1.2. Физика и философия

Самые простые вопросы – самые сложные.

Ричард Бах

Справедливости ради нужно заметить, что принятое здесь определение физики разделялось далеко не всеми мыслителями. В частности, позитивисты утверждают, что само понятие «причинность» (как, кстати сказать, и понятие «материя» и даже понятие «закон») не должно иметь касательства к физике, ибо является ненаучным, «метафизическим». Суть позитивизма и возражения против него описаны во многих источниках, например, в прекрасной работе [3]. Автор лишь отметит, что в вопросе о том, что есть физика, он склонен согласиться скорее с БСЭ, чем с Контом.

Итак, принимая вышеприведенное определение физики, мы признаем, что причинность может и должна быть объектом ее изучения. Однако на самом ли деле причинность и другие столь же фундаментальные проблемы являются на текущий момент объектом изучения физики? Могут ли уже известные физические законы формировать ответы (или хотя бы варианты ответов) на подобные вопросы? Или физика только лишь заимствует философские идеи на этот счет?

Полезность философии как методологии науки, на наш взгляд, не подлежит сомнению. Излишне перечислять онтологические идеи и гносеологические принципы, плодотворно работающие на благо науки, и физики, в частности. Однако в XVIII в. сложилась и до сих пор имеет место ситуация, когда физика, в свою очередь, обогащает своими идеями философию.

Успехи классической механики привели к появлению лапласовского детерминизма – фундаментальной онтологической концепции, (кстати, именно концепции причинности), о которой мы будем говорить в следующей главе. В XIX веке развитие теории вероятностей (относящейся, конечно, к области математики, но широко применяющейся в физике) привело к идее принципиально нового вида детерминизма, о чем мы тоже будем говорить. Однако ярче всего это проявилось в первые годы века двадцатого, с созданием специальной теории относительности и квантовой механики. Онтологии пришлось отказаться от целого ряда фундаментальных положений, не подвергавшихся сомнению в течение тысячелетий – например, об одинаковости течения времени во всем объективном мире или о том, что один предмет в данное время может находиться только в одном месте. Осмысление и обсуждение результатов, полученных без малого сотню лет назад, не прекращается по сей день.

Таким образом, мы приходим к выводу, что физика может вырабатывать концепции причинности (как и многие другие философские концепции), должна этим заниматься и делает это на самом деле. В следующей главе мы займемся рассмотрением взглядов на причинность, выработанных с развитием физики на текущий момент.

Глава 2. Причинность и детерминизм в физике

0. 2.1. Лапласовский детерминизм и его этические следствия

Наших деяний путь бесконечен.

Ради того, чтобы Шекспир написал трагедию,

Я убил короля.

Хорхе Луис Борхес

Физика в современном смысле этого слова оформилась в XVIII веке и началась с механики. Был открыт целый ряд фундаментальных физических законов – прежде всего, три закона Ньютона и закон всемирного тяготения, и эти законы обнаружили огромную предсказательную силу для самых, на первый взгляд, разнородных явлений – от движения планет до падения яблока. Это стимулировало уверенность как в познаваемости и предсказуемости мира, так и в том, что все его многообразие обусловлено немногим числом простых всеобщих законов.

Для нас существенно следующее фундаментальное свойство законов классической механики: если система управляется этими законами, то

ситуация в данный момент времени совершенно однозначно определяется ситуацией в любой предшествующий момент времени. События происходят единственно возможным образом. Любое событие либо неизбежно, либо невозможно.

Другими словами, все события причинно обусловлены. Свободы выбора и поливариантности нет.

Это утверждение не является философской спекуляцией, а следует из самих формулировок законов механики. В дальнейшем оказалось, что подобным свойством обладают и законы электродинамики, специальная и общая теория относительности также подтверждают это свойство.

Чтобы подчеркнуть важность этого факта, заметим, что законы указанных областей физики определяют все физические процессы, кроме происходящих на уровне атомов и элементарных частиц.

