Д. Л. Арманд НАУКА О ЛАНДШАФТЕ

Основы теории ландшафта

ИЗДАТЕЛЬСТВО «МЫСЛЬ» МОСКВА 1975

20901-174 004(01 )-75

L

! tsy №l

ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ ГЕОГРАФИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

MM

ьк. г»

Н і

ш- ІЧ-16

■ ^ 55-75 ^ ^

© Издательство «Мысль». 1975

Посвящается памяти погибших товарищей Л. Ф. Куницына и А. А. Минца

Предисловие

Эта книга не является ни курсом ландшафтоведения, ии последовательным изложением его теории. Это серия очер­ков па теоретические и методические темы, которые расположе­ны в известной логической последовательности.

Мне как географу-ландшафтоведу не раз приходилось стал­киваться с вопросами методического характера, которые были недостаточно разработаны. Я чувствовал, что они тормозят раз­витие науки и часто вызывают ненужные дискуссии. Иногда также замечал, что даже ведущие ученые ошибаются из-за то­го, что они незнакомы с основными приемами математики, фи­зики, логики, которые день ото дня занимают все более важное место в географических исследованиях. В тех случаях, когда мне удавалось разобраться в этих вопросах или приемах, по­являлось естественное желание рассказать об этом другим, что­бы дать им возможность не задерживаться на уже решенных проблемах, а сразу идти дальше.

В последнее время возникло и другое нежелательное явле­ние. Применение новых методов, в частности математических, сильно продвинулось вперед. В связи с этим у некоторых ис­следователей появились признаки научного снобизма. Они пишут сложно и, кажется, получают удовлетворение от того, что их почти никто не понимает. Иногда их статьи бывают по­хожи на упражнения в математике. В то же время нельзя попять, какой вклад они вносят в содержательную географию. Все это вместе с наводнением продуктами «терминофилии» и неумеренным изобретением новых наук создает вокруг геогра­фии атмосферу эзотеричности, отрыва научной элиты не только от широких масс, но и от основного контингента профессиональ­ных географов. Мне хотелось бы предостеречь моих читателей от такого нсевдоноваторства.

Наконец, в географии вообще, а особенно в ландшафтове- депии укоренился ряд догматов, которые, как мне кажется, ос­новываются не на фактах, добытых из наблюдений, но па тра­диционных представлениях, высказываниях авторитетов, незако­номерных заимствованиях из других наук. Может быть, настоя­щая работа побудит некоторых коллег взглянуть на природу не­предвзято, воспринять ее такой, какова она есть.

Эта книга — итог почти 40-летних размышлений, экспеди­ций, лекций, литературных работ. Но я должен признаться,

з что многое в ней только намечено, но не продумано до конца, многие планы построены, но не реализованы. Ну что ж, будет неплохо, если книга поможет другим закончить то, что я не су­мел или не успел сделать.

В книге я не рассматриваю и не использую сложных п о­рем математики или логики. Я только обсуждаю вопрос о том, какие разделы из этих наук могли бы найти применение в гео­графических исследованиях, и привожу простые примеры.

Первые две главы методологические. Первая касается тео­рии физической географии; во второй — рассматривается во­прос о применении в ландшафтоведении точных наук о зна­чении, которое они могут иметь для его прогресса. Дальше идут четыре главы по частным вопросам методики ландшафтове­дения, так или иначе связанным с точными науками: балансы, баллы, классификации, районирование. И. наконец, последние две главы содержат изложение моей точки зрения на дальней­шее развитие ландшафтоведения и на то, какую роль оно может сыграть в улучшении жизни общества.

Части рассматриваемых тем я уже касался в статьях. Для книги они пересмотрены и дополнены. Читатели, знакомые с моими прежними работами, наверно, заметят здесь некоторые новые оттенки. Что ж делать: эволюция взглядов закономерна.

Прежде всего это касается разделения географии на физи­ческую и экономическую. Раньше я был сторонником строгоіо разделения наук, входящих в географическую систему. Но рост значения пограничных отраслей: изучения городских и антро­погенных ландшафтов, организации территории, оценки природ­ных ресурсов, охраны среды от загрязнения, экологии человека, упорядочения рекреаций и т. д. — убедили меня в jtom, что должна быть выделена область нерасчлененной общей геогра­фии, существующей наряду с физической, экономической геогра­фией и географией населения. В отношении физической геогра­фии я являюсь сторонником равномерного изучения косной и живой природы, хотя полагаю, что последняя часть должна быть расширена за счет внедрения в экологию и биогеоценологию.

Основные понятия

1

§ 1.1. ЛАНДШАФТ И ГЕОСИСТЕМА

Всякая наука стремится к созданию ясной теории. Предпосылкой к этому служат точные определения (дефини­ции) применяемых в науке понятий. Составление их свода, под­чинение их друг другу, вывод из наименьшего числа постула­тов, словом, формализация науки — операция, необходимая на современном этапе познания.

География — комплексная наука, следовательно, изучаемые ею связи представляют значительную сложность. «В случае, когда дело касается сложных связей и отношений, одной ин­туиции и здравого смысла, представленного в формах обычного рассуждения, оказывается недостаточно; нужна точная логика формализованного языка» (Войшвилло, 1967, стр. 4). Интуи­тивное понимание «...складывается стихийно со всеми вытекаю­щими отсюда последствиями — неясность, неустойчивость, на­личие вариаций, фрагментарность и т. п. И логика должна при­ложить известные усилия, чтобы сделать его явным и недву­смысленным...» (Зиновьев, 1967, стр. 9).

