Монография посвящена анализу происходящих в мире изменений в экономике и

социальной сфере, в управлении общественным развитием и др. На основе большого объема статистической информации о переходе мирового сообщества к новому качеству роста раскрываются экономическое содержание данного процесса, его связь с увеличением доли человеческого капитала в структуре национального богатства стран, изменения целей, приоритетов и критериев эффективности накопления, а также критериев экономического роста. Анализируется способность России перейти к новому качеству роста в XXI в.

Для научных сотрудников, преподавателей, аспирантов и студентов.

ОГЛАВЛЕНИЕ

Альтернативы социальных перемен 3

Введение 7

РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ. ОТ КРИЗИСА ТЕОРИИ К ТЕОРИИ СОЦИАЛЬНЫХ АЛЬТЕРНАТИВ:

ИСТОРИЯ ВОПРОСА

Глава 1. Марксизм: мифы и реальность 10

Глава 2. В поисках новой парадигмы: цивилизационный подход и проблемы

глобализации 24

1. Муки цивилизационного подхода 24

2. Глобализация: иллюзия или реальность? 34

Глава 3. На пороге новой методологии 41

Глава 4. Основы теории социальных альтернатив 54

РАЗДЕЛ ВТОРОЙ. НА ПУТИ К СОВРЕМЕННОМУ ОБЩЕСТВУ

Глава 5. В преддверии качественных перемен 63

1. Общинный тип цивилизации 64

2. Гражданский тип цивилизации 73

Глава 6. Содержание общецивилизационного сдвига 85

1. Социокультурные трансформации 86

2. Территориальные общности и федерализм 94

3. Технологическая интеграция 107

РАЗДЕЛ ТРЕТИЙ. ОБЩЕЦИВИЛИЗАЦИОННЫЙ СДВИГ

Глава 7. Некоторые проблемы воспроизводства в теории социальных

альтернатив 113

1. Экономическое содержание общецивилизационного сдвига 114

2. Новые общественные отношения 120

Глава 8. Национальные государства и национальная государственность 124

1. Кризис и переходный период: анализ основных позиций 124

2. Кризис национальной государственности 128

Нация и национальная государственность 129

Типология государственных кризисов 132

Общемировой кризис 135

Глава 9. Принципы и методы оценки национального богатства 143

1. Постановка задачи 143

2. Россия: возможность перехода к новому качеству роста 148

Проблемы достоверной оценки природного капитала 149

Рентные платежи: методы их оценки 150

Национальное богатство и "теневая экономика" 154

Распределение национального богатства по российским регионам 158

Господствующие интересы 167

Заключение 169

Приложения

Приложение 1. Индекс развития человеческого потенциала 171

Приложение 2. Оценка человеческого капитала в составе национального

богатства 177

Приложение 3. Оценка национального богатства федеральных округов России 192

АЛЬТЕРНАТИВЫ СОЦИАЛЬНЫХ ПЕРЕМЕН

В современной России происходит сложный и труд-

ный поиск ее саморазвития. К работам, посвященным

этой теме, относится предлагаемая читателю книга.

В ней нет готовых ответов и окончательных решений.

По сути она представляет собой раздумья авторов о пу-

тях и судьбах развития цивилизации, продиктованных

тревогой за будущее своей страны.

Уже само появление работы такого теоретическо-

го масштаба в сегодняшней России, в условиях еще не

закончившегося системного кризиса и утраты общест-

венных идеалов, весьма примечательно. Оно свиде-

тельствует о выходе отечественной экономической

науки из состояния растерянности и оцепенения, о му-

чительном преодолении ею комплекса неполноцен-

ности.

Авторы дают оригинальный, хотя и весьма спор-

ный, анализ этапов общественного развития. В нем

много гипотетического и проблемного, порой не выхо-

дящего за рамки постановки вопросов. Не всегда фор-

мулируемые выводы подкрепляются достаточными

"аргументами и фактами". Но это неизбежные издерж-

ки работ обобщающего характера. Вопрос в другом -

насколько выдвигаемые гипотезы опираются не на чи-

сто логические построения, а на реальные тенденции

социально-экономических преобразований. К числу

глобальных тенденций мирового развития принадле-

жит, безусловно, нарастающая и углубляющаяся соци-

ализация, которая имеет весьма многообразные фор-

мы проявления. В их числе и достаточно обстоятельно

рассмотренный в книге процесс органического вклю-

3

чения природы (среды обитания человека) в систему

общественных отношений.

Что касается выдвижения гипотез, то оно является

закономерным этапом научного познания и особенно

важно тогда, когда в науке ощущается неудовлетворен-

ность достигнутым уровнем знания, когда она оказыва-

ется неспособной дать вразумительное объяснение

происходящих процессов. А именно такая ситуация

складывается в настоящее время и в отечественной, и в

мировой науке. Все более остро встает вопрос о разра-

ботке новой парадигмы, опирающейся на осмысление

уроков истории и качественно новых явлений насту-

пившего XXI в.

Весь пафос теории социальных альтернатив, как

обозначили свой подход авторы, состоит в отказе от

жестких схем и линейных зависимостей при описании

общественного развития, в признании его многовари-

антности. Подобный подход заслуживает полной под-

держки, хотя авторы и не избежали соблазна найти,

как им кажется, идеальную модель.

Сегодня лучше, чем когда-либо ранее, становится

ясной многовариантность, альтернативность общест-

венного развития. Широко распространенные в науке и

усвоенные массовым сознанием концепции безальтер-

нативности лишь тормозят научный поиск.

С высоты современности лучше видятся и глубже

понимаются процессы, происходившие в человече-

ском обществе на предшествовавших этапах его эво-

люции. Это вполне естественно и закономерно. Ясно и

то, что эволюция человечества не имеет какой-то за-

данной направленности. Большинство из того, что со-

ставляет историю, отнюдь не было неизбежным. Име-

ли место и другие альтернативы, по тем или иным при-

чинам оставшиеся невостребованными. Подобным же

образом следует, на мой взгляд, оценивать и перспек-

тивы. Путь к цивилизации, основанный на гуманиза-

ции общественных отношений и гармонизации интере-

сов, - одна из возможных альтернатив. Вполне реаль-

но существуют в достаточно широком диапазоне и

4

другие варианты, включая гибель человеческой циви-

лизации или установление тоталитарного контроля

над ресурсами и поведением людей. Об этом много на-

писано реалистически мыслящими учеными, хотя они

порой также склонны рассматривать свои сценарии в

качестве безальтернативных, т.е. в духе традиционно-

го мышления. Вот почему разработка теории социаль-

ных альтернатив становится одним из шагов по пути к

новой парадигме научного мышления.

