Распределение ресурсов внимания при выполнении совмещенных действий

Для большинства видов профессиональной деятельности характерно выполнение совмещенных во времени познавательно-исполнительных действий. Необходимость в процессе трудовой деятельности одновременного выполнения действий, имеющих разную целевую направленность, соответственно, предъявляет и особые требования к познавательным и регуляторным сторонам психической деятельности. В связи с этим особую актуальность приобретает исследование возможностей человека-оператора эффективно выполнять совмещенную деятельность и обеспечивающих ее выполнение психологических механизмов (В. А. Бодров, 1981; Б. Ф. Ломов, 1984; В. А. Пономаренко, 1985).

В настоящее время в литературе при объяснении возможностей человека выполнять подобный вид деятельности и наблюдаемых на результативном уровне особенностей взаимного влияния совмещенных задач используется ряд положений ресурсного подхода к моделированию психической деятельности (Д. Канеман, 1973; М. Познер, 1982). В основе этого заимствованного из современной микроэкономической теории подхода лежит постулат о существовании гипотетического единого и ограниченного объема психофизиологических ресурсов, распределяемых системой обработки информации при выполнении совмещенных познавательно-исполнительских актов.

Как показывает анализ, данные, свидетельствующие в пользу этого предположения, основаны на том, что традиционно характеристики выполнения совмещенной деятельности исследуются в условиях варьирования одного или нескольких внешних параметров совмещенных задач: временных интервалов предъявления, физической формы сигнала (свет, звук), количества требуемых альтернатив выбора двигательного

486

ответа и т. п. В соответствии с этим, основной методический прием состоит в сравнительном анализе точностно-временных характеристик выполнения задач по отдельности и в условиях их совмещения. Наблюдаемые факты ухудшения характеристик качества выполнения задач в условиях их совместного выполнения обычно рассматриваются как подтверждающие основной постулат рассматриваемого подхода — ограниченность психофизиологических ресурсов, а данные о величине этого ухудшения при варьировании внешних параметров задач интерпретируются как доказательство единственности этого гипотетического ресурса. Отметим, что в рамках приведенной экспериментальной парадигмы получила широкое распространение в прикладных исследованиях методика так называемых «дополнительных задач» (В. К. Сафонов, 1976; Огден с соав., 1979).

Приведенные выше рассуждения несостоятельны, на наш взгляд, по следующим двум аспектам. Первый касается постулируемого положения о связи между объемом гипотетического ресурса, выделяемого системой обработки информации, и сложностью (по внешне заданным критериям) выполняемого вида деятельности. Считается, что более сложная задача требует для своего выполнения и большего объема ресурсов. Не требуется, по-видимому, приводить конкретные экспериментальные данные, свидетельствующие о неадекватности этого представления, поскольку любую сложную задачу выполнять легко (т. е. с минимальной затратой психофизиологических возможностей или ресурсов), если ее выполнять плохо. Нам представляется более правильным утверждение не о прямых связях между количеством затрачиваемого ресурса и сложностью выполняемой задачи, а об их опосредовании через субъективное переживание этой сложности, которое выражается в трудности выполнения задачи. Введение представления о трудности выполнения задачи предполагает определенную модификацию основных положений рассматриваемого подхода. Поскольку в рамках ресурсного подхода постулируется, что качество выполнения задачи является монотонной неубывающей функцией от объема уделяемых этой задаче ресурсов, эффективность использования

487

ресурсов содержательно можно интерпретировать как трудность выполнения задачи. При таком рассмотрении трудность выполняемой задачи перестает быть эпифеноменом, пассивно сопровождающим познавательно-исполнительную деятельность, а приобретает конкретную регулирующую роль в этом процессе. Регулирующая роль субъективно переживаемой трудности выполнения деятельности выражается, на наш взгляд, в том, что повышение в системе обработки информации спроса ресурсов будет происходить до тех пор, пока эффективность их использования в задаче не будет соответствовать заданному уровню качества выполнения данной деятельности, который, очевидно, определяется значимостью для человека достигаемого уровня успешности выполнения деятельности. Иначе говоря, регулирующая роль субъективно переживаемой трудности выполнения задачи состоит в приведении в соответствие достигнутого качества выполнения деятельности с требуемым. Заключая данные рассуждения, отметим, что, поскольку одним из основных требований к формальным моделям, описывающим психическую деятельность, является требование рассматривать в общем случае любые функциональные зависимости как нелинейные (Ю. М. Забродин, 1983), предполагается, что эффективность использования ресурсов уменьшается по мере возрастания их предложения со стороны системы обработки информации. Другими словами, повышение качества выполнения предполагает все большее возрастание ощущения трудности выполнения.