Все определения в конце концов основываются на простых фундаментальных понятиях, таких, как «пространство», «вре­мя», «движение», определять которые далее нельзя. Они счи­таются общепонятными или поясняются средствами обычного языка. «Часть терминов и высказываний из научного языка переходит в обычный. С другой стороны, многие термиш* и вы­сказывания обычного языка используются в науке» (Зиновьев, 1967, стр. 10). Между научным и обычным языком нет резкой границы.

Кроме фундаментальных понятий теория основывается на очевидных фактах. В географии такими фактами, которые из­вестны людям с давних пор, служат наличие планеты Земля с поверхностью, состоящей из суши и моря, над которыми имеет­ся атмосфера, и т. п. Эти простые утверждения играют ту же роль, что аксиомы в математике, с той, однако, разницей, что из аксиом все здание математики может быть выведено чисто дедуктивным путем, в географии же требуется дополнительный сбор фактов и их обобщение.

Говоря об аксиомах, слеДует иметь в виду, что они явля­ются не истинами в последней инстанции, но историческими ка­тегориями, принимаемыми людьми за очевидные в определен-

ную эпоху в зависимости от добытой ими суммы знаний н опы­та. Их следует рассматривать как истины, которые не доказы­ваются в пределах данной научной теории (Колмогоров, 1949). Это особенно относится к постулатам, под которыми понима­ются недоказуемые, но правдоподобные предположения (Голо­ванов, 1970), География хотя и не имеет своей аксиоматики, по опирается на аксиомы фундаментальных наук: логики, матема­тики и т. п. В этом она подобна другим естественным наукам: астрономии, биологии и пр.

Большинство определений являются разъяснением понятий, передаваемых через термины. Общепринятые термины нужда­ются в определениях для уточнения и ограничения их смысла, вновь вводимые или различно понимаемые — для конструиро­вания новых понятий. Вопрос о важности географических опре­делений основательно рассмотрен Н. В. Миловидовой (1969а).

В этой работе я буду стремиться уточнять употребляемые термины во всех случаях, когда их значение может вызвать сомнение. Давая дефиницию, я не навязываю своего мнения, ;ю только хочу сказать: в данной работе этот термин употреб­ляется именно в таком смысле, потому что именно такое слово­употребление представляется мне наиболее разумным или удоб­ным.

Понятия, с определения которых надо начать изложение, касаются не только ландшафтоведения, но и физической геогра­фии вообще. 'Самое общее понятие, с которым мы сталкиваем­ся при построении терминологии физической географии, есть «природа». С первого взгляда кажется, что оно так просто, что относится как раз к числу тех первичных понятий, которые пе могут быть определены, но лишь объяснены простыми словами, например, «природа это все, что пас окружает». Однако пас окружают не только естественные предметы, по и произведения рук человеческих: технические сооружения и химические мате­риалы. Наконец, мы живем в человеческом обществе, которое не относится к природе. С другой стороны, нельзя не признать, что технические сооружения во многих отношениях влияют па окружающую природу и людей так же, как естественные об­разования. Дом отбрасывает тень, создает турбулентность воз­духа, способствует снегоотложепию, отражает солнечные лучи и т. д. так же, как скалистый утес сходного с ним размера. Облако пара, выпускаемого теплоэлектроцентралью, так же ограничивает солнечную радиацию и так же препятствует об­ратному излучению Земли, как обычное кучевое облако. Г.глч мы не признаем технические сооружения частью природы, то ? придем к абсурдному выводу, что все городское население в наше время живет вне природы и она на него никак не влияет. Если мы исключим из природы все продукты общественного труда, то как мы отнесемся к бобровым плотинам, к построй­кам термитов, которые представляют собой проявления целена-

правленного преобразования природы, только произведенного трудом отличных от пас существ?

В настоящей книге я принимаю следующее определение:

Природа есть всеобщая система, состоящая: 1) из естест­венных, в том числе измененных человеком, предметоп и яв­лений, 2) из технических сооружений, рассматриваемых с точ­ки зрения тех свойств, которые влияют на окружающую среду (местоположения, объема, веса, цвета и т. д.), но не их внут­ренних функций и структуры ¹ и 3) из самих людей как био­логического вида (по не их общественных отношении).

Компоненты п р ирод ы суть ее части, однородные по аг­регатному составу, а также по наличию или отсутствию проявле­ний жизни. Компонентами природы являются межзвездный газ, межпланетный ионизированный газ (плазма), атомарный газ, обычные (молекулярные) газы, жидкости (на Земле — вода), лед и снег, горные породы (вещество земной коры), вещество мантии, вещество ядра, оргаио-минералыіые смеси (почва), ра­стения, животные и технические сооружения (с указанной точ­ки зрения). Между компонентами известны переходы, например: между минералами и жидкостями — битумы, смолы и т. п., между минералами и газами — дымы, между жидкостями и газами — туманы и даже между живыми и неживыми компо­нентами ■—■ вирусы. Климат — многолетний режим погоды и рельеф — внешняя форма горных пород и почв, компонентами природы не являются, ибо все компоненты — материальные тела, а климат и рельеф — свойства: первый — воздушных масс, второй — земной коры.

Чтобы комплексы возникли, необходимо взаимодействие не­скольких компонентов, по крайней мере двух. Наиболее тесное соприкосновение и взаимное проникновение компонентов наблю­дается, как известно, вблизи поверхности твердой Земли (Гри­горьев, 1946, 1966 а). Итак:

Природный комплек с—это пространственно ограничен­ный набор компонентов, объединенный относительно тесным вза­имодействием. Природные комплексы бывают полными, т. е. включающими все имеющиеся в данном месте компоненты, или частными, т. е. включающими только часть компонентов, наи­более тесно связанных или представляющих особый интерес для целей исследования. Таким образом, в частный комплекс могут включаться те или иные стороны и свойства природы по на­шему желанию. Наиболее часто подвергаются рассмотрению следующие частные комплексы: гидрометеорологический, геоло- го-геоморфологический, гидрогеоморфологический, почвенно-гео­морфологический, почвенно-биологический. Природные комп­лексы ни с определенным размером, ни со степенью сложности

f ¹ Сооружения, специально созданные для воздействия на среду, как, на­пример, плотины и лесополосы, включаются в природу также и с точки зрения их функций.