Все это весьма актуально и для России, оказавшей-

ся на переломе своей исторической судьбы. Ее будущее

неоднозначно. Страна может возродиться как великая

и мощная держава, входящая в число лидеров мировой

экономики, со своей неповторимой культурой и духов-

ностью, высочайшим уровнем жизненных стандартов.

Вполне реально, однако, и то, что мы можем оказаться

отсталой, полуколониальной страной, сырьевым при-

датком ушедших вперед конкурентов, страной, лишен-

ной возможности проводить независимую политику.

Наконец, ситуация может сложиться и так, что Россия

утратит свою государственную целостность.

Заранее заданного сценария развития России нет.

Вот почему теория социальных альтернатив резко уси-

ливает значимость субъективного фактора, повышает

роль исторического выбора, подчеркивает ответст-

венность и народа, и его политических лидеров за то,

какой из возможных сценариев будет реализован на

практике.

Важное место в книге занимает осмысление качест-

венно нового типа процесса воспроизводства, склады-

вающегося в современную эпоху. Авторы предложили

в данной связи весьма интересную и перспективную

трактовку национального богатства - как в России, так

и в мировом сообществе.

Действие глобальных, общемировых тенденций во-

все не означает движения по пути универсализации, со-

здания обезличенных общественных структур, скроен-

ных по единому шаблону. В рамках формирования но-

вой цивилизации будут нарастать своеобразие и непо-

5

вторимость социально-экономических моделей, отра-

жающих исторические традиции отдельных стран и ре-

гионов, различных типов цивилизационного устройст-

ва общества. Перефразируя хорошо известные россий-

скому читателю слова, можно сказать: "Пусть будет

больше цивилизаций - хороших и разных".

Л. Абалкин,

директор Института экономики РАН

6

ВВЕДЕНИЕ

Предлагаемая вниманию читателей монография - дополнен-

ный и переработанный вариант книги "Развитие общества в

теории социальных альтернатив"^, в которой была предпринята

попытка обосновать гипотезу, согласно которой XX век знаме-

нует связанная с общецивилизационным сдвигом глобальная

трансформация всей системы общественных отношений.

После опубликования работы прошло более шести лет. Од-

нако проведенные авторами (как по отдельности, так и совмест-

но)^ исследования позволяют констатировать корректность вы-

сказанных ранее основополагающих тезисов.

^Валентей С.Д. Развитие общества в теории социальных альтернатив /

ИЭ РАН. М., 1994.

^См., например: Валентей С.Д. На пути к мировой цивилизации // Вопр.

экономики. 1993. #11; Нестеров Л.И. Переоценка основных фондов и стати-

стика // Федерализм. 1996. #2; Нестеров Л.И. Россия на рубеже XX и XXI ве-

ков // Там же. 1997. #3; Валентей С.Д. Федерализм: Российская история и рос-

сийская реальность. М.: М-ОКО, 1998; Валентей С.Д. Основы изучения чело-

веческого развития // Региональное развитие и федерализм. М.: Права челове-

ка, 1998; Валентей С.Д., Нестеров Л.И. Человеческий потенциал: Новые изме-

рители и новые ориентиры. М.: ИЭ РАН, 1998; Нестеров Л.И. Теории и мето-

дология статистики национального богатства (оценка национального богатства

России) // Экон. альманах МГУ. 1998. #1; Нестеров Л.И. Новые подходы к

оценке национального богатства // Вопр. статистики. 1998. #8; Он же. Особен-

ности развития регионов России // Федерализм. 1998. #3; Валентей С.Д., Нес-

теров Л.И. Общемировые и российские тенденции накопления общественного

богатства. Там же. #3; Они же. Развитие человеческого потенциала россий-

ских регионов // Там же. #4; Они же. Национальное богатство как зеркало рос-

сийских реформ: с чем войдем в XXI век? // Там же. #4; Они же. Человеческий

потенциал: новые измерения и новые ориентиры // Вопр. экономики. 1999. #2;

Нестеров Л.И. Новые веяния в статистике национального богатства в России //

Вопр. статистики. 2000. #10; Валентей С.Д., Нестеров Л.И. Накопление наци-

онального богатства: Россия на фоне общемировых тенденций. М.: ИЭ РАН,

2000; Они же. Накопление национального богатства России на фоне общемиро-

вых тенденций / ИЭ РАН. М., 2001; Нестеров Л.И. Методологические пробле-

мы совершенствования статистики национального богатства // Там же. 2001.

#10; Валентей С.Д., Нестеров Л.И. Различия некоторых социально-экономи-

7

Тезис первый. Трансформация системы общественных отно-

шений вызвана формированием качественно иных, нежели име-

ли место в течение предшествовавших тысячелетий, систем инте-

ресов и ценностных ориентиров, распространяющих свое воздей-

ствие на человечество в целом.

Тезис второй. Новая система интересов и ценностных ориен-

тиров базируется на переходе к новому качеству роста, в рамках

которого (перехода) меняются представления о критериях эффе-

ктивности общественного развития, об оптимальной структуре

национального богатства и пр.

Тезис третий. Переход к новому качеству роста не вызван

исключительно изменениями в экономике. Эти изменения, ско-

рее, следствие. Главное видится нам в том, что во второй полови-

не XX в. наметилось формирование качественно нового типа от-

ношений в системе "общество - природа - человек".

Тезис четвертый. По этой причине господствовавшие до не-

давнего времени теории, в той или иной степени справедливые

для иного времени и иных условий, перестают "работать". Лю-

бые попытки совершенствования этих теоретических схем бес-

смысленны. Пересмотра требует вся господствовавшая в течение

столетий унифицированная трактовка законов развития челове-

чества в целом прежде всего потому, что человеческое общество

вступило в новую стадию социализации.

