть у меня не закружилась: там внизу казалось темно и холодно, как в гробе; мшистые зубцы скал, сброшенных грозою и временем, ожидали своей добычи». На дуэли Печорин отговаривал Грушницкого в последний раз не совершать этого глупого поступка, но Грушницкий не слушал Печорина. Произошел выстрел. Спускаясь по тропинке вниз, Печорин заметил между расселинами скал окровавленный труп Грушницкого.

На более глубоком уровне внутренний мир героя раскры­вается через прямое сопоставление состояний природы и души человека. Так, в сцене, когда Печорин, получив записку от Веры с известием об их отъезде, пытается догнать ее, пей­заж дан в мрачных, безрадостных тонах. Автор нагнетает тягостное впечатление эпитетами: туча "черная», "в ущелье стало темно и сыро», "Подкумок... ревел глухо и однообраз­но». Здесь природа прямо отражает душевное состояние Пе­чорина.

«Велев оседлать измученного коня, как безумный, помчался Печорин в Пятигорск. При возможности потерять Веру, она стала для него дороже всего на свете - жизни, чести, счастия! Натиск судьбы взволновал могучую натуру, изнемогавшую в спокойствии и мире, и возбудил ее дремавшее чувство... Стремглав скача и погоняя беспощадно, он стал замечать, что конь его тяжело дышит и спотыкается. Оставалось пять верст до Ессентуков, казачьей станицы, где бы мог он пересесть на другую лошадь. Еще бы только десять минут, но конь рухнулся и издох... Печорин хотел идти пешком, но, изнуренный тревогами дня и бессонницею, он упал на мокрую траву и, как ребенок, заплакал. «При возможности потерять её навеки Вера стала для меня дороже всего на свете, — дороже жизни, чести, счастья! Бог знает, какие странные, какие бешеные замыслы роились в голове моей… И между тем я всё скакал, погоняя беспощадно. — И вот, я стал замечать, что конь мой тяжелее дышит; он раза два уж споткнулся на ровном месте… Оставалось пять вёрст до Есентуков — казачей станицы, где я мог пересесть на другую лошадь. Всё было бы спасено, если б у моего коня достало сил ещё на десять минут. Но вдруг поднимаясь из небольшого оврага, при выезде из гор, на крутом повороте, он грянулся о землю. Я проворно соскочил, хочу поднять его, дёргаю за повод — напрасно: едва слышный стон вырвался сквозь стиснутые его зубы; чрез несколько минут он издох; я остался в степи один, потеряв последнюю надежду; попробовал идти пешком — ноги мои подкосились; изнурённый тревогами дня и бессонницей, я упал на мокрую траву и как ребёнок заплакал… Когда ночная роса и горный ветер освежили мою горящую голову, и мысли пришли в обычный порядок, то я понял, что гнаться за погибшим счастием бесполезно и безрассудно»[Лермонтов М.Ю. 1990:576]. Такого Печорина никто никогда не видел, а представить и тем более не мог, казалось, в этот момент все против него. Как будто судьба, природа наказывают его за его грехи. «Солнце мне казалось тускло, лучи его меня не грели».

«Такою лирическою выходкою, полною бесконечной поэзии и обнаруживающею всю глубину и мощь этого человека, замыкается «Журнал Печорина». Теперь это таинственное лицо, так сильно волновавшее наше любопытство и в истории Бэлы, и при свидании с Максимом Максимычем, и в рассказе о собственном приключении в Тамани, — теперь оно все перед нами, во весь рост свой. Чрез него самого познакомились мы со всеми событиями его жизни, и теперь уже сам он ничего нового не в состоянии сказать нам о самом себе»[Белинский В.Г. 1970:212].