Интрузивные траппы как продукт взаимодействия расплавов

Строение горизонтов осадочного чехла, в максимальной степени насыщенного пластовыми интрузивами основного состава (траппами), не представляется очень сложным. Значительно труднее объяснить механизм накопления пород, поскольку не очевидны закономерности формирования межпластовых тел. Толщи пород, объединяемых в эффузивно-лавовую фацию, накапливаются обычно в отрицательных формах дневного рельефа, в частности – в обширных котловинах, на опущенных приразломных поверхностях. Чередование прослоев осадочного и излившегося магматического материала отражает прерывистый во времени, но вполне понятный процесс основного вулканизма. Сложнее обстоит дело с веществом, относимым к интрузивной фации. «В более глубоких горизонтах пластовые интрузии развиты незначительно, там преобладают относительно редкие трещинные интрузии. Глубина формирования интрузий составляет 3 км и менее (обычно около 1-1,5 км)» [Минерагения Сибирской платформы, 1970]. Вероятно, эта информация не всегда соответствует действительности. В пределах одного из районов Сибирской платформы (Бахтинского мегавыступа) из 38 пробуренных глубоких скважин в десяти суммарная мощность долеритовых силлов, вскрытых в нижне-среднекембрийских осадочных толщах, составляет 300 и более метров. И здесь возникает закономерный вопрос о возрасте межпластовых интрузий основного состава. Считая их одновозрастными и чаще всего пермско-триасовыми, мы приходим к необходимости поиска правдоподобного механизма глубинного послойного внедрения вещества на большие расстояния (сотни километров). Трудно объяснить процесс проникновения расплава и формирования протяжённых и маломощных тел в уже существующие толщи без потери тепловой энергии. Например, по данным бурения скважины «Моктаконская-4» в интервале от 383 (кровля верхнесилурийских толщ) до 2334 м (подошва литвинцевской свиты среднего кембрия) зафиксировано 10 пластовых тел долеритов. Мощности их составляют от 10 до 271 м, пластов осадочных нижне-среднепалеозойских пород – от 5 до 232 м.

Отсутствие в арсенале исследователей приемлемого механизма внедрения трапповых тел – следствие абсолютизма. Несмотря на ограниченность применения метода актуализма (а тем более униформизма) в познании эволюции планеты, считается, что «единственной областью, в которой актуалистический метод оказался наиболее применимым и наиболее эффективным, является область осадко- и породообразования, т. е. литология» [Геологический словарь, 1978]. Как будет показано ниже, верность заключения относительна, поскольку экстраполирование механизмов и условий протекания геологических процессов требует наличия объективной информации об эволюции всей системы.

Одним из объяснений можно считать гипотетическую возможность внедрения базитового расплава по солевым горизонтам. Учитывая возрастание пластичности солей при воздействии больших литостатических нагрузок, можно предположить, что такое вещество с температурой плавления при нормальном давлении всего 772 ºС, способно к переходу в расплав при воздействии магмы. К подобной гипотезе подталкивает характерная обратная зависимость в мощностях траппов и солевых прослоев, установленная по данным глубокого бурения. Анализируя распространение нижнепалеозойских солей в области Бахтинского мегавыступа и одноимённого прогиба, Н.Н. Дашкевич (1996 г.) отмечал закономерное уменьшение мощности солей в области увеличения мощности траппов. При более тщательном анализе подобное соотношение частично наблюдается и в других районах Сибирской платформы (Светлая площадь глубокого бурения, район Иркинеево-Катангского мегавала). Правда, осуществление экзотермических реакций, поддерживающих систему в активном состоянии, без достаточного количества кислорода практически невозможно. Следует также отметить, что данных о различиях в вещественном составе долеритов эффузивно-лавовой фации и глубинных (как следствия замещения расплавом солей) не существует. Более того, в отдельных случаях разнородные вещества контактируют. В скважине «Нижнетунгусская-4» 160-метровый силл на контакте бельской и булайской свит нижнего кембрия перекрывается 70-метровым пластом каменной соли (материалы С.Н. Прусской, 2008 г.).

