1. Тема репрессий в уральской историографии

Опыт первого изучения проблемы репрессий на Урале состоялся после XX съезда КПСС, когда были опубликованы биографические очерки деятелей большевистской партии, пострадавших в период сталинских репрессий. Среди них были участники революционных событий 1917 г. И.А.Наговицын, М.Н.Уфимцева, гражданской войны — В.К.Блюхер, руководитель Уральского и Свердловского обкома партии И.Д.Кабаков и др. В числе исторических исследований, в которых затрагивалась тема репрессий, можно назвать монографию А.В.Бакунина «Борьба большевиков за индустриализацию Урала во второй пятилетке (1933—1937)», где говорилось о «массовых репрессиях в 1936—1937 гг.» на Урале, назывались имена многих репрессированных хозяйственных, партийных и государственных деятелей Урала, была опубликована биография И.Д.Кабакова. На этой книге, опубликованной в 1968 г., сказалась уникальность ситуации в стране, когда решения XX съезда о культе личности формально оставались в силе, но писать о преступлениях сталинизма можно было только «в стол».

Количество овец в семьях

Это отразилось, в частности, на освещении проблем спецпереселенцев, иностранных специалистов на Урале и т.п. Установленные ограничения были характерны для работ В.В.Адамова, Н.С.Шарапова, Н.М.Щербаковой, в которых сюжеты о включении в состав рабочего класса Урала «нетрудовых» элементов написаны «эзоповым языком». В начале 1970-х гг. советская историография пополнилась первыми (после 20-летнего перерыва) монографическими исследованиями о классовой борьбе в деревне в период сплошной коллективизации и ликвидации кулачества как класса (работы Н.Я.Гущина, Н.А.Ивницкого, А.И.Османова); в конце 1970-х гг. вышла монография В. А. Сидорова и К. И. Ефанова. В 1975 г. была опубликована работа И.Я.Трифонова о ликвидации эксплуататорских классов в СССР, где рассматривалась (в основном на базе имеющейся литературы) также проблема ликвидации кулачества. Н.Я.Гущин и А.И.Османов — на материалах Сибири и Дагестана, а Н.А.Ивницкий — на общесоюзных данных — рассмотрели основные этапы и формы классовой борьбы в деревне, закономерности ликвидации кулачества, показали, как осуществилось «трудовое перевоспитание бывших кулаков и вовлечение их в социалистическое строительство». В литературе того периода отмечалось, что в годы второй пятилетки вытеснение кулацких хозяйств производилось, как правило, мерами экономического характера (установление твердых заданий по сдаче продукции, повышение налогообложения и т.п.). Впрочем, как заметили авторы капитального пятитомного труда по истории советского крестьянства, этот этап ликвидации кулачества продолжал оставаться одним из наименее исследованных в советской историографии. Такое положение легко объяснимо: архивы и «спецхраны» были недоступны исследователям. Вполне естественно, что для этого времени мы не находим работ, посвященных раскулачиванию на Урале. Но нельзя сказать, что в 1970-х — первой половине 1980-х гг. тема вообще не затрагивалась.

Сумма сельхозналога за 1929—30 гг. (в руб.)

На страницах многих изданий, в том числе энциклопедического характера, можно было встретить упоминание о многих деятелях большевистской партии, репрессированных в 1930-х  гг., хотя авторы не имели возможности правдиво рассказать об их судьбах. В эти годы в уральскую историческую литературу впервые стали проникать некоторые обобщающие сведения об элементах, «направленных на перевоспитание на новостройки Урала в начале 1930-х гг.». По подсчетам Н.М.Щербаковой, к концу первой пятилетки количество спецпереселенцев в Уральской области превысило 550 тыс. человек, из них 155 618 «влились в состав рабочего класса и использовались на строительстве Магнитки, Синарского и других заводов». А.В.Бакунин подсчитал, что в 1935 г. среди рабочих Свердловской области спецпереселенцев было около 17%, а среди строителей — 13,7%. Во второй половине 1980-х гг. начинается изучение, в том числе и научное, темы государственных репрессий: в стране в целом и в уральском регионе — в частности, прошедшее ряд этапов. Сначала «гласность» в исторической науке была воспринята историками как возможность завершить дело полной реабилитации репрессированных, начатое XX съездом КПСС. При участии общественных объединений типа «Коммунар», «Мемориал» историки опубликовали на страницах уральских периодических изданий материалы не только о «большевиках-ленинцах», незаслуженно репрессированных в тридцатые годы, но и о тех руководителях Урала, которые в период сталинизма получили ярлыки «троцкистов»: Н.Н.Крестинском, С.В.Мрачковском, Л.С.Сосновском, Е.А.Преображенском и др. Характерной для публикаций тех лет видится статья Н.Н.Попова «Белые и черные пятна прошлого», в которой не только упоминались имена, но и делалась попытка оценить тот урон, который был нанесен свердловской партийной организации в середине тридцатых. Благодаря усилиям этого исследователя в 1989 г. в Свердловске была проведена научная конференция «Вклад большевиков-ленинцев в революционное движение и социалистическое строительство на Урале», где наряду с биографическими сюжетами поднимались важные методические проблемы изучения репрессий, а в 1990 г. — опубликована уникальная книга «37-й на Урале». В конце 1980-х гг. в рамках темы массовых репрессий историки начинают осторожно обращаться к проблеме «искажений» в политике раскулачивания и коллективизации. Как правило, это были выступления на конференциях, отдельные статьи и издания брошюрного типа. На следующем этапе (с 1991 г.) уральские исследователи обратились к судьбам не только членов ВКП(б), но и других деятелей, на которых обрушились репрессии. В 1992 г. в Свердловске прошла научная конференция «Политические партии и течения на Урале: история сотрудничества и борьбы», где была поднята проблема методов, применявшихся большевиками в борьбе с политическими противниками. Вышел в свет сборник материалов «Дела и судьбы» о представителях научно-технической интеллигенции Урала в 1920—1930-е гг. В автономных республиках Урала активно изучались биографии представителей национальных движений. К.И.Куликов проанализировал репрессивную политику государства в отношении финно-угорских народов, населявших регион. Башкирские исследователи опубликовали материалы о политических лидерах национального движения за самоопределение татар и башкир.

Надворные постройки в семьях (сумма в руб.)

Третий этап изучения проблемы репрессий, начавшийся примерно в 1993 г., сопровождается публикацией новых источников, проведением большого числа научных конференций по этой теме и появлением первых обобщающих работ. Именно на этом этапе историки начали вплотную заниматься раскулачиванием и репрессиями на селе. Появились сборники документов о судьбах спецпереселенцев на Урале, кулацкой ссылке, воспоминания раскулаченных и т.п. Тема не исчерпана и по сей день: думается, что именно сейчас, когда закончился публицистический ажиотаж и журналисты — в большинстве своем — утратили к ней интерес, настала пора серьезной, скрупулезной работы. Создание подлинного портрета раскулаченного, конкретизация его образа — вот, пожалуй, главная задача данного этапа.