2. Восточная и Южная Азия

Первые памятники исторической мысли Китая относятся к V в. до н. э., в качестве примера можно назвать летопись "Чуньцю"[3], составленную в царстве Лу и освещающей события VI-V вв. до н. э. Летопись определила первоначальное развитие древнекитайской исторической мысли, позднее возникает различная комментаторская литература, которая фактически, как показывает анализ одного из такого комментария - "Цзочжуань" - представляла собой фактически самостоятельные хроники событий, имевших место в тех же хронологических рамках. Общим для них было повествовательная фиксация исторических событий, без каких-либо комментариев.

С летописями тесно связан другой жанр древнекитайских исторических сочинений, представленный прежде всего книгой "Шаншу" ("Шуцзин"). Эта запись речей правителей и их приближённых.

В I в. до н. э в Древнем Китае появляется историческое сочинение, оказавшее решающее воздействие на дальнейшее развитие историографии не только Китая, но и ряда других стран Дальнего Востока. Таким произведением являются "Исторические записки" Сыма Цяня (145-90 гг. до н. э.), в которых автор использовал новый принцип изложения исторических событий - жизнеописания. Историографический метод Сыма Цяня был использован Бань Гу (32-92), автором "Ханьской истории", освещающей историю одной династии - Хань, тем самым он заложил основы новому направлению в историографии - "династийной истории", которая вплоть до ХХ века являлась одним из основных направлений национальной китайской историографии.

Таким образом, деятельность Сыма Цяня и Бань Гу заложила основы традиционной китайской исторической науки, для которой характерны две особенности: во-первых, представление об извечном и абсолютном превосходстве китайской культуры над культурой соседних народов; во-вторых, отождествление мифа с историческим фактом,

В отличие от Китая древняя индийская цивилизация, по всей видимости, не создала жанр исторической литературы, хотя памятники классической литературы ("Пураны") сохранили воспоминания о наиболее примечательных событиях прошлого, но отделить их от мифических, фантастических рассказов представляется делом сложным

11. Провіденціалізм і есхатологія – основи середньовічної історичної думки.

(VI - XV вв.)

Дуализм средневековой религиозной философии заключается в резком противопоставлении добра и зла, святого (божественного) и греховного (дьявольского), духовного (= церковного) и мирского (= государства, всего светского) и представлении, что между ними постоянно идет то явная, то скрытая борьба в самых разных формах. Это дуализм между земным и божественным; первое – бренно, второе – вечно; первое – греховно, второе – истинно и безупречно; необходимо посвятить свои усилия и мысли второму и по возможности очиститься от первого. Такой дуализм, глубоко проникший во всю средневековую идеологию и психологию (например, в виде поощрения ухода от мира в монастыри), периодами имел и вполне явную прагматическую политическую подоплеку. Например, он служил основанием для небезуспешных претензий римских пап на превосходство церковной (духовной) власти над властью королей и императоров и выведения организации церкви во всех странах из-под юрисдикции светской власти.

Провиденциализм, то есть представление об истории как полной реализации заранее имеющегося божественного замысла, согласно которому в конечном счете все и развивается, пронизывал всю средневековую теорию истории и в огромной степени историографию. Из провиденциализма вытекали и неадекватные исторической реальности представления о неизбежности (фатальности) событий как они произошли в истории, то есть мысль о том, что события не могли произойти иначе, чем они случились. Подобные взгляды, по сути, есть историческийфатализм, согласно которому некие события будущего, если им «суждено быть», случатся, даже несмотря на все усилия избежать их. Такой фатализм был очень характерен для античного мировоззрения с его покорностью судьбе и предсказаниям (вспомним знаменитую драму «Эдип»), но он был свойственен и религиозному сознанию Средних и более поздних веков. «Все в руке божьей; как Бог даст» – вот формулировка такого взгляда.