Значит, есть основание в отдельных случаях считать траппы различных уровней локализации разновозрастными объектами [Апанович, 2006-а]. Поэтому следует более взвешенно подойти к вопросу разделения трапповых формаций на эффузивно-лавовую и интрузивную фации, характеризующие не только поверхностные и глубинные палеоусловия формирования. Из материалов изучения среднепалеозойского структурно-формационного комплекса отложений Сибирской платформы следует, что характерной чертой этих пород «является неуклонное возрастание в южном направлении роли терригенного и туфогенного (вулканомиктового) материала в составе осадков, вплоть до практически полного исчезновения карбонатов в нижнекаменноугольных толщах южных районов» [Вааг, Матухин, Филатов, 1985]. Ещё одна важная особенность траппового магматизма – сильная тектоническая раздробленность траппово-осадочных толщ, затрудняющая корреляцию пластовых тел даже на небольших расстояниях. «Участки перехода силлов с уровня на уровень стратифицированного разреза, своеобразные взбросо-горстовые структуры, перевёрнутые блоки, выявляют сложное взаимоотношение пластовых и секущих форм интрузивов, свидетельствуя тем самым об активности базит-гипербазитовой магмы» [Прусская, 1997]. По-видимому, не случайно вскрытая мощность трапповых тел в додевонских толщах (силурийских) Бахтинского мегавыступа оказалась максимальной в скважинах, приуроченных именно к опущенным в среднем палеозое приразломным поверхностям (скважины Анакитская, Нижнетунгусская-2). Аналогичная ситуация наблюдается и в области Моктаконской площади глубокого и поискового бурения. В меридионально расположенных скважинах 3, 2 и 7 фиксируются максимальные мощности «силурийских» траппов (соответственно 163, 706 и 273 м). Такое соответствие несколько нарушается в зоне динамического влияния более древних кембрийских подвижек (например, скважины Нт-6, Укч-202, Мрс-217).

Правда, дислоцированность траппово-осадочного разреза по вертикали не следует рассматривать в неком абсолютном плане. Сравнение положения силлов, вскрытых глубокими скважинами на западном склоне Камовского свода (район диаметром примерно 100 км), показывает следующее (скважины Оленчиминской, Верхнетохомской, Енгидинской, Петимокской и Оморинской площадей). Долериты «усольского силла» локализованы в узком 90-метровом диапазоне глубин. Разброс гипсометрического положения интрузий в более высоких горизонтах (в свитах от верхнебельской до литвинцевской) увеличился до 800 м. Ясно, что тектоническая обстановка эпох накопления характеризуемых пород была различной.

Вернёмся к проблеме абсолютного возраста межпластовых интрузий. Отметим, что среднепалеозойские основные породы интрузивной фации уверенно выделены и охарактеризованы только в районах, доступных прямому геологическому изучению. «Силлы долеритов и габбро-долеритов мощностью до 120 м широко развиты в низовьях рек Большой Патом и Чара и окружающих районах, где они прорывают отложения кембрия, ордовика и силура, участвуя в сложных складчатых структурах, возникших не ранее среднего палеозоя» [Минерагения Сибирской платформы, 1970]. Радиологический возраст этих интрузий 320-380 млн. лет. Данные по абсолютному возрасту глубинных траппов центральных районов Сибирской платформы найти очень трудно. Для лавовых покровов основного состава, локализованных в верхних частях разреза северо-западной части Сибирской платформы (трахибазальтов, субщелочных и оливиновых долеритов), устанавливается возраст от 220 до 289 миллионов лет [Старицына, Томановская, 1967]. Минимальный временной интервал между характеризуемыми группами объектов равен 31 миллиону лет. Насколько корректно в этом случае интрузии района реки Большой Патом считать среднепалеозойскими, если они почти соответствуют концу каменноугольного периода? Предположим, что возраст некоторой габбро-долеритовой интрузии, сформировавшейся на глубине 2300 м в нижнекембрийских толщах, оказался равным примерно 500 миллионам лет (357-метровое тело в скважине Кочумдекская-3). Следует ли такой результат связывать с истинной удалённостью данного магматического процесса во времени? Геохронологические привязки могут значительно измениться при учёте вполне закономерной зависимости скорости распада ядер естественных радиоактивных элементов от их исходной концентрации, а также от сил тяготения (давления) в данной области.