В ходе исследований авторы пришли к двум принципиальным

выводам. Во-первых, человечество движется не в направлении

совершенствования капитализма, социализма, индустриализ-

ма и т.п., оно создает новую систему цивилизационных отноше-

ний. Во-вторых, формируя последние, оно отвергает прежние

формы социализации и переходит к новой. Обоснованию этих

двух положений, а также вытекающей из них необходимости тео-

рии социальных (от фр. social - общественный) альтернатив и по-

священа настоящая работа.

ческих характеристик регионов России // Федерализм. 2001. #1; Несте-

ров Л.И., Аширова Г.Т. Перспективы развития оценок национального богатст-

ва в XXI веке // Вопр. статистики. 2001. #1; Валентей С.Д. Глобализация

сквозь призму теории социальных альтернатив // Российское государство и

углубление реформ в контексте внешней и внутренней безопасности России.

Калуга: Облиздат, 2001; Валентей С.Д., Нестеров Л.И. Способна ли Россия пе-

рейти к новому качеству роста? / ИЭ РАН. М., 2002; Нестеров Л.И., Амиро-

ва Г.Т. Национальное богатство и человеческий капитал // Вопр. экономики.

2003. #2.

8

РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ.

ОТ КРИЗИСА ТЕОРИИ

К ТЕОРИИ СОЦИАЛЬНЫХ АЛЬТЕРНАТИВ:

ИСТОРИЯ ВОПРОСА

Почти два столетия отечественное обществоведение озабо-

чено поиском теоретических концепций и механизмов формиро-

вания общества, в котором богатство граждан и справедливость

соседствовали бы с мировым величием России. Это стремление,

материально подкрепленное огромными (пусть и, на сегодняш-

ний день, значительно "урезанными") пространствами, запасами

природных ресурсов и прочего, превалирует и поныне. Никто не

говорит о "не великой" России. Все хотят видеть ее не только

процветающей, но и активно воздействующей на происходящее

в мире.

Данное вполне объяснимое желание дополняется, однако,

одной истинно российской особенностью - крайностью суждений

и решений. Еще со времен Петра I государственная политика по

преимуществу подчиняется "закону маятника". Неудача одного

начинания практически одномоментно вызывала к жизни другое,

подчас диаметрально ему противоположное по направленности.

При этом и в первом, и во втором случаях величие государства пи-

талось несчастьями его граждан. Ничего не изменилось и сегод-

ня: если после 1917 г. отвергались ценности предшествующего

периода (по схеме "рынок - антирынок"), то со второй половины

80-х годов общественная мысль двинулась в диаметрально проти-

воположном направлении, не оставляя оппонентам ни одного

шанса на свое "оправдание".

В условиях закрытости общества для подобных экспериментов

над собственным народом существовали известные основания.

Сегодня такой подход может безвозвратно увести Россию в сторо-

ну, противоположную пути, избранному мировым сообществом,

постепенно осознающим фатальность огульного отрицания любо-

го опыта прошлого, любых ценностей настоящего. Это следует

учитывать при оценке как марксизма, отрицание которого зачас-

тую осуществляется вне взвешенной характеристики его мнимых

и действительных противоречий, так и немарксистских теорий,

"непогрешимость" которых сегодня часто абсолютизируется.

9

Глава 1

МАРКСИЗМ: МИФЫ И РЕАЛЬНОСТЬ

Попытка разобраться, в какой мере именно марксизм завел

страны, избравшие его в качестве официальной теоретической

доктрины социально-экономической политики, в тупик - дело

неблагодарное. Крах административно-командной системы в гла-

зах многих лишает подобное начинание какого-либо практиче-

ского смысла. И все-таки на это есть, по крайней мере, две при-

чины, по которым мы затронем вопрос о противоречиях марк-

сизма.

Причина первая. И отечественные, и зарубежные критики

марксизма часто пребывают в плену мифа, согласно которому

все, что вышло под "грифом" марксистской литературы, пороч-

но по самому определению. Это далеко не так. Не говоря о том,

что марксистская литература содержит немало плодотворных

идей, не будем забывать и о такой "версии" марксизма, как соци-

ал-демократия, сформировавшая основы общественных систем

значительной части западноевропейских государств.

Причина вторая. Хотя "практика есть критерий истины", от-

нюдь не очевидно, что крах социалистической идеи есть прямое

следствие нежизнеспособности именно марксистской теории.

Сегодня кризис переживают практически все научные школы,

включая те, которые в свое время обеспечили экономическое

процветание развитых стран. А потому, подвергая критическому

анализу марксизм наряду с разбором других научных школ, мож-

но обнаружить "ахиллесову пяту" не только данного, но и иных

направлений современного обществоведения.

Попытаемся кратко охарактеризовать некоторые основы

марксовой теории, имея в виду, во-первых, выявление ее положе-

ний, значение которых актуально и по сей день, во-вторых, кон-

кретизацию ее внутренних противоречий. Начнем с позиций про-

тивников марксизма, обратившись к новейшей истории вопроса.

Развернувшаяся в конце 1980-х - начале 1990-х годов дискус-

сия по вопросу о стратегии и тактике реформирования нашего

общества пошла по двум направлениям. В рамках первого напра-

вления велся поиск концепции экономического развития, альтер-

нативной административно-командной его модели^. В рамках

второго - конструировалась теоретическая схема, позволяющая

^Дискуссию по данному вопросу см.: Радикальная экономическая реформа:

первоочередные и долговременные цели. Всесоюз. научн.-практ. конф. (М.,

1989).

10

отразить специфику современного этапа развития мирового со-

общества вообще и России в частности^. В контексте рассматри-

ваемых в монографии вопросов остановимся на второй пробле-

ме. Дискуссия по ней, прежде всего, выявила некую свою генети-

ческую заданность: критика марксизма преимущественно осуще-

ствлялась с использованием его вульгарной "версии". Достаточ-

но наглядно это видно из обсуждения проблемы правомерности

пятиэтапной, формационной трактовки развития общественных

отношений, а также правомерности ограничения марксизмом по-

требностей человека лишь их экономической составляющей.