не связаны. Можно говорить о комплексе степной западины и

о комплексе Мирового океана.

Строго говоря, комплексы je имеют границ, так как каж­дый их пограничный участок связан какими-либо общими свой­ствами либо переносом тех или иных видов материи и энергии с участками, лежащими еще дальше за его «краем». Если мы будем рассматривать и эти связи как внутренние связи комп­лекса, то никогда не найдем его конца. Таких устойчивых границ, на которых не происходит обмена веществ и видов энергии, не существует на Земле. Поскольку, однако, невозмож­но изучать системы с бесконечным числом членов, мы вынуж­дены проводить их границы по линиям ослабления связей, точ­нее — по поверхностям, вдоль которых передача материи и I энергии оказывается наименьшей. Таким образом, все природ­ные комплексы надо рассматривать как открытые системы.

' Как полные, так и частные природные комплексы могут быть территориальными (или экваториальными) п не­территориальными (и неакваториальными) '.

Последние комплексы, ограниченные только принадлежно­стью к Земле и относительно тесными связями внутри их, на­зываются геосистемами. Частным видом геосистем являют­ся парагенетические комплексы Ф. Н. Милькова (1967, стр. 64— 66).

Геосистемы приобрели в последнее время большое значе­ние в связи с распространенным сейчас в науке системным под­ходом. Собственно, в них нет ничего принципиально нового. Географы описывали природные явления, понимая их как си­стемы, задолго до канонизации этого термина. Так, например, Л. С. Берг (1947 а) связывает благодаря наличию потоков мор­ских вод, атмосферы и организмов в одну пространственную систему умеренные широты обоих полушарий и в одну функцио­нальную — оледенение, орогенез в Эфиопии и Андах, Атлан­тический хребет, разнос семян пролетными птицами, приспособ­ление пелагической фауны к жизни на глубинах. Все эти яв­ления используются им для объяснения биполярного распрост­ранения организмов. Еще в большей мере системный подход чувствуется в статье того же автора о лёссах (1947 б).

Тем не менее меткое слово для старого, бессознательно при­менявшегося понятия, заострение внимания на нем имеет опре­деленный смысл хотя бы потому, что позволяет зафиксировать общий методический прием в ряде наук и общую структуру си­стем разного происхождения. Выделение систем важно для вы­яснения генезиса, понимания и прогнозирования природных про­цессов. В. Н. Голованов пишет: «Содержанием познания яв­ляется отражение сущности, а формой познания является си-

стема» (1970, стр. 85). Б. Л. Гуревич (1968, стр. 62) считает, что «...без обнаружения упорядоченности, системности, законов, выражающих «постоянное и устойчивое» в изменяющихся гео­графических образованиях, география как наука невозможна». Зарезервировав за собой особое мнение насчет законов, в ос­тальном я полностью присоединяюсь к этим высказываниям.

Хорошую сводку определений системы дают В. М. Гохман и др. (1971, стр. 66). Наиболее точное определение, оно же наиболее краткое, принадлежит Л. Берталанфи: «Система есть комплекс элементов, находящихся во взаимодействии». Все ос­тальные повторяют ту же мысль с небольшими отклонениями. А. Д. Арманд (1971, стр. 15), стремясь подчеркнуть условный характер выделения систем, определяет их как «произвольный набор взаимодействующих элементов». Системе придаются ка­чества, неявно присутствующие во всех комплексах: способность делиться на подсистемы и в свою очередь входить в системы высшего порядка (иерархичность), обладание большим содер­жанием, чем сумма содержания подсистем, наличие прямых и обратных связей, непрерывность развития (Михеева, 1971, стр. 83), структурность, т. е. наличие определенной организации. Системный подход может быть применен при изучении как ста­тики, так и динамики природных комплексов. Геосистемы мо­гут быть п малыми, и большими, простыми и сложными. Многие системы являются саморегулирующимися или самоорганизую­щимися (Армапд А. Д., 1971, стр. 16—17; Спектор, 1971, стр. 89). Не только в органическом мире, например при суще­ствовании системы хищник — жертва, но и в мире неорганиче­ском при наличии отрицательных обратных связей геосистемы обладают тенденцией к сохранению status quo, как бы склон­ностью к консервации. Это свойство базируется на широко рас­пространенном в природе принципе Ле Шателье: если па систе­му, находящуюся в равновесии, воздействовать, изменяя какое- нибудь из условий, определяющих это равновесие, то оно сме­стится в том направлении, при котором эффект произведенного воздействия уменьшится.

Трехмерность и внетерриториальность геосистем затрудня­ют их изучение. В частности, они уменьшают значение карты как универсального орудия географии и выдвигают на ее место графики. К. сожалению, авторы, пишущие о геосистемах, или не упоминают об этих особенностях, считая геосистемы простым синонимом территориальных природных комплексов, как это делает Б. В. Сочава (1972, стр. 18—19), или не приводят кон­кретных примеров, как В. М. Гохман с соавторами (1971). В первом случае понятие «геосистема» превращается в терми­нологическое излишество, дублируя такие понятия, как «ланд­шафт» или «район», во втором — понятие геосистемы стано­вится неопределенным и даже до некоторой степени таинствен­ным.

