78 А.К.Судаков

закон. Правовое общество есть общество, где выполнены все (внутренние и внешние) условия мирного сосуществования свобод, где, следовательно, мирная и правая жизнь проистекает не из страха иудейского перед правотворцем и правохранителем, а именно из живой максимы правомерного мира. Эмпирическая всеобщность такой максимы только и будет последней, - зато самой прочной, - гарантией всеобщего господства права. И, хотя такое состояние общественности есть "лишь идея", обеспечение реальности которой сугубо правовыми средствами едва ли мыслимо, а если же и мыслимо, то... само нарушало бы ежедневно и повсеместно всеобщий принцип практической свободы, - тем не менее именно в направлении такого состояния общественности направляет мысль теоретиков и усилия политиков кантов принцип права, выражающий собою существенное содержание не просто какой-нибудь церемониально-ли- цемерной правомерности, но - этоса мирного сосуществования свобод.

2) Итак, критерием права является возможность неущемленного сосуществования свободных субъектов. Право есть сово- купность условий возможности такого мирного сосуществования. Здесь нужно сразу же подчеркнуть два обстоятельства: речь идет не об условиях возможности существования каждого из субъектов, взятого отдельно, но именно об условиях возможности деятельного сосуществования их, об условиях возможности их общения, взаимно-действия, - короче говоря, об условиях существования

Кант: власть, мораль и насилие79

деятельной общности (Gemeinwesen). Деятельной, - ибо сосуществование двух пассивных субъектов не образует единого контекста общения, так как два таких субъекта просто никак не влияют на объем свободы друг друга, и потому принцип права хотя и может иметь к ним применение, но решительно не может быть ими когда-либо нарушен. Право в собственном смысле слова появляется там и тогда, где и когда свобода одного деятеля вторгается в сферу свободы другого. Общности, потому что требования права выполнены только там, где поведение каждого деятеля допускает возможность свободно избранного поведения всех других, где, следовательно, каждый деятель сознает себя стоящим в контексте независимых сфер свободы многих деятелей и, признавая за ними эти сферы, признает тем самым и целую общность. Причем, как подчеркивает Кант5 (на этом мы остановимся еще ниже) и вслед за ним Фихте (например, в рецензии на "К вечному миру"6) безусловно необходимо, чтобы это отношение признания было обоюдно, то есть рефлексивно: не признающий нашей свободы не входит в ту общность, которую образуем мы актом взаимного и полного признания; не признающий правовой общности не состоит в правовом отношении с нею. Фихте формирует это даже так, что ____________________ 5 MdS, 365. 6 ZeF, 95-96. (Rezension. Philosophisches Journal. Slg.F.J. Ilgiethammerund J.G.Fichte, Bd.IV (1796). S. 81-92. (J.G.Fichte).

80 А.К.Судаков

правоотношение возникает впервые благодаря идее общности, идее мира7. Ограничить свою свободу идеей этой общности, - большего не требует от индивида принцип права. Но это ограничение двояко: оно предполагает внутреннее, идеальное ограничение своей свободы, принципиальное, так сказать усечение своеволия, - когда я сознаю сферу свободы другого и принимаю ее как данность, как нечто неприкосновенное, а это и означает - мирно признаю ее, - и внешнее, деятельное примирение, выражающееся в том по крайней мере, что я воздерживаюсь от покушений на свободу и собственность (а это и значит: сферу свободного произволения) другого, то есть веду себя соответственно своему признанию другого.

Внутренний акт воли есть акт избрания принципа поведения, и хотя он не видим глазу, он может без противоречия пред- полагаться за всяким актом внешнего порядка. При условии, конечно, сознательности, обдуманности моего поведения мне может быть вменена максима мира либо максима непризнания (лежащая в основе намеренного покушения на свободу другого). Обязать меня иметь максиму мира (и права) юрист не может8, но этика, конечно, предъявляет ко мне такое требование. "Строгое право" оказывается недостаточно строгим по сравнению с мо- ралью, и вот почему.

____________________ 7 Ibid, 94; 96. 8 MdS, 338.

Кант: власть, мораль и насилие81

Ситуация деятельного признания, не подкрепленного идеальным признанием, мирного поведения, не укорененного в мак- симе мира, - более того, сопровождающегося "максимой покушения", - может фактически сохранять сферы свобод взаимодействующих со мною субъектов и взятых вместе, и каждого в отдельности. Но в такой ситуации отсутствуют гарантии сохранения самой этой ситуации: если в сердце своем я безразличен к свободе других или тем более не прочь покуситься на нее, то мирное поведение мое может оказаться лишь тактикой выжидания перед покушением; но даже если не так, мирное сосуществование наше сохраняется ровно до тех только пор, пока я не передумал. И это тем более непрочный мир, если и другие субъекты также имеют (тайно от меня) максиму покушения на мою свободу или же только лишь безразличны к ней. Право, как законодательство внешних поступков, может обеспечить только непокушение действием на свободу другого, предотвратить преступление, и пока оно касается только внешних действий, обеспечить гражданский мир оно может только внешним же образом, то есть учреждением силы, преследующей преступников права и разъединяющей потенциальных драчунов, - образно говоря, поставив между ними сильного полицейского. Но право, как этос мира, не может защитить себя только этими средствами: учитывая максимы воли, а потому сознавая совершенную случайность правомерного поведения неблагонамеренных граждан, даже и в присутствии "сильного