Например, свойственное марксизму ограничение роли чело-

века в обществе исключительно его функцией производителя

связывалось с тем, что он оставляет "за бортом" социальные, в том

числе культурные, потребности, хотя в действительности соци-

альные и экономические (в смысле "производственные") потреб-

ности равнозначны. Все это, по мнению противников марксизма,

в совокупности с упрощенной трактовкой закономерностей исто-

рического развития (формационным подходом), привело к тому,

что история (в том числе экономическая) начала представляться

как бы насаженной на "жесткий каркас" заранее предопределен-

ных отношений. Отсюда следовал вывод: на фоне современных

общемировых тенденций, характеризующихся качественным из-

менением системы ценностей, критериев экономического роста

и пр., практическая реализация положений марксизма^ не могла

не привести к "потенциальной катастрофе", к формированию ни-

сходящей линии человеческой истории, что и доказал опыт быв-

шего СССР^.

^"Сегодня не только в нашем обществе, но и в развитии всей человеческой

цивилизации происходят глубокие кардинальные перемены, которые еще толь-

ко предстоит осмыслить. Все более ощущается неудовлетворенность имею-

щимся арсеналом идей и положений, что служит предвестником рождения но-

вой парадигмы, способной раскрыть внутреннюю логику, структуру и динами-

ку глобальных социально-экономических процессов. Все это присуще не толь-

ко отечественному обществоведению, но и отражает сомнения и чаяния... веду-

щих представителей мирового научного сообщества" (Абалкин Л.И. Научное

наследие Кондратьева и современность: Докл. на междунар. научн. конф., по-

свящ. 100-летию со дня рождения Н.Д. Кондратьева. М.: ИЭ РАН, 1992, С. 2 -

3).

^Как она реализовалась в СССР.

^См., например: Любимов Л., Яровая Е. Социально-экономическое содер-

жание исторического процесса (на примере США) // МЭиМО. 1990. #5.

С. 64 - 66; Поздняков Э. Формационный и цивилизационный подходы // Там же.

С. 51; Осадчая И. О цивилизационном подходе к анализу капитализма // Там же.

1991. #5. С. 8; Капелюшников Р. О многовариантности исторического разви-

тия // Там же. С. 61; Новые подходы к анализу современной эпохи // Там же.

1990. #9. С. 83; Яковец Ю.В. Становление постиндустриальной цивилизации //

Докл. на междун. научн. конф., посвящ. 100-летию со дня рождения Н.Д. Конд-

ратьева. С. 2 - 3.

11

Полагаем, однако, что приведенная трактовка пороков марк-

сизма сама способствует, в силу как минимум трех обстоятельств,

упрощенному пониманию логики общественного развития.

Первое. Отмечая, что именно марксизм способствовал появ-

лению "нисходящей линии человеческой истории", многие его

критики игнорируют то, что развитые государства, переживая

обусловленные социализацией "болезни роста", также испыты-

вают неудовлетворенность ранее эффективно "обслуживавши-

ми" их теоретическими конструкциями. Поэтому еще предстоит

разобраться, какие, собственно, негативные процессы вызваны

реализацией марксовых теоретических положений, а какие поро-

ждены объективными общемировыми тенденциями, которые не

смогла адекватно отразить ни одна из существующих сегодня на-

учных школ.

Второе. Используя в качестве доказательства несостоятель-

ности марксизма опыт бывших Советского Союза и стран социа-

листического лагеря, его противники механически вычеркивают

из истории большой промежуток времени, в течение которого

эта теория в той или иной форме реализовывалась на террито-

рии, равной почти половине Земного шара. Подобная "критика",

по сути, воссоздает "черно-белый" вариант трактовки историче-

ского развития и как следствие формирует теоретическую осно-

ву оправдания очередной попытки механической замены одних

отношений другими. Не лишне напомнить, что осуществить это

можно, только физически уничтожив прежнее общество и сфор-

мировавшие его поколения (что прекрасно доказал опыт совет-

ского строя, в ошибках которого столь часто стараются обнару-

жить объяснение всех проблем).

Третье. Рассмотренная позиция игнорирует основное проти-

воречие марксовой теории - качественно различную трактовку в

ее философских и политэкономических "блоках" места человека

в общественном развитии. Это противоречие слишком важно,

чтобы быть проигнорированным. Сегодня, когда все крупные на-

учные школы ведут поиск новой парадигмы, они сталкиваются

с аналогичной проблемой - несоответствием экономического

(понимаемого как сугубо материальный) интереса и интереса

"внеэкономического" (социально-культурного и пр.). Таким об-

разом, отказавшись от анализа причин несоответствия базовых

положений философского и политэкономического "блоков"

марксовой теории, мы рискуем вновь воспроизвести основной ее

методологический порок.

Не трудно убедиться, что, будучи рассмотренным с позиции

формального анализа, тезис об упрощении марксизмом законов

общественного развития не выдерживает критики. Сошлемся

12

лишь на то, что Маркс в своих философских трудах выделил три

типа общественных формаций: первичную (архаическую), вто-

ричную (экономическую) и третичную (коммунистическую)^.

Различия между ними, по его мнению, состояли в существовании

частной собственности, классов и товарного производства. На ос-

нове данного критериального признака, например, в "экономиче-

скую общественную формацию" включались все способы произ-

водства, в которых присутствовали три обозначенных выше

фактора.

Это и тому подобные обстоятельства позволяют сторонни-

кам марксизма утверждать, что Маркс никогда не говорил об ис-

ключительно "монолинейном" характере общественного разви-

тия, а напротив, признавал его "полилинейность". Отсюда выте-

кает логичный вывод: проблемы, с которыми столкнулось совет-

ское общество, есть следствие упрощения и извращения осново-

полагающих идей классиков марксизма.

Отмечалось также, что поскольку марксова теория создава-

лась в условиях социально-экономической действительности

XIX в. и к тому же в Западной Европе, то в постигших, например,

СССР бедах виновен не марксизм, а те, кто некритически перенес

его положения на Россию XX столетия.

Высказывалась и другая гипотеза, согласно которой неволь-

ным виновником извращения марксова понимания категории

"общественная формация" был В.И. Ленин, который в работе

<Что такое "друзья народа" и как они воюют против социал-де-

мократов?> неправильно перевел то положение Маркса, что

"в общих чертах, азиатский, античный, феодальный и современ-

ный, буржуазный, способы производства можно обозначить, как

прогрессивные эпохи экономической общественной формации"^.

У Ленина же вместо категории "экономической формации" на-

писано: "экономических формаций" (курсив наш. - Авт.)^. И хо-

тя в последующем (в работе "К. Маркс") Ленин исправил пере-

вод, Сталин, подхватив термин "экономические формации", ввел

его в научный оборот, "узаконив" тем самым принцип "моноли-

нейного" подхода.

