В творчестве зарубежных писателей Карл Дитрих Баркман

1919

К арл Дитрих Баркман родился в 1919 году в Амстердаме. В университете города Лейден, старейшем голландском университете, он изучал китайский язык как основной и факультативно японский и русский. В 1946 году г-н Баркман поступил на дипломатическую службу. Местом его первого назначения стал Китай. После этого он работал в посольстве Нидерландов (официальное название Голландии), в разных столицах мира – Москве, Париже, Джакарте, Афинах, Токио, Брюсселе и др. Выйдя на пенсию, г-н Баркман посвятил себя литературной деятельности и историческим исследованиям. Он является почетным советником министра иностранных дел Нидерландов по вопросам политики. О широком круге интересов г-на Баркмана свидетельствуют названия его трудов: «Посол в Афинах» (1984 г. на голландском, 1989 г. на английском) –о перевороте в Греции, «Назначение – Джакарта» (1993 г.) – о восстановлении голландско – индонезийских отношений, роман «Танец Дракона» (1996 г.) – о годах заката Мао Цзедуна. Последней книгой г-на Баркмана на данный момент является роман «Асарай (Кочевник между Россией и Китаем)», опубликованный в 1997 году в Голландии. В кратком предисловии говорится, что книга рассказывает о кочевом народе – торгут-монголах. Автор даёт в романе свою трактовку исторического персонажа и его судьбы. Из аннотации на обложке будущий читатель узнает, что герой романа «Асарай, второй сын их (торгут-монголов – ред.) князя, был взят русскими в заложники и получил воспитание в Санкт-Петербурге. Вопреки всем препятствиям и соблазнам, он остаётся верным своему народу. Во время драматического похода всего народа в Центральную Азию и конфронтации с китайскими властями Асарай играет решающую политическую роль». Роман «Асарай» может вызвать интерес у наших читателей.

Асарай («Наказ богов»)

роман

(отрывок)

Посвящается моему доброму другу

Нирджидме, торгутской княжне.

«Великий богатырь Джангар

Воскресил погибших воинов,

И вместе они построили

высокий дворец,

В котором он и прожил всю жизнь.

И не было над ним господина, и не было врагов,

Которые смогли бы напасть на его фланги...»

Беда всегда приходит нежданно.

Асарай на всю жизнь запомнил тот день, когда за ним приехало русское посольство. Его оторвали от всего, что он так любил, и увезли далеко-далеко. Этому дню суждено было изменить его судьбу, но, казалось, ничто не предвещало крутого поворота.

Утро было чудесное, и, проснувшись, Асарай почувствовал себя счастливым. Он был молодым князем и имел все основания радоваться жизни. Он наслаждался беззаботной жизнью, бегом породистого коня и, конечно же, нежностью своей возлюбленной. Увы, он не мог предполагать, что русское посольство неотвратимо приближается к Ханской ставке с известием, которое перевернет его жизнь и разрушит все планы.

Да и мог ли он предвидеть такое? Шел год Лошади*, и его народ, который перекочевал на Волгу уже больше ста лет назад от самих границ Китая, из Джунгарии, пользовался здесь почти безграничной свободой. Да, конечно, расположенное по соседству огромное русское государство нет - нет да и давало о себе знать, но гордые и стойкие соплеменники Асарая не страшились русского великана – разве что пугали им капризных и непослушных детей.

«Вот придет Орус и заберет тебя!» Угроза почти всегда помогала.

В тот роковой день Асарай выехал из дома еще до рассвета, чтобы осмотреть свои многочисленные табуны лошадей, стада верблюдов, коров и овец. Этот ранний час, когда новый день должен был вот-вот начаться, всегда волновал его. Хотелось петь, хотелось мчаться галопом. Он упивался ароматом трав, покрытых утренней росой, запахом дикого лука и тимьяна. Шутливым жестом салютовал коровам, ожидающим утренней дойки, и они склоняли головы в знак приветствия. Он радостно смеялся, услышав знакомый гогот гусей и уток на озерах.

На дальнем конце степи из своей утренней дымящейся купели поднимался могучий бог огня. Легкая дымка тумана рассеивалась в первых лучах солнца, заливающих землю таким сиянием, что и на душе у Асарая становилось светло.

На молодом князе была его самая удобная одежда: легкая желтовато - коричневая куртка из овчины, синие холщовые штаны и широконосые красные сафьяновые сапоги. Пока он скакал, небо стало темно-синим. Казалось, на огромный небесный холст кисть божественного каллиграфа нанесла выразительные мазки в виде белых перистых облаков, словно выводя имя Асарая и подтверждая его права на все эти огромные просторы плодородной щедрой земли.

Он проезжал мимо разбросанных по равнине кибиток – круглых монгольских войлочных юрт, возле которых паслись бесчисленные стада, и его сердце наполнялось гордостью. Принадлежавший ему скот был самым здоровым и холеным во всей округе. Вдали мальчишки и девчонки ловили своих лошадок и овец, и их чистые тонкие голоса звенели в воздухе: «Хэй, хэй!» Каждый раз, когда Асарай останавливался, он беседовал со своими людьми - крепкими, умелыми, закаленными степью пастухами, и они докладывали ему о делах – вежливо, но без раболепства... Это были свободные кочевники, чей огромный опыт он очень уважал.

– Как думаешь, Абак, не пора ли переходить на новое пастбище?

Черные глаза пастуха заблестели, и широкая улыбка появилась на его загорелом лице: ведь сам князь просил его совета:

– Мне кажется, самое время. Кончики травы уже начинают желтеть.

– Хорошо. Отправимся в путь через несколько дней. Я подумывал о тех местах, что к северу от Рынпесков.

– Было бы замечательно. Там больше воды и сочнее травы. Асарай продолжил путь. Ему нравилось исполнять свои княжеские обязанности, помогая людям вести дела, и он испытывал гордость, когда видел, что дела идут хорошо. Но время шло, солнце припекало, и в самом Асарае тоже разгорался жар. Скоро, очень скоро он будет держать Кадму в своих объятиях.

Объехав свои угодья, он поспешил туда, где должно было произойти их тайное свидание. Если бы не приличия, он полетел бы стрелой. Но не тут-то было! Он повстречал своего старого друга Кирепа, с которым часто веселился и проказничал в ламаистской школе. И хотя Асараю всегда нравилось общество Кирепа и он даже слегка замедлил из вежливости бег своего коня, сейчас у него не было времени на разговоры…

*– По принятому в Европе летоисчислению – 1764 год.