Третьей особенностью траппового магматизма Сибирской провинции является его относительная «древность». Траппы Южной Америки имеют возраст от позднетриасового до мелового. В штатах Орегон, Вашингтон и Айдахо (США) подобные образования формировались с позднего палеогена и до плейстоцена [Раст, 1982]. Возраст базальтовых покровов плоскогорья Декан (п-ов Индостан) относится к периоду мел – палеоген [Вембан, 1950]. В исследованиях, посвящённых сравнительному анализу сибирских и деканских траппов, различия в их петрохимических составах связываются с глубинностью зарождения расплавов. Значит, не исключён вариант интерпретации, при котором более глубинные сибирские щёлочно-оливин-базальтовые магмы, содержащие в этой связи и бóльшие концентрации радиогенного аргона (вещества-индикатора в калий-аргоновом методе), получаются самыми древними. Если же траппы Сибири формировались раньше, чем в других районах мира, то для этого должны быть причины.

Несмотря на трудности в поисках правдоподобных механизмов формирования трапповых тел, наиболее реальным в настоящее время подходом можно считать привязку участков интенсивного базитового магматизма к зонам максимальной геодинамической активности, обусловленной динамикой конкретных глубинных структур. При этом следует увязать в единую систему три разноплановых момента, характеризующие изучаемый процесс.

1. В каких условиях на огромных площадях сформировались межпластовые интрузии различной мощности, локализованные сейчас в нормальных карбонатно-терригенных отложениях.

2. Каков реальный физический механизм деформаций существующей осадочной толщи, в которую проникает базитовый расплав?

3. Как объяснить факт уменьшения суммарной мощности силлов в районах, где часто увеличены мощности галогенных отложений?

Первый момент в нашем списке подразумевает выяснение палеогеографической обстановки, существовавшей в эпоху траппового магматизма. В настоящее время излияния основных лав изучаются в Исландии и в пределах Гавайских островов в обстановке, которую можно характеризовать и как субаэральную, и как субаквальную. Ни о какой обширности ареалов этого магматизма речь идти не может. Пермско-триасовый магматизм Тунгусской синеклизы, или палеогеново-четвертичные излияния толеитовых базальтов Северной Америки проявились на площади в сотни тысяч квадратных километров. Из этого сравнения следует, что географическая, а точнее – геодинамическая обстановка с тех пор претерпела существенные изменения. Геологам практически неизвестны случаи, когда в осадочном ранне-среднепалеозойском чехле выделялись бы обширные туфолавовые толщи, схожие с аналогичными породами Сибири, Индии или Американских континентов. С другой стороны, лишь в единичных случаях (и чаще в виде даек) в составе пермско-триасовой туфолавовой толщи Сибири среди базальтов исследователи выделяют маломощные тела габбро-долеритов [Дараган-Сущов, 1985; Домышев, 1974]. По-видимому, обширные тела пластовых габбро-долеритов и эффузивные базальтоиды всё же в большинстве случаев разделены по времени образования. В итоге, мы можем предположить, что нижне-среднепалеозойские межпластовые интрузивы были сформированы в условиях слабо расчленённого рельефа, а также в обстановке, не благоприятствующей осуществлению интенсивной эффузивной деятельности.

В качестве реального физического механизма внедрения магмы в 1932 году Ф.Ю. Левинсоном-Лессингом (совместно с А.С. Гинбергом и Н.Л. Дилакторским) была предложена гипотеза образования силлов посредством обмена местами магмы с отслаивающимися и опускающимися пачками осадочных пород. Несмотря на логичность построений, хорошо объясняющих обрушение в расплав крупных глыб-ксенолитов вмещающих пород, очень трудно представить отслаивание и часто существующий слабый термальный контактовый метаморфизм маломощных слоёв площадью тысячи квадратных километров. Были и другие гипотезы, не лишённые «слабых мест», и касающиеся преимущественно общего механизма поступления глубинного магматического вещества в верхние горизонты коры.

Если считать, что продвижение расплава по плоскостям напластования с формированием 10-метрового по мощности обширного силла без быстрой потери тепловой энергии и прекращения движения физически выглядит неправдоподобно, значит, реальность данного процесса почти нулевая. Остаётся предположить, во-первых, что базитовый расплав поступал из формирующихся расколов протолитосферы, но ещё при отсутствии многокилометровых перепадов дневного и подводного рельефа. Во-вторых, вероятнее всего, базитовый расплав в раннем фанерозое взаимодействовал с карбонатно-терригенным осадочным веществом в виде гелеобразной первичной массы (рис. 13-10). Значительную роль в составе такого геля могли играть вода, хлор, натрий, четырёхокись серы. Именно эти вещества выступают в качестве «сверхплавких компонентов осадочных пород Карру» [Уокер, Польдерварт, 1950]. Часто наблюдающееся переплавление пород, вмещающих триасово-юрские долериты провинции, авторы объясняют достаточно большим содержанием жидкой фазы в боковых породах. Они считают, что «идеальная масса, состоящая из круглых зёрен, могла бы стать мобильной в том случае, если бы 26 % её объёма составляла жидкость».