Геосистемь^ подобно всем вообще комплексам, охватыва­ют меньшее или большее (вплоть до полного) число компонен­тов. Например, гидрометеорологической геосистемой является область Исландского минимума, в которой выпадают обильные осадки, вместе с областью Азиатского максимума, где форми­руется антициклон, служащий причиной перетеканий воздуш­ных масс через Арктику в область минимума. Эта геосистема весьма слабо связана с земной корой и развивается преимуще­ственно в атмосфере. В единую гидрогеоморфологическую гео­систему объединяется тальвег балки и самые различные угодья, лежащие на ее водосборе, с которых весной поступают в нее сток и наносы. Наиболее трудно выделять полные геосистемы, поскольку, например, в долину вода может поступать с вер­ховьев реки и притоков, ветер приносит пыль, дожди или засуху преимущественно с запада и с востока, а мигрирующая фауна приходит с севера и с юга. Таким образом, геосистемам прихо­дится придавать функциональное значение, ограничивая их рас­смотрением какого-либо процесса или группы процессов. Такое понимание близко к определению А. Ю. Ретсюма (Гвоздецкий и др., 1970, стр. 45—46; Ретеюм, 1971).

/ Э кас и с т е м а м а, в соответствии с точным смыслом слова, называются геосистемы, в которых существенную роль играют

1. биокомпоненты. Так, в одну экосистему можно объединить лет­ние гнездовья водоплавающих птиц в Европейской части СССР и их зимовья в Северной Африке, Саргассово морс, где выводятся личинки угря, и берега Европы, куда приходят взрослые особи. Экосистема степного участка лесостепи включает и лесные опушки, где размножаются некоторые из лнетогрызущпх насеко­мых, и байрачные леса, где скрываются днем травоядные, на­пример перекапывающие степную дернину кабаны, и т. д.

Экосистемы в такой же мере функциональны, как и все гео­системы, ибо они ограничиваются жизненными процессами пли оборотом органических веществ; косные компоненты рассмат­риваются в них постольку, поскольку они формируют экологи­ческие условия существования организмов.

А. А. Минц и В. С. Преображенский (1973, стр. 24) выска­зывают мысль, что географ, оперирующий с экосистемами, смот­рит на вещи с биологической точки зрения, как бы подразде­ляет систему на «дом» и «хозяина». Между тем геосистема при­знает равенство компонентов и потому более географичпа. Та­кой оттенок у биологов действительно имеется, по для геогра­фов он не обязателен. Ведь можно рассматривать не только условия жизни «хозяина» в «доме», но н те изменения, которые претерпевает «дом» под влиянием «хозяина».

Выделение геосистем, и в том числе экосистем, весьма пло­дотворно в теоретических вопросах, по оно часто оказывается неудобным для практических целей. Для них обычно приме­няется деление на природные территориальные комплексы.

I —іраппца геосистемы и комплекса; 2 — испарение; 3 — перенос влаіи внутри геоси­стемы; 4—осадки; 5 — речной сток внутри геосистемы; 6 — принос влаги из равнинного комплекса Л в горный Б; 7 — выиос жидкого и твердого стока по реке из горного комп­лекса Б в равнинный Б

Практические цели требуют выделения территорий, ограничен­ных вертикальными поверхностями. При этом геосистемы, как правило, рассекаются па части. Конечно, территориальные ком­плексы тоже можно рассматривать как системы, но ограничен­ные уже не линиями ослабления связей, а линиями, на которых природные характеристики изменяются с различными градиен­тами, в том числе наибольшими. Поток (иногда огромный) ве­щества или энергии, поступающий на границу комплекса или * выходящий из пего, рассматривается как внешний, как влияние,

оказываемое па комплекс его соседом. На рисунке 1 видно, что в геосистеме область формирования облаков, область выпадения осадков и область речной аккумуляции рассматриваются как

>*

одно целое. В системе территориальных комплексов они разде­лены. _u

Итак, природный территориальный или эква­ториальный комплекс — это участок территории или ак­ватории, условно выделяемый вертикальными границами по принципу относительной однородности и горизонтальными по принципу исчезновения влияния того фактора, на основании ко­торого данный комплекс вы­делен. Что считать относи­тельной однородностью и какую степень влияния мож­но считать пренебрежимо малой, необходимо оговари­вать в каждом отдельном случае.

Количество рангов равно количеству таксоно­мических единиц районирования

Ясно, что даже неглубо­кий овраг влияет на турбу­лентность ветра и на грунто­вый сток, но влияние его вверх и вниз распространя­ется на меньшую высоту, чем влияние речной долины или межгорной котловины, а вли­яние последней — на мень­шую высоту, чем влияние целого материка или океана. Комп­лексы простираются в вышину тем дальше, чем они больше и чем резче они выделяются среди окружающей территории (Калесник, 1955, стр. 9; Арманд Д. Л., 1957, стр. 101; Родоман, 1967, стр. 29) (рис. 2). _ ’

Так как термин «природный территориальный или эквато­риальный комплекс» очень громоздок и, несмотря на точность, неудобен при частом употреблении, то вместо него я буду упо­треблять однозначный с ним, краткий термин «ландшафт». Та­ким образом, ландшафт есть синоним природного территори­ального или экваториального комплекса. Слово «ландшафт» мож­но применять не только к любым таксономическим единицам, например говорить: ландшафт лесной поляны, ландшафт Коль­ского полуострова, ландшафт шельфов, но и в общем смысле, подобно понятиям «почва», «климат» и т. д., например «в ланд­шафт входят следующие компоненты...».

