5. Адресант ссылается на лексикографическую дефиницию слова, ключевого в его высказывании; обычно это делается весьма небрежно, без четкого указания на то, какой именно словарь имеется в виду.

"Если заглянуть в словарь прошлого года, там элита – ‘сорт пшеницы’... Понятие это существовало всегда; раньше элита – это партноменклатура, а теперь – новый класс, который обустроит Россию, ... коммерсанты, которые не только продают воздух, и не только они..." [Гл. ред. журн. "Элита" - "Утро". Останкино. 31.8.93]. "В русском языке слово банк имеет несколько значений. Первое – ‘азартная карточная игра, где два партнера’..., выигрывает тот, кто похитрее... А у нас банк – нормальный термин. Вот выпьем за это!" [здесь подобие семантизации совмещено с оценкой слова. – К. Филиппов, управляющий Синто-банка. Новости. Афонтово. 9.6.95]. "Заглянем в словарь русского языка: бизнесмен – ‘делец, предприниматель, спекулянт’. Ох уж, эти лукавые словесники!" [Мир глазами молодых. КГТРК. 3.10.96]. Ср.: "Депутаты трактуют это понятие (геноцид) гораздо шире, чем словари" [Новости. ТВ-6. 11.1.99].

6. Адресант приводит текстовые реминисценции, цитирует прецедентные тексты (причем далеко не всегда цитация может быть безукоризненно точна в отношении источника, хронологической приуроченности и т.д.).

"Вообще – это слово к политике имеет мало отношения. "Never say never" – "Никогда не говори никогда" [В. Лукин. Подробности. РТР. 17.12.98]. "Крылатая фраза времен застоя [?] "Кадры решают все" остается актуальной и сегодня" [Перспектива. КГТРК. 9.2.99]. "Учителя изгонялись из школ (в 20-е годы), и их место, как было предсказано[?!], заняла кухарка" [М. Байтман. До 16 и старше. ОРТ. 12.2.99]. "Принято говорить: "Делу время – потехе час". Об этом пела еще [?!] в своем известном шлягере Алла Пугачева" [Т. Ивановская. Доброе утро, Россия. РТР. 15.3.99].

7. Адресант использует сочетание так называемый, способное заметно корректировать эффект высказывания, при формально объективном и нейтральном его характере; адресат может воспринять содержание высказывания именно с учетом вероятной интенции говорящего. Сочетание так называемый лексикографы определяют как используемое двояким образом: в значении ‘имеющий, носящий название’ оно "употребляется перед малоизвестным, несколько необычным и т.п. названием", а также "для указания на то, что слово, выражение, термин и т.п. по своему значению не отвечает называемому им предмету, понятию, явлению и т.п." [МАС₂]. Считают также, что следует рассматривать это сочетание как двузначное: 1) ‘именуемый, носящий название’; 2) ‘мнимый’ [Сл. экв. С. 220]. Впрочем, вероятно, и прагматика, и семантика сочетания так называемый в равной степени позволяют ему выступать в качестве сигнала рефлексии.

"...О предоставлении автономии всем так называемым оккупированным районам" [синхронный перевод выступления Ш. Переса. WTN – Останкино. 3.9.93]. "Работаем в координации с так называемыми силовыми структурами" [В. Варов. Останкино. 20.4.95]. "Власти ФРГ всё более обеспокоены действиями так называемой русской мафии – преступных группировок из Армении, Киргизии..." [Телеутро. Останкино. 6.3.95]. "Под лозунгом так называемой гуманитарной интервенции недопустимо перечеркивать суверенитет государства" [В. Путин. Новости. ОРТ. 1.2.00]. "Желание встретиться с Черномырдиным выразили и так называемые олигархи" [Новости. ОРТ. 23.6.98]. "...О создании политиками так называемого правого толка нового объединения" [Вести. РТР. 28.11.98]. "Заболеваемость особенно выросла в так называемых депрессивных отраслях (например, в угольной и других)" [Вести. РТР. 1.2.99]. "...В нашем так называемом отечественном шоу-бизнесе" [К. Стриж. ТНТ. Афонтово. 3.4.99]. "В этих селах будет проведена так называемая зачистка" [Вести. РТР. 31.8.99]. "... Способность ООН ответить на так называемые вызовы нового тысячелетия" [Вести. РТР. 6.9.00]. "Пока так называемый средний класс уверен в себе, на революцию его трудно поднять"[Новости. ТВ-6. 7.10.98]. "На сегодняшнем этапе потребителями нашей продукции являются довольно-таки зажиточные, средний класс так называемый" [Дела. Афонтово. 9.12.98]. Ср., впрочем, позднейшую семантизацию этого словосочетания: "Бандиты, члены их кланов, служащие... – это и есть тот средний класс, который и выжил в России после выдающихся по своим успехам реформ" [М. Леонтьев. Однако. ОРТ. 15.9.99].

