3.3.8. Пропозициональные установки

Общий взгляд Витгенштейна на то, что одно предложение может входить в другое только как основание операций истинности [5.54], на первый взгляд опровергают предложения с так называемыми пропозициональными установками. Кажется, что в выражения типа 'А верит, что p', 'А знает, что p', 'А судит, что p' и т.п. 'р' входит совершенно иным способом и должно трактоваться с точки зрения отношения к предмету А. Действительно, когда мы говорим: "Отелло убеждён, что Дездемона любит Кассио", истинностное значение этого предложения может рассматриваться как независимое от истинностного значения предложения "Дездемона любит Кассио", поскольку истинность первого предложения зависит от ментального состояния Отелло, но не от ложности второго предложения. Поэтому Рассел, например, рассматривал А как субъективный компонент суждения, определённым образом упорядочивающий компоненты, из которых состоит р и к которым А находится в отношении непосредственного знакомства. Витгенштейна такой подход не удовлетворяет, поскольку не исключает возможность бессмыслицы [5.5422], так как допускает комбинации, лишённые смысла, например "Сократ тождественнее Платона", образованию которых с точки зрения расселовской теории суждения ничего не препятствует. "Правильное объяснение формы предложения 'А судит, что p' должно показать, что невозможно судить о бессмыслице" [5.5422], и уже в Заметках по логике Витгенштейн подвергает теорию Рассела серьёзной критике. Правда, там Витгенштейн продолжает трактовать А как предмет и рассматривает 'А судит, что p' с точки зрения отношения А к полюсам истинности р. Радикальное изменение трактовки А, практически совпадающее с позицией ЛФТ, обнаруживается в Заметках, продиктованных Муру. Здесь в одном из афоризмов говорится: "Отношение 'Я верю, что р' к 'р' можно сравнить с отношением ''р' говорит (besagt) р' к р: как невозможно, чтобы я являлся простым, точно так же невозможно, чтобы простым являлось 'р'" (ЗМ, С.146(6)).

Для разъяснения этого афоризма вернёмся к примеру с "Отелло убеждён, что Дездемона любит Кассио". С точки зрения Рассела Отелло выступает конституентой этого предложения в той же мере как Дездемона и Кассио. В 'А верит, что р' А соотнесено с конституентами p. Это позволяет рассматривать 'Отелло' по аналогии с 'Дездемона' и 'Кассио' как имя предмета, а всё предложение анализировать как состоящее из имени и другого предложения, конституенты которого скомбинированы определённым образом согласно форме двухместного отношения (например, 'а убеждён, что bRc'). Совершенно не так представляет себе ситуацию Витгенштейн. Рассматривать 'Отелло' как имя можно было бы только в том случае, если бы Отелло был простым предметом, каковым он не является. В примере речь идёт об определённом ментальном состоянии Отелло, которое помимо пропозициональной установки предполагает мысль о соответствующем состоянии дел. А значит, в "Отелло убеждён, что Дездемона любит Кассио" мы определённым образом соотносим не Отелло с фактом, а мысль Отелло с фактом. Таким образом, в выражении 'А верит, что p' соотносится не предмет и факт, а мысль и факт. Мысль же расчленима, она состоит из конституент. В одном из писем к Расселу Витгенштейн пишет: "Я не знаю, что представляют собой конституенты мысли, но я знаю, что она должна иметь такие конституенты, соответствующие словам языка" (ПР, С.156). Установление характера конституент мысли дело психологии, но не логики. Логика лишь фиксирует, что мысль представляет собой сложное образование. Предмет, в отличие от мысли, прост [2.02], а поскольку имя в предложении замещает предмет [3.22], постольку рассматривать 'А' как имя было бы неверно. Если А не является предметом, значит, и 'A' не является именем предмета.

На то, что я, а стало быть и А, фигурирующее в качестве субъекта, не является простым, указывают уже простейшие визуальные эффекты, например с картинками-перевёртышами (Д, С.45(10)) или нарисованным кубом, изображению которого могут соответствовать два различных образа в зависимости от того, какие грани воспринимаются первыми [5.5423]. Рисунок 2 даёт нам два различных факта в зависимости от того, переходим ли мы от аааа к bbbb, или наоборот.

b b

a a

b b

a a

Восприятие рисунка 2 не является простой репрезентацией предмета. Соответствующий визуальный образ репрезентирует именно факт. Это возможно только потому, что сам визуальный образ является фактом. Предмет прост и дан только в структуре факта [2.02; 2.011]; любой комплекс либо дан в структуре факта [2.0201], либо сам является фактом [2.01]. Отношение к комплексу не может быть простым, поскольку образ выстраивает структуру комплекса, тем самым моделируя факт, в котором также соотнесены элементы. Стало быть, уже восприятие является не отношением предмета к предмету, но отношением факта к факту, в котором скоординированы элементы двух этих фактов.