Принятое мной ¹ или близкое значение термина «ландшафт» разделяет ряд советских географов: С. С. Неуструев, Ю. К-Еф­ремов, Ф. Н. Мильков, В. И. Прокаев, П. С. Кузнецов и др. Не­которые, как, например, А. А. Григорьев, С. В. Калесник,

ЦІ. А. Солнцев^А. Г. Исаченко, К. И. Геренчук и другие, понима­ют ПодТгаТТдТпафтом единицу определенного таксономического ранга, как район или часть района. И. М. Забелин, разделяющий эту точку зрения, особенно настаивает на том, что ландшафта­ми следует считать только участки суши, не покрытые льдом. И. М. Крашенинников, Б. Б. Польшов, М. А. Первухин и Н. А. Гвоздецкий понимают под ландшафтом определенный класс типов местности. Л. С. Берг вначале примыкал к пер­вому, а потом ко второму и к последнему определению, не за­мечая имеющейся между ними принципиальной разницы. По­следующие авторы не всегда указывают, какое значение ланд­шафта они принимают, вызывая этим ненужные дискуссии, ос­нованные на недоразумениях.

Я присоединился к первой группе географов, так как нахо­жу, что дать краткое название, соответствующее природному территориальному комплексу, необходимо, придумывать новые термины, подобные «геохоре», нежелательно, а другие, принятые в нашей литературе термины, как «область», «район» и т. п., имеют специфически региональный смысл. Ландшафт же, бук­вально стержень, ствол, тело страны, этимологически гармони­рует с принятым выше словоупотреблением и не содержит ка­ких-либо намеков на таксономический ранг.

Отсюда вытекает понятие тип ландшафта. Под ним под­разумевается совокупность природных территориальных комп­лексов, хотя бы и разобщенных, но обладающих набором одних и тех же компонентов, притом находящихся в том же составе и состоянии. Это то самое, что Н. А. Гвоздецкий (1961) обозна­чает термином «ландшафт».

§ 1.2. Ландшафтная сфера

Геосферой называется сфера (полый шар) в соста­ве Земли, приблизительно симметричная относительно ее центра и состоящая преимущественно из вещества, находящегося вод­ном и том же физическом состоянии (агрегатный состав, плот­ность, пределы температуры, ионизация и т. п.). Помимо основ­ного компонента в геосфере могут присутствовать примеси дру­гих компонентов. Главными сферами Земли являются (если идти снаружи внутрь): экзосфера (по М. М. Ермолаеву, 1969 — нротонсГсфера), ионосфера, мезосфера, стратосфера, тропосфера, гидросфера, литосфера (земная кора), мантия (со слоями В, С и D) и ядро (внешнее и внутреннее). Выделяются также фуикциональнь/е геосферы — по какому-либо особому свойству материи, например: стратисфера — по встречаемости осадоч­ных пород, астеносфера — по соотношению температуры и дав­ления, обусловливающему расплавленное состояние горных по­род, биосфера В. И. Вернадского — по распространению орга­низмов и т. д. Кроме того, выделяются комплексные сферы, на-

пример: атмосфера, объединяющая все сферы с газообразным состоянием вещества, твердая Земля, объединяющая все сферы, лежащие ниже земной поверхности, ландшафтная сфера, объ­единяющая три срединные (отнюдь не поверхностные) сферы: тропосферу, гидросферу и литосферу. Эта сфера, имеющая для нас наибольший интерес, заслуживает особого определения.

Ландшафтной сферой (термин предложен Ю. К- Ефре­мовым, 1950, стр. 44) является подсистема Земли, обладающая следующими свойствами: 1) вещество в ней находится в трех агрегатных состояниях; 2) все виды вещества взаимно прони­кают и взаимодействуют друг с другом; 3) физико-географиче­ские процессы протекают как за счет солнечного, так и впутри- планетных источников эперпш; 4) все виды энергии, поступая в нее, претерпевают трансформацию и частично консервируют­ся; 5) вещество и энергия в ее пределах сильно дифференциро­ваны в тангенциальном направлении. Сферы, лежащие вне и внутри ее, пе обладают этим комплексом свойств.

Может показаться странным, что я не включаю в число свойств, вошедших в определение ландшафтной сферы, иалн- j чие живой материи. Но это свойство не является определяю­щим, так как можно представить себе время, когда ландшафт­ная сфера уже существовала, но жизни в ней еще не было.

На других планетах есть аналоги ландшафтной сферы Зем­ли, которые не обладают полным набором ее свойств. Крайне упрощенным вариантом является ландшафтная сфера Луны, которая состоит из одного поверхностного слоя твердой плане­ты и обладает только свойствами 3 и 5 и, может быть, отчасти 4 (за счет перекристаллизации минералов).

„ Сфера называется «ландшафтной», так как в пей, и только в ней, существует ландшафт, она из него состоит, им заполнена. Ландшафтная сфера является верхним пределом ландшафта при увеличении его размеров.

Существует ряд синонимов ландшафтной сферы. Наиболее распространенные: «физико-географическая» (Григорьев, 1932, 1966 б, стр. 30—31) или «географическая оболочка» (Калесник, 1947, стр. 8). Этот термин представляется устаревшим. Он в форме «внешней оболочки» восходит к П. И. Броунову (1910), к тому времени, когда человечество не знало о наличии вокруг Земли большого количества слоев, сопровождающих Землю в ее вращении. Тогда ландшафтная сфера могла казаться наружной оболочкой, но этот термин странно применять к слою, лежа­щему, как мы теперь знаем, на дне воздушного океана (рис. 3). Ведь плотность вещества остается существенно повышенной по сравнению с открытым космосом еще на расстоянии трех зем­ных радиусов (Ермолаев, 1969). Второй термин С. В. Калее- ника «ландшафтная оболочка» лучше, потому что он объясняет физическую сущность объекта, но в отношении «оболочки» стра­дает тем же недостатком.

