116 А.К.Судаков

основанию39, то есть независимо от объема и характера фактического имущества и от объема их традиционных (неписаных) прав, обыкновенно от состоятельности не вполне независимых. Постольку правовое конституирование сообщества никого не ущемляет, напротив, оно-то и учреждает некий новый и для всех равно доступный контекст общения: контекст гражданского права. Сам акт первичного законодательства никому не создает ущемлений и не творит несправедливости в подлинном смысле: он не лишает никого ни свободы, ни собственности, ни жизни, - более того, он начинает строить систему гарантий сохранения всего этого. Никакой экспроприации или ограничения в правах не происходит, и законы правового состояния не содержат ничего (в том, что касается собственности), чего бы не содержали законы в естественном состоянии, но только содержат сверх того институциональные условия осуществления того естественного права собственности и предприимчивости, о котором так хорошо знает и "естественный человек", но которое для него совершенно ненадежно, хрупко и временно ("предварительно") (до первого покушения), а в правовом состоянии этот закон естественного права реализуем для всех желающих40. Если же публичный законодатель не может признать совместимой с нормой права ту или иную избыточную собственность или привилегию, он в согласии ____________________ 39 MdS, 433. 40 MdS, 431.

Кант: власть, мораль и насилие117

с только что сказанным не изымает ее содержательно, а создает такие социальные условия, в которых она не может быть реализована, и в то же время правомерный объем претензий ущерба не испытывает. Таким образом былая привилегия утрачивает правовой смысл и перестает препятствовать осуществлению гарантий всеобщей справедливости, - ею отвыкают злоупотреблять, и при этом элементом личного достоинства своего носителя она остается. То есть не ущемить наделенного традиционной привилегией человека можно только, если не отнимая ее вовсе (что было бы неправомерным вмешательством правоучредителя в область социально-бытовой свободы подданого), лишить ее юридической силы, и тем самым нейтрализовать в ней возможный источник правонарушений. А это уже проблема государственного благоразумия, если угодно, даже хитрости учредителя конституционного строя. Конституционные права знати невозможно обеспечить принятием особого закона в пользу знати: самое существование такого закона подрывает взыскуемое правовое равенство. Но конституционные права знати нельзя и не обеспечивать, нельзя не оформить ее юридического положения: иначе либо санкционируется социально-имущественный произвол, либо во всяком случае не обес- печивается всеобщность законодательства для данного сообщества людей. На этом моменте всеобщности изначального законодательства нужно остановиться особо.

118 А.К.Судаков

2) Учреждение правового состояния предполагает, что закон внешнего общения людей должен быть: а) всем им известен; б) всеми ими признан; в) всеми ими соблюдаем. Постольку прежде всего принцип поведения человека должен быть доведен до всеобщего сведения, он должен быть всеобщим образом декларирован, он должен быть публичным, - в совершенно иной мере и в ином смысле, чем частный договор и частное объединение, государственное объединение покоится на публичности законодательства (устав частного социального объединения имеет значение лишь для его членов, а условия личного договора купли-продажи - лишь для воли продавца и покупателя; сфера их публичности ограничена).

Однако публичность законодательства сама по себе вполне осуществима и в естественном состоянии, - мы видели, что акт, учреждающий естественное сообщество как сообщество, именно и есть публичная декларация претензий. Но именно претензий. Правовое состояние требует чего-то большего: оно требует, чтобы правомерные претензии на свободу и собственность (критерием правомерности которых и служат публичные законы) также имели возможность беспрепятственного осуществления, - чтобы, следовательно, подданные публичного закона имели благодаря самому закону возможность и компетенцию принудить других к удовлетворению их правомерных претензий, - и притом не большую, но и не меньшую, чем принуждающая компетенция этих других относительно их самих: в этом состоит

Кант: власть, мораль и насилие119

гражданское равенство41. Граждане должны не только знать, в чем состоит их право и свобода, но и иметь возможность реально пользоваться правом и свободой. И эту возможность должно обеспечивать всем уже первичное законодательство. От него должно исходить "всякое право"42; оно должно определять каждому и всем вместе меру дозволенности его действий. А раз так, это первичное законодательство должно быть таким, что принятие его не может причинить несправедливости кому бы то ни было из тех, на кого распространяется его действие: в отличие от принимаемых на его основе частных законодательных актов, которые в любой момент могут быть пересмотрены и пересмотр которых не несет в себе угрозы для правового пространства в данном сообществе, основной закон, первичным образом обозначающий пределы и инсти- туциональные гарантии права граждан, не может быть основой их гражданского неравенства, так как отмена его приводит общество к утрате критерия гражданского мира, ставит общество на грань возврата в естественное состояние. Дискриминируемая же часть граждан самим принятием такого основного закона, на который как в отношении ее несправедливый она не может дать своего согласия, ставит перед необходимостью искать защиты своего права. В соответствии с таким основным законом она его по определению защитить не может, ибо ____________________ 41 Gemeinpbruch, 42; MdS, 432. 42 MdS, 432; Gemeinpbruch, 46.