Подобно тому, как в восприятии соотнесены элементы зрительного образа, в мысли соотнесены конституенты мысли. Мысль есть образ [3] и, стало быть, сама является фактом и соответствует некоторому факту [3.001]. В 'А верит, что p' речь идёт не о соотношении предмета и факта, а о соотношении факта и факта. Поскольку "мышление есть вид языка" (Д, С.105(2)), постольку соотношение мысли и факта аналогично соотношению элементарного предложения как факта и состояния дел. В письме к Расселу Витгенштейн пишет: "'Состоит ли Gedanke из слов?' Нет! Но из психических конституент, которые имеют тот же тип отношений к реальности, что и слова" (ПР, С.157). В "Отелло убеждён, что Дездемона любит Кассио" соотнесены не а и bRc, а 'aRb' и aRb. Для понимания характера такого соотнесения следует вспомнить афоризм 3.1432: "Неверно: "Комплексный знак 'aRb' означает, что а находится в отношении R к b", верно же другое: "то, что 'a' стоит в определённом отношении к 'b', означает, что aRb""; т.е. соотношением элементов образа выражено соотношение элементов факта. К тому же для логики несущественно различие психологических модусов, выраженных пропозициональной установкой. Использование, например, 'верит' свидетельствует лишь о выборе одной из мотивированных возможностей существования и несуществования (а именно первой), но выбор, выраженный пропозициональной установкой, в данном случае относится к психологической стороне дела и к логике отношения не имеет. Можно, правда, предположить, что указание на А соотносит предложение с определённым субъектом, который его высказывает, т.е. речь идёт об эмпирической привязке; но для объяснения сущности языка это никакого значения не имеет. Для логики неважно, кто именно высказывает предложение. Эмпирическая привязка осуществляется в конкретном акте мышления и относится к применению языка, но сам факт применения уже указывает на применяющего, поэтому и здесь включение А в предложение становится излишним[191].

Отсюда делается вывод, что "'А верит, что р', 'А мыслит, что р', 'А говорит, что р' имеют форму: "'р' говорит р". И дело здесь не в соотнесении факта и предмета, но в соотнесении фактов посредством соотнесения их предметов" [5.542].

Представленная экспозиция показывает, что логический анализ Витгенштейном предложений типа 'А верит, что р' основан, во-первых, на замене простого предмета А сложным образом 'p' и, во-вторых, на элиминации всего психологического и эмпирического. Однако как только такой анализ проведён, оказывается, что в предложениях типа 'А верит, что р' речь идёт о проективном отношении образа к факту, о котором, согласно общей установке ЛФТ, ничего сказать нельзя [2.172; 4.022; 4.12-4.1212]. Проективное отношение к р показано предложением 'р' и не требует дополнительной констатации. Предложение "'р' говорит р" не говорит ничего, помимо 'р', вернее оно пытается сказать то, что и так показано, когда понято 'р'; т.е. с точки зрения логики предложение 'А верит, что р' и ему подобные не говорят ничего, помимо 'р', поскольку при надлежащем логическом анализе выражение 'А верит, что...' просто исчезает[192]. Отсюда вытекает, что подобные предложения с точки зрения логической структуры языка являются псевдопредложениями и должны быть исключены из языка логики[193]. Таким образом, предложения с пропозициональными установками не нарушают общий принцип, что все предложения являются функциями истинности элементарных предложений.

Анализ Витгенштейном предложений с пропозициональными установками развивается в русле его общего подхода к теории познания. Для Рассела, как указывалось выше, рассмотрение подобных предложений служило теоретико-познавательной основой объяснения всех предложений, поскольку именно синтетическая деятельность субъекта рассматривалась как то, что конституирует их истинностное значение. Для Витгенштейна логическое прояснение сущности предложения предшествует любой теории познания. В данном случае этот ход оправдан уже тем, что исключает возможность бессмысленных утверждений, поскольку 'р' находится в отношении проекции к р. Эмпирическая привязка 'р' указывает только на конкретное применение, которое может не совпадать с действительным фактом, но оно не может сделать 'р' бессмысленным, поскольку последнее предполагает проективное отношение к действительности, задающее возможность истинности и ложности. В этом смысле можно судить, что "Дездемона любит Кассио", но нельзя судить, что "Дездемона тождественнее Кассио", поскольку последнее не содержит никакой проекции. Проекция не создаётся субъектом, но является априорной сущностью предложения.