Ф. Н. Мильков под ландшафтной сферой понимает топкий слой, «зону непосредственного контакта» (1967, стр. 19) тол­щиной несколько сот метров, лежащий на границе двух и трех сред: на суше — атмосферы и земной коры, а на море — суши п толщи воды и этой последней и атмосферы. Он называет эти слои биологическим фокусом Земли (Мильков, 1967, стр. 18). Р;шее я тоже придерживался этой терминологии (Арманд Д. Л., 1957, стр. 100—101), но впоследствии пришел к выводу, что в выделении тонкой пленки нет надобности, поскольку, как вид­но из рис. 2, толщина зоны непосредственного контакта зависит от масштаба рассматриваемой территории и по существу можег/ быть любой в пределах «большой ландшафтной сферы».

Существует еще много терминов, более или менее соответ­ствующих ландшафтной сфере: «энигенема» Р. И. Аболина, «фитогеосфера» Е. М. Лавренко, «биогеносфера» И. М. Забе­лина, «эпигеосфера» А. Г. Исаченко, «симмисфера» Н. М. Сват- кова, более узкая «биогеосфера» Ю. К- Ефремова. Я не вижу в них преимуществ перед более простыми названиямн, за исклю­чением чисто лингвистического: обогащения географов сведе­ниями из древнегреческого языка.

В течение последних полутораста лет физикогеографы по- разному определяли предмет своей пауки. В Советском Союзе определения шли по сходящимся линиям и в настоящее время почти все пришли по этому вопросу к единому мнению. Рань­ше, когда знания были сравнительно поверхностными, встреча­лись очень широкие представления о предмете географии. ІІо по мере их детализации п углубления географы ограничивали пространственные рамки своего предмета изучения. Бот не­которые примеры определений предмета географии и физической географии. К- Риттер — «весь Земной Шар»; О. Пешель — «природа Земли»; Э. Ю. Петри — «существо и жизнь Земли»; Г. Герланд — «взаимоотношение теллурических сил, образова­ние и развитие земной материи»; Ф. Рихтгофен — «земиая по­верхность»; А. Геттнер — «страны, изучаемые с точки зрения пространственного размещения предметов п явлений»; Э. Мар- тонп — «распределение по земной поверхности физических, био­логических и связанных с деятельностью человека явлений, а также причины этого распределения»; П. И. Броунов — «совре­менное физическое устройство наружной земной оболочки» (1910); А. А. Григорьев — «структура внешней географической оболочки Земного Шара» (1946, 1966а); С. В. Калесник — «структура географической оболочки, законы ее формирования, пространственного распределения и развития» (1947) или, поз­же, «ландшафтная оболочка как целостная система и отдельные ее участки и группы этих участков» (1970а); К- К- Марков и

А. И. Соловьев — «географическая среда, ее развитие, типы, естественные ресурсы, ее районные видоизменения — географи­ческие комплексы» (1948) ;.Н. А. Солнцев — «природные терри­ториальные комплексы разного масштаба» (1948); kJ. Г. Сауш- 1£ПН — «географическая среда и районы, создающиеся в процес­са--ее развития» (1951). Последующие авторы — Ф. Н. Миль­ков, Ю. К. Ефремов, Н. А. Гвоздецкий, Н. И. Михайлов, И. М. Забелин, В. И. Прокаев и другие — разделяют взгляды

А. А. Григорьева и С. В. Калесника на то, что предметом комп­лексной физической географии является, по-разному называе­мая, та сфера Земли, которая выше определена как ландшафт­ная, и составляющие ее комплексы, или, принимая поправку Н. А. Гвоздецкого (1969), природа этой сферы.

Ландшафтная сфера как предмет науки удобна тем, что она естественно выделяется в сложной структуре планеты как об­ласть сближения, столкновения, обмена компонентами наиболее контрастных геосфер. Она напрашивается на эту роль сама, ее место не надо искать.

Есть два понятия, которые многие ошибочно считают за си­нонимы ландшафтной сферы. Эти понятия: географическая сре­да и биосфера.

Первое из них заимствовано нз общественных наук. Оно фигурирует в качестве предмета географии в сочинениях ряда авторов. Но слово «среда» не имеет самостоятельного значения. Оно обязательно требует ответа на вопрос: «среда чего?». В дан­ном случае, очевидно, среда человечества, среда общества. Но не все содержание географии связано с обществом. К тому же человечество непрерывно растет, распространяется и вширь, и вглубь, и ввысь и захватывает новые виды вещества в область своих 'интересов; оно уже івышло в Космос, Луна становится его средой, проект верхней мантии обещает вывести орудия чело­века в недра Земли. Соприкосновение, взаимодействие с обще­ством — единственное качество, позволяющее относить к гео­графической среде тот или иной участок пространства. Поэтому, вопреки мнению С. В. Калесника (БСЭ, III изд., 1971 б, стр. 749), географическая среда простирается всюду, куда про­никают представители человеческого общества. Частица «ге» в слове «географический» является рудиментарной и играет лишь историческую роль, указывая на происхождение слова.

Точка зрения С. В. Калесника противоречива и в другом от­ношении. Он пишет: «...элементы среды, созданные из природ­ных веществ... не имеющие аналогов в девственной природе, в состав географической среды уже не входят...» Они входят в другую, техногенную среду. С другой стороны, географическая среда — это «часть природного, в той или иной степени изме­ненного людьми окружения человеческого общества». Где гра­ница двух сред, в которых живет человечество? Стадион, канал, шлюз на канале — это измененная природа или элементы, не имеющие в природе аналогов? Что считать аналогом? Канава, вырытая для прокладки водопровода, — аналог эрозионной про­моины или нет?