Эсхатология – тесно связанное с провиденциализмом представление о том, что история имеет некий конец, финал, который имманентен ей, то есть заложен в ход событий изначально (так сказать, согласно существующему плану истории). В средневековом представлении такой финал чаще всего ассоциировался со вторым пришествием Христа и установлением царства божьего или, напротив, с ужасным концом света. Многим средневековым мыслителям будущее казалось вполне ясным и очевидным. Так, например, уже упоминавшийся крупный историк XII в. Оттон Фрейзингенский в восьмой книге своей «Хроники» обсуждает грядущий конец света (первые семь книг посвящены описанию всемирной истории).

Риси:

1. Преимущественный пессимизм христианской теологии истории, выражающийся у многих писателей в идеях греховности земной жизни и человеческой природы, спасения каждого человека и всего человечества только по милости Божьей.

2. Дуализм исторического мировоззрения, то есть разделение всего мира, всей истории на добро и зло, на царство Бога (церкви) и царство дьявола (земное государство).

3. Опора исторического мышления на единую религиозную идеологию и строгую церковную организацию (из этого момента вытекают и следующие две характеристики). Библия, особенно «Ветхий завет» изначально и постоянно оказывала огромное влияние на всю средневековую творческую мысль (и позже на мысль деятелей протестантской церкви), в том числе и на концепцию теории истории, методологию истории и историографию

4. Приоритет теологии истории над историографией. Средневековая мысль (в противоположность античной), имея в основе Священное писание и опираясь на достижения античной историографии, в самом начале своего существования создала теорию истории (точнее, теологию истории), согласно которой уже строились исторические сочинения. В такой ситуации были и плюсы (преемственность и уважение к теории), и минусы, так как история уже заранее вгонялась в прокрустово ложе жесткой теории. Сильная теология истории повлияла на то, что средневековая историография нередко демонстрировала поразительное равнодушие к фактической стороне дела и пренебрежение к достоверности фактов.

5. Преемственность подходов средневековой теории истории. В отличие от античной христианская историография на протяжении почти полутора тысяч лет развивалась в рамках строгой традиции и преемственности (а в отношении ортодоксальной церковной историографии дело обстоит так и до сих пор). Поэтому заложенные в самом начале общие теоретические идеи очень долго не подвергались переосмыслению (чему, впрочем, препятствовал и общий упадок уровня образованности).

6. идея прямолинейности исторического процесса

7. лёгковерие средневековых авторов, отсутствие критического подхода к источнику;

8. господство компилятивного метода написания исторических произведений.

12. Аврелій Августин і формування церковно-історичної концепції історії.

• Кризис Западно-Римской империи и её падение

• усиление церковного влияния на общество

• Постепенно церковь заняла монопольное положение во всех сферах интеллектуальной жизни.

• В связи с этим при характеристике средневековой историографии, в первую очередь, следует дать анализ церковно-историческому жанру, который, начиная с IV в. проделал долгий путь своего развитияЦерковно-историческая концепция обусловила не только развитие церковной историографии как особого жанра христианской литературы со всеми его атрибутами (тематическими линиями, методами анализа, приёмами описания), но оказала влияние на светскую историографию эпохи средневековья.

Основы этой концепции были заложены в трудах Августина, епископа Гиппонского (354-430)  епископ Гиппонский, философ, влиятельнейший проповедник, христианский богослов и политик.Святой католической иправославной церквей (при этом в православии обычно именуется с эпитетом блаженный — Блаженный Августин, что, однако, является лишь наименованием конкретного святого, а не более низким ликом, чем святость, как понимается этот термин в католицизме). Один из Отцов христианской церкви, основатель августинизма. Родоначальник христианской философии истории

Дуализм, провиденциализм и эсхатология очень ярко представлены в его произведении «О граде Божьем» Напомним, что оно создавалось в период краха Римской империи, с одной стороны, когда был налицо упадок нравов и культуры, натиск варварства, реальное исчезновение казавшихся вечными институтов и порядков; а с другой – в условиях, когда христианская церковь стала уже не только массовой и широко распространенной, но и государственной. Церковь была еще молода, полна сил и энергии, энтузиазма и стремления к подвигу. Она еще не погрязла в богатстве, не пресытилась властью, не развратилась. Но она уже представляла собой весьма обширную и иерархичную организацию.