Обратимся теперь к тезису, согласно которому Маркс искус-

ственно ограничил анализ интересов человека их экономической

составляющей. И это утверждение, опять-таки с формальной

точки зрения, критики не выдерживает. Маркс неоднократно

^См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19. С. 400 - 421. Тем самым Маркса мож-

но в полной мере считать родоначальником теорий "стадий роста".

^Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 13. С. 7.

^Ленин В.И. Полн. собр. соч. 5-е изд. Т. 1. С. 136.

13

возвращался к исследованию многогранности природы человека,

рассматривая его как гражданина, частицу населения, представи-

теля конкретного класса, работника и пр. Ссылки на многогран-

ность интересов человека изложены не только в философском,

но и в экономическом разделе его теории. Поэтому элементар-

ная справедливость требует признать, что в отличие от своих

предшественников и современников, будь то меркантилисты (Ба-

терро, Боссэ, Чайлд), физиократы (Кенэ, Мирабо, Годвин, Кон-

дорсе), представители школы "политической арифметики"

(Граунд, отчасти Петти, Сусмильх), представители "классиче-

ской школы" (Стюарт, Тюрго, Сениор, Дж. Ст. Милль) и другие,

Маркс отказался от взгляда на человека и население только как

на фактор увеличения (снижения) общественного богатства или

обнищания государства. Таким образом, как и в случае с тезисом

о тяге марксизма к формационной трактовке законов обществен-

ного развития, для обоснования положения о "потере" им чело-

века требуются серьезные аргументы.

Итак, с формальной (а точнее, с эмоциональной) точки зре-

ния полное, принципиальное опровержение марксизма как науч-

ной школы невозможно. Марксизм - глубоко обоснованное уче-

ние, и его не удается "разбить", даже используя такой аргумент,

как распад СССР и крах административно-командной системы.

Нелишне напомнить, что любая идея реализуема только при на-

личии для этого достаточных условий. А значит, либо марксова

модель на практике никогда не была реализована, а использова-

лась иная модель (но тогда марксизм - просто "книжная" теория,

которую и критиковать-то не стоит), либо все-таки развитие ря-

да стран базировалось на этой модели, и при таком варианте не-

корректен сам тезис о его извращении^.

^Например, Н.А. Бердяев отмечал, что марксизм соответствовал россий-

ской действительности в значительно большей степени, нежели какая-либо

иная модель исторического развития. "...Самый большой парадокс в судьбе Рос-

сии и русской революции в том, что либеральные идеи, идеи права, как и цели

социального реформизма, оказались в России утопическими. Большевизм же

оказался наименее утопическим и наиболее реалистическим, наиболее соответ-

ствующим всей ситуации, как она сложилась в России в 1917 году, и наиболее

верным некоторым исконно русским традициям и русским исканиям универ-

сальной социальной правды, понятой максималистически, и русским методам

управления и властвования насилием. Это было оправдано всем ходом русской

истории, но также слабостью у нас творческих духовных сил. Коммунизм ока-

зался неотвратимой судьбой России, внутренним моментом судьбы русского

народа" (Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990. С. 93).

Эта позиция разделялась не всеми современниками Н.А. Бердяева (см., напри-

мер: Солоневич И. Народная монархия. М., 1991; Ильин И.А. Наши задачи.

Париж; Москва, 1992; и др.).

14

Научную критику марксизма целесообразно осуществлять

в трех срезах, с позиции: оценки внутренней противоречивости

подхода; возможности (или невозможности) применения марксо-

вой методологии для объяснения закономерностей современного

этапа развития человечества; применимости (или неприменимо-

сти) его положений для конкретных государств. В контексте про-

блематики монографии нас интересует первый из названных

"срезов" - логический "разрыв" общефилософских и политэко-

номических положений марксистской теории. С этой целью рас-

смотрим причины упрощения марксизмом трактовки места чело-

века в общественном развитии, причины, которые в итоге подве-

ли его авторов и сторонников к абсолютизации формационной

модели.

Несомненное достоинство марксова метода заключается в

попытке выйти на органическое единство историко-философ-

ского и конкретно-экономического подходов к анализу взаимо-

действия в системе "природа - общество - человек", в отрицании

правомерности их искусственного разграничения. Природа рас-

сматривалась не только как объект эксплуатации или субъект

развития общества, но одновременно как условие и следствие

развития общества (Природа с "большой буквы"). Такой подход

был, несомненно, крупнейшим теоретическим прорывом в разви-

тии действительно научного мировоззрения, позволив Марксу и

Энгельсу в философских работах опередить большинство своих

предшественников, современников и потомков^.

^В частности, о существовании связи между процессом развития общества

и природно-климатическими условиями догадывались еще древние греки, что

можно проследить, например, по работам Платона и Аристотеля, ставивших

оптимум численности населения городов-республик в зависимость не только от

экономических, но и природных условий. В последующие столетия мыслители

неоднократно возвращались к этой проблеме. Например, Ш. Монтескье, счи-

тавший, что климат и почвы оказывают определяющее воздействие на про-

гресс цивилизации, положил начало географическому направлению в социоло-

гии. Гельвеций, придерживавшийся противоположной точки зрения, полагал

все же, что человек пассивен по отношению к среде своего обитания и лишь

приспосабливается к ней. Весьма прогрессивными для своего времени предста-

вляются работы Ш. Фурье и Р. Оуэна. Расходясь в вопросе о конкретных путях

будущей организации общества, они были едины в том, что любые варианты

расселения следует сообразовывать с конкретными природно-климатическими

условиями, а также с численностью и плотностью населения. По мнению

Фр. Ратцеля, взаимосвязь между природными условиями, духом и телом индиви-

дов должна была изучать антропогеография. Будучи, в известной степени, пос-

ледователем Ш. Монтескье, Ратцель стоял на позиции географического детер-

минизма. Против него выступили П. Видаль де ля Бланш и Ж. Брюн - осново-

положники школы "географии человека", доказывавшие необходимость иссле-

дования "взаимных отношений".