Значит, осадочное вещество такого состава представляло своеобразный расплав, участвующий во взаимодействии. Верхний слой поступившего базитового расплава на большой площади быстро охлаждался, в результате чего одновременно формировался контактирующий пласт осадочных пород, участвующих в своеобразной первичной литификации. Главным фактором литификации при этом являлась температура. Следующая порция расплава из-под сформировавшегося экрана изливалась на уже литифицированные отложения. Их мощность зависела как от поверхностных факторов (толщи гелеобразных первичных осадков; неоднородностей их плотности, определяющих степень плавучести; параметров водной массы), так и глубинных (интенсивности магматической деятельности). В наиболее простой ситуации над поступающим расплавом второй фазы всегда оказывался всплывший (выдавленный магмой) ещё не затвердевший низкоплотный осадочный гель, и процесс литификации повторялся. Отметим, что учёт реальной геодинамики предполагает более сложный процесс палеовзаимодействия. Поступление расплава основного состава сопряжено с интенсивными вертикальными подвижками, поскольку в отдельных районах могло начинаться формирование двухслойной структуры планеты (см. ниже). Результатом этого явилось интенсивное разрушение образующейся литосферы и поступление в бассейн большого количества осадочного материала, участвующего в образовании «геля-расплава», а в итоге – «осадочно-долеритовых» палеозойских толщ. Возможно, в ходе такого процесса, когда термальному воздействию подвергается и осадочное, и вулканогенное вещество, формировались карбонатно-кремнёвые прослои, а также плотные массивные известняки. Вероятнее всего, в ограниченных масштабах охарактеризованный механизм функционировал в позднем палеозое и мезозое и функционирует сейчас в районах современного вулканизма и формирования отложений мутьевых потоков.

Образовавшееся элементарное переслаивание (магма-осадок) стало играть роль экрана (в дополнение к слою воды), препятствующего эффузивной деятельности. По-видимому, отсутствие эффузивов в рассматриваемой ситуации есть следствие и особенностей параметров магматического расплава. Сформированный в мантии и слоях ещё горячей, но маломощной протолитосферы, расплав мог иметь высокую температуру, но быть весьма выдержанным в отношении перепадов давления. Из предыдущих разделов мы знаем, что температуру корректнее представлять как следствие давления (сил тяготения). Существование стабильных давлений означает, что магма содержит мало летучих компонентов. Предположение об образовании чисто долеритовых силлов из дегазированного расплава было сделано ещё в 1936 году В.С. Соболевым [Соболев, 1936]. Ведь полурасплавленное вещество глубин планеты при равномерном давлении относительно стабильно. «Лишь резкое снятие давления в ограниченном объёме заставляет устремляться туда газы из области, где давление выше. Газы отжимаются в область понизившегося давления, и расплав бурно вскипает». Данное утверждение выглядит весьма логично, оно не противоречит повседневным наблюдениям. Правда, в следующей цитате представлены классические выводы несколько иного содержания. «Однако если давление уменьшается, например при разрыве пород и проникновении зияющей трещины к поверхности, то газы, растворённые в магме под высоким давлением, начинают переходить в нормальное газообразное состояние, что сопровождается значительным увеличением их объёма… При разгрузке давления в условиях внезапного возрастания объёма они вызывают вспенивание магматического расплава и поднимаются кверху, захватывая его с собой. Постоянное уменьшение давления при подъёме усиливает этот процесс подобно цепной реакции» [Раст, 1982].