Теория двух сред вызывает ряд натяжек и противоречит единству реальной обстановки, в которой живет общество. Мне представляется более последовательной позиция H. Н. Колосов- ского, писавшего: «Плотины на реке, каналы, районная элект­росистема, шахты, сеть железных дорог и т. д. подчиняются за­конам природы. Это та же природа, но в измененной челове­ком форме» (Колосовский, 1955, стр. 134).

Часть факторов, входящих в понятие географической среды, по не являющихся материальными телами, например сила тя­жести, климат, давление воздуха, расстояние до мест работы или отдыха и т. п., объединяются понятием і ‘ г х

условий ж и з п и общества.

Пример с географической средой показывает, что понятие, очень полезное п области одной науки, может привести к вред­ной путанице, будучи некритически перенесено в другую.

Термин «биосфера», введенный Ламарком и получипкнш но­вое звучание в устах В. И. Вернадского, согласно последнему, есть «поверхность пашей планеты», «ее наружная область, от­граничивающая ее от космической среды» (1967 а, стр. 225). Далее В. И. Вернадский говорит, что организмы, наряду с вул­каническими силами Земли, принимали участие в создании всех основных газов атмосферы, вод океана, каустобиолитов, извест­няков, фосфоритов и некоторых других пород земной коры. По­этому вся область распространения указанных веществ должна считаться областью жизни —. биосферой. Вывод, вполне понят­ный в устах геохимика, открывшего громадную организующую роль жизни и, в частности, ее роль в создании вещества нашей планеты, но неприемлемый для физикогеографа, который не мо­жет преуменьшить участие абиотических процессов в создании лика Земли. Как бы пи было велико значение жизни в наше время и в ходе геологической истории, жизнь все же вторичное явление, она развивается па инертном субстрате, преобразует инертную материю, приспосабливается к условиям, созданным теллурическими силами и солярным климатом. Физикогсограф должен изучать мертвую природу хотя бы для того, чтобы по­пять генезис и развитие той же жизни, должен изучать бесчис­ленные процессы, протекающие без ее участия: тектогенез, фи­зическое выветривание, геологическую эрозию, сток, приливы, морские волнения и течения, оледенения, всеобщую циркуляцию атмосферы и т. д. В. Б. Сочава совершенно правильно говорит, у. имея в виду изучение геосистем (1971, стр. 50): «Развитие си­стем почти всегда определяется начальными условиями, а та­ковые нередко определяются абиотическими факторами». Тоже говорит и Н. А. Солнцев (1962, стр. 11 —12).

Кроме того, биосфера В. И. Вернадского меньше, тоньше ландшафтной сферы, так как перечисленные выше органоген­ные породы распространены только в стратисфере и в метамор- физированном виде — в гранитном, по не в базальтовом слое земной коры. Наконец, биосфера ограничена во времени, так как, вопреки тезису В. И. Вернадского о постоянстве жизни и биомассы, мы не можем себе представить наличие жизни на метеоритах и космической пыли, из которых образовалась Зем­ля, как не можем себе представить явление без начала. Явле­ние жизни могло возникнуть только постепенно, а следователь­но, должен был существовать период, когда уже была ланд­шафтная сфера, но не было живых организмов.

Жизнь преобразует лик Земли в такой же мере, как стен­ная роспись — интерьер здания. Но все же вряд ли найдется архитектор, который будет утверждать, что фрески несут па себе здание. Я говорю об этом, так как в последнее время и

географии наблюдается чрезмерное увлечение биологическими концепциями и стремлением ограничиваться в исследователь­ской работе рамками биосферы. Разумеется, пользоваться тер­мином «биосфера» допустимо в таких специализированных от­раслях физической географии, как биогеография и почвоведение. Сводить ландшафтную сферу к биосфере на основании большой роли, которую жизнь играет на планете, было бы столь же не­правильно, как и сводить се к гидросфере на том основании, что вода в ней имеется в трех состояниях, насыщает все геосферы и тоже занимает важное место в жизни Земли.

Имеется другая концепция биосферы, выдвинутая А. А. Гри­горьевым (1948, стр. 18). Согласно ей, биосфера — это не комплексная сфера, включающая в себя ряд геосфер, но особая дискретная система тел, состоящая только из живых организмов и стоящая вне и рядом с атмосферой, гидросферой и литосфе­рой. Такой подход имеет ряд преимуществ, потому что без вы­деления живого вещества в особую сферу непонятно, к какой геосфере его относить. Действительно, биомасса вряд ли может бить отнесена к твердому веществу земной коры, равно как и к гидросфере, хотя содержит в себе иногда до 95% воды. В на­стоящей работе я буду пользоваться термином «биосфера» только в смысле, который подразумевался А. А. Григорьевым. Соотношение двух понятий следующее:

П о В. И. Вер н а д с к о му По Л. Л. Г р п г о р ь с в у

^,'>^ю,,оаі^)ера _г , тропосфера

- географи­ческая оболочка

гидросфера - биосфера ..‘дросфера

стратисфера J литосфера

биосфера (сумма

организмов)

Здесь уместно внести следующее уточнение. У некоторых авторов, особенно у А. А. Григорьева (1948, 1966 в, стр. 108), встречается утверждение, что геосферы взаимно проникают друг в друга. Это неверно. Взаимно проникают компоненты, но не геосферы. Пыль постоянно носится в воздухе, но земная кора не носится в тропосфере, и пыль, поднятая на воздух, является _¥ компонентом атмосферы, а не земной коры. Точно так же воз­дух, растворенный в воде морей, является частью гидросферы, се «национальным меньшинством», по не частью атмосферы. Часть компонентов может «эмигрировать» из своей геосферы, по при этом геосферы, подобно государствам, из которых часть рабочих уезжает па заработки, остаются па своем месте. Нечет­кое разделение понятий геосферы и компонента встречается у ряда авторов, например у В. С. Преображенского (1972 а, стр. 23, 42).