15

Вкратце позиция Маркса и Энгельса по вопросу о взаимодей-

ствии природы, общества и человека сводилась к тому, что "всё

прежнее понимание истории" характеризовалось тем, что

"действительное производство жизни представлялось чем-то

доисторическим, а историческое - чем-то оторванным от обы-

денной жизни, чем-то стоящим вне (курсив наш. - Авт.) мира и

над миром. Этим самым из истории исключается отношение

людей к природе, чем создаётся противоположность между при-

родой и историей"^.

Приведенное положение содержит принципиальный исход-

ный момент марксова понимания единства (взаимообусловлен-

ности) истории природы и истории человечества. Природа рас-

сматривалась им как основа человеческого бытия и обществен-

ного развития. Однако подчеркивалось, что формы и степень

воздействия внешних условий на общественное развитие обусло-

влены развитостью самого общества. А это требует определения

социально-экономических основ отношений между обществом и

природой, поскольку "из определенной формы материального

производства вытекает, во-первых, определенная структура об-

щества, во-вторых, определенное отношение людей к природе"^.

Такой подход способствовал выработке отличного от имев-

шихся на тот период времени точек зрения понимания содержа-

ния взаимодействия общества и природы. Он подводил к новой

трактовке этого взаимодействия, смысл которого, по Марксу,

был таков. "Труд есть прежде всего процесс, совершающийся ме-

жду человеком и природой, процесс, в котором человек своей

собственной деятельностью опосредствует, регулирует и контро-

лирует обмен веществ между собой и природой". Однако эта тра-

ктовка не исчерпывает существа проблемы, поскольку игнориру-

ет исторические формы труда. Потому, констатируя, что исто-

рия природы и история людей взаимно обусловливают друг дру-

га, Маркс и Энгельс выделяют три основных, связанных между

собой уровня этой взаимообусловленности. Первый сводится к

изменению и использованию вещества природы в процессе хо-

зяйственной деятельности индивидов; второй - к "очеловечива-

нию" (социализации) природы по мере развития общества; на

третьем уровне, воздействуя на природу, изменяя ее, человек

"в то же самое время изменяет свою собственную природу. Он

развивает дремлющие в ней силы и подчиняет игру этих сил сво-

ей собственной власти". И чем активнее происходит данный про-

цесс, тем более развитой становится личность, так как "основой

^Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 3. С. 38.

^Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 26, ч. I. С. 279.

16

человеческого мышления является как раз изменение природы

человеком, а не одна природа как таковая, и разум человека раз-

вивался соответственно тому, как человек научался изменять

природу"^.

Данный взгляд и позволил Марксу и Энгельсу утверждать,

что не только человек и общество активны по отношению к при-

роде, но и природа активна по отношению к ним. Цель науки,

следовательно, состоит в выявлении характерных для каждого

этапа развития особенностей их взаимодействия, цель общества -

в формировании условий, обеспечивающих такой способ этого

взаимодействия, который бы гарантировал гражданам реализа-

цию всего богатства их внутреннего мира.

Приведенные положения марксистской философии, полага-

ем, не потеряли своей актуальности и сегодня. Однако обеспе-

чить их практическое воплощение не удалось. Попытаемся разо-

браться, в какой степени к отмеченному негативному итогу при-

вели внутренние противоречия самого марксизма.

По Марксу, направления развития общества определяют две

группы факторов: действие его собственных, внутренних зако-

нов (развитие производительных сил, производственных отноше-

ний, борьба классов и т.п.); природные закономерности. Следова-

тельно, направленность и формы общественного прогресса обу-

словлены сочетанием экономических и внеэкономических (в том

числе природных) моментов развития. От характера (конкрет-

ных форм) названного сочетания зависит, в конечном итоге, спе-

цифика господствующей системы интересов. Отсюда от того, на-

сколько корректно мы выявили конкретные формы этого соче-

тания, зависит корректность выбора варианта развития. Именно

такую задачу ставил перед собой марксизм. И именно избранный

им способ ее решения вызвал к жизни центральный его пара-

докс, суть которого такова.

Если из философского "блока" марксизма следует, что глав-

ным моментом, определяющим систему интересов индивидов и

общества, является уровень (глубина) познания ими (им) законов

Природы, своего места в Природе, а также глубина взаимодейст-

вия в системе "общество - природа - человек", то из политэконо-

мического "раздела" марксовой теории (а особенно из работ

Ленина) следует несколько иной вывод, заключающийся в том,

что эти интересы в первую очередь зависят от формы собствен-

ности и в значительной мере обусловлены местом того или ино-

го класса в социальной структуре общества.

^См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 188; Т. 3. С. 16; Т. 23. С. 87, 521;

Т. 20. С. 51; Т. 23. С. 188 - 189; Т. 20. С. 545.

17

Но если свобода воли человека, возможности реализации его

целей ограничены классовыми факторами, то интересы индиви-

да не есть его собственные интересы. Они подменяются интере-

сами конкретного класса, вследствие чего личность как бы "рас-

творяется" в достаточно абстрактной категории "класс". И это

еще не все.

Маркс отмечал, что интересы гражданина зависят от интере-

сов господствующего класса, даже если последний составляет

меньшую часть населения^. В реальной жизни, по Марксу, фор-

мирование и реализация интересов личности определяются, во-

первых, интересами класса, к которому он принадлежит, во-вто-

рых, интересами господствующего класса, в-третьих, - тем,

сколь успешно мы познаем законы природы. На этой основе

Маркс и разграничивает в своих политэкономических исследова-

ниях уровни и механизмы формирования и взаимодействия всех

составляющих общественных интересов, относя к их высшему

уровню общецивилизационные мотивы и механизмы, к средне-

му - мотивы и механизмы, обусловленные борьбой экономиче-

ских и политических сил, к низшему - индивидуальные мотивы и

механизмы.

Нетрудно убедиться, что при такой постановке сформулиро-

ванное в философском разделе марксовой теории положение, со-

гласно которому познание природы и ее изменение есть главное

условие развития личности и общества, не просто превращается

в закон "высшего" уровня, но формализуется. Отдавая себе от-

чет в этом противоречии и избрав в качестве основного объекта

анализа отношения второго уровня, Маркс и Энгельс неодно-

кратно подчеркивали необходимость изучения их роли и степени

взаимодействия с отношениями первого и третьего уровней.

