1.5. Факторы участия в общественных движениях

Изучению проблемы участия в движении посвящено особенно много внимания в рамках этой парадигмы. Теории массового общества, коллективного поведения, относительной депривации — все пристально анализировали эту проблему.

Она может быть сформулирована в трех вопросах: почему люди участвуют в движениях? кто участвует в движениях? что определяет выбор участия в движении того или иного типа?

Практически все модели участия, разработанные в рамках традиционного подхода, носят психологический или социально — психологический характер.

Важнейшие проблемы: кто и почему принимает участие в общественном движении? Материалом для ответа на данные вопросы послужил эмпирический анализ ценностных ориентации и мотиваций участников протеста, их сопоставление с поведенческими характеристиками последних.

В рамках парадигмы основные представления об участниках движений изменялись. Они эволюционировали от убеждения в психологической гомогенности протестующих (С.Липсет, Т.Адорно, У.Корнхаузер и др.) — к представлениям о разнообразии мотивации участия (Р.Тернер, Л.Киллиан).

Однако существует доминирующая модель участия, так называемая модель конвергенции [17,57]. Согласно ей, участники движения по своим психологическим и социально-психологическим характеристикам принципиально отличаются от тех, кто воздерживается от участия. Объединившись, такие личности составляют общественное движение.

Так, Р.Хеберле [24] выделяет три типа общественных Движений, в соответствии с превалирующей мотивацией их Участников. Первый тип составляют движения, представляющие «ценностно-рациональную (духовную общность) людей, Убежденных в правоте конституирующих идей и целей дви-

43

жения» [24, p.440]. Второй тип — это эмоционально-аффективное движение, участники которого ориентируются на харизматического лидера. Третий тип — «целе-рациональная или утилитарная ассоциация, ориентированная на удовлетворение индивидуальных интересов участников» [24, р.440].

Один из ранних вариантов модели конвергенции основан на отождествлении общественного движения с элементарными формами коллективного поведения. Иррационализм, маргинальность, отчуждение, авторитаризм — это те свойства личности, которые фигурируют в объяснении ее участия в движении [4,25,33]. Подобно людям в толпе, участники движения характеризуются повышенной импульсивностью, раздражимостью, неспособностью разумно рассуждать, преувеличенным характером эмоций. Следуя этой логике, Э.Хоффер утверждает, что участникам движения присущ иррационализм [25]. Он отмечает, что фрустрация и отчуждение способствуют формированию определенного типа личности — фанатика (true-believer), который склонен участвовать во всяком движении, независимо от направленности. Движение привлекает фрустрированную личность, поскольку в нем она находит защиту. Такая личность чувствует себя комфортно лишь в коллективе, отказываясь от индивидуальной воли, ответственности и личного суждения. «Фанатизм, энтузиазм, пылкая вера, ненависть и нетерпимость — вот черты сторонника радикальных изменений», — пишет Э.Хоффер [25,p.xi]. Как только изучение общественных движений стало опираться на эмпирическую базу, тезис об иррационализме их участников был вытеснен. Исторические и социологические исследования показали, что в толпе также люди не являются бесспорно иррациональными и бесконтрольными.* На смену этой точке зрения пришли более мягкие варианты модели конвергенции: подчеркивалась маргинальность личности и

* Современные исследования массовых действий (демонстраций, спортивных зрелищ, религиозных процессий) [38, 50] опровергают эту точку зрения. Коллективное поведение даже в элементарных формах (в толпе) не может быть унифицировано, сведено к иррационализму участников. Оно зависит от множества переменных, в ряду которых и политическая культура общества, и его организационная инфраструктура, и структура политических возможностей, и реакция властей, и тактика лидеров, и содержание проблемной ситуации, и многое другое. Как показывают исследования К.Мак-Фейла, человек в толпе не является анонимным индивидом, утратившим самоконтроль [38]. В толпе индивиды взаимодействует в малых группах с соратниками, единомышленниками и друзьями.

Насильственные и, казалось бы, нерациональные действия толпы в большинстве случаев, по данным Ч.Тилли, бывают спровоцированы внешними факторами, и прежде всего действиями полиции и других сил социального контроля [50].