Августин рассматривает историю человечества как поле борьбы между Царством Небесным (или Царством Бога) и царством земным (царством дьявола). Эта борьба началась с момента первого грехопадения человека.

Августин в идее небесного града с исключительной четкостью проводит идею единства человечества, в котором народы, сохраняя свое своеобразие, если только оно не мешает христианской религии, объединяются одной верой. А из единства человечества естественно вытекает и идея всемирной универсальной истории.

Характеристика «государства божьего» даётся Августином в 11-й книге. Град божий – это сообщество избранников, то есть тех, кто предопределён богом к спасению. Когда наступит конец мира и все грешники будут осуждены, эти избранные объединятся в вечном единении с богом, в вечном «государстве божьем», а пока в настоящем мире два града – земной и небесный – взаимно перемешаны и человеку не суждено знать, кто, даже среди наших кажущихся врагов, в конце концов окажется в числе избранников. Поэтому, с точки зрения Августина, бог является основной, определяющей силой в истории; всё подчинено воле божьей, которая определяет развитие человечества. Отсюда вытекает и другая черта церковно-исторической концепции – провиденциализм, то есть стремление изобразить весь исторический процесс как осуществление божественного плана, а каждое отдельное событие – как проявление воли или попустительства бога.

Осуществление этого божественного плана в истории рисуется Августином в виде своеобразного прогрессивного процесса. Но этот «процесс» Августин относит исключительно к области «государства божьего»; что касается царства земного, к которому принадлежит большая часть человечества, то здесь он рисует совсем другую картину.

В этом отношении интерес представляет 18-я книга «Града божьего», посвящённая истории земных государств. В человеческих обществах, по его мысли, всегда господствует борьба, которая приводит к тому, что более слабые подчиняются более сильным. А все земные государства возникли из насилия, поэтому они представляют собой не что иное, как «обширный разбойничий стан». Например, первый город был основан братоубийцей Каином, а история Рима началась с преступления Ромула. Поэтому земную историю Августин рассматривает как подготовительный этап для установления «царства божьего», исходя из этого, автор считает, что со временем земные государства должны обязательно погибнуть, свидетельством чего и выступает судьба Рима.

Рассматривая историю как процесс постепенного утверждения христианства, Августин отказывается от античного принципа кругообращения событий, то есть делает историю линейной: «История не знает кругообращения, как полагают некоторые философы, «ибо Христос умер однажды за грехи наши». Кроме того, Августину вся история рисуется как единый процесс, рассматриваемый в виде слияния двух исторических схем - библейской истории и истории языческих государств. Во многом под влиянием этой идеи в эпоху средневековья появились произведения типа всемирных хроник, в которых в объективе историка оказалась судьба «всего человечества», что было невозможно в эпоху Рима, когда в истории господствовал принцип Reichsidee, поэтому античных авторов мало интересовала предшествующая история варварских народов.

Размышления о судьбе земных царств приводит Августина к вопросу периодизации истории. Он даёт несколько различных систем периодизаций, которые в последующем активно использовались средневековыми историками. Например, Августин использует периодизацию по возрастам, которой пользовался ещё Цицерон, признававший четыре возраста человечества. В отличие от него Августин насчитывает шесть возрастов человечества (младенчество, детство, юношество, возраст мужества, пожилой возраст и старость), на которые накладывалось библейское измерение истории (от Адама до потопа, от потопа до Авраама, от Авраама до Давида и т. д.). Последний период наступает вместе с появлением христианства и заканчивается его окончательной победой после конца света. Этот период Августин отождествлял со старостью человечества, который предшествует гибели земного мира, после чего наступит обновление и блаженство избранных в государстве божьем».