Глава 1. Память и воображение

удержания и вторичного воспоминания? Да, если акцент делается на не-презентации. Нет, если акцент в случае вторичного воспоминания делается на воспроизведении: тогда вырисовывается родство с ВЩ который, помимо приведенных выше примеров, охватывает все поле «изображенного» (das Abgebildete), то есть косвенной пре-зентификации, основанной на самой представленной вещи. А если акцент ставится на «вере в привязанность к воспоминанию» (Seinsglaube an das Erinnerte), тогда противоположность между воспоминанием и фантазией становится абсолютной: фантазии в настоящем недостает «как если бы» воспроизведенного прошлого. Зато родство с «изображенным» предстает более непосредственным, как в случае, когда мы узнаем на фотографии дорогое нам существо. «Вспомненное» опирается тогда на «изображенное». Именно с этой игрой сходства и несходства Гуссерль не перестанет бороться46; единственно постоянной останется тема интуитивных презентификаций, но делается оговорка о свойственной им переплетенности с концептуальными модальностями представления вообще; эта тема включает в себя презентации и не-презентации, следовательно, тотальность объективирующих «схватываний», и оставляет вне себя только жизненные и аффективные практики, правда, как предполагается, построенные на этих схватываниях.

Поле исследования без конца то расширяется вплоть до всех Auffassungen (восприятий), то сужается до бесконечных разветвлений презентификаций или вторичных презентаций. Тогда начинается игра между вспомненным, вымышленным (Fictum) и изображенным (Abgebildete) на фоне глобального противостояния восприятию, объект которого сам себя презентирует (Selbstgegenw?rtige} непосредственным образом; изображенное благодаря своему косвенному характеру берет верх над тем, что скрыто; физический образ (Bild)

46 Текст из: Husserliana VIII «Erste Philosophie» (1923-1924)», снабженный введением и изданный Р. Боэмом (La Haye, Nijhoff, 1959), свидетельствует о растерянности Гуссерля, столкнувшегося с поразительным переплетением рассматриваемых феноменов: «С виду воспоминание презентифицирует просто вспоминаемое прошлое, ожидание - ожидаемое будущее, «изображение» (Abbildung) - изображаемый предмет, фантазия - «вымышленное» (Fiktum); таким же образом восприятие нацелено на воспринятое. На деле всё происходит не так» (op. cit., p. 130; trad. P. Ricoeur). Это не единственный раз, когда Гуссерль признает свою ошибку. Реймонд Кэссес, превосходный знаток гуссерлевских работ в целом, указал мне страницы в: Husserliana XXIV. Einleitung in die Logique und Erkenntnistheorie Vorlesungen (1906-1907) (текст снабжен введением и издан У. Меллем - Dordrecht, Boston, Londres, Nijhoff, 1984), посвященные «различию между фантазийным сознанием и первичным воспоминанием» (S. 255-258) и «аналогиям» между двумя видами презентификаций. Речь всюду идет о временных объектах, включающих в себя «временное протяжение».

77

Часть первая. О памяти и припоминании

выступает в качестве опоры. В таком случае линия раздела проходит между образом (Bild) и вещью (Sache в смысле res, pragmatcf)\ вещь, о которой идет речь, не является пространственной вещью (Ding).

Однако если воспоминание есть образ в этом смысле, то оно обладает позициональным измерением, что в данном отношении сближает его с восприятием. На другом языке, на котором изъясняюсь я, речь пойдет о «бывшести» вспомненного прошлого как о том, что действительно имело место в прошлом, этом последнем референте акта воспоминания. В таком случае с точки зрения феноменологии на первый план выступит разрыв между ирреальным и реальным (будь оно настоящим, прошедшим или будущим). В то время как воображение может иметь дело с вымышленными сущностями, коль скоро оно не изображает реальное, а добровольно удаляется от него, воспоминание полагает вещи прошлого; в то время как изображенное имеет опору в презентации как презентации косвенной, вымысел и выдумка коренным образом находятся вне представления. Однако если принять во внимание разнообразие точек зрения, с позиции которых описываются феномены, и изменчивость протяженности, признаваемой за этими феноменологическими видами, то «сознание Bild» и «сознание Phantasie», будучи равными, могут по очереди отделяться друг от друга, чтобы противостоять друг другу, либо взаимно включаться в тот или иной смысл в зависимости от места, которое признается за ними в поле интуитивных презентификаций: всего места или части места. (Случается, Гуссерль прибегает к существительному Phantasma для обозначения этих опор, используемых при операции «изображения» (depiction), вовлекая, таким образом, саму Phantasie в сферу «изображения» Bild41.)

Именно эта обширная проблематика презентификаций будет потеснена в третьем разделе «Лекций по феноменологии внутреннего сознания времени». В то же время противостояние между презентацией и презентификацией продолжается и внутри предметного поля коррелятов интенционального сознания, равно как и различение между первичным воспоминанием и воспоминанием вторичным, этими вреГменными вариантами презентификаций, «превращения в настоящее» того, что не являет себя как настоящее в смысле презентирования. Подобные исследования, исходящие из воспоминания, а уже не из Bild или Phantasie, увеличивают сложность вещей. Как прошлая, вспомненная вещь была бы

* Вещь, предмет (греч.)

47 HUA XXIII, Beilage XIII, op. cit., p. 168sq.

78