136 А.К.Судаков

понятиям (примером такого подданного может служить тот питомец ночлежки для бедных, который в состоянии обеспечить себя, хотя отчасти, и сам, но предпочитает бесплатный суп от государства трудовому хлебу от рабо- тодателя, - именно в этом-то смысле опасался Кант, что изобилие социальных служб воспитает социальную леность и паразитизм: Боюсь, сударь, я одного смертельно: Чтоб множество не накоплялось их65. Сопротивляется он, однако, закону, который соответствует праву, - потому именно, что он сам безразличен к праву, лишен вовсе (или не воспитал в себе в достаточной мере) правосознания. Он рассматривает справедливый закон как несправедливый, - а ведь кантианская теория права именно настраивает на убеждение, что для справедливости законодательства или института достаточно его правомерности и юридической (правозащитной в широком смысле) эффективности, социальная же благотворность необходима лишь как средство для этой первой, как рамочное условие сохранения общежития, а постольку сама по себе вовсе не есть исчерпывающее условие справедливости закона или установления, а нечто вроде "сверхдолжной заслуги". Желание сопротивляться справедливому закону именем ____________________ 65 Сравни MdS, 447.

Кант: власть, мораль и насилие137

социальной справедливости есть, следовательно, желание, противоречащее самой справедливости, ибо совершающее подмену в самом понятии о ней: сопротивляться правомерному (обеспечение которого входит в компетенцию власти) наш потребитель благ собирается именем благосостояния (которое как раз в компетенцию власти непосредственно не входит). Тем самым он легко может воспрепятствовать власти в осуществлении ее законных полномочий, требуя от нее принятия на себя незаконных. Иначе кантов аргумент можно понять еще так: сопротивление правомерному, но асоциальному закону, как возможное лишь по максиме социальной деспотии, в пределе стремится к учреждению такой социально-попечительной власти, перед которой все подданные находятся в положении несовершеннолетних подопечных, а потому не могут и "обладать правами вообще". То, что по убеждению Канта попечение о благосостоянии подданных не входит в прямую компетенцию властителя, позволяет осмыслить его аргумент еще иначе: попечение подданных о благе, ненарушение интересов их социального благосостояния не могло быть содержанием того изначального договора, который (как факт или как идеальное до- пущение, неважно) положил начало правовому состоянию в сообществе. Максима же сопротивления социально невыгодному закону именно только и возможна исходя из допущения, что в изначальном договоре такой пункт содержался.Постольку она ставит этот правовой изначальный договор на один

138 А.К.Судаков

уровень с (возможными вообще-то и в естественном состоянии) договорами, учреждающими общества потребителей, кооперативы, социальные союзы и т.п., в компетенцию которых благосостояние членов не только может, но часто прямо должно входить. Но, главное, такая максима предъявляет неправомерные претензии к партнеру по социальному договору, вменяя ему исполнение требований, о которых в существующем договоре ничего не сказано, а самое-то главное, она исходит из мнимого права разорвать договорные отношения по причине неисполнения несодержащихся в договоре условий. В этом - еще один "срез" несправедливости такой максимы. Права же творить несправедливость в условиях недостаточного благосостояния, или даже в условиях социальной нужды, - под именем "чрезвычайного права" (на сопротивление), Кант всерьез признать не может66. Ибо разрушение правового контекста человеческого общения есть преступление величайшее и неизвинимое никакой социальной нуждой67. Мнимое право на сопротивление закону в чрезвычайной социальной нужде еще и потому есть мнимое право, что ему противостоит столь же мнимое оправдание жестких карательных мер против социального мятежа сопротивлением (социально неблагоприятному) закону68. Мнимым это оправдание Кант называет не по чисто ____________________ 66 Gemeinpbruch, 52. 67 Ibid, 51. 68 Ibid, 52.

Кант: власть, мораль и насилие139

юридическим, а по нравственным причинам: с чисто административно-юридической точки зрения сопротивление подданных действительно мешает власти реализовать закон в полной мере, но это не означает дозволенности любой жестокости в подавлении социального мятежа, где власть также легко может перейти в пафосе самооправдания грань строгого права и строжайшей морали, как бунтующие подданные размыли своей максимой грань правового и прагматически- эвдемонистического интереса. Спор о праве, однако, может рассудить только тот, на чьей стороне право, а не частный интерес (перейти же обе эти грани можно, по мысли Канта, лишь из частного интереса и потому мнимо-правомерно): право же на стороне власти. Поэтому подданным остается единственная возможность: повиноваться, - и остается в силе строгий запрет на сопротивление этому закону.

4) До сих пор речь шла о мнимом праве на сопротивление легитимной власти, издающей правомерное, но социально неблагоприятное постановление и осуществляющей его, что приводит, соответственно, к ущербу для естественного блага, но не приводит к ущемлению неотчуждаемых естественных прав подданных легитимной власти. Теперь нам предстоит обратиться к выяснению вопроса о праве подданных на сопротивление легитимной власти, в случае если она нарушает права подданных, по их собственному суждению, или тем более, по их же собственному суждению, нарушает конституцию или иной конституционный закон, а тем самым, по