44

социального слоя, к которому она принадлежит, специфика социально-психологических установок участников протеста. Вслед за Л.Зурхером и Д.Сноу [57] выделю некоторые модели участия.

1. Авторитаризм как социально-психологическая предпосылка участия в движении. С точки зрения С.Липсета (он отталкивается в этом от исследований авторитаризма, проведенных Т.Адорно и Э.Фроммом [4,15]), предпосылками участия в радикальных движениях являются авторитарные установки личности. Авторитаризм как политическая установка может быть присущ не только отдельной личности, но и социальному слою или классу. По мнению Липсета, авторитаризм — это социальная психология низших классов общества, в частности, рабочего класса [33, р.87—127]. Именно поэтому рабочий класс является базой лево-радикального про-коммунистического движения. Авторитаризм среднего класса — основа поддержки правоэкстремистской идеологии, в частности фашизма [33, р. 127—176]. Исследования Липсета показывают, что для политической культуры рабочего класса характерны высокая степень внушаемости, отсутствие чувства исторической преемственности (корней), отсутствие исторической и жизненной перспективы, сложность абстрагирования от конкретных проблем и непосредственного опыта, определенный антиинтеллектуализм и недостаток воображения. Политический примитивизм выражается в том, что общество рассматривается в категориях непримиримых конфликтов черного и белого, добра и зла. Именно благодаря таким установкам рабочий класс склонен поддержать идеологию экстремистских движений левого толка, которые предлагают быстрый, а значит насильственный и революционный, способ решения социальных проблем.

Что же является причиной формирования такой политической ориентации? Липсет указывает на целый ряд факторов, одним из важнейших среди которых является социальное положение низших социальных слоев. Авторитарные модели семейного воспитания, низкий уровень образования, недостаток информации, низкая степень участия в политических и других общественных организациях, экономическая нестабильность — вот причины политического примитивизма и авторитаризма.

Основной тип социализации низших классов характеризуется постоянной угрозой наказания, недостатком любви, общей атмосферой напряженности и агрессии в родительской семье. Это предпосылки для создания социальных предрассудков и политического авторитаризма. Рано покидая школу, представители бедных слоев населения оказываются в окру-

45

жении людей с таким же культурным и социальным опытом, как и они сами. Низкий уровень образования и непрестижность их профессий коррелируют и создают низкий социальный статус. Как показывают исследования, представители бедных слоев в меньшей мере активны в формальных организациях, меньше информированы, реже участвуют в избирательной кампании и в целом меньше интересуются демократической политикой. Изоляционизм представителей низших классов препятствует формированию сложного взгляда на политику, который лежит в основе демократической установки, подразумевающей консенсус, терпимость и умеренность.

Высокий уровень психологической напряженности, связанный с недостатком социальной защищенности, вызывает стремление к быстрому разрешению ситуации, что означает по сути готовность поддержать экстремистские движения. Однако Липсет справедливо полагает, что установки сами по себе не являются достаточным основанием для участия в движениях. Они могут выливаться и в политическую апатию. Лишь социальный кризис приводит к тому, что социальные группы, пораженные политическим авторитаризмом, активизируются в коммунистических движениях.

2. Процесс идентификации как мотив участия в движении (У.Корнхаузер, Р.Нисбет, О.Клапп). Поиск идентичности — типичная проблема массового общества, где разрушение традиционных общностей и механизмов социализации приводит к отчуждению и социальной изоляции личности. В массовом обществе разрушаются механизмы приобщения человека к демократическим институциональным навыкам политического участия. Одиночество, отсутствие идентичности заставляют людей искать новые формы коллективности. Социальная изоляция и слабая связь со вторичными институтами социализации превращают человека в объект идеологического манипулирования движений профашистского толка.

Индивиды, интегрированные в малые группы, в рамках которых личность имеет возможность удовлетворить свои потребности в социальной принадлежности, менее склонны к участию в общественных движениях.

Таким образом, теория массового общества дополняет изучение политических ориентации сторонников движений анализом социальных и социально-психологических факторов правого экстремизма. Для С.Липсета и У.Корнхаузера основной предмет анализа составляют коммунистические и фашистские движения, поэтому их выводы не могут быть распространены на участие в других типах движений.

