Глава III

ЗНАКОВЫЕ ОПЕРАЦИИ И ОРГАНИЗАЦИЯ ПСИХИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ

Проблема знака в формировании высших психических функций

Собранные материалы приводят нас к психологическим положе­ниям, значение которых выходит далеко за пределы анализа узкой и конкретной группы явлений, бывшей до сих пор главным предметом нашего изучения. Функциональные, структурные и генетические закономерности, которые обнаруживаются при изучении фактиче­ских данных, оказываются при ближайшем рассмотрении законо­мерностями более общего порядка и приводят нас к необходимости подвергнуть ревизии вопрос о строении и генезисе вообще всех выс­ших психических функций. К этому пересмотру и обобщению нас приводят две дороги.

С одной стороны, более широкое изучение других форм симво­лической деятельности ребенка показывает, что не только речь, но и все операции, связанные с применением знаков, при всем различии конкретных форм обнаруживают те же закономерности развития, строения и функционирования, что и речь в ее рассмотренной выше роли. Их психологическая природа оказывается той же самой, что и рассмотренная нами природа речевой активности, где в полной и развернутой форме представлены общие всем высшим психическим процессам свойства. Мы должны, следовательно, рассмотреть в свете того, что мы узнали о функциях речи, и другие родственные с

439

ней психологические системы, все равно, будем ли мы иметь де символическими процессами второго порядка (письмо, и т. п.) или со столь же основными, как и речь, формами поведек С другой стороны, не только операции, связанные с практл ким интеллектом, но и все другие, столь же первичные и часто да более элементарные функции, принадлежащие к инвентарю бис гически сформированных видов деятельности, в процессе развит обнаруживают закономерности, найденные нами при анализе пра тического интеллекта. Путь, который проходит практиче интеллект ребенка и который мы рассмотрели выше, являе? таким образом, общим путем развития всех основных психиче функций; с практическим интеллектом их объединяет то, что они имеют человекоподобные формы в животном мире. Этот_; аналогичен прослеженному нами: начиная с натуральных форм ■] вития, он скоро перерастает их и проделывает радикальную nej стройку этих функций на основе употребления знака в средства организации поведения. Таким образом, как ни покаже странным с точки зрения традиционного учения, высшие фут восприятия, памяти, внимания, движения и прочие внутренне заны с развитием символической деятельности ребенка, и их пс мание возможно лишь на основе анализа их генетических корней той перестройки, которой они подвергались в процессе куйьтурнс|

ИСТОрИИ. ,: ■■:

Мы оказываемся перед выводом большого теоретического звд чения: перед нами раскрывается единство высших психичес1| функций на основе одинакового по существу происхождения и мея низма развития. Такие функции, как произвольное внимание, лс ческая память, высшие формы восприятия и движения, которые, сих пор рассматривались изолированно, как частные психолог» кие факты, выступают в свете наших экспериментов в каче явлений одного психологического порядка, продукта едино); основе процесса исторического развития поведения. Этим все данные функции вдвигаются в широкий аспект генетиче исследования и вместо постоянно сосуществующих рядом низ! высших разновидностей одной и той же функции признаются что они есть на самом деле, — за разные стадии единого прои культурного формирования личности. С этой точки зрения таким же основанием, с каким говорим о логической памяти произвольном внимании, можем говорить о произвольной па логическом внимании, о произвольных или логических формах j приятия, которые резко отличны от натуральных форм. ч

Логическим следствием из признания первостепенной важне употребления знаков в истории развития всех высших психиче функций является вовлечение в систему психологических понятий) внешних символических форм деятельности (речь, чтение, счет, рисование), которые обычно рассматривались как не* постороннее и добавочное по отношению к внутренним пси ким процессам и которые, с новой точки зрения, защищаемой на

440

входят в систему высших психических функций наравне со всеми другими высшими психическими процессами. Мы склонны рассма­тривать их прежде всего как своеобразные формы поведения, слага­ющиеся в истории социально-культурного развития ребенка и обра­зующие внешнюю линию в развитии символической деятельности наряду с внутренней линией, представляемой культурным развитием таких функций, как практический интеллект, восприятие, память и т. п.

