Любезная калмычка

Курить, обламывая спички,–

одна из тягостных забот.

Прощай, любезная калмычка,

уже отходит самолет.

Как летний снег, блистает блузка,

наполнен счастьем рот хмельной.

Глаза твои сияют узко

от наслажденья красотой.

Твой взгляд, лукавый и бывалый,

в меня, усталого от школ,

как будто лезвие кинжала,

по ручку самую вошел.

Не упрекая, не ревнуя,

пью этот стон, и эту стынь,

и эту горечь поцелуя.

Так старый беркут пьет, тоскуя,

свою последнюю полынь.

(1968)

Степное стихотворение

Как в той истории великой

Давным-давно, в начале дня,

Не представляли мы калмыка

Без кобылицы и коня.

Так в наше время, в нашу пору

Нельзя представить облик твой

Без остроглазого шофера

И без машины грузовой.

Все та же степь в своем избытке,

Все та же даль, все тот же лик,

Но вместо медленной кибитки

Гремит на скатах грузовик.

Я тут лечу в автомобиле

Вдоль по дороге столбовой.

И шлейфы самой легкой пыли

Трепещут где-то за спиной.

Гляжусь в просторы голубые,

Сквозь золоченые валы,

Где только вышки буровые

И одинокие орлы.

Я разомлел уже в машине,

Попав на праздничный восторг.

Кусты зеленые полыни

И желтый солнечный песок.

Всем недругам своим на зависть

Ты распрямилась в полный рост.

И волосы твоих красавиц

Темны, как будто ночь без звезд.

Своей торжественной кантатой

Прославить я теперь готов

Союз славян и азиатов,

Союз степей и городов.

(1968)

Виктор Александрович Стрелков

(1924 - 1996)

В иктор Стрелков –донской поэт, переводчик. Заслуженный работник культуры Калмыцкой АССР. Им написаны книги стихов «Сердце в пути», «Баллада о человеке», «На разных широтах», «Долг», «Дом друзей» и др. Его стихи – это мир, в котором он живет и творит – высокий и переменчивый, полный забот и тревог, радости и борьбы. В каждом его стихотворении жизнь. В них нет не единого события, факта, которые отсутствовали бы в жизни. Стихи Виктора Стрелкова полностью выражают душу и личность своего творца, не искажая,не льстя или хуля. Поэт много и успешно переводил собратьев по перу с калмыцкого, бурятского, балкарского и других языков.

Степь

I

Степь!

Калмыцкая степь

Без дорог и без троп...

Быстроногие стайки

Степных антилоп.

Красота рогаля,

Грациозность сайги…

Есть и в тундре полярной,

И в дебрях тайги

Красота, величавость...

Но видел ли ты

Океанский простор,

Разодетый в цветы?

Пахнут дебри тайги

Кедрачом и сосной.

Но вдыхал ты

Полынью, пропитанный зной,

Этот древний, как жизнь,

Благодатный настой,

Как джомба горьковатый,

Бодрящий, густой?

Степь – сестра океану

И небу сестра:

То она однотонна,

То ярко-пестра,

То грустна отрешенно,

То – юность сама,

Даже ветреник-ветер

И тот без ума

От ее красоты,

От ее волшебства!..

Степь достойна

Высокого с небом родства!

И свидетели этому

Глыбины гор –

Степь, ведущая

С братом своим разговор.

Степь достойна родства

Океанских глубин!

Отступив, дал сестре

Океан – исполин

Свой исконный,

Завещанный жизнью надел, –

Тот, которым один

Безраздельно владел.

С той поры

Снятся степи глубокие сны,

Ее земли,

как брат-океан,

солоны.

Я слежу за пареньем

Степного орла:

Как могуче, как гордо

Простер он крыла!

Степь моя, ты –

Великий прообраз орла –

Две стихии, как крылья,

В себя вобрала.

II

Степь – сестра океана.

И, как видно, не зря

Мое сердце нежданно

Потянуло в моря,

В те моря, где в туманы

Среди белых полей

Вдаль плывут караваны

Работяг-кораблей,

Стойких, пытанных стужей

И объятьями льда.

Их осанка верблюжья

Величаво-горда.

В ледяное безбрежье

Безучастных равнин

Сквозь торосы, сквозь скрежет

Неподатливых льдин

Пробиваются люди

Караванной тропой...

Так в степи, на верблюде,

Среди вьюги слепой

Кочевали кибитки

В беспределье седом

Люди, будто улитки,

Волочили свой дом...

Небо залито синью,

Будто близ Яшалты

Знобко пахнут полынью

Ледовитого льды.

III

Полынный запах,

Шорох камыша,

Блестит речушка

В изумрудной ряске...

Листает годы память

не спеша,

Страницы детства –

Давней дивной сказки!

Листает память

Ветхие листы,

Где что-то стерлось,

Что-то позабылось...

Стою над речкой возле Элисты...

И почему-то

сердце так забилось,

Как будто

это родина моя,

Как будто

в детство возвратился я,

По волшебству

отбросив сорок лет...

Ошиблось сердце?

Обозналось?

Нет!

Воспоминанья

сгрудились толпой,

От них мне

не уйти и не отбиться,

Над знойной степью

облако клубится,

Бредут стада

к Сарпе на водопой.

А над Сарпой

легла такая тишь,

Как будто

уши заложило ватой.

Дрожат стрекозы.

Влагой горьковатой

пропитан воздух.

Шепчется камыш.

И я, застыв,

смотрю на поплавок,

Морковкою краснеющий

над ряской,

Но, отвлеченный стрекозиной пляской,

Зеваю ожидаемый клевок...

Ныряет сердце,

мчась по быстрине.

Частят клевки-удары,

нарастая...

Далеких дней

причудливая стая

Сверкает ослепительно

во мне.

Как в полусне,

над речкою стою

И вспоминаю все,

что позабылось...

Ты не случайно,

сердце, так забилось,

Узнав степную

родину свою!