Элита: некоторые аналитические подходы к интерпретации понятия

Современное понятие «элита» как самостоятельный описательный или объясняющий термин стало выделяться из неопределенных и аморфных кон­текстов, из различных предметных словоупотреблений, фиксирующих обсто­ятельства социальной селекции людей, образцов их поведения (аграрных, ис­ториографических, искусствоведческих метафор), в европейской ситуации Нового времени, когда традиционные способы сохранения или поддержания правящего, господствующего меньшинства, сословия, привилегированного слоя, замкнутой группы, касты или корпорации, связанные с особыми предпи­санными либо закрепленными качествами происхождения, богатства, занятий (воинских, судейских, торговых, религиозных) и знаний, «мудрости», стали меняться на принципиально другие, предполагающие отбор по квалификаци­онным признакам «достижения», производительности, эффективности². Это означало трансформацию закрытого иерархического социума и господствую­щего слоя в виде аристократии, патрициата с наследуемыми социальными по­зициями и ролями в открытое общество плюралистической массовой демокра­тии и рыночной экономики, где статус и достоинство индивида измеряется об­щественным или государственным признанием, сертификацией качества и ценности его достижений (заслуг, успехов, приобретенного им лично закон­ным образом богатства), авторитета в политической сфере. Изменения подоб­ного рода предполагают слом или разложение закрытого общества, возникно­вение институциональных структур индустриальной и постиндустриальной экономики, а также связанных с ними новых каналов социальной мобильнос­ти, представительства, публичности и критики, интенсивные процессы массо-визации, появление новых сфер занятости, институтов образования, коммуни­каций, управления, основанного уже не на признании тех или иных досто­инств или добродетелей, передающихся по наследству либо воспитываемых в среде закрытых групп и меньшинств, а на универсальных знаниях, доступ­ных — благодаря образованию, библиотекам, информационным каналам — в принципе всем членам сообщества (реальное достижение подобной всеобщ­ности — вопрос времени, но он актуален, внесен в повестку дня).

Появление самой темы, или проблемы, элиты в социологическом смысле свидетельствует о том, что важнейшие социокультурные функции: символиче­ская (выработка ценностей и их репрезентация, смыслополагание), то есть де­ятельность по осмыслению или наделение значением тех или иных явлений, областей социальной жизни, интегративная (мораль, поддержание общих

² См.: Schluchter W. Der Elitebegriff als soziologische Kategorie // Kolner Zeitschrift fur Soziologie und Sozialpsychologie. 1963. Jg. H. 1. S. 233-256.

ценностей, норм и правил) и целеполагания (политики, управления) — пере­стали быть жестко связанными с прежними, традиционными группами или институтами, ранее обеспечивавшими их выполнение³. Если говорить в более строгих терминах, они утратили аскриптивный характер безусловной и нераз­рывной связи вида деятельности и деятеля, перестали быть принадлежностью какого-то одного сословия, цеха или статуса. Ни монархия, ни аристократия, ни духовенство уже не могут быть безоговорочными представителями соответ­ствующих авторитетных инстанций и деятельности, не могут даже претендо­вать на монопольное их представительство. То, что считается значимым, важ­ным или полезным (ценностным) в «современных», то есть плюралистических, открытых обществах, признается таковым только в результате соответствую­щих процедур и механизмов гратификации, в открытой конкуренции, публич­ном подтверждении и признании, что, в свою очередь, становится основанием высокого социального положения, признаваемого в качестве значимого и важ­ного именно благодаря таким достижениям — потому что оно потенциально достижимо и реально достигнуто. Иначе говоря, накопленные таким образом символические и материальные ресурсы (аккумулированные «гратификации») в открытых обществах становятся значимым фактором социальной стратифи­кации, социальный порядок которой признается обществом в качестве спра­ведливого и общепринятого, морально одобряемого.

Поэтому центральный момент в социологической проблематике элиты — это соединение вопросов о механизмах социального подъема (публичной, по­литической, государственной или управленческой карьеры), а значит — оцен­ки достижения (эффективности, продуктивности, качества действия в той или иной сфере), становящейся основанием для признания политической роли со-

В специальной литературе, особенно исторической, иногда говорят о традиционных элитах, на­пример сословных. Это замкнутые привилегированные группы, целиком определенные их соци­альным положением: скажем, в старом Китае они были близки к правящей бюрократии (чиновни­честву) или даже составляли ее. Элита же, вносящая новые образцы, инновационная элита — фе­номен дифференцирующегося, массовизирующегося общества (основных подсистем действия), особенно значимый на первых стадиях его модернизации, о ней как идеально-типической катего­рии мы и будем в основном дальше говорить. Стоит отметить, что миссионерское самоопределе­ние первых элит, идеология «единственной элиты» со временем сходят на нет. Перенос центра тя­жести социологических и политологических исследований последних десятилетий на политичес­кую культуру, движения участия, другие формы инициатив и самоорганизации общества, социальные сети и т.д. свидетельствует, среди прочего, об ослаблении ценностной (идеологичес­кой) нагрузки и аналитического потенциала исходной дихотомии «элита/масса». Это обстоятель­ство заставляет западных ученых наново поставить вопрос о роли элиты в условиях развитой де­мократии (см., например: Bachrach P. Die Theorie demokratischer Elitenherrschaft. Frankfurt am Main: Europaische Verl., 1967; «Demokratische» Elitenherrschaft. Traditionsbestande eines Sozialwissenschaftlichen Problems / Hg. Von W. Rorich. Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 1975; Heinich ÄL'EHte artiste. Excellence et singularité en regime démocratique. Paris: Gallimard, 2005; Herwig M. Eliten in einer egalitaren Welt. Berlin: WJS-Verlag, 2005). Зато ра­дикалы интеллигентского миссионерства и изоляционистская дихотомия «элита/масса» цепко и надолго удерживаются в странах «запоздалой», или «отсроченной», модернизации, в самоиденти­фикации, обиходе и дискурсе их продвинутых групп.