Какая между этими объяснениями разница? В первом утверждении отсутствует противоречие в отношении экспериментально установленных явлений перехода веществ при высоких давлениях в более плотные модификации, в которых очень мало низкоплотных составных частей. Из второго классического вывода следует, что проявления вулканизма есть следствие существования всего лишь немногих предельно сжатых молекул воды и других газов, увеличивающих свой объём при снятии давления. Более реальной представляется первая модель процесса, которая не подразумевает существование некой изолированной системы, а основана на реальном взаимодействии движущейся материи. С использованием этого механизма удаётся проще объяснить не только часто встречаемое переплавление осадочных пород, что «является одной из наиболее интересных и, вместе с тем, загадочных особенностей» [Уокер, Польдерварт, 1950]. Авторы отмечают факт очень редкой встречаемости тридимита среди спёкшихся осадочных пород провинции, хотя температура перехода кварца в тридимит всего 870 °С. В итоге, сложные изменения магматических и осадочных пород провинции произошли преимущественно «под воздействием жидкой среды, включавшей как магматические эманации, так и поровые жидкости осадочных пород». «Широко распространённое переплавление осадочных пород долеритами Карру находится в замечательном противоречии с редкостью явлений ассимиляции… Описанные нами случаи чистого плавления осадочных пород, по-видимому, обусловлены в большей степени легкоплавким характером последних, чем высокой температурой магмы» [Уокер, Польдерварт, 1950]. Иными словами, воздействию магмы на этом этапе формирования осадочного чехла часто подвергались не обычные осадочные толщи, а полужидкая масса, сконцентрированная в обширных мелких морских бассейнах.

В провинции Карру широко распространены ассоциации основных и кислых пород, сформированных из сравнительно небольших по объёму интрузий базитовой магмы. Считается, что кислые разности не являются продуктом кристаллизационной дифференциации магмы основного состава. Наиболее полно только взаимодействием исходного расплава с окружающим веществом, содержащим «плавни», объясняется вся последовательность базитового магматизма провинции. Действительно, существует вероятность, что морские бассейны этого периода могли иметь далеко неравномерную солёность. Максимальное количество натрия, калия, хлора, окисленной серы выносилось с первичных материков, и временно ими были обогащены прибрежные водные массы, что и служило причиной выявленных особенностей. С другой стороны, при продвижении в шельфовой области к прибрежной зоне резко ухудшались условия поступления магматического расплава, зато обстановка благоприятствовала накоплению соленасыщенных отложений. В приподнятых мелководных бассейнах отлагалось больше солей, но меньше формировалось межпластовых интрузий основного состава.

Связь траппового магматизма с динамическим развитием литосферы, с особенностями палеогеографической обстановки изучаемого периода видна на примере формирования траппов плоскогорья Декан (Индия). Значительная дифференциация базитового материала, наличие тел разной морфологии (экструзии, дайки) отмечаются лишь для западного побережья полуострова. По-видимому, не случайно на «схеме тектоники Земли» В.В. Белоусова Западно-Индийский субмеридиональный хребет океанического дна «подходит» именно к западному краю плато Декан. Нет ли конкретной связи во времени между сибирскими и индийскими траппами? Почему при характеристике преимущественно палеогеновых траппов Декана «юрские базальтовые потоки в исследованных районах подстилают и перекрывают стекловатые, более кислые потоки, называемые пехштейнами» [Лурье, 1967]? Откуда такой разрыв в возрастных определениях? Функционировала ли здесь «молодая» ТМС, в зоне взаимодействия которой с литосферой образовались разнообразные магматические объекты?

