74. Вальденфельс, «Повседневность как плавильный тигль рациональности».

Оценка повседневности различна, т.к. в наше время эта сфера жизни становится предметом исследования все большего количества дисциплин. Однако, можно выделить 3 методических принципа, усматривающихся везде: (1)Обыденная жизнь не существует сама по себе, а реализуется лишь в борьбе повседневного с неповседневным; (2)Повседневность – это дифференцирующее понятие, которое разделяет вещи, времена и пр-ва; (3)Речь о повседневности не совпадает с самой повседневностью как таковой. Нельзя возводить категорию повседневности в ранг универсального понятия, но нужно тематизировать обыденную жизнь, исходя из актуальной проблемы ее (жизни) рациональности. Однако, мы обнаруживаем, что нет единственной формы рациональности, а, наоборот, существует множество специфических и изменяющихся во времени форм. Повседневное – это привычное, упорядоченное и вошедшее в каждодневный обиход. Оно появляется тогда, когда человек начинает создавать вокруг себя свой собственный, намеченный лишь приблизительно мир и воплощает в предметах обстановки те знания и умения, которые приобрел. Неповседневное же – это то, что не вписывается в рамки созданного мира. А потому, человек существует на грани между своим собственным миром и миром неповседневного, причем так, что и тот, и другой оказываются лишь оборотными сторонами, а никак не раздельными пространствами. Повседневность забивается образованием, которое диктует человеку свой, более широкий, взгляд на мир и обесценивает в его глазах повседневные радости жизни. К тому же повседневность страдает так же и от экспертов, которые навязывают ей свои формальные предписания (технократия, бюрократия). А потому существует множество попыток вернуться к повседневному. Например: смена обстановки, удаление от цивилизации, но это все – не выход, т.к. эти пути ведут лишь к простому возвышению повседневности над миром. Выход – это переоценка и переосмысление повседневности как таковой. Оповседненивание – усвоение и воплощение того, что принадлежит человеку и затрагивает все сферы, включая науку, религию и искусство. Преодоление повседневности – появление необычного в процессах творения и инновации. Если же такое новое перестает улавливаться, образуется сумеречная зона, в которой повседневность преобразуется за счет медленного давления или внезапного прорыва нового. В повседневности господствует лишь то, что не может быть объединено вместе. Причем при этом, повседневность действует как фермент, который позволяет чему-л. зарождаться и ускоряет эти процессы. Однако, повседневность сохраняет эти свои возможности и способна сопротивляться нажиму рационализации только тогда, когда она сама выходит за свои рамки, а такое возможно лишь пока повседневность сохраняет свою оборотную сторону – неповседневное.

75. Жижек, Как Маркс изобрёл симптом

Однажды Лакан заметил, что изобретением симптома мы обязаны именно Марксу.

При анализе товарных отношений действительная проблема состоит не в проникновении к «скрытой сущности» товара - зависимости его стоимости от затраченного на его производство количества труда, - но в том, чтобы объяснить, почему труд принимает форму товарной стоимости, почему он может утвердить свой социальный характер, лишь воплотившись в товарную форму?

Так как же мы можем определить понимание Марксом симптома? Маркс «изобрел симптом» (Лакан), вскрыв некий разрыв, некий опровергающий универсализм буржуазных «прав и обязанностей». «Свободно» продавая свой труд, рабочий теряет свою свободу - действительным содержанием такой свободной продажи является порабощение рабочего капиталом.

Как только продукция, изготовляемая для обмена на рынке, начинает преобладать в экономической доктрине данного общества, то за такой генерализацей с необходимостью следует появление нового парадоксального типа товара - рабочей силы: рабочие, которые сами не являются собственниками средств производства, вследствие этого вынуждены продавать на рынке не продукты своего труда, а сам свой труд. Рабочая сила является особенным товаром, использование которого - труд сам по себе - создает определенную прибавочную стоимость, и именно эта прибавка над стоимостью рабочей силы самой по себе присваивается капиталистом. Продукты человеческого труда принимают форму товаров, отношения самих людей принимают форму отношений между вещами, между товарами - вместо отношений между людьми перед нами оказываются общественные отношения между вещами

Стоимость товара А может быть выражена только относительно другого товара, товара В, который становится, следовательно, его эквивалентом.

В обществах, где господствует товарный фетишизм (т.е. фетишизм м/у вещами), «отношения самих людей» полностью де-фетишизированы, в то время как в обществах, где существует фетишизм в «отношениях самих людей» - в докапиталистических обществах, - товарный фетишизм еще не развит, поскольку для них характерно «натуральное» хозяйство, а не производство для рынка. Вот почему было необходимо искать открытие симптома в исследовании Марксом перехода от феодализма к капитализму. С утверждением буржуазного общества отношения господства и подчинения оказываются подавленными: формально мы имеем дело со свободными субъектами, чьи интерперсональные отношения свободны от фетишизма; подавленная истина - сохранение отношений господства и подчинения - проявляется в виде симптома, разрушающего идеологическую видимость свободы, равенства и так далее. Симптом, точка, где открывается истина общественных отношений, - это именно «общественные отношения между вещами» - в противоположность феодальному обществу.

Маркс оказался более радикален, чем большинство современных его критиков, отказывающихся рассматривать диалектику товарного фетишизма как актуальную: тем не менее эта диалектика и сегодня может помочь понять феномен так называемого «тоталитаризма».

В действительности деньги выступают всего лишь воплощением, материализацией системы общественных отношений - то, что они функционируют как всеобщий эквивалент любых товаров, обусловлено их положением в структуре общественных отношений. Здесь мы касаемся классического Марксова мотива «овеществления»: за вещами, за отношениями между вещами мы должны выявить общественные отношения, отношения между человеческими субъектами.