Таким образом, в свете развиваемой нами исторической теории высших психических функций сдвигаются привычные для современ­ной психологии границы разделения и объединения отдельных про­цессов; то, что размещалось прежде в различных клетках схемы, на самом деле принадлежит к одной области, и обратно: казавшееся относящимся к одному классу явлений на самом деле находит место на совершенно различных ступенях генетической лестницы и подчи­нено совершенно различным закономерностям.

Высшие функции оказываются, таким образом, единой по гене­тической природе, хотя и разнообразной по составу психологичес­кой системой, строящейся на совсем иных основаниях, чем системы элементарных психических функций. Объединяющими моментами всей системы, определяющими отнесение к ней того или иного част­ного психического процесса, является общность их происхождения, структуры и функции. В генетическом отношении они отличаются тем, что в плане филогенеза они возникли как продукт не биологи­ческой эволюции, но исторического развития поведения, в плане онтогенеза они также имеют свою особую социальную историю. В отношении структуры их особенность сводится к тому, что, в отли­чие от непосредственной реактивной структуры элементарных про­цессов, они построены на основе употребления стимулов-средств (знаков) и носят в зависимости от этого непрямой (опосредованный) характер. Наконец, в функциональном отношении их характеризует то, что они выполняют в поведении новую и существенно иную по сравнению с элементарными функциями роль, осуществляя органи­зованное приспособление к ситуации с предварительным овладе­нием собственным поведением.

Социальный генезис высших психических функций

Если, таким образом, знаковая организация — важнейший отли­чительный признак всех высших психических функций, то естест­венно, что первым вопросом, встающим перед теорией высших функций, является вопрос о происхождении этого типа организации.

В то время как традиционная психология искала происхождение символической деятельности то в серии «открытий» или других интеллектуальных операций ребенка, то в процессах образования обыкновенных условных связей, видя в них лишь продукт изобрете­ния или усложненную форму привычки, мы приведены всем ходом

441

нашего исследования к необходимости выделить самостояте историю знаковых процессов, образующих особую линию в обще истории психического развития ребенка.

В этой истории находят свое подчиненное место и многообраз-1 ные формы навыков, связанных с полным функционирование какой-либо системы знаков, и сложные процессы мышления, нес ходимые для разумного использования этих навыков. Но и те и j гие не только не могут дать исчерпывающего объяснения происхс ждению высших функций, но сами получают объяснение лишь более широкой связи с теми процессами, служебную часть которь они составляют. Процесс же происхождения операций, связанных! употреблением знаков, не только не может быть выведен из обра вания привычек или изобретения, но вообще является категорие которую нельзя вывести, оставаясь в пределах индивидуальной пс хологии. По самой природе он есть часть истории социального < мирования личности ребенка, и только в составе этого целого мог быть вскрыты управляющие им закономерности. Поведение челС века — продукт развития более широкой системы, чем тол система его индивидуальных функций, именно системы социальи связей и отношений, коллективных форм поведения и социально сотрудничества.

Социальная природа всякой высшей психической функ ускользала до сих пор от внимания исследователей, которым и голову не приходило представить развитие логической памяти произвольной деятельности как часть социального формирова ребенка, ибо в своем биологическом начале и в конце психическс развития эта функция выступает как функция индивидуальная; только генетический анализ вскрывает тот путь, который соединяв начальную и конечную точки. Анализ показывает, что всякая; шая психическая функция была раньше своеобразной формой хологического сотрудничества и лишь позже превратилась в ] дуальный способ поведения, перенеся внутрь психологиче системы ребенка ту структуру, которая и при переносе сохра все основные черты символического строения, изменяя лишь основном свою ситуацию.

Таким образом, знак первоначально выступает в поведее ребенка как средство социальной связи, как функция интерпс ческая; становясь затем средством овладения собственным поведе нием, он лишь переносит социальное отношение к субъекту вк личности. Самый важный и основной из генетических законов, которому приводит нас исследование высших психических фу гласит, что всякая символическая деятельность ребенка бь некогда социальной формой сотрудничества и сохраняет на пути развития до самых высших его точек социальный способ фу ционирования. История высших психических функций раскрывае здесь как история превращения средств социального поведения; средства индивидуально-психологической организации.