3. Приверженность ценностям-целям движения как мотив участия (Г.Кантрил, К.Кенистон). Согласно этой точке зре-

46

ния, поиск смысла происходящего является причиной вовлечения в движение. Совпадение ценностей личности и движения гарантирует участие в протесте. Критика этой модели сводится к тому, что разделять цели движения еще не значит участвовать в нем.

4. Относительная депривация как причина участия в движении (Дж.Гешвендер, Л.Зурхер и К.Кирпатрик, Дж.Дэвис, Т.Гарр). Эта модель была одной из наиболее популярных вплоть до середины 1970-х гг. Относительная депривация, (или системная фрустрация [12]), является социально-психологическим состоянием, которое характеризуется несоответствием экспектаций личности ее реальному положению [12,р.48]. Причиной относительной депривации может быть как объективная структурная напряженность в обществе, так и не связанные с ней субъективные психологические процессы. Обобщенным показателем относительной депривации является неудовлетворенность или недовольство личности.

Историко-социологические исследования [14,17] показали, что объективно плохие условия, даже фрустрация базовых потребностей в пище, жилье, медицинском обеспечении, не является достаточным или даже необходимым условием протеста. Действительно, крепостное право, рабство, могут существовать столетиями, не становясь стимулом для народного возмущения. Основываясь на этих выводах, сторонники данной модели считают, что осознание угнетения, (т.е. относительная депривация) является гораздо более мощным толчком к участию в движении, чем само угнетение.

Относительная депривация подразумевает определенный эталон формирования экспектаций личности. В качестве такой системы отсчета может выступать референтная группа, образ жизни лидера, предшествующий опыт или идеалы личности.

Согласно этой модели, люди становятся участниками общественных движений, когда разрыв между желаемым и действительным достигает порогового значения. Несмотря на кажущуюся ясность этого положения (недовольство кажется естественной предпосылкой участия в протесте), теоретический анализ и экспериментальная проверка его не подтверждают.

Данные исследований участия в движениях протеста 1960-х гг. показали, что фрустрация и отчуждение сами по себе не являются достаточным основанием для участия. В модели предполагается однозначная связь между психологическими процессами и действиями, установками и поведением. Однако, социально-психологические исследования демонстри-

47

руют, что сила связи между недовольством и общественным

возмущением

чрезвычайно слаба. Неудовлетворенность может найти выход не только в политической активности, но и эскапизме — «внутренней эмиграции». Кроме того, различия в степени относительной депривации может быть большим между разными группами участников движения, нежели между участниками и не-участниками.

Относительная депривация является зависимой переменной, однако в рамках данной модели неясны ее детерминанты. Непонятно, каково должно быть соотношение между абсолютной и относительной депривацией для того, чтобы личность участвовала в протесте; насколько субъективная оценка разрыва между реальностью и экспектациями личности основывается на их реальном несоответствии.

Вторичность относительной депривации подтверждается тем, что она может возникнуть и усилиться в процессе участия в движении. Как показали исследования 1970-х годов, организаторы движений с помощью идеологии, агитации и символических акций могут провоцировать возникновение относительной депривации.

Для того чтобы зафиксировать связь между относительной депривацией (фрустрацией) и участием в движении (агрессией), исследователи выдвинули длинный перечень промежуточных переменных: индивидуальные различия в пороге терпимости к фрустрациям; действие социальных факторов, направленных на подавление и снижение агрессии; роль идеологии в формировании агрессивного поведения и пр. Исследования Е.Маллера, проведенные в 1970-е гг., показали, что рост потенциала протеста связан с любым изменением образа жизни, как улучшением, так и ухудшением. Самым значимым фактором участия в движениях оказалось «политическое отчуждение», выражающееся в недоверии к существующему режиму [41].

Таким образом, абсолютная и относительная депривация не могут выступать ни необходимым, ни достаточным основанием участия в общественных движениях.

