Государственный Исторический музей

Огромное здание Исторического музея, занявшее северную часть пространства Красной площади между Кремлем и Вос­кресенскими воротами - пример исключительно тактичного включения нового в сложившуюся архитектурно-пространственную среду. Общественная значимость сооруже­ния, которое должно было вместить памятники, дающие пред ставление об истории необъятных пространств, объединенных понятием «Россия», диктовала особые требования к архитекту­ре здания. Ведущие историки и общественные деятели страны 1860-70 гг. создали специальную комиссию, которая выработа­ла условия конкурса. Победителем стал выходец из знамени­той художественной семьи, шотландец по происхождению ар­хитектор В.О. Шервуд. Он подошел к решению задачи с макси­мальной ответственностью и даже написал монографию об основных чертах стиля древнерусского зодчества. Главным тре­бованием комиссии было: «не навреди» ни Кремлю, ни храму Василия Блаженного. Решение Шервуда (в содружестве с А.П. Поповым и инженером А.А. Семеновым) оказалось столь удач­ным, что оно стало камертоном, на который ориентировались авторы других крупных общественных зданий на той же терри­тории близ Кремля: Городской Думы (1892 г.). Средних (1889-91 гг.) и Верхних (1889-93 гг.) торговых рядов.

Все эти колоссальные объемы расчленены и декорированы элементами, стилизующими формы русского архитектурного наследия таким образом, что они не только не подавляют на­ходящиеся рядом памятники древности, но, напротив, как бы исподволь подготавливают зрителя к восприятию этих шедев­ров. Воплощенный в здании музея нравственный пример отно­шения Шервуда к культуре, к сложившейся архитектурно-пространственной среде заслуживает самой высокой оценки. Новые архитектурные формы в контексте древностей говорят как бы под сурдинку, вторым голосом. Несмотря на огромность габаритов и эффективность решения главных торцовых фаса­дов, здание музея не воспринимаешь: оно звучит как фон, как, сопровождение главной темы.

В основе планировке здания - анфилада высоких светлых залов, идущих по периметру на уровне всех трех этажей. Ин­терьеры украшены росписями и лепниной в соответствии с тематикой разнородных по назначению и масштабу помеще­ний. В убранстве принимали участие В.М. Васнецов, АХ. Буров, ф.Г. Торопов. Здание Государственного Исторического музея (1874-1833 гг.) - выдающееся произведение зодчества послед­ней трети XIX века, высококлассный образец русского стиля -' одного из направлений эклектики.

Казанский собор

В сегодняшнем виде недавно воссозданный Казанский со­бор - памятник скорее истории, чем архитектуры. Поскольку воссоздавался он поспешно, под жестким контролем властей. Противоречия научные, неизбежные в таком сложном деле, снимались волевым порядком. Цели ставились политические, а не научно-реставрационные. Надо было показать новый курс новой власти, ориентированной на уважение к прошлому, к православию, к исправлению ошибок и преступлений предше­ственников. Цель достигнута. Зияющая рана в пространстве Красной площади и начале Никольской улицы ликвидирована.

По легенде, храм возник как обетный. Во время штурма Кремля, руководивший ополчением князь Дмитрий Михайло­вич Пожарский на этом месте был ранен. Он дал обет: если штурм будет удачным, и он поправится, то построит храм во имя находившейся при войске иконы Казанской Божьей мате­ри. Реализовано обещанное было через 20 лет - в середине 1630 гг.

После завершения строительства в 1636 г. князь собствен­ными руками во главе торжественной процессии - крестного хода - принес святыню из приходского храма Введения (на углу Лубянки и Кузнецкого моста), рядом с которым была его усадьба, в начало Никольской. Храм стал собором. Одно время служил в нем знаменитый протопоп Аввакум (Петров). В соот­ветствующие дни в него направлялись крестные ходы из Крем­ля, которые возглавляли царь или патриарх. Поскольку градостроительная ситуация в районе Красной площади все время менялась, храм неоднократно перестраивали, стремясь приспо­собить его к этой ситуации. В XX век он вошел с трехъярусной колокольней и обширной трапезной. В конце 1920 гг. архитек­тор П.Д.Барановский приступил к его исследованию и частич­ной реставрации. Он одел храм фанерным коробом, разобрал позднюю кровлю и восстановил начальное завершение в виде пирамиды кокошников.

Однако в отреставрированном виде храм простоял всего три с половиной года, после чего был разрушен. На его месте сначала было сделано летнее кафе, потом сквер. В таком виде этот участок дошел до наших дней и по инициативе общест­венности, поддержанной новой московской администрацией, храм был воссоздан. Воссоздание шло чрезвычайно энергич­ными темпами. Был создан штаб. Сам процесс воссоздания не Принял к реконструкции подлинной архитектуры. Это скорее вариации на тему храма, который стоял когда-то на этом мес­те. Тем более, что замечательный зодчий-реставратор Петр Дмитриевич Барановский не отличался чрезмерной аккуратно­стью в составлении apхива. Он всю жизнь спасал памятники, которые разрушала власть. Поэтому ему было не до тщатель­ности в систематизации своих архивных материалов. У специа­листов есть замечания к характеру архитектуры и убранства воссозданного храма. Но к этому нельзя относиться слишком строго. Сейчас это очень нарядное здание украшает начало Никольской, северную часть Красной площади. С точки зрения ансамбля этот объект получился слишком нарядным, слишком декоративным. Чрезмерность декоративизма, игрушечность, карамельность противоречит строгому, величественному харак­теру ансамбля Красной площади.

Воссоздание собора послужило толчком для серии анало­гичных воссозданий: Воскресенские ворота. Храм Христа Спа­сителя... Так что эту акцию нельзя оценить иначе как позитив­ную. Автор реставрации - архитектор Олег Журин.