2. Учение Жана Кальвина о предопределении.

Символические книги кальвинизма. Как мы видели, по мере распространения кальвинизма в Европе последователи женевского реформатора издали целый ряд вероучительных документов, получивших статус символических книг Реформатских церквей разных стран. К наиболее авторитетным вероучительным текстам кальвинизма принято относить:

1. «Наставление в христианской вере» Жана Кальвина.

2. Бельгийское исповедание (1561).

3. Гейдельбергский катехизис (1563).

4. Второе гельветическое исповедание (Генрих Буллингер, 1566).

5. Каноны Дортского Синода (1619).

6. Вестминстерское исповедание (1649).

Учение о предопределении до Реформации. Отцом доктрины предопределения в западном богословии принято считать блаженного Августина (354-430). В ходе борьбы с пелагианской ересью он высказал мысль, что человек своими силами не способен не только жить согласно Божественному Закону, но даже и уверовать в Бога. Воля к праведным делам не принадлежит человеку, а дается ему по благодати, равно как и осознание своей греховности. Причина, по которой Бог, несомненно имеющий силу спасти все человечество, проявляет по отношению к одним милость, а к другим — только справедливость, остается непостижимой тайной Божией.

Суждения Августина по вопросу о благодати породили большие споры. Главную оппозицию ему составила монашеская партия во главе с преподобным Иоанном Кассианом Римлянином (ок. 360-435). Опираясь на опыт восточных аскетов, он сформулировал учение о соработничестве божественной благодати и человеческой воли в деле спасения. Конец спору положил Оранжский Собор, работавший в 529 году под председательством Цезария Арльского (ок. 470-543). Постановления Оранжского Собора составлены в духе Августина, хотя его формулировки здесь несколько смягчены. В частности, здесь говорится, что избрание человека ко спасению обусловлено исключительно суверенным решением Бога и никак не связано с человеческими делами. Также Собор утверждал, что вера в человеке может родиться исключительно под воздействием Святого Духа. При этом в постановлениях Собора решительно отвергается точка зрения, что некоторые из людей предопределены ко злу.

В 531 году постановления Собора были подтверждены папой Бонифацием II. После этого точку зрения Иоанна Кассиана в западном богословии было принято именовать «полупелагианством».

Таким образом, учение Августина о предопределении было воспринято Западной Церковью в несколько смягченном варианте. Однока, поскольку Августин оставался практически главным богословским авторитетом на западе в течение многих столетий, попытки возродить его крайний предестинационизм (от лат. praedestinatio — предопределение) предпринимались в Европе неоднократно.

Например, в IX веке Готшальк (Годескальк) из Орбе (ок. 803-869) выступил с учением о двойном предопределении. Он утверждал, что Бог одних предопределил ко спасению, а других к погибели. В связи с этим, с точки зрения Готшалька, неверно говорить о том, что Христос умер за всех людей. Он полагал, что Господь умер лишь за тех, кто предопределен ко спасению, но не за тех, кто предопределен к вечному осуждению. В противном случае получается, что Его смерть оказалась тщетной, ибо не оказала влияния на судьбу погибших впоследствии. Таким образом, по Готшальку, Христос умер лишь для избранных, и сфера Его искупительных дел ограничивается лишь теми, кому предопределено извлечь пользу из Его смерти. В 848-49 гг. на соборах в Майнце и в Кьерси его доктрина была осуждена как ересь, а сам Готшальк, не отказавшийся от своих убеждений, был приговорен к пожизненному заключению. Он так и умер, нераскаявшись, веря в будущий триумф своего учения.

Вновь учение о предопределении возродилось в новом контексте уже в XIV веке. Архиепископ Кентерберийский Фома Брадвардин (ок. 1290-1349) в трактате «О Боге как причине против Пелагия» (1344) отстаивал примат Божественной воли над человеческой. Он учил, что Бог как Первопричина всего действует без посредства чего-либо тварного. Брадвардин доказывал, что благодать дается даром, не за предшествовавшие дела и что предопределение «соответствует свободной воле Бога», независимо от человеческих дел. Свое учение он обосновывает исключительно философскими аргументами (исходя из аристотелевского учения о первопричине). По Брадвардину, в бытии очевидна градация уровней, над которыми необходимо должна возвышаться первопричина. Это была новая аргументация (схоластическая) в защиту учения о предопределении (как о результате абсолютного Божественного суверенитета).