ответствующих индивидов, с вопросами о способности этих персонажей к участию в публичной, открытой политике, преследующей общезначимые це­ли. Наличие общественного согласия относительно достойности кандидатов (их порядочности, морального авторитета в обществе, их чувства справедли­вости) является непременным условием квалификации их в качестве людей, способных к определению стратегии или целей национальной политики. Осо­бую трудность при анализе механизмов отбора кандидатов в элиту представля­ют обстоятельства соединения трех планов оценки, которыми определяется публичная репутация:

а) значимость культурных ценностей, придающих те или иные значения поведению кандидатов в элиту; это могут быть особые идеологические уста- новки, моральные или религиозные взгляды, этнические, эстетические, исто- рические и тому подобные предпочтения;

б) функциональные требования квалификации (императив — быть луч- шим в своей области: специалистом, экспертом, лидером, авторитетом, коро- че, образцом в своем деле, на который ориентируются другие);

в) обоснованность претензий или прав на общественно-политическое представительство и авторитет, которые становятся основанием для социаль- ного признания индивида в качестве публичного деятеля; если в домодерную, в доэлитную эпоху такими основаниями служили подразумеваемые значения социальных позиций (статус в иерархической системе или значимость фикси- рованных институциональных ролей), то в современных обществах «аскрип- тивность» этих прав, привилегий или претензий сменяется «достижительски- ми», то есть приобретаемыми, заслуживаемыми качествами индивида.

Тем самым индивиду предоставляется возможность, своего рода «про­пуск», для участия в конкурсе лидеров, претендующих на представитель­ство всего целого (страны, общества, отдельных социально-культурных групп — этнических, профессиональных, территориальных, религиозных, идеологических, возврастных и т.п.), но выдвигаемых соответствующими организациями массовой поддержки — партиями, общественными движе­ниями либо же кооптируемых непосредственно во власть через исполни­тельные органы.

«Элитой можно считать такую социальную группу, которая, во-первых, обладает некоторым уникальным социально значимым ресурсом — властью, культурным потенциалом (сакральное, затем рационализированное знание, оперирование символическими структурами — «языками» культуры), про­фессиональным опытом и пр. Во-вторых, элита способна реализовать этот потенциал для поддержания нормативных образцов, символических струк­тур и опорных социальных «узлов» данной общественной системы. И в-третьих, она обеспечивает хранение и «воспроизводство» своего ресурса из поколения в поколение. Это значит, что не всякая группа носителей уни­кального ресурса (власти, культуры) может исполнять функции элиты в строгом смысле»⁴.

Таким образом, социологические теории и эмпирические исследования элиты должны принимать во внимание четыре плана рассмотрения: систему властных отношений (механизмы господства и управления); ценностно-сим­волический характер репрезентации коллективного целого или той группы, которая претендует на данную представительскую роль (общества, власти, «народа»); институциональные механизмы, с помощью которых организована сертификация достигнутой квалификации и самих процедур достижения (гос­подство «менеджеров», функционеров, бюрократии, система специализиро­ванного признания, которая по сути своей не может быть общедоступной); систему вертикальной мобильности и социальной структуры, общественно-политического представительства. Иначе говоря, сложность проблематики элиты в открытых обществах заключается в том, что понятие элиты сочетает или соединяет разнородные критерии для выдвижения в «группу принимаю­щих решения», то есть включает в себя все четыре плана образования и инс-титуционализации правящей группы, не говоря уже об истории образования самой проблематики элиты.

Важнейший социологический признак элиты — ее открытость, то есть публичный характер оценки и сертификации кандидатов, квалификации их деятельности, доходов, моральных характеристик (честность, умерен­ность, порядочность). А это означает систематическую связь элит со всеми другими социальными институтами, функционирующими независимо от власти и ее механизмов. Элиты институционализированы или, по крайней мере, тесно связаны с основными институтами социума (в этом смысле па­рижская богема XIX в., советское или восточноевропейское диссидентство, нью-йоркский контркультурный андерграунд 1960-х гг. или «вторая культу­ра» в СССР брежневской эпохи не относятся к элите). Воплощенные в ве­дущих институтах ценности и значения фиксируют основные ориентиры об­щества, а потому общество в виде элиты — через системы отбора, квалифи­кации, признания, вознаграждения — концентрирует и подтверждает эти ценности, поддерживает дух общества. Элита, а вернее, элиты не могут воз­никать и функционировать без конкурентной системы образования, конкурс­ной практики занятия ключевых позиций и должностей в общественной, эко­номической и государственной службе (что не отменяет чисто бюрократичес­кого характера продвижения по службе), которая проходит под контролем «общественности» (СМИ, организаций гражданского общества), опираю­щихся на суд и политические партии. Или иначе: принципы и механизмы