2.1 Василий Алексеевич Ватагин: Развитие анималистического жанра в скульптуре

С глубоким чувством изумления, уважения и любви смотрю я на мир животных. Отвергнуть такое отношение может лишь тот, кто не знаком с этим миром, не обращал на него вни­мания.⁷

В искусстве Древнего Египта художник нашел свой идеал. Его мироощущению были близки исполненные мудрого спокойствия и достоинства животные египетских ваятелей. Он сумел оценить изысканную в своей немногословности пластику, монументальную обобщенность силуэта и реализм образов. Ему импонировала серьезность, с какой древний мастер смотрел на зверей. Египет решительно обратил помыслы Ватагина к скульптуре.

Не без влияния деревянной готической пластики выбирает он своим первым скульптурным материалом дерево. Почти все лучшее в наследии Ватагина выполнено в этом материале. Им он владел в совершенстве, его предпочитал, хотя работал и в камне, в иные периоды — в керамике, фарфоре, в кости и перламутре. Когда он вместе с А.С. Голубкиной и С.Т. Коненковым возрождал утраченный интерес к твердым скульптурным материалам — главным среди них было дерево.

Скульптор прилагает усилия, чтобы подавить привычку к натуралистическим деталям, подробностям, и уже в самых ранних произведениях ориентируется на архитектоничность композиции, целостность формы, обобщение пластической поверхности. Увлекательно и ново было находить строгий цельный силуэт, обобщать костяк и множество мелких мышечных бугров, шерсть или оперение в единый выразительный, плотный объем, располагать фигуру в пространстве согласно своему творческому разумению.

Художник много работает, участвует во многих выставках. К 1920-м годам он уже не только известный, но и признанный скульптор. Искусствовед А. А. Федоров-Давыдов называет Ватагина художником "удивительным и оригинальным", цельным "в своем изумительном чутье материала и формы...". Я. А. Тугендхольд в статье об этой же выставке, отмечая анималистические работы Ефимова и Ватагина, пишет, что "оба они крупные, зрелые мастера, могущие состязаться с лучшими представителями этого жанра на западе". Это суждение критика о Ватагине основывалось на четырех экспонированных произведениях, выполненных в дереве.

Вехами творческой зрелости скульптора-анималиста становятся несколько стилизованная "Рысь" и одна из наиболее "подвижных" его фигур — "Кенгуру". Стилистические тенденции этих работ не тождественны друг другу, хотя отправная точка, как всегда у Ватагина, едина — рисунок с натуры. В "Рыси" он отступает от реального прототипа, предельно обобщает, сгущает характер почти до символического звучания, но при этом наполняет плоть очень реалистической, хотя и не проявленной силой. И какой счастливой находкой одаряет скульптора материал за внимание и любовь к нему: прижатые уши "Рыси" вместе с куполом лба плавным силуэтом завершают фигуру, тая в себе глубинную ярость, готовую прорваться наружу

В "Кенгуру" Ватагин более энергично врезается в материал, усиливает динамику объемов их сопоставлением, винтообразным построением, активнее сталкивает форму с пространственной средой, активизирует силуэт. Появляются сложный поворот головы, изгиб хвоста, просветы в скульптурной массе, дающие ощущение легкости, подвижности. И в этом произведении мы видим зрелость мастерства: совершенство техники резьбы, композиторский дар (наличие его у молодого художника отмечал еще Юон), знание модели и ту любовь к ней, которая ощутима в каждом прикосновении рук скульптора, творящих образ. Любовь к животным... Без этого, говорил Ватагин, не состоится художник-анималист. Она неотъемлема, как умение рисовать, лепить, рубить.

Мысль выделить из "Книги джунглей" Киплинга рассказы о ребенке, воспитанном семейством волков, в самостоятельное издание, проиллюстрировать его и назвать именем героя — "Маугли" принадлежит Ватагину. Заручившись согласием издательства, художник с энтузиазмом принялся за дело и в течение лета 1921 года нарисовал двести эскизов, а вслед за тем, по утвержденным эскизам, выполнил около ста двадцати оригиналов для печати. В 1922 году работа была закончена.

Ватагин — мастер широкого диапазона: скульптор, иллюстратор, рисовальщик, график-станковист, живописец. Он был художником-биологом и художником-творцом. Его литературный дар выразился в замечательной книге, в воспоминаниях и статьях. И еще один редкостный талант был ему отпущен: талант проникновенного, глубинного понимания живой природы, который подчеркивает его нравственные идеалы и стремление обогащать советскую культуру.