«В результате изучения полного разреза лавовой толщи в пяти районах Индии выявляется направленное развитие магматического очага, давшего начало трём толщам лав (на которые в Индии делят всю эффузивную толщу) – от относительно более кислых внизу (более богатых щёлочами и водой) к более основным вверху, – обогащённым магнезией и СаО, что вполне соответствует и сибирским траппам» [Лурье, 1967]. Мы видим, что максимальные изменения расплава произошли на начальном этапе, когда во взаимодействующих растворах содержалось максимальное количество активных веществ, а главное – воды. Чем больше степень начальной литификации осадочного вещества при магматизме, тем больше «нормальность» долеритов в базитовых прослоях. Выделенная ранее ТМС с эпицентром севернее вулкана Килиманджаро охарактеризована как «дочерняя» от Восточно-Африканской «материнской» структуры [Апанович, 2006-б]. Сейчас к динамическим признакам её существования в виде системы океанических хребтов и жёлоба Чагос (см. ниже данный раздел) добавляется тектоно-магматический фактор. Хотя бы предположительно, но можно говорить о функционировании этой ТМС с максимальной активностью в раннем палеогене. С этим периодом часто связывается накопление туфолавовых толщ Декана [Раст, 1982]. Именно в краевой зоне её взаимодействия с литосферой образована сублинейная сложно построенная область развития тел основного состава, продолжающаяся в акватории Индийского океана. К эпицентральной области этой ТМС приурочен хорошо известный своей активностью «треугольник Афар», в котором «скопления вулканических гор причудливой формы, возникновение части которых восходит к палеогену, чередуются с плоскогорьями и протяжёнными грабенообразными прогибами» [Раст, 1982]. В таком плане структура туфолавового поля Тунгусской синеклизы выглядит более чем закономерно. Существовавшие субаквальные условия каменноугольного и пермского периодов, выраженные хорошо выдержанной слоистостью сформированных угленосно-терригенных отложений, сменила обстановка, главной чертой которой было наличие сложно построенного рельефа. При изучении раннетриасового вулканизма северо-востока Тунгусской синеклизы (в бассейне р. Чангада) был сделан вывод «о существовании расчленённого рельефа в предтриасовое время, который образовался как за счёт тектонических движений, создавших пликативные структуры, так и в результате блоковых движений. Начальные лавовые покровы заполняли неровности рельефа, накапливаясь преимущественно в палеобассейнах. В случае попадания расплава в неглубокие остаточные водоёмы в подошве покрова возникла шаровая отдельность» [Дараган-Сущов, 1985]. Источником предполагающихся тектонических движений можно предполагать взаимодействие тороидальных структур с литосферой. Очевидно, это не могло быть простое функционирование одиночной ТМС. Требовалось создать условия для образования громадных магматических масс, оцененных объёмом не менее 910 тысяч кубических километров [Лурье, Масайтис, 1966]. Кроме этого, требовалось сформировать пути в виде протяжённых разрывов коры для подъёма таких продуктов к поверхности. Построенная на основе анализа геодинамических преобразований, примерная схема происходивших процессов видна из рисунка 13-11. По существующим материалам ГСЗ, а также с использованием обобщений А.П. Четвергова и Н.Н. Дашкевича приведена схема поверхности Мохоровичича и показаны взаимоотношения разновозрастных зон разломов как результат взаимодействия ТМС с литосферой. Пермско-триасовый магматизм этого региона удалён во времени примерно на 240 млн. лет. Тем не менее, комплекс данных свидетельствует об активном состоянии глубинного вещества в настоящее время. В эпицентральной области ТМС, названной «Трапповая», зафиксированы максимальные глубины поверхности Мохо в виде вихреобразного погружения. Многие разломы, выделенные сейсморазведкой, точно соответствуют положению геодинамических зон. Смещения блоков по нарушениям в отдельных случаях достигают 7 км. Кроме Трапповой (ТР) структуры могли функционировать Восточно-Таймырская (ВТ) и Пясинская (П), возраст которых предполагается мезозойско-кайнозойским. Характерно, что в области влияния тектонических зон Пясинской и Восточно-Таймырской ТМС находится и Янгодо-Горбитский выступ с закартированными ультраосновными-щёлочными малыми интрузиями, и Гулинский массив ультраосновных пород («Г»). Логичным выводом в нашем анализе будет следующее. Глубинное вещество литосферы в результате воздействия Трапповой и Пясинской ТМС могло быть преобразовано и подготовлено к поступлению в верхние горизонты коры. Необходимым условием поступления следует считать растягивающие деформации, увеличивающие проницаемость литосферы. Показанные на рисунке краевые зоны взаимодействия тороидов с литосферой (КЗВТ) – всего лишь один из вариантов объяснения последовательности процессов магматизма. По-видимому, субмеридиональность КЗВТ Сибирской платформы и Западно-Индийского океанического глыбового асейсмичного хребта (по В.В. Белоусову) – не случайное совпадение. В начале этапа при ещё продолжающемся вихревом вращении вещества общей системы сформировались протяжённые глобальные разломы. Литосфера была взломана, мегатрещиноватость толщ стала достаточной для бурного проявления траппового вулканизма на огромных площадях. Вероятно позже, центры масштабной вулканической деятельности должны были оформиться в узлах пересечения субмеридиональных структур с разломными зонами зарождающихся Трапповой и Пясинской структур, точнее – на правобережье Нижней Тунгуски (междуречье Виви – Кочечум), а также в верховьях реки Котуй. Действительно, этим районам присуще сложное строение фундамента, выделены впадины глубиной до 11 км, значительные по размерам магматические массы в чехле и фундаменте. Главным центром излияний лав и накопления туфов следует считать северный район. Именно здесь динамическим взаимодействием было максимально преобразовано глубинное вещество, впоследствии в наибольших масштабах в виде вулканогенного материала поступившее на поверхность. В поле силы тяжести геологические тела этого района отображаются отрицательными аномалиями в редукции Буге интенсивностью до 100 мГал (затемнённые участки на рисунке 13-11). Не случайно в этой зоне закартированы тела ультраосновного состава, объединённые в Каменскую группу интрузий («К» на рисунке).Отметим ещё один важный момент, следующий из предложенного «осадочно-термального» механизма накопления раннефанерозойских осадочных пород. В очередной раз возникла необходимость пересмотра протяжённости этапов формирования таких толщ. Трёхкилометровый по мощности чехол платформ при лавинообразном поступлении обломочного материала, его литификации при прогреве магматическим расплавом мог сформироваться достаточно быстро. Например, из материалов изучения траппов северо-запада Тунгусской синеклизы следует, что туфолавовая толща мощностью 2500 м была сформирована всего за 600 тысяч лет [Линд, Бакшт, 1997].

