76. Мерло-Понти, «Философ и социология».

Долгое время философия и социология находились в состоянии разъединения и таким образом их соперничество скрадывалось, становилось незаметным. Гусерль говорил, что все формы мышления солидарны, и только от человека зависит, смогут ли существовать одновременно философия и наука. Миф о философии гласит, что она – утверждение абсолютной автономии духа. Миф о науке утверждает, что из простой констатации фактов можно построить не только науку об этих фактах, но и науку об этой науке. Эти два мифа исключают друг друга, и эта граница не дает философии и социологии разрушить друг друга. Разделение науки и философии губительно для них обеих: ведь и философ, и ученый говорят об одном и том же познавательном опыте и об одном и том же мире. Гусерль рассуждал о той области, где наука и философия могли бы встретиться, но на исходной точке этого пути он говорит о науке так, словно бы лишь философия имеет права на жизнь, т.к. философское мышление признается единственно способным достичь истинного знания. На втором этапе происходит изменение: от философского языка ожидается новое открытие живого говорящего субъекта, который наука воспринимает лишь как вещь. Философ расположен в языке, а потому рефлексия из перехода в новый порядок, в котором исчезают действительные вещи, превращается в более острое осознание человеческой укорененности в этих вещах. Философия – это прежде всего контакт с действительным. Субъективность любого человека – это то, что видят в нем другие, а потому история перестает быть внешними отношениями субъектов, а становится неким объединяющим все субъекты измерением, присущим им по определению. А потому философ становится обязанным иосвоить историческую науку, а исторический релятивизм. Те же исторические зависимости, которые не дают философу без научного материала претендовать на вечность и всеобщность, не дают и социологу заменить его и придать научной объективности социально-онтологическую значимость. Т.к. идея исторического времени, вмещающего в себя философов как ящики со знаниями предполагает, что социолог находится вне истории, т.е. предоставляет ему привелегию стороннего наблюдателя, абсолютного зрителя. Однако, историческая ситуация накладывает свой отпечаток на всех, и потому во многом интерсубъективное зависит от него. Социология и философия не определяют для себя каких-л. особенных областей, а говорят, в принципе, об одном и том же – о мире, людях и разуме. Однако, философия говорит о предметах своего рассмотрения совсем не так, как социология: она говорит о них в их наличном бытии, т.е. показывает их такими, какими они предстают нам в нашей жизни. А потому философия необходима социологии как постоянное напоминание о ее задачах, ибо социология, всякий раз возвращаясь к живым истокам своего знания, стихийно берется за дело философии. Философия в таком ключе – не знание, но бдительность, не дающая нам забывать об источнике всякого знания. Она незаменима, т.к. она открывает то движение, через которое все жизни становятся истиными.