Несмотря на развернутую критику, данная модель объяснения участия популярна до сих пор. Это неудивительно, поскольку понятие абсолютной и относительной депривации очень важно для оценки социальной базы движения и выделения групп, заинтересованных в его успехе. Аттитюды чрезвычайно значимы как указатели водораздела между теми, кто ни при каких обстоятельствах не примет участия в обще-ственых движениях, и теми, кто составляет потенциал мобилизации. В первую группу входят те, чьи ценности противо-

48

речат целям движения и кто считает общественные движения неприемлемой формой активности. Вторые представляют собой потенциал участия и социальную базу движения.

Модель относительной депривации явилась шагом вперед по сравнению с теми теориями, где подчеркивалась иррациональная природа участия в движении, в которых участники движения так или иначе дискредитировались [17]. В противовес этому У.Дэвис, Т.Гарр и другие подчеркивают, что участники движения являются вполне социализированными индивидами, которые ориентированы на восстановление социальной справедливости. Причины участия в движении — это нормальные психологические процессы, а не гримасы больной психики фрустрированной личности. Однако, чтобы модель работала, важно ограничить сферу ее применения: она не объясняет, каков механизм перехода от индивидуальной социально-психологической установки к коллективному протесту.

Использование этой модели позволило исследователям, с одной стороны, признать нормальность протеста, но в то же время уклониться от анализа социальных, политических и культурных противоречий в обществе, являющихся объективной предпосылкой депривации. Именно поэтому политическую позицию сторонников этой модели называют либерально-консервативной [17].

Описанные выше варианты модели конвергенции подразумевают, что общественное движение представляет собой гомогенное образование, собрание людей с одинаковыми установками, такими как чувство относительной депривации, идеологическая близость к движению, политический примитивизм, маргинальность.

В рамках парадигмы это упрощенное представление о составе движения было подвергнуто критике. Р.Тернер и Л.Киллиан показали, что мотивы участия в движении разнообразны [52]. Ими могут быть стремление к самореализации, ориентация на цели движения, честолюбие, корыстные интересы и пр. В движении принимают участие люди, имеющие различную мотивацию, разные обстоятельства жизни, разные убеждения.

Анализ участия в движении в рамках традиционного подхода приводит к выводу, что в обществе существуют группы угнетенных, неудовлетворенных и при этом социально активных людей. Это действительно так. Многие из них могли бы принять участие в движении. Однако возникает вопрос: почему они выбирают то или иное движение? Ведь в обществе сосуществуют движения с противоположной идеологией. Что является основанием выбора личностью того или иного дви-

49

жения? Традиционный подход предлагает два варианта ответа на этот вопрос.

Вариант первый. Существует зависимость между типом депривации и политической установкой личности, с одной стороны, и идеологией движения — с другой. Так, например, политическому примитивизму соответствует идеология фашизма и коммунистического движения. Этой точки зрения придерживаются С.Липсет, К.Кантрил, К.Кенистон и ряд других исследователей [7,28,33].

Второй вариант. Человек, склонный к участию, может участвовать в любых общественных движениях, независимо от их ценностей и идеологии. Всякое движение формирует у такой личности чувство идентичности, общности и выполняет компенсаторную функцию, необходимую для преодоления фрустраций. Особенно выражен этот взгляд в модели Э.Хоффера [25].

В целом в рамках парадигмы коллективного поведения постепенно сформировалось достаточно гибкое и глубокое представление о факторах участия в общественных движениях. Традиционный подход преодолел несколько стереотипов: были признаны недостаточными чисто психологические объяснения участия в движении, подверглась пересмотру теория относительной депривации. Вместо модели конвергенции было сформулировано и обосновано положение о том, что участие в общественном движении может определяться различными факторами.

Однако практически во всех моделях смешивалась ориентация с истинным участием в массовых действиях. Отождествлялись проблемы участия и возникновения движения. На этом этапе изучения участие в движении расматривалось недифференцированно. Аналитически не различались степень вовлеченности и формы участия в движении. Исследователи зачастую не проводили различия между участием в движениях разных типов. Очевидно, что участие в революционных движениях может объясняться другими факторами, нежели в реформистских. Разная степень вовлеченности и формы участия в разных типах движений предполагают различную мотивацию.

Более конкретный, дифференцированный подход к изучению проблем участия в движениях был выработан позже, когда изучение общественных движений выделилось в самостоятельный предмет социологического анализа.

50