Может вызвать трудности положение влаги в твердом со­стоянии. Это, несомненно, особый компонент, неустойчивый в

термодинамическом поле Земли. Он не имеет своей сферы; хио- носфера слишком локальна и занимает на Земле слишком ма­лую долю пространства, чтобы считаться независимой геосфе­рой. Ее можно считать недоразвитой геосферой, но можно «раз­носить» по другим геосферам. Ее элементы принадлежат к ли­тосфере, когда стекают ледниками с горных вершин, когда в виде ископаемого льда залегают в грунте полярных районов, когда снежным покровом лежат зимой на почве. Но они при­надлежат к гидросфере, когда в виде айсбергов или пака дрей­фуют по морям, и к тропосфере, когда ледяными кристаллами носятся в воздухе. То же относится к парам в атмосфере и в почве.

Несмотря на ясность понятия ландшафтной сферы, вопрос

о ее границах вызывает споры. Большинство физико-географов считают ее верхней границей границу тропосферы — тропопау­зу, нижней — поверхность Мохо. А. А. Григорьев в последних работах немного переходит за обе эти границы (1963, стр. 179). С. В. Калесник (1955, стр. 8) и А. Г. Исаченко (1965, стр. 5) ограничивают ее распространение вниз нижней границей стра­тисферы. Ю. К. Ефремов (1966, стр. 48) сводит нижнюю часть ландшафтной сферы до «морфопетросферы», т. е. до поверхно­стной части литосферы. Все эти ограничения мне представляют­ся необоснованными, так как именно в нижнем слое литосферы протекают тектонические процессы, находятся фокусы нормаль-* ных землетрясений и очаги расплавленной магмы, изливающей­ся при извержении (Белоусов, 1954). Жизнь этой толщи тесней­шим образом связана с поверхностными процессами и с рель- офообразованием. На материковых щитах вообще нет страти­сферы и гранитные массивы выходят на дневную поверхность. Таким образом, по перечисленным выше авторам получается, что в этих местах ландшафтная сфера вообще кончается под слоем почвы на глубине 0,5 м. Эту точку зрения разделяет и М. М. Ермолаев (1967, стр. 101), который зато продлевает вверх ландшафтную сферу до стратопаузы — верхней границы стра­тосферы. Я допускаю, что физикогеографов могут интересовать процессы, происходящие в стратосфере, например струйные те­чения, антропогенные облака аэрозолей или поглощение ультра­фиолетовых лучей в озоновом экране, но это только значит, что исследователи для некоторых специальных целей вынуждены выходить за пределы ландшафтной сферы, вверх — до страто­паузы или даже выше, так же как вниз до астеносферы, на глу­бину 50—400 км.

Размеры ландшафтной сферы не зависят от интересов отдель­ных географов. Если придерживаться данного выше определе­ния, то с наибольшей вероятностью (делая допуск на недоста­точную изученность) мы можем принять вышеуказанные гра­ницы: тропопауза — на высоте 8—16 км, раздел Мохо — па глу­бине 12—70 км.

Симмисфера (сфера смешения) H. М. Сваткова (1970, стр. 82, 158), уходящая в глубину океанов только на 100 м, а в земную кору — даже на 15 м, в высоту поднимающаяся до 85 км, т. е. до мезопаузы, разделяющей мезосферу и ионосферу, рас­сматривается автором как синоним ландшафтной сферы. Меж­ду тем для ее выделения применяется частный критерий — пе­ремешивание компонентов в ходе поглощения внешних потоков энергии. Она нужна для подсчета энергетического баланса. Критерий почтенный, но почему именно им мы должны огра­ничивать область нашего изучения? Неужели при рытье почти каждого колодца мы выходим за пределы географической сфе­ры и также за ее пределы забрасывают сейнеры свои сети?

Но H. М. Сватков (1974, стр. 34) прав, когда говорит, чго граница ландшафтной сферы тем шире, чем дальше в глубь веков мы смотрим. Палеогеограф вынужден заниматься боль­шим комплектом земных сфер, чем географ, занимающийся со­временными процессами.

М. М. Ермолаев (1967, стр. 406) кроме ландшафтной сфе­ры предлагает понятие географического пространства, прости­рающегося от поверхности Мохо до расстояний, равных трем радиусам Земли. Самим его названием он подчеркивает, что именно оно является объектом изучения географии. Он мотиви­рует это тем, что географическое пространство сильно влияет на происходящие близ земной поверхности процессы. Я согла­сен, что это очень интересное пространство, но аргумента о его влиянии совершенно недостаточно, чтобы тащить «географиче­ское пространство» в географию. Ведь влияют на земные про­цессы и Луна, и Солнце, и звезды, испускающие космические лучи. Кроме того, понятию «географическое пространство» при­дается совершенно иной смысл, доведенный трудами ряда за­рубежных ученых, а также некоторых наших соотечественников до полной непонятности. Так, оказывается, что географические пространства бывают многомерными и многоканальными, груп­повыми, геоморфологическими, холмистыми, демографическими, свойственными отдельным геосистемам, индивидуальными, пред­ставляющими пустой (черный) ящик... Таким образом, этот тер­мин окончательно избит и растащен по отраслям и уже больше непригоден для употребления в физической географии.