В 1975 году А.И. Конюховым и Б.А. Соколовым открыто явление, названное «парадоксом глубоководного диагенеза». «На поднятии Шатского в Тихом океане были обнаружены довольно древние отложения, залегавшие на небольшой глубине от уровня дна океана и представленные фораминиферово-кокколитофоридовыми илами нижнего мела (неоком) и красными глинами, обогащёнными цеолитами, титонского яруса верхней юры» [Соколов, 1980]. Исследователей поразило наличие древних слабоуплотнённых осадков, не превратившихся в классические осадочные породы, несмотря на многие десятки миллионов лет, прошедших с времени их отложения. Отмеченные породы в ряде случаев, хотя и были перекрыты 700-метровой толщей вышележащих осадков и многосотметровой толщей воды, сохраняли плотность 1,7-1,9 г/см³. Вывод должен быть однозначным – температурный режим на стадии седиментации наиболее существенно влияет на скорость литификации поступающего вещества. Как было отмечено, из геодинамических построений следует возможность активного современного состояния вещества верхней мантии (глубже поверхности Мохо) в области Тунгусской синеклизы. Теоретически процессы траппового вулканизма частично увязаны с влиянием Каспийской ТМС, возраст которой показан кайнозойским. В то же время, обращение к неким глобальным субмеридиональным нарушениям, роль которых в трапповом магматизме может оказаться существенной, показывает, что проблема установления абсолютного возраста траппов Сибири всё ещё требует решения. Фиксирование остатков вулканических построек диаметром 3-5 км «с застывшей по бокам лавой» не даёт оснований считать, что высота вулкана составляла несколько километров. Это подтверждается практически горизонтальным залеганием туфовых слоёв в присклоновых частях палеовулканов. Невозможно достаточно корректно увязать предполагаемое разрушение пермско-триасовых пород в больших объёмах и незначительные масштабы распространения юрско-меловых отложений в центральных и южных частях синеклизы. Денудация невысоких сооружений с интенсивным разрушением и накоплением «холодного вулканокластического материала, поступавшего почти непрерывно» (мнение В.М. Глушкова, изучавшего Хушминскую и Тунгусскую вулканоструктуры), не могла продолжаться 200-240 миллионов лет. При скорости разрушения 0,1 мм/год на разрушение даже чрезвычайно высокой 2-километровой постройки требуется всего 20 миллионов лет. В областях базальтового вулканизма стратовулканы практически никогда не образуются. Исследователями реконструируются кольцевые суперструктуры гигантских размеров (100-150 км в поперечнике), линейные вулканоструктуры в большом количестве. Постройки однофокусных палеовулканов могли иметь «вид кольцевого вала или плосковерхой пологосклонной возвышенности» [Сапронов, 1986]. Трудно определить скорость денудации пород в прошлом. Кроме этого, триасовые вулканиты, сформированные в начале этапа тектономагматизма, могут изучаться наравне с породами, выведенными на поверхность совсем недавно. Может быть, поэтому так неоднозначна позиция трапповых тел, иногда залегающих среди юрских отложений юга Сибирской платформы.

В целом же следует отметить, что в данном разделе содержится много вопросов. Представления о ходе палеопроцессов, оценка исследователями палеогеографической обстановки базировались и базируется на полноте и количестве изученного вещества. Палеодинамика формирования геологических тел учитывалась и учитывается далеко не в требуемом объёме. Поэтому рассмотрение в отдельных районах строения земной коры, представляемого в виде динамически сформированных структур, позволит несколько усилить акцент реальности в наших исследованиях.