Отрывок 15

De leg. Rom. 88. Р.

Правитель Египта едва посылал пятьдесят литр золота. Так как страна сделалась богаче прежнего, то он доставлял пятьсот литр золота ³⁶. {247}

Отрывок 16

De leg. Rom. 88, 89. Р.

(480 г. по Р. X., 7 г. Зинона). Зинон, видя, что дела Февдериха, Валамирова сына, приходили в упадок, между тем как сын Триариев собирал народы и образовал войска, рассудил за благо прекратить с ним неприязнь на умеренных условиях, если только он примет их. Зинон отправил к Февдериху ³⁷ посольство с предложением, чтобы тот выдал сына своего заложником согласно сделанному прежде требованию; чтобы он жил, как частный человек, и пользовался своим достатком без всякого беспокойства, так, как прежде просил; чтобы он получил отнятое у него прежде имение и вообще оставался в покое, ни от кого не терпя и никому не нанося притеснения. Февдерих отвечал, что он более не выдаст сына в заложники, что он уже не может жить частным человеком с одним достатком своим; что пока он был один и не имея еще столько народов вокруг себя, то, может быть, при ограничении своих желаний достало бы ему одного его имения; что теперь, когда его довели до необходимости собирать народы, необходимость заставляет его или содержать тех, которые к нему пристали, или вместе с ними воевать, пока он даст всему один решительный конец — либо погибнет сам, либо {248} что-нибудь совершит. По получении такого ответа, казалось, надлежало готовиться к явной войне. Государь звал с поспешностью войска, стоявшие в Понте, в Азии и в странах восточных. Со всех сторон собралась немаловажная сила. Готовили обозные телеги, покупали быков, пшеница и все потребные для войска припасы были заготовлены, ибо Иллусу вскоре надлежало выступить в поход.

Отрывок 17

Ibid. 89, 90. Р.

Когда Зинон назначил полководцем Мартиниана и в войске произошел беспорядок, государь почел нужным отправить к сыну Валамирову посланников для представления ему, что следовало не откладывать более сражения, но приняться за дело и осуществить те ожидания, за которые он был удостоен звания римского полководца. Февдерих, выслушав представления посланников, отправил также в Византию своих посланников с объявлением, что не прежде приступит к делу, пока царь и весь синклит не поклянутся ему, что никогда не помирятся с сыном Триария. Сенаторы и все начальствующие поклялись, что не будут мириться с ним, если царь этого не захочет, а царь поклялся не отступать от постановленного, если только не увидит, что сын Валамиров первым нарушил договор. После данной присяги решено было, чтобы Февдерих Валамиров двинулся с войском {249} из Маркианополя ³⁸, в котором он стоял, и шел внутрь страны; его обнадежили, что как скоро он дойдет до врат Эма ³⁹, то к нему присоединится полководец Фракии с двумя тысячами конницы и десятью тысячами пехоты, а перейдя Эм, найдет на реке Эвре ⁴⁰ и у Адрианополя ⁴¹ другое войско, состоящее из двадцати тысяч пехоты и шести тысяч конницы. Уверяли притом, что в Ираклии ⁴² и других городах и крепостях, лежащих вокруг Византии, была и другая сила, если бы то нужно было, так что не было недостатка ни в чем таком, что могло споспешествовать счастливому окончанию дела. С такими обещаниями были отпущены Зиноном посланники Февдериха. Поднявшись, с войском шел он к ущелью, как было условлено. Но навстречу к нему не вышел ни полководец Фракии, ни те, которые будто бы стояли на Эвре. Пройдя спокойно лежащими по средине местами (или: пройдя степью по лежащим на средине местам), Февдерих дошел до окрестностей Сондиса. Это гора высокая, громадная, на которую невозможно никому взойти, если неприятель препятствует сверху. Здесь стоял станом сын Триа-{250}риев. Оба войска, производя наезды, отнимали друг у друга стада, лошадей и другую добычу. Сын Триариев, часто подъезжая верхом к войску своего противника, ругал и поносил его, называя клятвопреступником, мальчишкой, безумцем, врагом и предателем рода их, не постигающим намерения римлян, не видящим их замыслов, которые клонились к тому, чтобы самим сидеть в покое, а готфов губить одних другими. «Который из нас ни падет,— говорил он,— победу получат они, не подвергшись никакому труду; между тем как мы — кто бы из нас ни победил другого — одерживаем, по пословице, кадмейскую победу ⁴³, становясь слабее и слабее супротив их козней. И ныне, призвав тебя на помощь и обещав, что войско их вскоре явится и будет действовать вместе с тобой, они ни здесь не показываются, ни в городах с вами не сошлись, как они говорили, но оставили тебя одного, чтобы ты погиб самой лютой смертью и получил достойное твоей дерзости наказание от народа своего, которому ты изменил». Многие из воинов Валамирова сына одобрили эти слова. Приступая к своему вождю, они говорили, что сын Триариев поделом поносит его, что не надлежало более губить свой народ и, пренебрегая общим родством, оставаться верными своим предателям. На другой день сын Триариев опять взошел на холм над станом готфов и кричал Февдериху: «За-{251}чем ты, негодяй, погубил моих родственников!? Зачем ты столько жен сделал вдовицами? Где мужья их? Каким образом погибло то благосостояние, которым пользовались готфы, когда последовали за тобой в поход? У каждого из них было тогда по две, по три лошади, а теперь они, не имея ни одной, тащатся за тобой по Фракии пешие, словно невольники. Но они люди вольные; они родом не ниже тебя... они пришли мерить золото четвериками». Едва войско услышало эти слова, как все, мужчины и женщины, пошли к своему предводителю Февдериху и с криком и шумом требовали заключения мира; в противном случае они грозили оставить его и обратиться к своей личной пользе. После того предводитель их отправил к другому Февдериху поверенных. Оба Февдериха имели свидание на одной реке. Стоя один на одном берегу, другой — на другом, они говорили между собой о взаимных выгодах и условились не воевать друг против друга. Утвердив все присягой, они отправили поверенных в Византию.