3. Колдовство как преступление

Переживаемая психологически связь всего со всем, и прежде всего субъекта с окружающими предметами, приводила представителя традиционного общества к попыткам воздействовать на окружающий мир посред-спюм этой связи, в том числе и на других людей, 15 принципе, это было доступно каждому, однако некоторые, как считалось, обладали исключительными возможностями в этом плане. Они обладали особой силой («энергешческим потенциалом") (Бочаров 20066: 172-224).Эти люди, как предполагалось, могли использовать свою силу как на пользу, так и по вред обществу. Последние — это колдуны. Обычное право всех пародов жестко преследует колдунов, В Древнем Риме, "даже в поздний период его истории, любые разновидности магии, ворожбы, заклятий рассматривались как тягчайшие преступления и карались смертью. В кодексе XII таблиц предписывалось "не заклинать чужих плодов", предусматривалось наказание тем, "кто заворожит посевы,..", а также тем, кто "переманивает чужой урожай"» (Синицына 1978: 84-86). Особый размах, как известно, получила борьба с ведьмами в средневековой Европе.

Колдовство и право в современных государствах Востока (на примере Тропической Африки). Статьи, направленные против колдовства, содержал кодекс обычного права Танганьики: «Если может быть доказано, что жена без разрешения мужа обращается к колдуну и допускает колдовские обряды, муж имеет !фаво потребовать развод. Колдун, который пользует жену без разрешения ее мужа или дает ей колдовские зелья, подлежит штрафу» (Синицына 1978: 87).

Представления о колдунах широко распространены среди населения африканских стран и сегодня. Колдуны внушают страх и практически все жизненные неурядицы списываются африканцами на их счет. Время от времени возникают даже общественные движения по борьбе с колдовством. Так, в конце 70-х годов XX века в Танзании оформилось движение камчапе: группы людей передвигались по деревням, «очищая» их от колдунов. При этом использовались специальные церемонии ордалии, которые предполагали выявление колдунов посредством употребления ими сильнодействующих ядов. Было «очищено» около 100 деревень, в результате чего 9 человек было доставлено в больницу. Имели место случаи убийства предполагаемых колдунов. В частности, было убито 7 пожилых женщин, которые отказались покинуть деревню после того, как на них пало подозрение в колдовстве (Pelt 1981: 60-69).

В странах континента в борьбе с колдовством участвуют даже государственные служащие. Например, когда заподозренный в колдовстве отказывался покинуть поселение, с ним «побеседовал» чиновник, которому удалось добиться признания подозреваемого, после чего тот ушел из деревни (Pelt 1981:73),

\182\

В Африке колдовство является причиной судебных процессов не только среди деревенского населения, но и образованных людей, даже в среде политических элит. Так, в конце XX века в Чаде по приказу президента Томбалбая было арестовано 30 человек, которые обвинялись в совершении «политического колдовства». Суд «черной овцы» приговорил одну из заговорщиц к смертной казни. В ходе судебного разбирательства выяснилось, что она и ее сообщники, среди которых был будущий правитель Чада (генерал Маллум), живьем закопали в землю черную овцу, которую они предварительно ослепили. Суд постановил, что колдовской ритуал имел целью уничтожить президента страны (Jeime... 1975),

Любопытны в этой же связи сведения о готовившемся антиправительственном заговоре примерно в это же время в Танзании. Суд установил, чго заговорщики наняли знахарей, чтобы они заколдовали их от пуль. Последние же подтвердили это, хотя отметили, что их труд не принес результатов, потому что заговорщики были мошенниками. Поэтому один из заговорщиков был убит полицейскими, всего через два дня как его заколдовали. Один же из участников заговора заявил в ходе судебного разбирательства, что президент Ньерсре узнал о готовящемся заговоре от своей матери, которая сама является колдуньей. Очевидно, что эта информация должна была дискредитировать президента в глазах общественности, учитывая отношение африканцев к колдунам (Бочаров 1992: 251-252).

Колдовство в правовой купьтуре России

В дореволюционной России поверья, связанные с колдовством были широко распространены. Не зря С. Есенин писал: «Запугали нас силы нечистые, что ни прорубь— везде колдуны». Например, существовала вера в колдовские свойства свечи, изготовленной из жира некрещеного младенца: если ночью с такой свечой войти в дом, то все будут спать. Такая же чудодейственная сила, как считалось, заключена в мертвой руке, что следует из русской пословицы: «Люди спали, точно мертвой рукой обвел». Поэтому к колдовству нередко прибегали для совершения противозаконных действий. Например, русские крестьяне верили, что укравший благополучно в ночь перед Благовещением, может целый год воровать, не опасаясь, что его поймают. Вследствие такого поверья воры по ремеслу старались совершить кражу в благовещенскую ночь; при этом они гнались не за ценностью вещи, а только за искусным и ловким совершением кражи. Крестьяне же старались в эту ночь обеспечить себя на целый год от штрафов за самовольные порубки; вещь, взятую тайком у соседа, они возвращали ему наутро (Чалидзе 1990: 17).

