Алексей Николаевич Толстой

(1882-1945)

П о словам К. Федина, своим романом «Петр Первый» Толстой сам создал себе рукотворный памятник. Над своим романом он работал с 1929 по 1945 год. Писателя в этот период не покидало ощущение отдалённой похожести двух эпох, «когда трещит и рушится старый мир» и в неимоверно трудных испытаниях рождается новая страна. В романе раскрывается титаническая деятельность Петра Первого, посвященная преобразованию России. Соответственно события, описанные в ней, монументальны и динамичны: строится русский флот, перевооружается русское войско, и страна вступает в начальный период Северной войны, где автор отмечает участие инородцев России в военной кампании. Картинно воспроизводятся эпизоды сражения под Нарвой, принесшие горестное поражение русским, но последующие события ведут к очевидным победам. Создание важного форпоста у Балтики, «окна в Европу», основание Петербурга завершает роман.

Петр Первый

роман-хроника

Книга вторая

Глава пятая

2. Первая победа русских

(отрывок)

«…» Все лето шли стычки передовых отрядов Шереметева и Шлиппенбаха. Шведы ходили под Печерский монастырь, но только сожгли кругом села, твердыни не взяли. Шлиппенбах в тревоге писал королю Карлу, прося еще тысяч восемь войска, – русские-де с каждым месяцем становятся все более дерзки: видимо, от нарвского разгрома они, против ожиданий, быстро оправились и даже преуспели в военном искусстве и вооружении,– нынче с двумя бригадами легко не разбить русские войска... Карл в это время взял Краков и гнал Августа в Саксонию,– он был глух к голосу благоразумия.

Так шли дела до декабря тысяча семьсот первого года.

Глубокой зимой Борис Петрович Шереметев узнал от языка, что генерал Шлиппенбах стал на зимние квартиры на мызе Эрестфер, под Дерптом. Узнав, и сам испугался дерзостной мысли: неожиданно войти в глубь неприятельской страны и захватить врага врасплох на отдыхе. Случай редкий. В прежние времена, конечно, Борис Петрович счел бы за лучшее не пытать неверного счастья, но за этот год стало очень жестоко с Петром Алексеевичем: не давал никому ни покоя, ни отдыха, ставил в вину не только то, что ты сделал, но то, что мог бы сделать доброго, а не сделал...

Приходилось пытать счастья. Борис Петрович одел в полушубки и валенки десять тысяч новонабранного и новообученного войска и с пятнадцатью легкими пушками на санях,– быстро, но с великой опаской, высылая вперед легкие конные полки черкас, калмыков и татар,– в три дня подошел к Эрестферу. Шведы поздно заметили на высоком снежном берегу речонки Ая ушастых всадников с луками и конскими хвостами на копьях. Подполковник Ливен вышел к речке с двумя ротами и пушкой. На том берегу, косоглазые варвары подняли изогнутые луки, пустили стаю стрел, раздался нарастающий, как бы волчий, вой,– по крутым сугробам вниз через речку, поднимая снежную пыль, помчались справа и слева полосатые татары с кривыми саблями, синежупанные черкасы с пиками и арканами, в лоб налетели визжащие калмыки,– триста эстляндских стрелков Ливена и сам подполковник были порублены, поколоты, раздеты до исподнего.

Всполошился весь шведский лагерь. Новый отряд шестью пушками оттеснил от реки конных разведчиков. Шлиппенбах с горнистами скакал по лагерю, шведы выскакивали, кто в чем был, из изб и землянок, бежали по глубокому снегу к своим частям. Все войско выстроилось перед мызой, артиллерийским огнем встретило подступавшую русскую армию. Борис Петрович в одном суконном кафтане, с трехцветным шарфом через плечо, верхом ехал в середине кареи.

Огонь шведов привел в конфузию передние сотни драгун, еще не видевших боя. Шведы устремились вперед. Но выскакавшие на санях пятнадцать легких пушек открыли такую скорострельную пальбу картечью,– шведы изумились, ряды их остановились в замешательстве. С флангов мчались на них оправившиеся драгунские полки Кропотова, Зыбина и Гулицы. «Братцы!– натужным голосом кричал Шереметев посреди карей-Братцы! ударьте хорошенько на шведа!..» Русские с привинченными багинетами двинулись вперед. Быстро наступали сумерки, озарявшиеся вспышками выстрелов. Шлиппенбах приказал отходить под прикрытие построек мызы. Но едва печальные горны запели отступление, - драгуны, татары, калмыки, черкасы с новой яростью налетели со всех сторон на пятящиеся, ощетиненные четырехугольники шведов, прорвали их, смяли. Началась резня... В темноте генерал Шлиппенбах сам-четверт едва ушел верхом в Ревель.

В Москве по случаю первой победы жгли потешные огни и транспаранты. На Красной площади были выставлены бочки с водкой и пивом, на кострах жарились целиком бараны, раздавали народу калачи. На Спасской башне свешивались шведские знамена…«…».