2.1 Карловатский синод

Собор был призваный снять проблемы, возникшие перед Церковью в эмиграцыи, он стал для Русского Зарубежья причиной еще больших проблем.

Мысли о созыве Собора была в первые высказана в Константинополе. Инициатором эмигрантского совещания стал епископ Вениамин (Федченков), желавший продолжать дело белого движения за приделами России. На заседание Высшего Церковного Управления 19 – 21 апреля 1921 г. и было решено «организовать Собрание представителей Русской Православной Церкви заграницей для объединения, урегулирования и оживления церковной деятельности».

О своих планах о созыве Заграничного собрания зарубежные иерархи поставили в известность Константинопольскую Патриархию, Сербского Патриарха Димитрия, а также Патриарха Тихона. О предполагаемом Соборе в своем письме Патриарху Тихону сообщил архиепископ Евлогий.

Согласно выработанному в Константинополе «Положении о Созыве Собрания Российских Церквей». В состав собрания должны были входить представители всех заграничных автономных церквей, епархий, округов и миссий, которые подчинялись Патриарху Московскому и всея Руси. Также в «положении» отмечается, что Собрание признает полную власть над собой Патриарха Московского. И все постановления Собрания поступают на утверждение Патриарху, а до его утверждения, в нужных случаях, вступают в действие с разрешения Высшего Российского Церковного Управления.

Общецерковное заграничное собрание должно было ответить на возникшие вопросы. Состоялось собрание уже по переезде ВЦУ в Сермские Карловцы, и заседание его проходило с 21 ноября по 3 декабря 1921 г. В ходе заседания Собрание переименовало себя в Русский Всезаграничны Церковный Собор.

Постановление Собора можно разделить условно на две части, одна из которых представляет собой решения внутрицерковных вопросов, другая – решение вопросов политических.

ВЦУ согласно решению собора, состояло из Синода архиереев (Русского Заграничного Синода) и Высшего Церковного Совета(ВЦС). Председателем Синода и ВЦС стал митрополит Антоний (Храповицкий), которому было усвоено звание Наместника Патриарха. Наместник и органы управления были подчинены Всероссийскому Патриарху, а также заграничным Поместным Соборам. Патриарх должен был утверждать и состав архиереев, входящих в Синод.

Что касается присвоения митрополиту Антонию звания Наместника, Собрание обосновало это тем, что митрополит Антоний был кандидатом в патриархи и находился вне досягаемости советской власти. Кроме того, Киевская кафедра, которую он занимал, являлась старейшей. Правда, митрополит Антоний отказался принять этот титул.

ВЦУ могло вполне стать законным органом церковного управления, если бы Собор ушел от политических разборов. Камнем преткновения стало приятое на Соборе воззвание «чадам РПЦ в рассеянии и изгнании сущим, где говорилось о возвращении на всероссийский Престол Помазанника из Дома Романовых, а также обращение к Генуэзской конференции с призывом бороться с большевизмом, направление Высшим Церковным Управлением в феврале 1922 года от имени уже закончившегося Собора.

После несколько лет после Карлвацкого Собора в своем письме митрополиту Евлогию (Георгиевскому) митрополит Антоний (Храповицкий) представил соборные обращения как некую случайность и снимал с себя ответственность за их принятие.

Однако все было далеко не так просто. Документы Собора дают, возможность во многом не согласится с митрополитом Антонием.

Прежде всего нельзя считать происшедшее случайностью. Далее, хотя и предложения о воззваниях были, согласно документам Собора, высказаны не самим Антонием, он их активно поддерживал.

Так, на заседании 26 ноября 1921 года архиепископ Анастасий (Грибановский) выступил с предложением. В ответ на это выступление митрополит Антоний заявил, «что предложение архиепископа Анастасия сводится к трем положениям: 1)обратится с воззванием ко всему миру, 2) ко всем русским беженцам и 3) отслужить панихиду за всех погибших за веру, Царя и Отечество».

И так решение о принятии двух решений последовало уже в начале собора, и через несколько дней текс обращения к беженцам был готов. Однако предложение о упоминании династии вызвало бурные споры, которые продолжались несколько дней. Большая часть священнослужителей выступила против упоминания в обращении династии Романовых, считая это политическим вопросом.

На соборе в связи с этим вопросом была выдвинуто предложение о создании «пресвитерского совета», который бы контролировал бы обсуждаемые вопросы с точки зрения канонов и церковной практики. И это предложение было отвергнуто с перевесом всего-то в несколько голосов. Собор ставал всё более политическим. Монархисты шли к своей цели демократическим путем.

Было ясно что противостоять этому натиску было невозможно. Выступления иерархов уже не могли изменить ситуацию.

Один из главных проводников идеи о необходимости упоминания династии Романовых был Н. Е. Макрков. В своем выступлении он обосновывал это тем, что большинство России настроено в пользу монархии. Свое выступление он поддерживал письмами, которые получал из России. В этих письмах ждут услышать лишь имя царя.

Но члены собрания не могли не знать, что Царская власть была к 1917 году непопулярной, что в Учредительное Собрание прошли вовсе не монархические партии, и что Белая Армия воевала отнюдь не под монархическими лозунгами. С этого следует, что Марков выдавал желаемое за действительное.

В связи с этим становится понятным, что воззвание «Чадам Руской Православной Церкви в рассеянии и изгнании сущим» никак не могло произвести на русский народ такого эффекта, какое производили некогда грамоты Патриарха Гермогена.

В своем выступлении Марков вспоминает о присяге царю, которую никто не снимал. Марков ставит вопрос ребром: если вы не желаете упомянуть имя династии, значит, вы признаете революцию и свержение царя, если же вы против революции, то должны поддержать упоминание о династии в обращении.

Наиболее активным противником упоминания монархии на соборе стал на Соборе епископ Вениамин, приведший разумные доводы против Маркова.

Таким образом, по мнению епископа Вениамина, возрождение России нужно видеть, прежде всего, в возрождении религиозности. Вопрос о политическом устройстве находится на втором месте. Церковь должна противостоять политическому расколу. Важный момент в выступлении епископа Вениамина – заявление о неправомочности делать заявление, о династии от лица всей Русской Церкви.

Очень важной представляется дневниковая запись Н. М. Зернова, где он утверждает, что прения на Соборе отражались секретариатом в искажённом виде, причем исключительно в пользу Маркова и его сторонников. Поэтому приведённые выше слова епископа Вениамина, далеко не единственное, что было сказано архипастырем.

Против воспоминания о царе из Дома Романовых был и архиепископ Евлогий (Георгиевский), пытавшийся, по его собственным воспоминаниям, противостоять мнению монархистов в промежутках между заседаниями.

Выступал архиепископ Евлогий и на заседаниях. Он обращает внимание, что воззвание включает две части: о монархии и о династии. Первую часть можно отнести к области церковной и с ней согласны все. Вторая же часть является политической, а не церковной и вызывает разногласия. В связи с этим архипастырь предложил отдельно голосовать по вопросу монархии и отдельно по вопросу династии.

Однако здравомыслящие члены Собора оказались в меньшинстве, в отличи от мирян-монархистов.

За принятие обращения высказался 51 человек: 6 иерархов, 7 священнослужителей,