Аргументацию Брадвардина подхватил монах-августинец Григорий из Ремини (ок. 1300-1358). Он положил начало процессу, получившему название "Schola Augustiniana moderna" ("Современная Августинианская школа"). Суть этой школы заключалась в попытке возврата к августинским богословским традициям. Григорий разработал сотериологию, отражающую влияние Августина. Он делает особый акцент на необходимости благодати, на падшести и греховности человечества, на Божественной инициативе в оправдании и на Божественном предопределении. Спасение понимается как дело Божие от начала до конца. Григорий настаивал, что в деле оправдания проявить инициативу может только Бог. Даже способность противостоять греху и обращаться к праведности возникала из действий Бога, а не человека.

Учение о предопределении, как мы уже знаем, присутствовало и в сочинениях Джона Виклефа, откуда его заимствовал Ян Гус.

Вопрос о том, имело ли место прямое влияние позднего августинизма на богословие Реформации остается открытым. Однако вполне очевидна близость взглядов указанных мыслителей к учению Кальвина. К тому же Августин был одним из тех западных богословов, к которому и Лютер, и Кальвин относились с огромным почтением, и в значительной мере опирались на его сочинения. Кальвин считал себя прямым последователем отца латинского богословия.

Лютеранская позиция. В учении о предопределении (как и в ряде других вопросов) в раннем лютеранстве сложно найти однозначные формулировки. В предисловии к своим лекциям по Посланию к Римлянам Лютер говорил, что как вера и прощение, так и их отсутствие в человеке, проистекают из вечного Божественного предопределения. А в «Рабстве воли» (1525) он писал, что воля Божия двояка. Священное Писание показывает нам Господа, действующего ради спасения людей, однако, в сокрытом таинственном смысле, Бог также выносит решение о проклятии остальных. Тем не менее учение о двойном предопределении Лютер не развивал.

Филипп Меланхтон в своих Loci Communes («Общие места») излагал довольно жесткое учение о предопределении, но впоследствии заметно смягчил свою точку зрения и фактически стал исповедовать «синергизм». «Формула согласия» хотя и утверждает, что спасение обусловлено Божественным предопределением, все же подчеркивает, что проклятие является следствием собственных грехов людей. Таким образом, позиция лютеран по вопросу о предопределении неопределенна, хотя жестких формулировок, относительно двойного предопределения в их символических книгах нет.

Кальвин о предопределении. Учение женевского реформатора о Божественном предопределении изложено в главах 21-24 третьей книги «Наставления в христианской вере» (издания 1559 года). Исходным пунктом его рассуждений на эту тему является тот несомненный жизненный факт, что учение о спасении не находит одинакового отклика в сердцах людей. «Завет жизни не в равной степени воспринят всеми людьми». В этом проявляется «чудесная тайна Божия. Ибо нет сомнений, что это различие угодно Богу». Стало быть, «по желанию Бога одним дается спасение, а другим в нем отказано». И если сегодня в этом тезисе обычно видят крайний пессимизм, то сам Кальвин наоборот считал его источником великой радости и наслаждения. «Источник нашего спасения — дающаяся даром благодать Божия». Нравственные следствия этого учения для верующих — это подлинное смирение, прославление Бога, благодарность Ему за незаслуженное избрание нас ко спасению. «Ведь без этого ничто не научит нас смиряться должным образом и мы не почувствуем сердцем, до какой степени обязаны Богу» (Наставление. Кн. III, гл. XXI, 1). Поэтому замалчивание этого учения, отказ от прямой его проповеди для Кальвин считает грехом.

«Предопределением мы называем предвечный замысел Бога, в котором Он определил, как Он желает, поступить с каждым человеком. Бог не создает всех людей в одинаковом состоянии, но предназначает одних к вечной жизни, а других к вечному проклятию. В зависимости от цели, для которой создан человек, мы говорим, предназначен ли он к смерти или к жизни» (Наставления. Кн. III, гл. XXI, 5).

По Кальвину избрание христианина подобно избранию Авраама и израильского народа. Никаких оснований для избрания этого народа в нем самом не было. Господь свободно избирает один народ из многих и заключает с ним Свой Завет. Причина этого избрания «коренится в бескорыстной любви Бога» (гл. XXI, 5).