И все же, несмотря на неоднократные попытки, марксизм, пола-

гаем, оказался неспособным в достаточной мере обеспечить реа-

лизацию этого собственного требования. Произошло это пото-

му, что рассматриваемая теория содержала в себе некий, занесен-

ный в нее самими авторами, теоретический "вирус", природу ко-

торого следует искать как в исторических особенностях происхо-

ждения марксизма, так и в ограничении им движущих сил обще-

ственного развития мотивами и механизмами, господствовавши-

^К. Маркс, например, писал, что "мысли господствующего класса являют-

ся в каждую эпоху господствующими мыслями. Это значит, что тот класс, кото-

рый представляет собой господствующую материальную силу общества, есть

в то же время и его господствующая духовная сила", а "господствующие мысли

суть не что иное, как идеальное выражение господствующих материальных

отношений" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 3. С. 45, 46).

18

ми в рамках строго определенной стадии капитализма. Обратим-

ся вначале к вопросу о происхождении марксизма.

Общеизвестна мысль Маркса, считавшего, что его выводы

справедливы лишь применительно к условиям западноевропей-

ской цивилизации. Условия эти определялись, помимо прочего,

особым менталитетом. Суть последнего, как писал Н.С. Трубец-

кой, в том, что для романо-германцев <возможно два вида отно-

шения к культуре: либо признание, что высшей и совершенней-

шей культурой в мире является культура того народа, к которо-

му принадлежит данный "оценивающий" субъект (немец, фран-

цуз и т.д.), либо признание, что венцом совершенства является не

только эта частная разновидность, но вся совокупность ближай-

шим образом родственных с ней культур, созданных в совмест-

ной работе всеми романо-германскими народами>^.

Это родство культур, помимо прочего, сводилось к двум об-

стоятельствам: к признанию главенства материального фактора

в общественном развитии и к представлению о развитии как о

движении от простого к сложному, от низшего уровня к высше-

му. Однако романо-германского менталитета все же не было до-

статочно для того, чтобы привести марксизм к абсолютизации

формационной модели. Здесь, полагаем, сказалось воздействие

второй составляющей. Дело в том, что, разрабатывая политэко-

номические основы своей теории, Маркс, как отмечалось, изучал

капитализм в его развитой стадии. А потому его модель строи-

лась в полном соответствии с представлениями западноевропей-

цев о сложившихся в XIX в. социально-экономических реалиях и

стоящих задачах.

Характеризуя особенность этих представлений К.Н. Леонть-

ев, например, отмечал, что западноевропейская трактовка обще-

ственного прогресса объясняет только первую, восходящую,

наиболее оптимистическую стадию любого развития - постепен-

ное восхождение от простого к сложному, к "цветущей сложно-

сти", но совершенно замалчивает вторую, такую же необходи-

мую и неизбежную, как и первая фаза - фазу "упрощения" и ги-

бели^. Хотя сказанное К.Н. Леонтьевым не может быть распро-

странено на Марксов метод в полной мере, в какой-то степени

оно справедливо и для него. Ведь развитая стадия любого обще-

ства, занимая крайне незначительный временной промежуток,

строго говоря, является "идеальным", равновесным его состояни-

^Трубецкой Н.С. Об истинном и ложном национализме // Вопр. экономи-

ки. 1994. #2. С. 109.

^См.: Леонтьев К.Н. Восток, Россия и славянство. М., 1885 - 1886. Т. 1.

С. 151 - 152.

19

ем. А потому ее качественные характеристики (как, впрочем, и

характеристики любой иной стадии) не могут служить эталоном

общественного прогресса. Эта стадия - период некоего "шаткого

равновесия". Значит, на основе исследования лишь ее специфики

нельзя сделать однозначного вывода о будущих тенденциях.

И особенно опасно ориентироваться на реалии развитой стадии,

потому что она есть этап наивысшей мобилизации и поляризации

общественных сил, когда формируется менталитет, характеризу-

ющийся во многом иллюзорными представлениями масс и их ли-

деров о способности "двинуть" маятник истории в любом желае-

мом направлении^.

В политэкономической концепции марксизма этого учтено

не было. В итоге не могла не утвердиться абсолютизация роли

экономического интереса и классовой структуры общества, ре-

зультатом чего стало перенесение на предшествующую и после-

дующую историю человечества мотиваций, характерных для на-

званного периода "шаткого равновесия". Именно поэтому, на

наш взгляд, Марксу не удалось достоверно определить основные

направления и механизмы перехода к следующей за капитализ-

мом стадии. Итогом выступило (первоначально в теории, затем

на практике) воспроизводство отношений, для которых господ-

ство (пусть порой и внешне скрытое) было нормой, а обществен-

ный интерес формализован, т.е. использовалась модель, против

которой всегда выступали основоположники марксизма.

Неспособность марксизма преодолеть противоречия между

его общефилософским и политэкономическим разделами имела

самые печальные научно-практические результаты. В рамках со-

ветской системы произошли "экономизация" человека и "поли-

тизация" экономики, что и предопределило ее ориентацию преи-

мущественно на особую форму количественного экономическо-

го роста. Этот рост был сориентирован даже не на интересы от-

дельных классов и не на интересы "всеобщего" государства, но

прежде всего на интересы правящей политической элиты. Тем

самым на практике было подтверждено положение марксист-

ской философии, согласно которому отношения людей друг к

^А.Дж. Тойнби приводит любопытное высказывание Х. Дэвиса: "В разви-

тии как отдельных, так и скооперированных общин и групп время от времени

наступает момент равновесия, когда институты стабильны и отвечают интере-

сам тех, кто живет в условиях этих институтов... Тогда на какое-то время чело-

век оказывается хозяином своей судьбы... Все свидетельствует о зрелости соци-

альной системы, и, хотя в действительности... крайне редко, история дает нам

такого рода примеры..., мы можем утверждать, что все остальные состояния

общества - это пролог и эпилог" (Тойнби А.Дж. Постижение истории. М., 1991.

С. 286).

20

другу определяют их отношение к Природе, а от их отношения к

Природе зависит их отношение друг к другу.