Философская позиция, провозглашающая неизбежность всех происходящих событий, получила название лапласовского детерминизма, по имени Пьера-Симона Лапласа – французского физика, математика и философа. Он выдвинул тезис, который позже был назван утверждением о «демоне Лапласа»:

«Если бы существовал разум, способный в какой-то из моментов времени совершенно точно узнать значения всех физических величин в каждой точке Вселенной (Лаплас понимал это как координаты и скорости всех частиц), то, произведя вычисления, он мог бы совершенно однозначно узнать будущее всей Вселенной на любой момент времени».

Перед нами развернутая формулировка того же самого тезиса: все события причинно обусловлены, то есть неизбежны.

Какова же этическая сторона? Все события, в том числе и поступки людей, либо неизбежны, либо невозможны. Как же тогда давать этим поступкам этическую оценку? Всякая этическая оценка поступка базируется на предположении, что человек сознавал, что делает, и мог этого не делать. Даже людей, не осознававших своих преступлений, классическая этика считает невинными, и юриспруденция определяет как невменяемых, приговаривая к изоляции и лечению, но не к наказанию. Что тогда говорить о человеке, который не имел никакой возможности не сделать того, что он сделал? Какое бы страшное деяние он ни совершил, на каких основаниях его наказывать? Не есть ли это то же самое, что высечь море, уподобившись неумному персидскому царю? А благодарить человека за подвиг не есть ли так же бессмысленно, как благодарить воду за то, что она течет вниз?

Лапласовский детерминизм, примененный к духовной сфере, имеет и более глубокие последствия. Все, что произойдет, произойдет неизбежно. Следовательно, у человека нет никакой власти над будущим, своим собственным в том числе. Нельзя даже сказать, что от наших поступков ничего не зависит – сами наши поступки совершенно неизбежны, как и любые другие события. Из этого неумолимо вытекает, что процесс выбора, процесс принятия решения есть иллюзия. Вы якобы по своей воле выбрали один из нескольких вариантов, но на самом деле Вы и не могли выбрать ничего другого, даже если Вам кажется, что могли. Читателю предлагается попробовать прожить один день, проникнувшись осознанием этой идеи.

Здесь крайне важно не смешивать понятие «выбора нет», употребленное в том смысле, что выбор очевиден, с принципиальным отсутствием выбора и принятия решений, которое следует из лапласовского детерминизма. Если, например, человека вынудили к чему-то, угрожая смертью, можно охарактеризовать ситуацию как «выбора не было». Но, строго говоря, выбор у человека был: он сделал выбор между жизнью и смертью, он принял решение жить.

Потребность человека осознавать, что он делает выбор и принимает решения, есть фундаментальная потребность, присущая всякому или почти всякому человеку – по крайней мере, нашей культуры и эпохи – вне зависимости от индивидуальности. Возможно, для каких-то эпох и культур это не так – не будем вдаваться в культурологические споры. Для нас, здесь и сейчас, эта потребность несомненна и существенна.

Между тем лапласовский детерминизм отрицает наличие выбора и отказывает этой потребности в возможности быть удовлетворенной. Это может не составлять проблемы для людей, не стремящихся к целостному мировоззрению – декларирующих причинность и неизбежность, а себя и других людей осознающих как обладающих свободной волей. Однако многие ученые склонны, во-первых, строить свое мировоззрение на фундаментальных научных постулатах, а во-вторых, стремиться к целостности, непротиворечивости своего взгляда на мир. И тогда противоречие между этикой и онтологией из отвлеченной философской проблемы может превратиться в реальную психологическую, доставляющую немалые душевные страдания. Согласно [1], великий Кант на склоне лет признавался, что принял идею субъективной природы времени и причинно-следственных связей только лишь для того, чтобы оставить человеку свободу воли. Вдумаемся в этот пример.

Лапласовский детерминизм – философское обобщение законов классической физики – находится в остром противоречии с классической этикой и естественным для человека ощущением свободы воли.

В связи с этим постоянно предпринимаются – во всяком случае, «любителями» – попытки разрешить это противоречие. Однако автору не известно ни одной попытки, приведшей к удовлетворительным результатам, поэтому мы не будем на них останавливаться.

Вместо этого каждый следующий подход к детерминизму мы будем рассматривать в контексте вопроса, избавлен он от лапласовских этических парадоксов или нет.