Ср. близкий к этому рефлексив: "Многие российские сенаторы, а так можно называть депутатов Совета Федерации..." [Новости. Останкино. 11.4.95].

Конечно, приведенная здесь классификация не является всеохватывающей; некоторые рубрики вследствие диффузности разновидностей рефлексии могут совмещаться (например, в цитированных текстах иногда одновременно присутствуют оценка слова и его семантизация, оценка – и реминисценция и т.д.). Однако можно судить о том, что рефлексивы – существенная, информационно и пропагандистски значимая деталь сегодняшнего телевизионного дискурса.

БИБЛИОГРАФИЯ

1. Вепрева И.Т. О функционально-системной организации рефлексивов // Русский язык в контексте современной культуры. Екатеринбург, 1998. С. 28-29.

2. Шмелева Т.В. Языковая рефлексия // Теоретические и прикладные аспекты речевого общения. Вып. 1(8). Красноярск, 1999. С. 108-110.

ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

• МАС₂ – Словарь русского языка. Т. 1-4. Изд. 2-е. М., 1981-1984.

• Сл. экв. – Рогожникова Р.П. Словарь эквивалентов слова. М., 1991.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Факты российской телевизионной речи, рассмотренные в рамках очерков, могут на первый взгляд показаться не вполне однородными и объединяемыми лишь сферой их использования. Однако при внимательном наблюдении между ними обнаруживается несомненная связь.

Так, официозный "постновояз", насыщенный косноязычием и двусмысленностями, вроде контролировать ситуацию, и щедро разбавленный сверхчастотным как бы, фантомизирующий действительность и предназначенный якобы для деидеологизации, а на деле – для реидеологизации, смыкается с субстандартной лексикой. Употребление ее также манифестирует освобождение от тяжких оков тоталитаризма и победу общечеловеческих ценностей, но главное – символизирует торжество этики и морали (понятий), выражающихся уголовным арго, и служит инструментом их внедрения в массовое сознание носителей языка. Поэтому же неудивительна и элитаризация вульгарной брани. К этим новациям естественно примыкает поток американо-английских заимствований; они выступают проводником чужекультурных ценностей, более или менее явно при этом декларируя и некую "нецивилизованность" России, и ее реальный современный статус. Это сопровождается безапелляционной негативизацией и дискредитацией всего русского, а в нередких случаях – уже и российского. Обилие рефлексивов не только показывает попытки говорящих конкретизировать содержание своих высказываний, но и сигнализирует о неустойчивости семантики и прагматики многих слов, соответственно – о зыбкости и слабой определенности картины мира. При этом нарушения норм и правил русского ("нецивилизованного") языка – видимо, тоже как свидетельство окончательного преодоления пережитков мрачного тоталитаризма и благотворного раскрепощения – столь многочисленны, что, по сути, узус СМИ играет роль нормы.

В широком историко-культурном контексте феномены новейшего словоупотребления в телевещании глубоко родственны вербальной магии, но они обладают, благодаря специфике и возможностям телевидения, гораздо бóльшим суггестивным эффектом, чем ее другие, ранние формы.

Необходимо продолжать изучение процессов и тенденций телевизионного дискурса, особенно – в лингвокультурологическом аспекте. Следует регистрировать факты словоупотребления в телевизионной речи в целях их дальнейшей лексикографической обработки. Полезным было бы введение спецкурсов соответствующей тематики на филологических факультетах. Насущной потребностью является работа по повышению грамотности будущих журналистов.

И всё-таки – это лишь фрагменты большой и сложной деятельности, предусматриваемой федеральной целевой программой "Русский язык", положения которой безусловно актуальны; поэтому их осуществление должно получать достойный общественный резонанс, в том числе и через средства массовой информации. Роль телевидения здесь трудно переоценить.