[«Мы говорим, что Бог в Своем предвечном и непреложном плане однажды определил, кого Он желал спасти и кого оставить на гибель. Мы говорим, что относительно избранных этот план основан на Его милости вне всякой связи с заслугами людей. Напротив, врата жизни закрыты для тех, кого Бог желает предать проклятию. И мы говорим, что это происходит по Его суждению, тайному и непостижимому, однако праведному и справедливому. Далее, мы учим, что призвание избранных является как бы зримым образом и свидетельством их избрания. Второй знак избрания — это их оправдание, вследствие которого они войдут в славу, в которой сокрыто совершенное исполнение избранничества. Как Господь отмечает избранных, призывая их и оправдывая, так, напротив, лишая отверженных познания Своего слова и освящения Своим Духом, Он указывает, каков будет их конец и какой приговор им уготован» (Кн.III, гл. XXI, 7).]

Кальвин выступает против тех, кто отождествляет предопределение с предведением. Такое отождествление означает, что Господь предопределяет ко спасению тех, о чьих будущих добрых делах Он знает по предведению. С точки зрения Кальвина такая логика недопустима, ибо она делает основанием избрания не волю Божию, а человеческие дела. «Благодать Божия прославляется нашим избранием, только если это избрание незаслуженно. Но оно не было бы таковым, если бы Бог, избирая Своих верных, рассматривал, каковы будут дела каждого» (гл. XXII, 3).

Твердую уверенность во спасении Кальвин связывает с единением христианина со Христом. «Иисус не допустит гибели ни одного из тех, кого Он соединил с Собой». Но соединяет Он, опять же, лишь избранных. Фактически получается, что (по Кальвину) Бог не желает всеобщего спасения. Он избирает лишь часть людей и соединяет их со Христом. Они чувствуют уверенность в своем спасении. Остальных же Бог по Своей непостижимой воле определил к гибели. По этой логике Христос умер не за всех, а лишь за избранных. Остальные — это не Его стадо, они не слышат и не знают Его голоса, не следуют за Ним.

Таким образом, Кальвин в довольно четкой и ясной форме изложил доктрину предопределения. Тем не менее, это учение не является центральным пунктом его богословской системы. Он рассматривает учение о предопределении как следствие учения о спасении. Предопределение у Кальвина является вспомогательной доктриной, объясняющей загадочный аспект последствий проповеди Евангелия.

«Протестантская схоластика». Главным побуждением Кальвина для создания системы были педагогические цели. Поэтому его «Наставление» лишено отвлеченного умозрительного принципа как основы всех построений.

После смерти Кальвина в протестантизме (не только в Реформатской церкви, но и в Лютеранской) наметилась тенденция к систематизации взглядов первого поколения реформаторов. При этом подспудно предполагалось, что систематичность не навязывается им задним числом, а объективно заложена в их сочинениях, что было явным насилием над их наследием.

Одна из характерных черт протестантского богословия конца XVI-XVII веков — это привлечение понятийного аппарата Средних веков и Контрреформации. В частности, если аристотелизм схоластического богословия был, по сути, отвергнут отцами протестантизма, то их преемники вновь сделали Аристотеля своим союзником. Как лютеранские, так и реформатские богословы XVII века стали строить свои системы на основании логики и метафизики Аристотеля. Некоторые из них даже пользовались сочинениями иезуитов, традиционно опиравшихся на Аристотеля. Так что по своей методике протестантская теология приблизилась к католической, хотя по содержанию они по-прежнему резко различались. В результате XVII век привел к замкнутости всех конфессий в своих богословских системах.

Яркой иллюстрацией процесса рождения реформатской схоластики является окончательное оформление в кальвинистских церквах жесткого учения о предопределении.

Тема «избранности» стала доминировать в реформатском богословии Тема лишь с 1570-х годов и позволила отождествлять реформатские общины с народом Израиля. Точно так, как когда-то Бог избрал Израиль, теперь Он избрал реформатские общины, чтобы они были Его народом. Начиная с этого момента, доктрина предопределения стала выполнять ведущую социальную и политическую функцию, которой она не обладала при Кальвине.

Билет № 4