II. Сила, власть и право: подвластность и завладение в "железный" и "золотой" век правового общества

1) В основе моей компетенции принуждать нарушителя либо оскорбителя моего права лежит мое право на владение вещью, основание которого, как видим, должно

86 А.К.Судаков

заключаться не в моем владении (прецеденте владения) как в факте и не в моей способ- ности физически обладать вещью. Смысл принадлежности по праву Кант трактует через понятие покушения: мое правовым образом есть то, употребление чего другим без моего согласия ущемляет мое право, есть неправое принуждение (к признанию совершившегося факта пользования моим имуществом), а зна- чит насилие13. Напротив, правовым образом мое есть также то, любое употребление чего с моей стороны правомерно (если оно, конечно, не затрагивает прав других субъектов). Скажем поэтому: мое правовым образом есть то, чему я сам не могу причинять насилия и ущерба, но чего всякое употребление другим без моего согласия есть юридический ущерб и насилие мне. Моя приватная свобода употребления моей собственности нормами (естественного) права не ограничена. Для этого, впрочем, нужна и полная достоверность того, что вещь именно моя, хотя бы она не находилась в сию минуту у меня в физическом владении: иначе невозможно обосновать мое право на возвращение или хотя бы возмещение вещи, из моего физического владения изъятой, пусть даже вещь эта помечена клеймом или несет на себе иные внешние признаки, позволяющие заключать о связи ее со мной как владельцем. Следовательно, если правовым образом мое не есть нечто иное, чем только физическое мое имущество, и если физическое владение есть единственное правооснование ____________________ 13 MdS, 353.

Кант: власть, мораль и насилие87

собственности на вещь, то с прекращением такого владения (произошло ли оно естественным путем, например с моей смертью или просто отъездом, - или насильственным путем, отнятием против моей явно выраженной воли) собственность если не прекращается, то становится предельно недостоверной, а это значит, - неопределенной, а это, в свою очередь, - значит - беззащитной. Факт насилия, вообще имущественного правонарушения (понимая здесь имущество предельно широко и отвлеченно) в таком случае вообще не может быть с достоверностью доказан, так как ликвидация внешних признаков принадлежности вещи (клеймо и пр.) поистине есть дело особого рода искусства, не более того, а при сугубо физическом толковании права собственности эти внешние признаки суть единственные свидетельства того, что вещь, изъятая из моего физического обладания, есть моя вещь, и что завладение ею или вообще посягание на нее без моего ведома нарушает именно мое право. Если, следовательно, право собственности зависит лишь от фактического обладания вещью, или хотя бы от возможности физического завладения ею в будущем, то за недостоверностью хозяина любое покушение на чужую сферу свободы, и в частности сферу имущества, принципиально недоказуемо (с достоверностью), а потому любое насилие над личностью и собственностью ненаказуемо, или вернее, наказуемость насилия зависит тогда исключительно только от физической же способности правонарушителя (насильника) ликвидировать внешние признаки