Второй аспект рассматриваемой проблемы относится к постулату о единственности гипотетического ресурса, распределяемого между выполняемыми действиями. Рассматривая это положение в более широком методологическом контексте, можно сказать, что в нем не учитываются проявления внутренней активности самого субъекта деятельности, выраженные в процессах психической регуляции выполнения совмещенных задач. Поэтому в действительности о распределении единого ресурса между выполняемыми задачами можно говорить в том случае, когда при изменении субъективных предпочтений человека к качественному

488

выполнению одной из задач наблюдается возникновение своеобразных обменных отношений между характеристиками качества выполнения задач (качество выполнения одной из задач возрастает только за счет ухудшения характеристик качества выполнения второй задачи), обнаружить которые можно, в частности, с помощью, методического приема построения «рабочих характеристик внимания» (Дж. Сперлинг, М. Мелчнер, 1978).

Следуя положениям, высказанным в работах по исследованию селективных аспектов психической деятельности, а именно, о множественности видов селективности в структуре познавательно-исполнительной деятельности (Т. К. Бахман, 1977; Т. П. Зинченко, 1981), представляется обоснованным с аналогичных позиций подойти и к особенностям распределения ресурсов внимания в условиях выполнения совмещенных действий. Отметим, что данная гипотеза позволяет ввести представление об аттенционном составе познавательно-исполнительной деятельности, из которого следует, что одновременно выполняемые задачи будут взаимно влиять друг на друга в той степени, в какой совпадает их аттенционный состав.

С целью проверки высказанных предположений выполнено экспериментальное исследование, основной методический подход которого состоял в следующем. Как было показано выше, эффективность использования ресурсов в задаче связана со сложностью выполняемой деятельности. Допустим, что при одновременном выполнении двух задач посредством варьирования некоторых параметров изменяется сложность одной из задач. В этом случае, соответственно, изменяется и эффективность использования ресурсов внимания. Если теперь при варьировании общего уровня, или объема, ресурсов внимания, уделяемых каждой из задач, не изменяется наблюдаемая на результативном уровне выполнения относительная степень взаимодействия между задачами, то есть основания полагать, что совмещенные задачи различаются по аттенционному составу. В противном случае можно говорить о той или иной степени совпадения аттенционного состава выполняемых задач.

489

Эксперимент проводился на специально созданном для исследования совмещенной деятельности стенде. В качестве лабораторных аналогов реальных видов операторской деятельности использовались задача двумерного преследующего слежения и задача зрительного поиска и идентификации заданных целей в наборе буквенно-цифровых символов. Процедура проведения исследования состояла в следующем: испытуемого инструктировали удерживать движущуюся на экране цель в пределах управляемого кольца таким образом, чтобы текущая ошибка слежения находилась в заданном интервале допустимой ошибки. Выход ошибки слежения за установленный интервал, обусловленный недостаточным или чрезмерным уделением внимания данной задаче, индицировался испытуемому соответствующими тональными посылками. Одновременно с задачей слежения испытуемый выполнял задачу зрительного поиска заданных инструкцией целей в тахистоскопически предъявленном массиве буквенно-цифровых символов. В этой задаче испытуемый давал ответ в форме «да — нет» в случае наличия или отсутствия цифры в заданном месте зрительного поля.

Исследование проводилось в соответствии с планом трехфакторного эксперимента, где в число факторов входили: фактор «испытуемые» — четыре уровня, фактор «величина допустимой ошибки слежения» — два уровня, фактор «сложность задачи зрительного поиска» (поиск одной или двух целей) — два уровня. В эксперименте приняли участие четверо испытуемых в возрасте 22—35 лет, прошедшие предварительную тренировку по выполнению совмещенных действий.