2. Процесс и результат

Подобное же равновесие характеризует процесс и результат. Мы встретились с важной фазой этой установки при рассмотрении игры и работы. В игре процесс сосредоточен на самой деятельности: последовательность действий, образов, эмоций удовлетворяет сама по себе. В работе цель - желаемый результат - привлекает внимание.

Контраст - в преобладании, а не в полном расколе. Когда сравнительное преобладание превращается в отделении одного от другого, игра вырождается в дурачество, а работа - в тягостный труд.

Под "дурачеством" мы разумеем ряд несвязных проявлений избытка энергии, зависящих от каприза. Если изгоняется всякое отношение к результату из последовательности поступков, составляющих игру, то каждый член цепи становится фантастическим, произвольным, безцельным; происходит просто дурачество. и эта склонность не вполне дурная, так как борется-таки с проторёнными путями.

\170\

Но если она достигает крайних размеров, то происходит рассеивание, и единственный путь предотвратить это состоит в том, чтобы ввести внимание к результату даже в самую свободную деятельность игры.

Исключительный интерес к результату превращает работу в тягостный труд, ибо интерес этот не захватывает средства его достижения. Если работа становится тяжким трудом, то процесс выполнения её теряет значение для совершающего её.

Самая работа, проявление энергии ненавистно: это только неизбежное зло, без которого не достигается цель. В общественной работе приходится делать много такого, что по существу не представляет интереса.

Однако совершенно ложен тот аргумент, что детей следует заставлять делать трудные работы, потому что таким образом они приобретают способность добросовестно выполнять неприятные обязанности. Отвращение, а не любовь к долгу, являются следствием принуждения к отталкивающему.

Готовность работать ради целей, по природе непривлекательных, лучше достигается установлением такой оценки, что сознание её значения переносится на средства её выполнения. Умственный вред, возникший от разделения работы и игры, результата и процесса, выразился в пословице: "Много работы и отсутствие игры делает Джека глупым (dull) мальчиком".

Соответствующее обратное справедливо и ясно выразилось в том факте, что дурачество близко к глупости. Быть игривым и серьёзным в одно и то же время возможно, и это определяет идеальное умственное состояние. Отсутствие догматизма и присутствие любознательности проявляются в свободной игре ума на какую-нибудь тему.

\171\

Предоставить уму эту свободную игру - не значит поощрять игру предметом, но значит интересоваться развитием темы ради неё самой. Игра ума есть свобода ума, вера в силу мысли и, следовательно, подразумевает серьёзное развитие предмета.

Она несовместима с беглостью, так как требует точной регистрации каждого достигнутого результата. То, что называется интересом к истине ради неё самой, конечно, серьёзное дело, но этот чистый интерес совпадает с любовью к свободной игре мысли.

Детство нормально осуществляет идеал соединения свободной игры ума и работы мысли. Детям характерно пристальное внимание и отсутствие подсознательно гнетущих мыслей о завтрашнем дне. Их жизнь настоящим совместима с накоплением широких понятий.

Такое обогащение настоящим ради него самого и является наследием детства и лучшей гарантией роста. Ребёнок, принуждаемый к преждевременной заботе об экономически отдалённых результатах, может развить умственную ловкость в известном направлении, но эта ранняя специализация всегда сказывается в позднейшей апатии.

{V: И здесь Дью подарил нашим психологам понятие «раннего созревания», с помощью которого походя объяснил нам, почему «скисают» почти все вундеркинды, вступая в нормальный возраст зрелости.}

Что искусство зародилось из игры - общее место. Правильно ли это утверждение и исторически, или нет, но оно предполагает, что гармония умственной игривости и серьёзности определяет идеал артиста. Если артист слишком занят средствами, он может достигнуть удивительной техники, но не артистического духа.

Если мысль о цели становится настолько действенной, что вызывает переход к средствам, или если внимание к средствам возбуждается признанием цели, то мы имеем типичное состояние артиста, - творческое состояние, которое может проявляться во всякой деятельности, даже не причисляемой к искусствам, не отмечаемой завоеванием официального престижа.

\172\

Что преподавание - искусство и что истинный учитель - артист, - общепризнанно. Но право самого учителя считаться артистом измеряется его умением воспитать настроение артиста в тех, с кем он занимается. Но конечной проверкой является то, удаётся ли вызванному таким образом побуждению превратится в способность.

Если нет, то интерес умирает, а идеал становится смутным воспоминанием. Другие учителя успевают в воспитании основательного знания техники предмета. Опять-таки это хорошо. Но если это не сопровождается расширением кругозора, способностью распознавания целей, признанием идей, принципов, то могут явиться умения, готовые быть применёнными к любой цели.

Такие виды специального умения могут проявляться как покорность при выполнении чужих намерений. Воспитать же воодушевляющую цель и средства выполнения в гармонии друг с другом представляет и затруднение, и награду для учителя.