В целом же к колдунам так же относились, как к наиболее опасным преступникам, которых боялись, а уличенных в этом деле жесточайшим

\183\

образом наказывали. Преступления, связанные с колдовством, были широко распространены не только на селе, но и в городах. Уличенных чаще всего наказывали в ходе самосудов. Так, 25 сентября 1895 года в Петербурге «рано утром в толпе стояли мальчик Василий Алексеев и какая-то женщина, одержимая припадками не то истерического, не то эпилептического свойства. Вопле „этой нары стояла крестьянка Наталья Новикова; она разговорилась с мальчиком и подарила ему яблоко. Мальчик куснул яблоко, вслед да тем с ним сделался истерический припадок. На крик Алексеева прибежал городовой и отвел больного в приемный покой городской части. Но толпа на этом не успокоилась. Предположив, что яблоко наговоренное и что Новикова не простая крестьянка, а ведьма, околдовавшая ребенка, толпа бросилась за ней и избила ее до полусмерти».

Однако и официальные суды также принимали колдовство в расчет. Например, в 1886 году в Тальянском волостном суде (Умайскою уезда Киевской губернии) рассматривалась тяжба крестьянина Б. с крестьянином X; последний заявил суду, что противная сторона, чтобы выиграть дело, решилась воздействовать на суд силою чародейства. Поэтом}' X. просил обыскать своего противника. Б. обыскали, и, найдя у него в шапке несколько тряпичек, узелок и какое-то зелье, признали эти вещи за чары и постановили: не рассматривая тяжебного дела, наказать Ь. двадцатью ударами розог... А однажды, во время рассмотрения дела о драке женщин, сельский суд заметил, что одна из обвиняемых сыпала мак около судейского стола; признано было, что она занималась колдовством, и взыскано с нее три рубля» (Чалидзе 1900: 30-32).

Стремление воздействовать на советский суд магическими средствами с целью избежать наказания, фиксировалось в житейской практике некоторых народов Севера. Эшограф Г. Н. Грачева сообщает: «Для традиционного мировоззрения нганасан чрезвычайно характерен рассказ старика, который когда-то в юности совершил проступок, подлежащий суровому наказанию официальных властей. Стремясь его избежать, он искал "какой матери или нго (предку.— В. Б.) кричаиЛ Проходя к месту суда по замерзшей реке, по берегам которой рос кустарник, он подошел к одному из кустов и обратился к нему за помощью. Отломав приглянувшийся ему сучок, он пригрел ею за пазухой, покормил, взял с собой, постоянно разговаривал с ним и просил его о помощи. Наказание было назначено минимальное, что привело к выводу о благожелательном отношении именно этого сучка к человеку и о его возможностях в мире нго. Ему была сшита одежда, его подкармливали и хранили в особых нартах, обращались к нему с просьбами» (Грачева 1983:47).

В современном российском мегаполисе поверья, связанные с колдовством, распространены ничуть не меньше. В СМИ множество рекламных объявлений колдунов и магов, предлагающих самые различные услуги.

\184\

Взрыв магической идеологии обнаружился в 90-е в период общественной дезинтеграции, когда прежние ценностные ориентации, свойственные общественному сознанию, были девальвированы. В известной мере возродилась и обычно-правовая ментальность. Приведу опять же собственный пример из «полевой практики» тех лет. Как-то в гост и зашел приятель суп-pvin, довольно известный художник. Из общения выяснилось, что наш общий знакомый, с которым давно потеряна связь, сейчас находится в местах заключения. На мой вопрос о причине, ответ был: "Убил колдунью». На мою скептическую усмешку было дано серьезное подтверждение; «Да, она точно колдунья...»

О силе влияния данного рода представлений в российском обществе красноречиво свидетельствует история с Г. Грабовым, обещавшим родственникам воскресить жертвы Беслана. Причем незадолго до привлечения к уголовной ответственности Грабовой открыто заявил о своем намерении баллотироваться в президенты РФ. Самое примечательное, как выяснилось, заключается в том, что многотысячная армия адептов Грабового состояла преимущественно не из «темных крестьян», а из горожан, зачатую имеющих высшее образование и даже ученые степени.