Из факта абсолютизации марксизмом экономической и поли-

тической составляющей общественного развития вытекают и

причины того, почему, несмотря на неоднократное упоминание

Марксом и Энгельсом возможности иного, нежели пятиэтапное,

описание общеисторических процессов, в целом как методологи-

ческий принцип он был ими отвергнут. Действительно, если раз-

витие общества есть, прежде всего, результат экономической и

политической борьбы классов, то иной, кроме как формацион-

ная, логики смены общественных отношений просто не может

существовать. Потому верна точка зрения, согласно которой

именно некритическое, догматическое следование каждой букве

марксовой политэкономической теории, а не отход от нее,

в значительной степени предопределило нежизнеспособность

советской системы^.

Подведем некоторые итоги.

Разрыв между философскими и политэкономическими воз-

зрениями Маркса и Энгельса не был случайным, как не случайно

сведение ими интересов индивидов к интересам классов, подчине-

ние личности "всеобщему интересу", а в конечном счете государ-

ству в лице его бюрократии. Избрав в качестве основы анализа и

последующих выводов развитую стадию капитализма, основопо-

ложники марксизма не могли не вступить в противоречие с соб-

ственной трактовкой категории "общественная формация". На-

помним, по Марксу, капитализм является лишь завершающей

стадией "экономической общественной формации", но никак не

формацией самостоятельной. К категории же "формация" отно-

сится следующий за ним коммунизм ("коммунистическая общест-

^В свое время, отвергая в чем-то схожую критику в формализме, Ф. Эн-

гельс отмечал: "...согласно материалистическому пониманию истории в истори-

ческом процессе определяющим моментом в конечном счете является произ-

водство и воспроизводство действительной жизни. Ни я, ни Маркс большего ни-

когда не утверждали. Если же кто-нибудь искажает это положение в том смыс-

ле, что экономический момент является будто единственно определяющим

моментом, то он превращает это утверждение в ничего не говорящую,

абстрактную, бессмысленную фразу. Экономическое положение - это базис,

но на ход исторической борьбы также оказывают влияние и во многих случаях

определяют ее преимущественную форму различные моменты надстройки: по-

литические формы классовой борьбы и ее результаты - государственный

строй, установленный победившим классом после выигранного сражения,

и т.п., правовые формы и даже отражение всех этих действительных битв в моз-

гу участников, политические, юридические, философские теории, религиозные

воззрения и их дальнейшее развитие в систему догм" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч.

Т. 37. С. 394 - 395).

21

венная формация"). А потому, в полном соответствии с марксиз-

мом, переход от капитализма к коммунизму означает не смену

одного общественного организма другим в рамках общей для них

модели, но смену эпох, так как предполагает отход не от ценно-

стей одного лишь капитализма, но от ценностей "общественной

экономической формации" в целом. Следовательно, здесь мы

сталкиваемся с явлением качественно иным, нежели, например,

смена рабовладения феодализмом, в рамках которой (по Марксу)

происходил процесс эволюции "экономической общественной

формации". При смене эпох наблюдается смена всей системы

интересов и ценностей, а не отдельных их элементов, т.е. обще-

ственная революция^.

Маркс не пошел по пути анализа содержания общественных

революций. Выделив "общественную экономическую форма-

цию" и "общественную коммунистическую формацию", он не

исследовал логику перехода первой во вторую, а применил мето-

дологию, справедливую только для изучения конкретного типа

общественных отношений. Такой подход закономерно вывел его

на теоретическое обоснование осуществления революционных

преобразований, способствующих лишь изменению форм, а не со-

держания общественных отношений. Причем, механический пе-

ренос закономерностей, характеризующих смену способов про-

изводства, на качественно иной уровень общественных отноше-

ний произошел не только в теории, но и в последующей практи-

ческой деятельности. И это не было случайным, поскольку из

предлагаемой трактовки фатально следовал вывод, что если

феодализм был сменен капитализмом революционным путем, то

аналогичная судьба должна ожидать и буржуазный строй. И хотя

революционная ломка последнего не всегда признавалась обяза-

тельной, все-таки данная идея превалировала^.

Происходило это и потому, что стоявшая перед Марксом за-

дача по раскрытию закономерностей развития и гибели капита-

лизма диктовалась историческим социально-политическим "за-

казом", требовавшим обосновать тезис, что только подчиняя ин-

тересы всех интересам наиболее передового (рабочего) класса,

можно "войти" в новое общество; что только всеобщий труд

(по сути - всеобщая трудовая повинность) может послужить ос-

новой освобождения от практики эксплуатации человека челове-

^На раскрытии содержания этой категории мы остановимся в последней

главе данного раздела.

^Причину этого, видимо, следует искать и в том, что К. Маркс в своих ис-

следованиях основывался на идеях радикальных демократов, признававших ра-

венство только для народа, в то время как демократы либеральные считали

всех равными перед законом.

22

ком и пр.^ Конечно, на такой методологической базе невозмож-

но раскрыть причины наблюдаемого в современном мире качест-

венного скачка, связанного с кардинальной трансформацией сис-

тем интересов и ценностей, отношений между обществом, приро-

дой и человеком, превращающих межклассовые противоречия в

частный случай общественной практики.

При этом нельзя согласиться с точкой зрения, в соответствии

с которой марксова модель - полностью несостоятельна. Именно

Марксу наиболее корректно удалось описать закономерности об-

щественного развития эпохи свободной конкуренции. Другое де-

ло, что большинство этих положений применимо лишь к услови-

ям господства классовых интересов и частнособственнических

предпочтений. Не подлежит сомнению и то, что многие положе-

ния философского раздела его теории (и это мы пытались пока-

зать) справедливы и по сей день. Важнейшие из них: органиче-

ская взаимосвязь между развитием общества, развитием приро-

ды и развитием человека; социализация природы как результат

ее изменения человеком; воздействие на процесс формирования

интересов индивида не только экономических (количественных)

факторов, но и социокультурных.

И все же Марксов подход страдал ограниченностью. Попыта-

емся разобраться, в какой мере эту ограниченность удается пре-

одолеть в рамках альтернативных марксизму концепций, на-

сколько эффективно они избегают опасности подмены целей

средствами. Для этого кратко охарактеризуем два научных на-

правления: "цивилизационный подход" и исследования процесса

глобализации.

^"...пролетарское принуждение во всех его формах, начиная от расстрелов

и кончая трудовой повинностью... является методом выработки коммунистиче-

ского человечества из человеческого материала капиталистической эпохи"

(Бухарин Н.И. Экономика переходного периода. Ч. 1. М., 1920. С. 138 - 139).

23